Чудовище

56. Второе испытание

А тем временем на календаре было уже середина февраля, а у Гарри Поттера не было никакого понятия, что за focál воет из золотого яйца. (п/а: ирл. фигня, хрень) С нашими расчетами он забросил свой трофей на дно сундука и забыл о нем. Вернее, попытался, но зануда Грейнджер, по ходу взявшая на себя должность секретаря Поттера, не уставала напоминать Воробью о том, что ему надо успеть разгадать загадку яйца к двадцать четвертому февраля, и чем ближе был День Х, тем чаще эти напоминания звучали. Что характерно, сама эта красавица помочь другу делом даже и не подумала. Вот же формалистка!

Хотя мне казалось, что дело тут было вовсе не в приверженности Носорожки правилам. Девчонка элементарно обиделась. К тому времени ей стало окончательно ясно, что их крепкая дружба втроем дала основательную трещину. Гарри ее избегал, с гораздо большей охотой проводя время с Падме Патил, Лонгботтомом или чокнутой Луной Лавгуд. Извинения Уизли после первого испытания Поттер принял, однако с рыжим общался как с приятелем, вроде Томаса или Финнигана. Да и Святочный бал не привнес в отношения мальчишек теплоты: мало того, что Рон в своей праздничной мантии смотрелся настоящим пугалом, так еще и с партнершей не повезло. Темненькая мышка с Хаффлпаффа, увидев облачение Уизли, только фыркнула и, едва зайдя с ним в зал, усвистала в неизвестном направлении. Само собой, слизеринцы Ронни не упустили поддеть, да и танцевал гриффиндорец хуже Поттера в ноябре. В-общем, это было то еще позорище, усугубленное более чем достойным обликом не только Поттера и Патил, но и самой Грейнджер, которую пригласил — о, ужас! — Крам. После бала Провокатор все каникулы не говорил с друзьями, ни с Гермионой, ни с Гарри, громогласно обвинив их в предательстве. К началу февраля обида постепенно сошла на нет, но дружбы уже не было. А если учесть, что девчонка с остальными сокурсниками практически не общалась... A chonách sin uirthi! (п/а: ирл. прим. Ее проблемы! Не повезло!)

Но я-то не Грейнджер! Так что как только я покончила со своей частью рассчетов — а это случилось в начале февраля — я принялась за поиски заклятия либо иной информации относительно тех звуков, что издавало яйцо при открытии. Сначала я, как и всякий нормальный ирландец, подумала на баньши. Но нифига, баньши не воют, они кричат и так, что перепонки лопаются. Авгурей, вупер — все не то! Но что-то подобное я определенно где-то или слышала или читала, в этом я могла поклясться. Пришлось устраивать сеанс медитации и шерстить свою бедную голову. На какие только жертвы не пойдешь ради ребенка! Наутро у меня зверски болела голова, но я вспомнила, где я еще слышала про вой. Это было в начале девяноста второго. Как-то карга, заказавшая мне четыре дюжины глазных яблок с синей радужкой, отдавая деньги, пожелала, чтоб мне русалки колыбельную спели, когда ей не удалось сбить цену. Еще бы ей это удалось, я чуть ли не полсотни моргов оббегала, пока все их достала! Поскольку с этой публикой никогда не стоит пропускать слова мимо ушей, да и сказано было в сердцах, то я пошла к Ясме на диагностику. То ли мне повезло, то ли зараза к заразе не липнет, но пожелание оказалось пустым, не приправленным силой.

— И чего ты так переполошилась? — ворчливо поинтересовалась Планкетт. — Проклятье карги? Бабкины сказки!

— Ну знаешь ли! Слушай, ты не в курсе случайно, а что это такого хорошего мне пожелали? Ну, про русалочью колыбельную?

— Нет, — покачала головой Ясме. — Но если хочешь, зайди завтра. Мне обещали водоросли и гребни тритонов привезти, спрошу, если хочешь.

Курьер не подвел: и товар привез, и о русалках рассказал. А вечерком Планкетт передала его слова мне. Я, помнится, еще посмеялась над образностью ругани карги, да и забыла об этом за ворохом другой, более важной информации. И вот, почти три года спустя, пожелание той старухи меня догнало: я все же услышала пение русалок, пусть и в чужом воспоминании. В чем ведь соль: если в воде песни этого племени звучат как ангельские хоралы, то в воздухе эти звуки превращаются в терзающий уши вой. Хорошенькое совпадение! Магический мир, damnú air, бабкины сказки! (п/а: ирл. чтоб его!) Чудненько!

Самое паскудное, жертва моя — а мигрень от тотальной легиллименции хрен снимешь — оказалась напрасной. Когда я связалась по сквозному зеркалу с Воробышком, этот нахал мне ответил:

— Ага, знаю.

Если прочие идиоты рылись в книгах и справочниках, то мой птах просто связал неожиданную привычку Крама плавать зимой в Черном озере с библиотечным формуляром Диггори и провел эксперимент, подтверждающий его гипотезу. Тоже мне, Шерлок Холмс, звезда сыска Магической Британии!

Как бы то ни было, но где-то за неделю до второго испытания Хедвиг отправилась с заказом в аптеку Малпеппера. Дело в том, что по условию подсказки, спетой русалками, ему надо было добраться в их подводный город. А чтоб туда попасть, Воробей решил не применять заклинание Головного пузыря, а воспользоваться тем методом, который на Крите использовали тамошние ныряльщики: съев порцию жаброслей. Официально шкет решился на дегустацию этой склизкой дряни, так как не осилил бы за неделю заклятие Головного пузыря, на самом же деле — не желая светить способность в пятнадцать лет одновременно поддерживать два вида чар и при этом активно колдовать. Все же на улице был февраль, и вода в Черном озере была ледяной, а жабросли, помимо выращивания у съевшего их жабр, ласт и плавников, еще и помогали с терморегуляцией, что решало вопрос с согревающими чарами. Единственной проблемой в таком случае была их добыча: эти водоросли были распространены в Средиземноморье, а вот в Англии их отыскать было не так легко. Во всяком случае, у Уиллоуби их не водилось. Малпеппер же был крупнейшим легальным поставщиком ингредиентов для зельеварения в Косом переулке. На крайняк жабросли бы взяли у Снейпа: Добби утверждал, что небольшое количество их у зельевара есть, на часовую дозу мелкому, с его птичьим весом, хватило бы.

Однако слизеринскому декану повезло, в Лондоне семь унций — примерно на три часа пребывания под водой — нашлись, всего за полсотни галеонов. Грабеж, наглый и беспринципный, если честно: в Лютном я бы купила все то же самое за вдвое меньшую цену! Правда, без гарантии и без доставки лично в руки: Малпеппер не упустил возможности пожать герою лапку и получить автограф.

— Мелкий, а ты уверен, что тебя не дисквалифицируют за водоросли? Все-таки Турнир, только палочки и все такое, — за пару дней до тура спохватилась я.

— Гермиона все правила просмотрела, изучила прецеденты. Не дисквалифицируют.

Я насмешливо хмыкнула. Вот же манипулятор!

— Заодно она отвлеклась и перестала меня доставать с заклинаниями, — верно понял мое хмыканье Воробей. — Имел я право отправиться с собственной девушкой на прогулку или нет?!

На самом испытании я не присутствовала: поскольку Ясме почти закончила первичные расчеты под зелья для Лорда и заверила меня, что уже предварительный вариант готов, я начала собирать необходимое оборудование для поддержания Реддла в коме. Еще нужно было позаботиться о способе транспортировки его бесчувственного тела. Магические не подходили. Порт-ключ в Ирландию дорог и слишком заметен. Трансгрессия была недоступна. Оставались магловские. По воздуху — не вариант. Паром? А что два часа — и ты в Ирландии. Если оборудовать фургон соответствующе и навесить на него чары от обнаружения, поиска и любопытных бобби, то за пять часов можно спокойно добраться до пещеры на Козуэе из практически любой части Центральной Англии — и ни одна магическая ищейка даже и не тявкнет.

Так что о результатах второго испытания я узнала как обычно — глубокой ночью. Воробей похвастался вторым местом на самом туре и первым местом в общем зачете. Еще он рассказал, что директор Дамблдор озаботился восстановлением дружбы с Роном Уизли. Дело в том, что по условиям испытания у чемпионов забирали «самое дорогое», и они должны были за час вернуть утраченное. Типичный квест «Спаси принцессу». У Крама заложником была Грейнджер, у француженки — младшая сестра квартеронки (разумеется, для вейл семья дороже всего), у Диггори — его китаянка, а вот у Поттера по какой-то причине не Патил, а лучший друг, «почти брат» — Рональд Уизли. Чудненько!

Мужественно преодолев искушение оставить Уизли у русалок, мелкий пришел вторым, а первым на сей раз оказался Диггори. По словам шкета хаффлпаффец подошел к делу более чем основательно, даже ножик прихватить не забыл. А вот Поттер перепиливал веревки острым камнем, который потом одолжил Краму: дурмштанговец тоже не взял ножа, а колдовать с башкой акулы ему было трудновато. Француженка же до сестры так и не добралась, ее сняли с половины дистанции. Поттер, конечно, не мог не выпендриться: услышав причитания блондинки, этот рыцарь заглотнул резервную порцию жаброслей и нырнул, не слушая пытавшихся остановить его судей и зрителей. Рыцарь, елки! За что и пострадал: за попытку, пусть и не слишком удачную, спасения девочки он получил благодарный поцелуй от плачущей недовейлы и многообещающий прищур от Падме. А я говорила, что безоглядное гриффиндорство даром не проходят! Девочка и так бы не пострадала: русалки без проблем отдали ее Дамблдору. А вот мелкому теперь предстояло заслужить прощение Патил. Чудненько!