Чужая семья генерала драконов (СИ)

Глава 26

Громкий скрежет по стеклу врезался в мой тревожный сон. Вода, подтопленные деревья и торчащие корни. Скрученные, уродливые. Крики птиц. Стоя на небольшом плоту, я крутилась в разные стороны и не могла понять, где я… И вдруг этот неприятный звук. Ветка, задевающая окно…

Такой родной… Знакомый…

Вынырнув из вязкого омута кошмара, распахнула глаза. И тут же моргнула. Явь оказалась куда занимательнее. Рядом со мной лежал мужчина. Ночью он чуть сполз с подушки, и теперь мы были на одном уровне. Это позволило мне внимательнее рассмотреть моего дракона.

Нет, сон не сгладил черты его лица. Не сделал мягче и ранимее. Всё такой же жесткий и суровый. Он хмурился. Мое любопытство брало верх. Высокие скулы, волевой подбородок, ровный тонкий нос. Мягкая небольшая бородка. Светлые волосы, собранные в растрепанную косу. Такие прически носили многие в его отряде. Как ни странно, они не делали мужчин менее мужественными. Но и так понятно — волосы в бою могут помешать. Это просто дело удобства. Вегарт засопел чуть громче, сдвигая светлые широкие брови к переносице. Кажется, и его мучили нехорошие видения. У каждого свои страхи в душе. И его не менее жестокие, чем мои.

Подняв руку, немного неуверенно провела пальчиками по скуле своего воина. Обветренная, грубая кожа. Нежной её никак не назовешь. Над правой бровью небольшой, едва заметный шрам. И на лбу. Как-то раньше и не замечала их. Ещё одна рваная светлая линия немного искривляла тонкую нижнюю губу.

Воин.

Вегарта можно было назвать красивым. Не лощеным, как Бирн или Гасми. Те любили красивые одежды и следили за прическами пуще отцовских наложниц. Нет. Дракон обладал иной красотой. Суровой и жесткой.

И мне это определенно нравилось.

На кухне что-то громко загремело. Вегарт вздрогнул, но не проснулся.

В глубине души заворчала совесть. Это из-за меня он так измотан. Приподнявшись на локтях, потянулась и поцеловала его в щеку. Со спящим драконом проще. Ни смущения, ни страха. Проведя пальчиками по его плечу, укрыла плотнее одеялом.

И снова шум на кухне.

Нахмурившись, поднялась и, надев первое подвернувшееся под руку платье, отправилась наводить порядок. Ноги слегка дрожали. Слабость накатывала, вызывая головокружение. Опираясь на стены, я таки дошла до источника погрома.

Руни и Льюис…

Ну удивляться не стоило. А ещё моя егоза — довеском.

— Мама, — увидев меня, Юниль соскочила со стула. — Как хорошо! Эти безрукие испортили кашу и теперь заставляют меня её есть. А она на вкус как горелая палочка. Я точно знаю, я пробовала.

— Тихо, милая, орин Вегарт спит. А вы здесь шумите, — я поднесла указательный палец к губам, призывая их вести себя спокойнее. — Что у вас происходит?

— Я же говорю, — дочь зашипела змеей, тихо, но гневно. — Они портят кашу и не слушают меня. Совсем! Я им приказываю, меньше крупы ссыпать. Масла всего ложку. А они… Бестолковые. Ты попробуй, мама, чем они меня, золотце твоё, пичкают.

Парни переглянулись, сдерживая смех. К слову, на кухне действительно пахло просто отвратительно. Заглянув в тарелку, стоящую на столе, поморщилась. Ком непонятно чего грязно-желтого цвета.

— Это каша? — уточнила на всякий случай.

Горе повара закивали. Важно так.

— А сами пробовали?

— Мы не дети — это есть, — Льюис пожал плечами.

— А знаете, как меня Амма научила вкусно готовить? — я премило улыбнулась. Руни, не будь дурак, сразу почуял подвох и шагнул было в сторону коридора, но, поймав мой недобрый взгляд, остановился. — Верно, братец, но сбежать не позволю. Взяли ложки, сели за стол и всё съели. А в следующий раз будете вспоминать вкус своей стряпни и думать, чем ребенка пичкаете.

— Каша и каша. Как её испортить можно? — Льюис подошел к котелку и заглянул в него. — У нас во время переходов бывало и хуже готовили. Всё съедалось.

Взяв ложку, он отковырнул кусок этой гадости и отправил в рот. Прожевал. Ещё набрал каши и снова съел.

— По-моему, Юниль, забаловала тебя мама. Не как на пирах, конечно, но вполне съедобно.

Руни перекосило ещё больше.

— Я не буду это есть, — видя, что Льюиса моё наказание не проняло, Юниль решила пустить в ход последнее, самое верное средство. Она разревелась. — Я им говорила, что нужно сходить к курочкам и собрать яиц. А потом пожарить. Но они не умеют. Они даже не знают, где сковорода, и меня не слушают. Дурни!

Сложив руки на груди, она отвернулась к окну.

— Вообще-то, мы ради тебя старались! — кажется, и Льюис обиделся. — Мне где было учиться кашки варить? Руни тоже рос среди женщин, и не его дело — омлеты разводить на парном молочке. Могла бы и потерпеть.

— Вы меня не слушаете, — она выдвинула вперёд подбородок.

— Юниль, — начала было я, но Руни, положив руку мне на плечо, остановил.

Подойдя к дочери, он взял её за запястье и вывел из-за стола.

Она, ничего не понимая, смотрела на дядю во все глаза.

Выведя из кухни, он открыл входную дверь и указал на курятник. Подтолкнул ее вперед.

— Так, там же холодно и дождь! — возмутилась она.

Он закивал и снова указал в сторону небольшого крытого строения.

— Не пойду! Я промокну и заболею.

Он снова кивнул.

— А мы, Юниль, значит, должны туда идти после бессонной ночи? Мерзнуть и мокнуть, чтобы ты яичницу съела, — проворчал Льюис, прекрасно поняв, что пытается объяснить племяннице Руни.

Я вконец растерялась. Пройдя вперёд, опустилась на лавку. Тело ломало. В голове шум.

А ещё и эти споры. С одной стороны, и ребята старались, с другой — кормить ребенка этим комком из непроваренной крупы опасно.

Обхватив голову руками, пыталась сообразить, как быть и чью сторону занять.

— Что у вас здесь происходит? — в коридоре показался Вегарт

Взъерошенный, босой и злой.

В кухне повисло молчание. Руни закрыл дверь и сделал вид, что его здесь вообще нет. Юниль, шмыгнув носом, взглянула обиженно на дядю. На Льюиса. Зыркнула настороженно на меня и понеслась к Вегарту. Обхватила его за ногу и повисла на драконе.

Ребята переглянулись и замерли.

— Мне свой вопрос повторить? — Вегарт обвел взглядом всех в комнате.

Его рука опустилась на голову Юниль. Потрепав ей волосы, он склонился и поднял её на руки.

— Рассказывай, крошечка, что они здесь устроили, пока я спал? — на его лице появилась совсем недобрая ухмылка.

Эта мелкая егоза аж расцвела. Оно и понятно. В доме мало того что появился взрослый мужчина, готовый таскать ее на руках, так он еще и потакает ей во всем. Я покачала головой, но ее было уже не остановить. Юниль нашла благодарного слушателя.

— Кашу варили. Гадкую, — начала она жаловаться по новому кругу. — Меня не слушались. Они совсем не умеют готовить — всё испортили. И ещё меня заставляют это есть! А мама шатается. Она еще болеет. Слушает их и не понимает, что меня пакостью пичкают. А я им говорила… Правда, говорила как надо.

— Так, — Вегарт прервал поток её слов. — Каша плохая, но есть её ты должна? Маму шатает, и никто не отвел её обратно в постель? Верно?

— Да. Она только пришла, — Юниль закивала, — но, я ей всё рассказать успела. И самое главное, они на улицу в курятник идти не хотят. Мокро там и грязно. А ведь можно просто пожарить яйца, и всё. Завтрак готов. Но они не знают, где у нас сковорода. Они ничего не знают и не слушаются!

— Юниль, — мне совсем не понравилось, что она ябедничает. — Эту кашу готовили для тебя. Старались. Будь благодарной. Никто не должен выполнять все твои желания. И главной тебя никто не назначал. Сейчас я схожу в курятник и принесу тебе эти яйца…

— Сиди, Грета, и не вмешивайся, — Вегарт хмуро сдвинул брови к переносице. — Тебе, вообще, подниматься нельзя было. — Услышав такое, аж растерялась. Вегарт же обернулся к парнишкам. — Вот мне интересно, а остальные, что есть должны были, а, ребятки? Амма, которая вчера еле ногами передвигала и старалась ради Юниль и Греты, готовя им зелья. А сейчас спит — не добудишься. Её чем потчевать собрались? Этим?

Он подошел к печи и заглянул в котелок. Взял ложку, поковырял в каше.

— И ты это ела, Юниль? — его голос тал ещё злее.

Кто-то явно не выспался.

— Вегарт, я не повар, — четко произнес Льюис. — Что мог, то и сделал…

— А ума не хватило бульон простой сварить? — резко оборвал он его. — А после просто засыпать в него горсть крупы? Или ты уже мысленно в свой дворец вернулся к пирам и кухаркам. А жизнь, парень, штука подлая. Сегодня крестьянин, а завтра дворянин. И наоборот. Ты же с голоду сдохнешь с мясом в руках.

— Вегарт, я… — Льюис попытался что-то сказать в свое оправдание, да никто ему не позволил.

— Ты вот этим ребенка моего пичкал?! — на стол полетел котелок.

От страха я подскочила.

— Сядь, Грета, — голос генерала мгновенно стал мягче. — Юниль, иди к маме. Будет вам сейчас хороший завтрак.

Он осторожно усадил дочь рядом со мной и поставил котелок ровно. Каша в нем чуть отлепилась, и часть её осталась небольшим комком на столе.

Моргнув, не понимала, как относиться к словам Вегарта. Стоит ведь злой, ледяные глаза источают гнев, но при этом страх перед ним просто исчез.

Знала, что если слово поперек ему скажу — ничего мне не будет.

— Они старались, Вегарт, — я всё же не смолчала. — И они устали. А Юниль слишком избалована…

— Она ребенок, — нет, он не закричал, и даже голос не повысил. — И она хочет есть. И ладно бы продуктов не было, и эта каша — всё, что было доступно. Но, нет же. Полный погреб, готовь — не хочу. Если не лень или руки не кривые. А у тебя, Льюис, они кривые или лень у тебя? Руни, а ты? Среди женщин рос, и ни разу не хватило ума хоть подсмотреть, что и как они готовят? Что вы за увальни?

Брат прикусил губу и опустил голову. Ему было стыдно. Да и Льюис притих. Взгляд отвел.

— Вегарт, они не обязаны… — снова попыталась я оправдать горе поваров.

— Я плохо знаю традиции волков, Грета. Может, у вас и не принято заботится о своих женщинах. Болеет или нет — иди и готовь мужику. Может, поэтому Руни и неспособен простой суп сварить и накормить близких. Это мне неизвестно. Да и что там у ведунов в головах, тоже, признаться, не ведаю. Но дракон обязан ухаживать за близкими. Льюис мой воспитанник, а это, считай, семья. И он должен был позаботиться о вас, пока я сплю. Потому что часть семьи. А он этого не сделал. Вот теперь мне интересно, ему было лень, или руки кривые?

Вегарт уперся ладонями в стол и выглянул в окно.

В комнате опять стало тихо.

Дождь усиливался. На тропинках виднелись огромные лужи. Грядки, что я старательно формировала, расползлись.

— Руки кривые, — наконец, выдохнул Льюис и, взяв корзинку, пошел к двери.

Руни быстро побежал следом. Оба вышли под дождь и направились к курятнику, утопая по щиколотку в холодных лужах.

— Зачем? — выдохнула я. — Можно же было просто спуститься в погреб.

— Затем, что ума не хватает, — Вегарт распрямился. — Вот пусть и наживают опыт. Я ещё раз повторяю, Грета, дракон обязан позаботиться о своей семье. И здесь либо он часть нашей семьи, либо нет. Его выбор. Он его обозначил, а, значит, пусть идет и собирает эти яйца, и заботиться о ребенке. Юниль есть эту гадость не обязана. И всё тут! Не обсуждается! Да и ты с Аммой тоже.

— Сурово, — шепнула Юниль. — Но каша, правда, гадкая, мама. Почему они не стали меня слушать?

— Потому что возомнили себя большими и грозными, — жестко усмехнулся Вегарт. — Ну-ка, доченька, вижу, тебе легче стало. Помогай. Где у мамы и бабушки глубокие сковородки? Будем делать омлет. Я вчера в погреб молоко спускал. Там и мясо вареное оставалось. Котов ещё покормить, они вон под столом какими голодными глазами на нас смотрят.

Юниль тут же соскочила с лавки и кинулась к ящику у печи. Достала большую глиняную сковороду и, сгибаясь под её тяжестью, поставила на стол.

— Смотри-ка, не размокли, — хмыкнул Вегарт, выглянув в окно. — Быстро они.

Из курятника появились Руни с Льюисом. В руках второго все та же корзина. Оба выглядели собаками побитыми.

— И всё же не нужно было с ними так жестоко, — выдохнула, чувствуя, как по сердцу жалость разливается.

— Лучше я сейчас, чем жизнь потом. Переживут, не рассохнутся.

Повернувшись, он отправился в сторону погреба.

Дверь скрипнула, и повеяло холодом. Поежившись, я взглянула на появившихся в проходе парней. Они опять мялись и оборачивались. Видимо, пытались сообразить, куда девался Вегарт.

— Принесли? — Юниль от важности аж распирало. — А я вот сковороду достала. Омлет будет.

— А на него много яиц нужно? — Льюис зыркнул на меня, словно прося поддержки.

С трудом привстав, я заглянула в корзинку.

Насчитала девять яиц. Прикинула, сколько желающих будет позавтракать, и призадумалась.

— Руни, ты собирал? — уточнила на всякий случай. Брат кивнул. — Хорошо смотрели или торопились?

— Хорошо, — за него ответил Льюис. — Мало, да? А если заменить чем-нибудь?

— Чем же? — Юниль, усевшись рядом, сложила руки на груди.

Важно так. Покачав головой, вздохнула. И что с ней делать? Хоть хворостину доставай.

Но это потом. А пока я вспоминала пропорции для омлета. Голова соображала плохо, но всё же, несмотря на тупую боль, я пыталась хоть как-то выйти из положения.

— Ну и чего стоим?

За спинами бедолаг появился Вегарт с кувшином молока. Протолкнув их вперёд, он остановился у корзины. Подсчитал яйца. Хмыкнул. Но ни слова не сказал.

Взял деревянную чашку и выложил в нее принесенные овощи. Картофель. Лук. Томаты. Не удержавшись, Юниль протянула руку и схватила один из них. Самый маленький. И просительно взглянула на Вегарта.

— Нужно вымыть, доченька, — он улыбнулся. — Грязное не ешь.

И снова тишина в комнате. Ребята переглядывались и, кажется, даже дышали через раз, чтобы не вызвать гнев кое-кого сурового и деятельного.

Генерал тоже занимался своими делами и делал вид, что их и вовсе нет.

У меня возникло ощущение, что он ждет от них каких-то действий, а те не понимают.

Наконец, Руни, почесав затылок, прошел до ведра и зачерпнул в глубокую миску воды. Взяв у Юниль томат, ополоснул его и вернул. После принялся мыть и чистить остальные овощи.

Выходило у него ужасно, но брат старался.

Льюис продолжал стоять пнем.

Из-под стола выглянули две кошачьи мордочки и издали жалобный вопль погибающего с голоду зверя.

— Точно! — будущий ампиратор отмер и понесся в погреб.

Скрипнула крышка.

— Можете соображать когда надо, — негромко произнес ему вслед Вегарт. — Юниль, бери чистую миску и вбивай в нее яйца…

— Я сделаю… — Спохватившись, привстала.

— Нет, — тяжелая рука опустилась на моё плечо. — Ты будешь сидеть. Руни, принеси ей какой-нибудь теплый платок на плечи. В постель мы её всё равно не уложим. Так что хоть согреем.

Брат кивнул и, вытерев руки, скрылся вслед за Льюисом.

Вегарт усмехнулся такой прыти и принялся дочищать картофель. Получалось у него куда быстрее и лучше. Тонкие очистки падали на дно плошки. Стыдно признаться, но у меня выходило толще. Курам на радость, а нам на разоренье.

Юниль же с важным видом поставила на стол глубокую миску. Вытащила яйцо из корзины и не успела я и рта раскрыть, как она шарахнула по нему ложкой. Ожидаемо на дне чашки оказался и желток, и белок, и скорлупа.

— Ой, — она недоуменно захлопала ресничками.

— Ну вот, — Вегарт оставил картофель и подошел к ней. — А ты ребят дурнями называла. А оно, оказывается, непросто. Да, доченька? И яички сначала вымыть нужно было, они грязные. И бить умеючи надо. А так испорчено всё.

Она расстроилась. К тому же ещё и устыдилась. Глаза заблестели от накативших слез. Я растерялась. Привстала, но меня опять мягко усадили на лавку.

— Это сложно, Юниль, делать то, чего не умеешь. Ещё и думая, что всё легко и просто, — продолжал объяснять ей Вегарт. — Вот и Льюис с Руни полагали, что воды залили, крупы насыпали. И нечего ещё маленьких девочек слушать. А нет. Видишь, как оно получается.

— Я не хотела, — она слезла с табуретки и подбежала ко мне. Забралась на лавку и обняла. — Мама, ты же всегда так делаешь. И Амма.

— Да, — я закивала. — Но первые мои разбитые яички выглядели именно так, милая. Вынимай оттуда скорлупу. Мой после и яйца, и руки. А то, что в миске — котикам нашим на радость. Будешь ещё мальчиками командовать?

— Нет, — её щёки покраснели от стыда. — Только не рассказывайте им. Высмеют.

Подняв голову, я заметила в проеме Льюиса. Кивнув мне, он медленно, чтобы не шуметь, попятился. А после и вовсе приложил палец к губам.

Наверное, в этот момент я окончательно поняла, что он давно не ребенок. Взрослый молодой мужчина с прекрасным воспитанием и добрым сердцем.

— Конечно, не скажу, но и ты щади их гордость. Руни и Льюис — мужчины. Воины. Им неприятно, когда им указания дает женщина. Это сильно бьет по самолюбию и обижает, — я пригладила ее растрепавшиеся волосы.

— Я больше не буду. Честно! — она быстро закивала.

— Ну и славно, моя помощница, — Вегарт засмеялся, глядя на ее такое серьезное личико. — Тогда тебе не менее ответственное задание. Вывали-ка всю эту ужасную кашу в ведро для кур. Скроем все следы испорченной еды от Аммы. Чтобы она не расстраивалась. И никому не скажем, что воины наши совсем не кашевары.

— А ты их научишь готовить? — слёзы высохли на глазах Юниль, и она снова засветилась радостью.

— Да. Научим, раз такая возможность выдалась. Будут у нас и обед, и ужин здесь варить. И лучше им сразу придумать, что именно мы будем есть сегодня, — последнюю фразу Вегарт произнес громко и четко, чтобы в коридоре прекрасно всё услышали.

Прикусив нижнюю губу, я не знала смеяться мне или бежать на помощь брату. Но он, не будь дурак, нашелся сам.

«Сестренка, спасай, — раздалось в моей голове. — Что делать? Льюис понимает в готовке ещё меньше меня»

«Бери кусок мяса на кости, одну морковь, луковицу поменьше и муку. И метнись в курятник — выклянчи у своих пернатых подружек одно яйцо. Без него нельзя. Начнете с самого простого — с затирухи» — четко мысленно произнесла, конечно, не без помощи волчицы.

«Как же я тебя обожаю, — зверь брата выдохнул. — Будет яйцо. Всё будет, только задобри дракона своего. Никогда не думал, что скажу такое, но поцелуй, пока мы продукты в кухню проносим»

Я прыснула со смеху, чем привлекла внимание Юниль, освобождающей котелок.

— Мама? А ты чего? — её глазки подозрительно прищурились.

Но сдавать её дядюшку не стала. Буду спасать бедных от лютого наставника.

Через несколько минут Льюис важно зашел на кухню, неся перед собой корзину с продуктами. Руни же стрелой летел к курицам, чтобы стрясти с тех ещё яиц.

— И что это будет? — поинтересовался Вегарт, глядя на своего воспитанника.

— Запируха! — гордо выдал он и просиял.