Чужая семья генерала драконов (СИ)

Глава 47

Такого оживления в нашем поселении не было уже давно. По ровным деревенским дорожкам бегали мальчишки, запускающие воздушных драконов, которых в свободное время делали воины Вегарта. Под их ногами мягко проминалась земля. Детвора галдела, всматриваясь в глубокое чистое небо.

Ветер гонял со двора во двор лепестки цветов. Этим летом их было столько, что каждый забор украшали небольшие букетики, которые собирали девушки, гуляя по округе.

Со стороны реки слышался звонкий смех. Молодежь резвилась. Парни купались.

Сорвав с куста крупную ягоду черной смородины, я пошла к калитке. Уж больно интересно было, куда все пропали. Только Амма с утра на кухне возилась, непонятно зачем пекла гору сладких пирожков, и меня помогать не пускала. Ворчала и гнала одеться приличнее.

Во дворе ни Руни, ни Юниль, ни Льюиса.

Прямо загадка. Выйдя на улицу, удивленно приподняла бровь.

Брат нашелся. Он подпирал забор отчего-то с этой стороны. Завидев меня, Руни внимательно оглядел платье, кивнул сам себе и, сняв с забора непонятно откуда взявшийся венок из красных цветов и ягод, надел его мне на голову.

— Ты чего?! — Я потянулась, чтобы снять его.

— Даже не думай, — его голос звучал всё ещё грубовато, но с каждым днем он говорил лучше и четче.

На радость всем, особенно Амме. Я хорошо помнила, как мы вернулись в деревню, и, войдя в дом, Руни обнял её и с трудом поздоровался. Сколько слез она пролила в тот вечер! Всё ходила за ним по пятам и учила проговаривать всё новые и новые звуки. Он хмурился, но не перечил ей.

— И зачем мне ходить с этим на макушке? — Брат прищурился и взглянул куда-то поверх моей головы. — Да что происходит? Где все?

Я старательно пыталась высмотреть, что его заинтересовало на дороге. Или кого он ждет?

Соседняя калитка открылась, и показался Смешка. Взглянув на меня, он звонко засмеялся и позвал родных. Через несколько секунд на улицу вывалило всё семейство. Даже детишки годовалые и те на руках у мамок сидели.

— Руни? Да что происходит?

— Стоишь и стой, — проворчал он. — Терпение.

— А зачем мне терпение?

Никто не потрудился ответить. Открылась калитка, и вышла Амма с целым подносом пирожков. Впереди заголосила толпа. Хохот. Улюлюканье.

— Да что творится? — Я сделала шаг вперёд и тут же была поймана за руку братом.

— Руни?

— Не положено, — он усмехнулся. — Я тебя сейчас продавать буду.

— Что?

Опешив, я обернулась на дорогу. Там то ли шла, а то ли летела целая процессия драконов. В небе кружили гигантские ящеры, совершая на потеху крестьянам разные пируэты. Послышались звуки лютни. Толпа мужчин и танцующих девушек приближалась.

И во главе всего этого безобразия… Юниль!

— Так! А во что влезла моя дочь? — Я обернулась к Амме. — Это что за балаган?

— Так сватовство! — Ведьма встала ровнее и вытянула поднос. — У вас товар, а у Юниль — купец. Ну так уж вышло, что она — единственная «кровная» родственница жениху. Вот и будем сейчас мамку у Руни выкупать. Сказала, за дешево не купит.

Я бестолково хлопнула ресницами. Драконы уже парили над нами. Веселье набирало обороты. Девушки задорно кружились под музыку. Соседи радостно горланили. А гордая сватья от горшка два вершка с важным видом двигалась ко мне.

— А предупредить нельзя было? — Я укоризненно покосилась на брата.

— И лишить себя возможности увидеть сейчас твоё лицо? — Он хмыкнул. — Грета, храм ещё вчера вечером готов был. Ты и правда верила, что Вегарт отложит вашу свадьбу хоть на день? Откуда эта наивность?

— Да просто ещё столько дел, — я развела руками.

— И чем одна свадьба помешает этим делам? Так, сестра, стой и изображай невинность и смущение. Юниль тебе там белое свадебное платье приготовила в дар. Половина деревенских женщин к его пошиву руку приложила.

— Белое? — переспросила. — Но… Руни, да в них же только невинные девочки в храм идут. А у меня взрослая дочь!

— А ты поди и той дочери все нюансы и объясни. Начиная с того, что такое девичья невинность, заканчивая тем, с кем ты её там потеряла, — Амма фыркнула в мою сторону. — Ничего не будет, если ты в белом платье к алтарю подойдешь. А дочери память на всю жизнь. Вырастет, сама всё сообразит да посмеется. Ещё больше любить вас будет за то, что позволили ей так обмануться. Так что хватит болтать, Грета. Сказано сватовство, а после — свадьба, так и стой, невинность из себя изображай. Сейчас за тебя пятьдесят сладких пирожков предлагать будут. Покупать за меньшее не согласны.

Я кивнула, постояла немного, глядя на развеселого Вегарта, идущего за дочерью. Моргнула и снова повернулась к Амме.

— Но пирожки же у нас?

— Нет, они у нас, — она смерила меня шуточным высокомерным взглядом. — Я с зятем родным. Не бросит ведьма ведуна в такой ответственный момент. Так что пирожки у нас.

Уже совсем ничего не понимая, я взглянула на Руни. Потом на сладкую сдобу. Подумала немного и цокнула, повторив любимый жест брата.

— Не поверю, что ты меня ему за пироги отдашь, — шепнула. — Несерьезно как-то.

— Конечно, — он кивнул. — Пироги — это так.

— Говори! — Во мне проснулось любопытство, а ещё предчувствие какой-то подставы.

— А не отдам я сестру тому, кто слабее меня. Одолеет — так ты его, а нет…

— Руни? — моему возмущению не было предела.

— Это традиция ведунов, милая, и волков, — негромко проговорила Амма и подняла голову, разглядывая драконов. — Старая и забытая традиция, Грета. Но видимо, время сейчас такое, что пора вспоминать, что за кровь в нас кипит. Кто мы и откуда пришли. Традиции — не пустой звук, родная. И сегодня наши мальчики напомнят об одной из них: не уйдёт женщина в дом к слабому мужчине. Будет бой. Руни против Вегарта. Докажет дракон, что сможет защитить её и будущих детей. Вот тогда и его невеста.

Я усмехнулась и отчего-то взглянула на подпрыгивающего на месте Смешку. Он ведь волк. Вырастет смелым и сильным. Но что останется в его голове? Наверняка он запомнит этот день и свадьбу, и когда-нибудь, так же как Вегарт сегодня, придет в дом своей невесты, выкупать её у главы.

— Мой дракон-то верх одержит. Но скажи, а что если жених не победит, Амма?

— Коли любит, то выкрутится, — она засмеялась. — Всякий отец дочери счастья желает. И всякий брат.

— Поддавки?! — смекнула я.

— И это тоже. Но помни, ведуны не маги. Для нас весь мир — чаша, полная магии. А мужчина за женщину свою осушит её до дна. Не проигрывает влюбленный ведун. Никогда! А уж что про волков говорить — они ради своей истинной любого рвать будут. Совсем забыли мы кровь свою. Пора вспоминать, доченька. Пора!

Кивнув, я обернулась к Юниль. Веселая толпа с музыкой и плясками подходила к нашему дому.

— Ой, народ, выходите, на жениха нашего посмотрите! — внезапно заголосила Юниль.

Да ещё голос такой поставленный, действительно, как у генеральской дочери.

— А чем же он хорош? — то ли по договоренности, то ли решив подыграть нашей мелкой, поинтересовалась соседка, нынче счастливая вдова Карипа.

Женщина расцвела, на её плечах появился яркий платок с маками, который привезли с первым обозом. Вегарт ей его лично вручил.

— А всем, — дочь топнула ножкой. — Генерал! Красивый и сильный! А ещё мой папка умный!

Все засмеялись. Конечно, она ещё маленькая, и красиво говорить, как сваха, не могла.

— Похоже надобно внученьку спасать.

Амма пошла к нашей егозе. По дороге всунула соседке поднос с пирожками. Ну чтобы без дела в красивой обновке не стояла. Затем деловито обошла Вегарта, разглядывая его напоказ, и обернулась к Руни.

— У вас на выданье девчина, у нас — удалой жених. При должности высокой. У самого Айдана Свирепого в друзьях. Родной брат правителя земель за туманным лесом Дьярви Вегарта, прозванного Черным генералом. Наставник будущего императора Льюиса Темного. Хлопец наш — стратег. Уберег деревню от беды. Никто без вины не пострадал. Никто при нем не голодал. Зато был праздник и не один. Дети наши сладости увидели. Дома отстроил, площадь нам какую сделал. Загляденье!

Собравшийся народ одобрительно загалдел. Заулюлюкал.

— Базарный ряд! — выкрикнул кто-то из толпы. — Лавки какие стоят. Крепкие и удобные.

— И обозы приходят…

— … Дороги расчищены. И теперь безопасно товар вести…

— … А ещё он Бирна выследил. Не дал ему в наше селение явиться…

— … Уголь! Об угле на зиму договорился…

— … Теперь в полях работа будет…

— … Пшеницу выращивать начнем, как когда-то…

Люди кричали, пытались вставить каждый своё слово. А я смотрела на гордого Вегарта и не могла сдержать смеха. Сама себе завидовать начала. Сейчас выяснится, что я его и вовсе не достойна, и отправят его новую невесту искать.

Эта мысль внезапно испугала.

— Руни, — прошептала, встав к нему ближе. — Я надеюсь, у тебя есть что сказать обо мне? А то как-то я заволновалась.

Он лишь фыркнул, что совсем не прибавило мне уверенности.

Я обернулась на дом. Может, улизнуть незаметно, а то опозорюсь ведь. Одновременно с этим в голове я искала хоть что-то важное, чем могла бы похвалиться. И ничего. Ну совсем. Даже крестиком и то криво вышиваю.

Чего я вообще на улицу вышла?

Нет, чего мне эта свадьба по нашим обычаям далась-то? Убегать нужно за огороды, пока не поздно.

— Ну, а чем же невеста ваша хороша? — воскликнула Амма, обрезая мне все отходы к родным кустам за забором.

Я сглотнула и поймала взгляд Вегарта. Поморщилась и тяжело вздохнула.

— Фера Гресвиль, или Грета, как назвала её покойная матушка, лучшая сестра. Другую такую вы не найдете, — Руни хрипел, но старался выговаривать каждое слово. — Там, где у остальных черствело сердце, она продолжала дарить добро и тепло. Никогда сестра не обижала тех, кто служил ей. Никто не слышал от неё злого слова. Она заботилась о сиротах в поместье ханыма, подкармливала дочерей любовниц и невольниц своего отца. Относилась к ним как к равным себе. Фера думала, что никто не знает, что она забирает еду из кладовых и несет её маленьким девочкам. Что она приходит по ночам к больным женщинам и пытается лечить их травами, хотя сама не целитель. Моя сестра не уподобилась ни отцу, ни братьям. Её сердце горячо, оно слышит каждого. И если попросите, она придет к вам на помощь и не откажет никому. Свое отдаст, но не оставит в беде.

Народ замолчал. Руни слушали внимательно, но каждый при этом смотрел на меня.

— Когда привезли мертвого ханыма, она не бежала одна, — продолжил брат. — Нет. Она спасла тех, кого могла. Меня! Немого мальчишку. Того, за кем бы явился Бирн в первую очередь. Но она не думала об этом. Рвала псов и спасала. А нужен ли я ей был? Зачем ей слабый немой брат и его пожилая бабушка? Ведьма! Не волчица одного с ней племени. А всего лишь ведьма, — он усмехнулся. — Незачем! Обуза! Лишние рты! Но она спасла нас. Приютила возле себя. Добывала для нас еду, когда у самой в животе урчало. Согревала, когда у ее руки от холода тряслись. Дочь берегла, хоть и не было плетений на ее запястьях. Не было и браслета. Она не слушала сплетни, пропускала мимо себя злые слова. Потому что она любит свою семью так, как не каждый способен.

В этот момент я взглянула на семью покойного Карипа. Маленького Смешку обняли разом и мама, и тетя, потрепав его по голове. Что-то в словах Руни тронуло их души.

— А способен ли ваш жених быть столь преданным? Столь самоотверженным? — Брат высокомерно задрал подбородок, раньше я не замечала за ним подобного. — Если да, то я назначаю цену за невесту?

Все вокруг молчали. Всё ещё испытывая жуткое стеснение, я сделала шажок назад. Ненавидела оказываться в центре внимания. А здесь выставили на обозрение. Юниль обернулась и что-то спросила у Вегарта. Он взглянул вниз, улыбнулся и ответил. Я не могла разобрать слов. Но после этого дочь удивленно посмотрела на Амму. Подошла к ней, дёрнула за подол платья… И только в этот момент до меня дошло: Руни четко обозначил, что наша ведьма мне не мать. Но ведь егоза наша не знала этого.

— Юниль… — шепнула я брату.

— Сказать бы пришлось, Грета. Все знают, кто ты и кто я. Не мы сейчас — так со стороны кто-нибудь удружит. Это не отменяет того, что Амма ей бабушка. Вегарта я поставил в известность о том, что проговорюсь. Они ее сейчас быстренько там успокоят.

И действительно, наша старушка обняла Юниль и улыбнулась.

— Жених наш — через всю войну к любимой шел, — Амма взглянула на нас. — За истинной своей, за дочерью. Нашел их в краю огромном и спас. Принял под крыло свое и тех, кого она семьей назвала. Меня — ведьму старую, что всю жизнь прислуживала. Меня матушкой кличет! Ту, что совсем неровня ему. Брата истинной своей не только помиловал. Нет! Он его к себе приблизил. За отца мальчику теперь будет. Направит и защитит. Вот такой жених наш! Достоин он истинной своей! Так какова твоя цена, внучок? Что хочешь за сестру свою?

Руни закивал. Вышел вперед и громко заговорил:

— Если одолеет ваш жених в честном бою меня, то отдам сестру за…

— Не спеши, — его резко перебил непонятно откуда взявшийся Льюис, он обошел меня и остановился рядом с Руни. — Пирожки пирожками, друг, но такая возможность чего-то добиться от Вегарта выдается раз в жизни. Давай-ка не продешевим.

Он лукаво улыбнулся, глядя на своего наставника.

«Кто там этого Ампиратора Темным назвал?» — мелькнуло в этот момент в моей голове. — «Похоже, там Льюис Хитровыделанный».

Вегарт мгновенно напрягся. Его лицо сделалось недовольным и, кажется, немножко злым. Народ зашушукался. И как-то подступил к нам ближе, словно чувствуя: сейчас будут рождаться новые сплетни.

Такой таинственный момент.

— Льюис, — шикнула я, — не знаю, что ты там придумал, но мне это уже не нравится.

Опустив руку на плечо Аммы, Вегарт направился к нам.

Всё веселье и игривость его покинули.

— Ну, Руни, называй свою цену! — повторил он, глядя на своего старшего воспитанника.

— Пятьдесят пирожков для местной детворы, — голос брата звучал ровно.

— И ещё одно одолжение, — добавил Льюис. — Ты знаешь, генерал Вагни, о чем я попрошу тебя. Опять!

— И я отвечу тебе, мальчишка, — муж раздражение не скрывал. — Дочерью я торговать не намерен. Как суждено, так и будет.

Услышав это, я мгновенно напряглась. Это ещё что такое? Какой дочерью он не торгует? В смысле?

— Можете объяснить мне, что происходит? — Вот теперь змеей шипела я, причем ядовитой.

Вегарт с Льюисом отвечать мне не спешили, они прожигали друг в друге дыры взглядами.

— Хотя бы объясни, почему нет, — маска самоуверенности и даже какой-то наглости слетела с лица будущего императора. — Я же твой воспитанник. У меня, ближе тебя и Айдана, никого нет. Так почему ты не хочешь мне помочь?

Я открыла рот, чтобы повторить свой вопрос, но что-то остановило. Казалось, что просто немного помолчав, узнаю куда больше.

— Потому что, Льюис, я не желаю принуждать Юниль любить. И класть её счастье на алтарь только потому, что она твоя истинная, тоже! — голос моего дракона упал до шепота. — Моя мать — ведьма, и я знаю, что подобные магические узы для них порой проклятье. Помогать не буду, Льюис. И никаких договорных браков. Дочь я тебе не продам. Хочешь — добьешься.

Сглотнув, наконец, поняла, о чем они толкуют. Мгновенная радость за дочь сменилась страхом. Юниль — не волчица и не дракон, она не почувствует то магическое притяжение, что называют истинной связью.

А Льюис… Она же видит в нем брата. Друга и не более. Не мужчину и уж точно не жениха.

— Вегарт, мне нужны гарантии, — Льюис произносил слова с нажимом. — Гарантия, что она не встретит другого. Не полюбит.

— Я как тебе это должен гарантировать? — На лице моего дракона заходили желваки. — На бумаге запретить ей чувствовать и по сторонам смотреть? Прикажу любить тебя?!

— Нет, — голос Руни звучал грубо. — Ты бессилен, Льюис, тебе остается только ждать и молить богов о благосклонности.

— Не буду я ждать, — молодой император передернул плечами. — Давай заключим помолвку между нами. Пусть растет, зная, что у нее уже есть жених.

Я возмущенно выдохнула. Нет, меня не устраивало подобное положение дел. Моя дочь не должна быть обременена подобными договоренностями.

— Ты во мне идиота увидел, мальчишка?! — подойдя ближе, Вегарт схватил Льюиса за руку. — Тебе рассказать, что бывает с маленькими невестами особ, приближенных к вашему проклятому трону? Рассказать, что бывает, когда дракон твоего полета обзаводится маленькой слабостью в лице юной девушки. Тебе, тугодум ты непрошибаемый, напомнить историю моей сестры? Как её обвели вокруг пальца. Что с ней сделали, лишь бы побольнее ударить по мне и Дьярви! Ты серьезно веришь, что я допущу хотя бы малейшую сплетню о том, что Льюис Темный нашел истинную пару в лице моей девочки? Ты за кого меня, мальчишка, принимаешь?

Договорив, он обернулся на толпу. Все стояли слишком далеко и прислушивались, желая уловить хоть какую-нибудь фразу. Я так и вовсе не дышала. Осознавала всю опасность, которая может топором нависнуть над моей дочерью.

— Она вырастет, Льюис, — выдохнула я. — И тогда мы дадим тебе шанс. А пока тебе придется отдалиться от нее.

— Что? — Он уставился на меня так, словно я его ножом резала.

— Она должна увидеть в тебе мужчину, а не друга, — я словно извинялась перед ним. — Юниль не должна воспринимать тебя как члена семьи. Лучше ты будешь частью приятных детских воспоминаний, а встретив тебя вновь — она увидит незнакомца. Так будет лучше, Льюис. Для тебя лучше. Насильно мил не будешь. Но я обещаю, что у тебя будет шанс добиться её. Я мама, и я прослежу, чтобы до определенного времени никто не подобрался к её сердечку.

— Грета, — Льюис пытался взять себя в руки, но я видела, как мелко трясется его нижняя челюсть.

— Она твоя слабость, — повторил Вегарт. — Не сгуби её своей несдержанностью. Подожди. А пока займись империей. И Руни с собой забирай.

Мы замолчали. Повисла неловкая пауза. За нашими спинами так и вовсе все в истуканов превратились, так хотели хоть что-нибудь прознать.

— У нас сватовство, — брат рассматривал толпу. — И мы отвлеклись. Пятьдесят сладких пирожков для моей племянницы Юниль, Вегарт, и не пытайся здесь скинуть цену. И ещё… Свое решение мы с Льюисом не поменяли! В течение года каждому жителю деревни ты подаришь… козу! Вот моя цена.

— Какая коза? — Взгляд Вегарта стал сначала растерянным, а после ну очень возмущенным. — Я где столько коз возьму? Ты во мне кого увидел, мальчишка?

Народ загалдел. Засуетился. Бабы первые смекнули, что выгодой это сватовство им сулит, и полезли вперёд мужиков.

Со всех сторон раздалось весьма довольное:

— … А нечего там шептаться! Сказано коза, значит, коза!

— … Не скупись, военачальник, Грета наша и буренки стоит!

— … Не торгуйся там. Руни толковую цену говорит, или генерал драконов не может жену выкупить…

О! Что только не галдели с разных сторон. Надо же козу пообещали! И им уже неинтересно было, о чем там до этого шептались Вегарт с Льюисом.

Тут дела посерьезнее вырисовываются.

— …. Даешь козу!

— … Не мелочись, дракон!

— … Невеста того стоит!

— Зараза! Я тебя, Руни, по-честному бить за это буду! — Вегарт всеобщую радость не поддержал. — И никуда не улизнёшь, пока этих коз сюда не пригонишь. — Развернувшись к людям, он просиял. Столько счастья появилось на его лице. — Ну конечно, невеста моя стоит такого выкупа. И дороже заплатил бы. Принимаю цену. Осталось отбить свое у фера Руньярта.

Бабы быстренько собрались в кружок, что-то там обсудили, выбрали главную и выставили её перед моим драконом.

— Это что, генерал, получается, если ты не одержишь верх над Руни, так и свадьбы не будет? И коз мы не получим? — выдала она на полном серьезе.

— Ну, — Вегарт даже растерялся, видимо, так низко его боевые навыки ещё никто не оценивал.

— Ага, выходит — проиграл, а после жену за так получил? Не выйдет! Если сам не справишься, так мы тебе поможем. — Бабы закивали, соглашаясь с ней.

— … Как же новому правителю и не помочь?… Отобьем невесту…

— … За козу и вовсе сам в сторонке постоять можешь. Мы с Руни уж сладим.

Брат приподнял бровь и задумчиво почесал подбородок.

— М-да, — Льюис тяжело вздохнул. — Стратег из тебя, друг, так себе. Но, Грета…

Он снова поймал мой взгляд — для него разговор не был закончен.

— Я обещаю, у тебя будет шанс стать для Юниль единственным, — прошептала, прекрасно понимая всю сложность его положения. — И когда придет время, я даже помогу. Советом, конечно, но всё же.

Он улыбнулся так печально, что сердце жалостью сдавило. Но что я могла?

«Даёшь бой! — кричала толпа. — Отбивай невесту, дракон… Порадуй нас…»