Чужая семья генерала драконов (СИ)

Глава 27

Мне нездоровилось. Постоянно клонило в сон, но я пыталась держаться и не подавать виду. Смущало, что на моей кухне вдруг завелся другой хозяин. На сковороде скворчал омлет, наполняя воздух приятным ароматом тушеных томатов и лука. На лавке, опустив руки в миску, красный как рак от натуги Льюис пытался вымыть и без того уже чистый кусок мяса.

За ним наблюдал Вегарт и молчал, только губы сжимал, чтобы не рассмеяться.

Рядом с будущим правителем пыхтел Руни. Он вымешивал тесто на затирку. Формировал маленькие комочки. С ним было проще. Я старалась подсказать ему что и как. Как-то руководить процессом приготовления обеда и при этом не выдать нас.

«Брат, забери мясо и в котелок его глубокий. Залей водой, но чтобы не до краев»

Руни кивнул и, сдвинув в сторону друга, вынул многострадальный кусок из миски.

— О, наконец-то! — не удержался Вегарт. — А я уж было думал предложить тебе, Льюис, мыльной тряпицей его потереть.

Молодой дракон вспыхнул ещё сильнее. Аж уши заалели. Но смолчал.

— Ты невыносим, — зато прорвало меня. — Они же стараются!

— Ага, — генерал закивал. — Как представлю, как меня потом его истинная благодарить будет.

— Он станет правителем, — напомнила ему, — а там поварихи и…

— И они будут мне тоже благодарны, — усмехнулся он. — Хороший владыка должен знать, из чего его крестьяне супы варят. Насколько важно в деревни вовремя муку завозить и не истреблять по округе всю живность. Зачем мясо моют и что за болезни бывают. Иначе на троне окажется самодур, и закончит он примерно так, как бывший правитель — свои же и прибьют, когда совсем невмоготу будет.

Льюис замер на мгновение. А затем взялся за картофель. Принялся чистить. Неуклюже, не умеючи, но заметно стало, что охотнее. Видимо, слова Вегарта больше для него предназначались, чем для меня.

— Сложно всё у вас, — шепнула я.

— Да нет, легко, Грета. Айдан любит племянника и боится за него. Не хочет, чтобы тот повторил судьбу многих получивших власть. Поэтому он со мной. Я единственный из генералов, кто действительно рожден простой крестьянкой и жил вот так. Не в бедности, но и не в достатке. Остальные — дети знатных родов. Вот я и показываю ему изнанку красивой и богатой жизни. Да и не факт, что истинная его будет высокородной. А вдруг из простых? Хоть понимать её будет.

Льюис странно улыбнулся.

— А если она из ведьминского рода пойдет, — продолжил Вегарт, — хоть завоевать сможет. Ведьмы не чувствуют зова истинных так, как драконы. Там всё по-иному устроено. И одного: «Моя!» — маловато будет. Ещё докажи, что достоин своей назвать. И влюби, чтобы за тобой пошла. Не падки ведьмы ни на власть, ни на золото. Видят суть человека. Душу. На кой им такой бездарь, который еды приготовить не способен?!

Вот после этих слов Льюис и вовсе встал столбом. Лицо его стало серьезным. Задумчивым. Обернувшись, он взглянул сначала на меня. Потом на Вегарта.

— Думаешь, один такой умный, парень? — рассмеялся генерал. — Забыл кто тебя всему учил? Ведьмы видят человека, а не количество золота в его кармане. Властью не покоришь, да и пирами тоже. Чисть картошку, амператор. В будущем может очень пригодиться.

Я откровенно ничего не понимала, но, кажется, эти двое о чем-то договорились. Потому как Льюиса было не узнать. Вдруг и знания в голове нашлись. И овощи чиститься начали умеючи. Пока кипел бульон — всё было нарезано и приготовлено.

— А чем так вкусно пахнет? — в комнату вошла Юниль с куклой в руках.

— Суп готовим, — Льюис присел. — Ты его любишь?

— Ага, — она закивала. — А у меня кукла порвалась. Вот здесь, — она показала ему вспоротый шов сбоку.

— Шить я тебя тоже не научил. Да? — рассмеялся Вегарт.

— А вы умеете? — моя егоза подскочила к нему.

— Неси нитки и иглу, — скомандовал он. — Поможем твоему горю.

Что же, суп у ребят вышел на славу. Горделиво Руни с Льюисом восседали на лавках и задирали носы от похвалы, на которую ни проснувшаяся Амма, ни Юниль не скупились. Изредка они благодарно поглядывали на меня. Но никто из нас троих так и не решился открыть правду о том, кто руководил всем процессом.

Главное, что навык приобретен, и всё вышло просто прекрасно.

— Такие умельцы, — Вегарт отправил в рот ложку. — Теперь ждем ужина. Чем порадуете?

Над столом тут же повисло молчание. Оба наших повара, не сговариваясь, большими глазами уставились на меня.

«Грета, — раздалось в моей голове, — займи его чем-нибудь! Изведет же!»

«Хм, я тут подумала, брат, а неплохо у тебя с супом вышло, — выдала моя волчица. — На ужин будет тушеное мясо»

Руни сглотнул, взял дощечку и что-то черкнул Льюису.

— Косулятину сделаем, — немного поразмыслив, озвучил написанное дракон. — С луком. Помню, делали наши что-то такое.

— Растешь, — Вегарт опасливо прищурился. — Я слышал, порой между близкими зверями в стае волков возникает ментальная связь. Уж больно суп вы слаженно готовили. Грета, а мясо только с луком? Или ещё что-то там будет?

От неожиданности я моргнула. Вот же…

— Почему только лук? — Амма, не совсем понимая, что у нас происходит, подняла голову. — Я видела приправы в мешочке. А ещё сушенные бобы. Вот и покажу мальчикам, как их готовить, раз они, молодцы такие, решили освоить это нелегкое дело. Так рада. Не ожидала, что Руни когда-нибудь к печи подойдет. Невестушке моей свезет, если он ей помогать будет.

Брат тяжело выдохнул и отложил ложку…

…В котелке на столе давно показалось дно. Всё было съедено.

— Да что же я сижу, — спохватилась Амма. — Воду подогреть пора, да посуду вымыть.

— Не нужно, — Льюис осторожно накрыл её ладонь своей. — Мы сами. А вы ложитесь.

Поднявшись, Руни взял ведро и пошел во двор к колодцу.

К вечеру погода только ухудшилась. Ветер завывал так, что сквозняки по полу гуляли. Во дворе земля превратилась в месиво. Лужи росли на глазах, подбираясь к крыльцу. А в небе все больше грохотало. Яркие молнии вспышками прорывались через тучи.

Дров у печи все прибавлялось. Мужчины старались сохранить в ветхом доме тепло.

Понятно, что баню так никто и не затопил. Вместо этого Вегарт с ребятами натаскали для нас воду и подогрели её.

Повесив ширму на дверь кухни, сначала в большой лохани ополоснулась Амма. Следующие ведра пошли на Юниль. Отмыв её и прочесав влажные волосы, я одела свою непоседу и, завернув в одеяло, передала ее Руни. Брат отправился укладывать её спать. За ним увязался и Льюис, который всё больше напоминал тень моей дочери.

Осталась вода и для меня. Только вот сил уже не было. Наполнив лохань, встала, глядя на нее, а у самой глаза слипаются. И вроде ночную рубашку чистую принесла, и ветошь для обтирания, а как представлю, что руками шевелить.

— Чего ты ждешь, Грета? — занавеска отогнулась, и ко мне зашел Вегарт. — Вода остынет. Твой кашель ещё никуда не делся. Так что раздевайся и в лохань, а я потом всё вынесу. Остальные уже улеглись.

— Что ты здесь делаешь? — мой голос испуганно дрогнул.

— Странный вопрос, Грета, — уголки его губ приподнялись. — Ты же на ногах не держишься. Поэтому мыть тебя буду я. А после унесу в постель.

— Но…

— Нет, — он покачал головой. — Возражения я не принимаю. Мы можем потратить твои последние силы на спор, а после я тебя искупаю, или сразу лезешь в воду, и у нас будет ещё возможность выпить горячего травяного чая после. Выбирай.

Выбирать?! Да мне даже подумать было страшно, что сейчас при нем придется снять платье. Оглянувшись на выход, решила, что лучше всего сейчас и вовсе сбежать. Только глупо всё это.

— Вегарт…

И вроде так много хотелось ему сказать. Столько мест, куда послать можно, а не шли слова. Только щёки краснели. Я физически ощущала стыд.

Над крышей дома прокатился раскат грома.

Вздрогнув, отошла от лохани и запнулась об ведро с водой, только чудом его не опрокинув.

— Грета, — Вегарт тяжело выдохнул и опустился на лавку. — Мне… Мне очень жаль, правда, — он поднял на меня взгляд, наполненный неподдельным сожалением. — Я всё понимаю и вроде пытаюсь себя как-то придержать, но не выходит ничего.

Моргнув, я пыталась сообразить, о чем он вообще. Переминаясь с ноги на ногу, так и стояла у наполненного корыта. На дне плавали листочки и кривые веточки от разной заразы, на поверхности — кусочки коры для заживления ранок на коже. Амма всегда добавляла этот сбор каждому в лохань и тихо наговаривала на здоровье. Вода парила и остывала. А я так не могла ни на что решиться.

— У меня был яркий пример перед глазами, как должен вести себя истинный. Я не про своего отца, который и имени моего не помнит. Мать ведь ведьма, а ту простой магией любить не заставишь. Никто об этом не знает, но она отвергла отца. Так что… — Вегарт снова вздохнул и запустил пятерню в волосы. — Но был Айдан, затем Дьярви. Я видел, как они ухаживают за своими женщинами. Заигрывают. Соблазняют. Дарят подарки. Букеты. Я тоже попытался собрать цветов полевых, в тот день, когда вы сбежали. Честно старался, Грета. Драл эти кусты, плохо соображая, что красиво, а что нет. Да только то, что в итоге получилось — на метлу отправить и можно. Приятные мелочи… Где я их здесь найду? Да и… Ничего я в этом не смыслю. Дурень деревенский.

Закрыв лицо ладонями, дракон опустил плечи. Сгорбился. Сейчас он казался мне таким уставшим. Потерянным. Ранимым. Совсем не таким я видела его в первые дни. Исчез цинизм и жесткость во взгляде. Эта холодная надменность. Она словно маска растаяла, обнажая его настоящего — измученного мужчину, который так нуждался в простом отдыхе.

— Вегарт, мне ничего не нужно, — попыталась я хоть как-то его взбодрить.

— А вот это хуже всего, Грета, — он усмехнулся и снова взглянул на меня. — Тебе не надо, а я неспособен. Ума не хватает. Знаешь, что я учудил, когда брат готовился к свадьбе? Купил два красивых платья. И невесте, и сестре. Подходящих по размеру. Каково же было моё удивление, когда одно вылетело из окна, а второе пообещали мне в зад засунуть. Ну откуда мне было знать, что нельзя женщинам одинаковое дарить?! Красивые же наряды, ну и пусть одинаковые. Что из того? А мне сестра в этот момент чуть голову не откусила. И за что? Мы с Дьярви всегда в одинаковых рубашках ходили, и никто от этого не умер. А тут криков было… Обид смертельных.

В этот момент, глядя на его такое недоуменное лицо, на это возмущение в красивых ледяных глазах, я прыснула со смеху.

— Главное, что ты выжил после такого Вегарт, всё остальное уже мелочи.

Он закивал, скупо улыбаясь. Выдохнул и уставился в окно. Капли медленно сползали по толстым стеклам. Сверкала молния. Ветер задувал в многочисленные щели. Но, несмотря на это, в доме было уютно и тепло.

— Не получается у меня ничего, Грета, — Вегарт чуть подался вперед. — Спасает только, что ты не ведьма, а волчица. А-то я давно был бы уже послан. Негде мне было учиться обходительности и прочему, что просто прет из того же Льюиса. Я уже и к нему подходил. А он плечами жмет и говорит: из шкуры своей не выпрыгну, хоть что делай. Не ходок я по девкам, не обольститель. Да меня за всю жизнь одни казарменные коровы и любили. Мычали и глазки строили. Я их лучше всех доил. Нежно и умеючи. И все. Больше никого на взаимность так и не соблазнил, — он покачал головой и хохотнул сам с себя. — Я рос в таком вот доме, мать об отце ничего знать не желала. Даже лица его не помню. С малых лет был в семье за мужика. Мама пыталась вырастить меня сильным и самостоятельным. Всё твердила, что нечего на девиц глазеть. Свою ждать нужно, а пока время есть — в люди выбиваться. Меч в руках держать. В хозяйстве толк понимать. А цветы и подарки… Мама считала это безделицей. Не на то путевая девица смотреть будет. Да кто же знал, что ты ферой окажешься, Грета, — он всплеснул руками. — Одно успокаивает, что и я теперь не деревенский мужик. Впервые рад, что до генерала дослужился. Не зря жилы рвал. Сначала думал брату землю выбить. Потом мне указали сюда на Север и скомандовали: иди и воюй дальше. Все остальные генералы Айдана уже не только при семьях, но и детьми обзавелись. А я все воюю… И хорошо, иначе никогда бы тебя не нашел. Давай я помогу тебе искупаться, и пойдем спать. Ну не могу я там сидеть на кровати, зная, что ты уставшая здесь. Не могу! Нужно идти и помогать. Я же слышу, что ты еле передвигаешься. Грета, умоляю, дай подступиться.

— Мне стыдно, — прошептала одними губами.

Он кивнул. Ссутулился ещё больше.

Душу жалость душила. Он ведь такой сильный мужчина. Волевой.

— Ты тоже устал, — выдохнула, борясь с желанием подойти и сесть с ним рядом.

— У всего есть предел, Грета, и я своего достиг. Тошно уже. И от битв, и от вечных скитаний. Ожиданий нападения. Кровь, грязь. Ветхие домишки. Чужие комнаты. Ничего своего. Я себя бродягой ощущаю. Эта земля отдана мне. Осталось просто разорвать проклятого щенка Бирна и можно строить свой дом. И будет всё. Счастье, покой и тепло. Семья. Ты не представляешь, как я об этом мечтал. Но у меня не осталось сил. Я не хочу воевать с тобой. Я не могу. А выхода нет. Ничего другого не остается.

Взглянув на окно, я медленно принялась расстегивать пуговички на платье. Нет, стыд никуда не делся, но и мой дракон из кухни тоже не испарится. Закатывать истерику — глупо. Препираться — тянуть время. Что это даст? Ничего. Или я сдамся, или между нами начнется разлад.

Заметив, что я делаю, Вегарт поднялся и подошел ко мне вплотную. Его руки легли на мои. Жав запястья, отвел ладони и принялся расстегивать платье сам. Его движения были более быстрые и уверенные.

Отводя взгляд, я не знала, как реагировать на всё это.

— Грета, цветы собирать я не умею. Ну, если тебе, конечно, не нужен будет новый веник для уборки. И в платьях ничего не смыслю. Зато могу стать для тебя каменной стеной, что защитит от всего и от всех. Если ты снова заболеешь — я буду сидеть у твоей постели сутками и выхаживать. Если ты замерзнешь — я сниму с себя последнюю рубашку и отдам тебе. Клянусь, ни ты, ни наши дети никогда не будете знать голода и лишений. Я вывернусь наизнанку, но обеспечу вас всем. А цветы… Мы вместе высадим их в саду у нашего дома. Ты покажешь как, и я буду срезать их для тебя. Увы, на большее я неспособен. Не теми ценностями я всю жизнь жил и другим уже не стану.

Платье медленно сползло на мои бедра и скользнуло ниже, оставшись серой тряпкой у ног. За ним последовала ночная рубашка и, к моему ужасу, короткие панталоны.

Взяв низкую маленькую табуретку, Вегарт поставил её в наполненную лохань.

— Присаживайся. Воды осталось не так много, но ничего — притащу ещё. Я буду поливать сверху и тереть тебя ветошью как малышку. А ты смотри не засни, — тихо засмеявшись, придвинул к лохани ведро. — И спасибо.

Склонившись, он легонько, опаляя кожу дыханием, коснулся губами моего плеча.