Чумной корабль

ГЛАВА 18

"Орегон" рассекал воды Средизем­ного моря на двадцати узлах,

что было далеко не пределом его возможностей, но необходимо было соблюдать маскировку, пока вокруг снуют другие кораб­ли. Сидя в кают-компании, Кабрильо практически не ощущал движения, и, если бы не гул магнитно-гидродинамических дви­гателей, можно было представить, что он расслабляется в феше­небельном ресторане в Париже.

На Хуане был легкий спортивный пиджак поверх сшитой на заказ рубашки, запонки в форме крошечных компасов и бо­тинки из итальянской кожи. Напротив сидела Линда в мешко­ватых штанах и черной футболке. Даже без макияжа ее щеки заливал приятный румянец, и в свете свечей проступали мило разбросанные по лицу веснушки.

Хуан вежливо кивнул ей и пригубил бокал вина.

— Раз уж Морис со своими ребятами приготовил столь изы­сканный ужин, можно было хотя бы одеться поприличней.

— Я росла среди братьев, — парировала Линда, намазывая еще теплый хлеб маслом. — Я приспособилась есть наспех и как только у нас появлялась еда. А то так и померла бы с голоду.

— Даже так?

— Смотрели передачи о кормежке акул или как стая вол­ков загоняет оленя? Старший брат, Тони, бывало, даже рычал на нас.

— А мои родители всегда настаивали на соблюдении правил этикета. За локти на столе — домашний арест.

— У нас было только одно правило: вилкой тыкать в пищу, а не в соседа.

— Уверена насчет завтрашнего? — Хуан вернулся к работе. Даже в столь пышной обстановке сложно было забыть об их истинной профессии.

— Весь день зубрила матчасть. Может, стать их новым ли­дером я не смогу, но вот не выдать себя в разговоре с одним из них — без проблем. Должна признать, чем больше я о них узнаю, тем странней они кажутся. В голове не укладывается, как кто-то может всерьез верить во влияние некоего инопланетного разума из параллельной вселенной на нашу жизнь.

— Что ж, каждому свое, — заметил Хуан. Он всегда считал, что покуда это не задевает других, во что верить, а во что нет — личный выбор каждого и он не вправе судить остальных. — По­сле нашего проникновения они будут держать ухо востро.

Она кивнула:

— Это да. Возможно, они меня даже не впустят, хотя игра стоит свеч.

Хуан собирался было ответить, как в дверях возникли че­тыре фигуры. Джулия была в своем неизменном халате, а вот стоявшие по бокам от нее Марк и Эрик приоделись — оба в лег­ких пиджаках и галстуках; правда, подол рубашки Мерфи пре­дательски торчал из-под пиджака. Несмотря на армейскую вы­правку, Стоун в этой одежде чувствовал себя неловко. А может, ему не давал покоя четвертый человек в их группе.

Джулия развязала шарф, закрывавший глаза Джани Даль. Хуан смягчился и позволил ей на время покинуть надоевший лазарет, но настоял на повязке на глаза. Джани была во взятом напрокат из «Волшебной лавки» платье, и, невзирая на ее бо­лезненное состояние, Хуан вполне мог понять волнение Мар­ка и Эрика. Привлекательная и утонченная, он не оставила бы равнодушным даже самого безразличного мужчину. Бледность после болезни сошла на нет, и к Джани вернулся здоровый сму­гловатый цвет лица. Черные как смоль волосы свисали на ого­ленное плечико.

Как только они приблизились, он вскочил:

— Вы восхитительны, мисс Даль.

— Благодарю, капитан Кабрильо, — неуклюже ответила она, все еще пытаясь сориентироваться в помещении.

— Прошу прощения за необходимые меры предосторожно­сти.

Он ухмыльнулся про себя, глядя, как за спиной Джани Эрик с Марком боролись за почетное право выдвинуть для дамы стул.

— Я обязана вам и вашей команде жизнью, капитан. Я бы ни в коем случае не стала оспаривать ваше решение. — В ее го­лосе неуловимо сквозила чарующая нотка, моментально пле­нившая присутствующих мужчин. — Я рада, что могу хотя бы размять ноги.

— Как самочувствие? — поинтересовалась Линда.

— Гораздо лучше, спасибо. Доктору Хаксли удалось усми­рить мою астму, так что приступов больше не было.

Эрик победил в схватке и с гордостью занял место но левую руку от Джани. Марк же с досадой направился к свободному стулу рядом с Линдой.

— К сожалению, между нашими поварами возникло неко­торое недопонимание. — Из кухни строем вышли возглавляе­мые Морисом официанты с подносами. Старший бортпровод­ник винил в оплошности Хуана. — Непонятно почему, — Хуан многозначительно взглянул на Мориса, — они решили, что вы не из Норвегии, а из Дании. Хотели предложить вам родные вам блюда, но в итоге мы будем наслаждаться изысками датской кухни.

— Это так мило с вашей стороны, — с улыбкой ответила Джани. — Они все равно похожи, я даже не почувствую раз­ницы.

— Слыхал, Морис?

— Сделаю вид, что нет.

— Полагаю, у нас тут сельдь, — расписывал Хуан, — то есть традиционное начало любой трапезы, затем фискеболлер… я так понимаю, это рыбные шарики. Также жареная свинина с краснокочанной капустой и картофелем, ну и на десерт на ваш выбор: блинчики «пандекагер» с мороженым и шоколадом или риз.

— Это такой рисовый десерт, — с улыбкой объяснила она остальным, — с вишневым соусом. Мое любимое блюдо. У нас оно тоже есть.

— Вы из Осло? — поинтересовалась Линда, когда блюда уже стояли на льняной скатерти.

— Я переехала туда после смерти родителей, но родилась я на севере, в небольшой рыбацкой деревне Хённингсвёге.

Что ж, это объясняет ее смуглость, подумал Хуан. У корен­ных саамов, как и у эскимосов на Аляске и туземцев в Гренлан­дии, темная кожа служит защитным механизмом от неумолимо­го солнечного света, отражающегося от льда и снега.

У дверей маячил Хали. Волосы торчали клоками, и даже издалека были видны темные круги под глазами: создавалось ощущение, словно его плоть соскальзывает со скелета. Хуан вы­шел из-за стола.

— Прошу меня простить.

Он направился к Касиму.

— Неважно выглядишь.

— Чувствую себя не лучше, — дернул плечом Хали. — Вы просили передать результаты очистки записи, как только что-то обнаружится. Вот. — Он протянул Председателю листок бума­ги. — Пришлось даже задействовать диджейский пульт Марка. Старался как мог, уж извините. Числа в скобках — количество времени между отрывками.

Я НЕ… (1:23) ДА… (3:57) НАСЧЕТ ДОННЫ СКАЙ… (1:17) ЗА­ПУСКАЙТЕ… (0:24) КЛЮЧ… (1:12) ЗАВТРА (3:38) В ЭТОМ НЕТ (0:43) ЗА МИНУТУ… (6:50) ДО ВСТРЕЧИ (1:12)

— И все? — хмыкнул Хуан, стараясь не выдавать разочаро­вания.

Так точно. Некоторым едва различимым звукам компью­тер дает не более 10% вероятности… Черт, да имени Донны он дал лишь 40%! Но в нем я уверен.

— Сколько длился разговор Мартелла с Сэверенсом после того, как тот включил генератор помех?

— Двадцать две минуты шесть секунд.

Кабрильо перевел взгляд обратно на листок.

— Мы видим четыре ключевые фразы: Донна Скай, неко­торый ключ, а также обрывки eel и lef. Что там выдал ком­пьютер?

Хали часами корпел над этими данными, и лишний раз за­глядывать в блокнот ему не пришлось.

— 61%. У ключа 92%.

— Eel, lef и ключ упоминались вместе в пределах сорока пяти секунд, и бьюсь об заклад, что они связаны между собой. Раз­говор о них зашел спустя минуту после имени Донны, а значит, немудрено, что она как-то в этом замешана.

Хали в изумлении вытаращился на него.

— Я часами изучал данные, прежде чем прийти к такому вы­воду!

— Ты-то вчитывался в слова, а я смотрю на паузы.

— У меня тут еще кое-что есть…

Касим выудил из кармана диктофон и нажал кнопку. Хуан снова услышал все те же шумы, но внезапно они прекратились.

— Передача окончена, — четко произнес голос.

— Я пропустил его через фильтры. Родной язык у этого пар­ня — не английский. Я бы сказал, что-то европейское, а по воз­расту — примерно от тридцати до пятидесяти.

— Хм. — Хуан припомнил разговор, который им удалось подслушать до включения генератора помех. — Должно быть, это и был Зелимир Ковач. Идем-ка.

Они вернулись к столу, за которым Марк пытался испра­виться после не самой удачной своей шутки. На лице его чита­лось явное облегчение, когда их прервал Хуан.

— Эрик, ты нашел что-нибудь на Зелимира Ковача?

— Ровным счетом ничего. Дырку от бублика.

— Кажется, я его знаю, — произнесла Джани. — Ковач тоже был на «Золотом рассвете». Он большая шишка у респонсиви­стов.

— О нем нет упоминаний ни на их сайте, ни в платежной ведомости, нигде! — возмущался Эрик, словно девушка усом­нилась в его способностях детектива.

— Но он точно там был, — невозмутимо возразила Джани. — Пассажиры постоянно говорили о нем, но с ним самим — никог­да. Думаю, он на короткой ноге с их лидером.

Кабрильо беспокоила вовсе не скрытность Ковача. Он все думал, каким образом тот, побывав на борту злосчастного ко­рабля, теперь оказался в Афинах. И тут до него дошло, что у «Рассвета» недоставало одной шлюпки.

— Это он убил их.

— Что-о? — Рука Джулии так и повисла на полпути ко рту.

— Ковач был на «Золотом рассвете», а теперь он в респонсивистском лагере в Греции. Он сбежал с корабля на спасательной шлюпке, зная, какая участь ожидает его пассажиров. Это он их убил. — Он обернулся к Джани. — Можешь его описать?

— Ну, высоченный, метра два ростом. — Вот так мужик, пронеслось в голове Хуана. — Мощный, солидный, весь такой из себя серьезный. За те несколько раз, что я видела его, он ни разу не улыбнулся. По правде говоря, я всегда немного по­баивалась его.

— Поможешь Марку с Эриком создать его фоторобот?

— Я рисовать не умею.

— Для этого у нас есть компьютер. Просто опиши его, а даль­ше они сами все сделают.

— Я пойду на все, что угодно, лишь бы этот негодяй полу­чил по заслугам. — Она всхлипнула, нахлынули воспоминания о кошмарной ночи.

Эрик приобнял ее, и девушка прижалась к своему утешите­лю. Ну, ему хоть хватило ума не показать при этом язык Марку, подумал Хуан.

Джулия вскочила, выронив вилку и отбросив в сторону сал­фетку. В следующую секунду она уже хлопотала вокруг Джани.

— Хватит тебе нервов на эту ночь. Давай я отведу тебя об­ратно в лазарет.

Она помогла обессиленной девушке подняться на ноги. Марк с Эриком подскочили с мест.

— Господа, — строгим тоном усмирил их Хуан, и оба вжались в свои стулья. — Всему свое место и время. Имейте совесть.

— Есть, сэр, — хором ответили те, словно провинившиеся детишки. Если бы не дурные новости, Кабрильо, может, даже улыбнулся бы.

Он обернулся к Линде:

— Твое задание отменяется.

— Что? Это еще почему?

— Я не пущу тебя безоружной в лагерь, где заправляет Ковач.

— Я могу за себя постоять! — вспыхнула она.

— Это не обсуждается! — отрезал Хуан. — Если моя версия верна, мы имеем дело с убийцей невероятных масштабов. В ла­герь ты не идешь, и точка. Хали удалось еще немного расчистить запись, и мы расслышали имя Донны Скай в разговоре Мартел­ла с Сэверенсом. Будучи столь видной респонсивисткой, она должна знать, что происходит. От нее мы и разузнаем все об их планах.

— Если Донна так фанатична, она и разговаривать с нами не станет.

— Она актриса, а не спецагент. Пять минут с ней наедине, и она расскажет нам все, что угодно. Осталось только найти ее и схватить.

— Недавно она прибыла в Германию для съемок нового фильма.

Кабрильо понятия не имел, откуда Линда могла это узнать. Он удивленно задрал бровь.

— Да, я увлекаюсь голливудскими слухами, — смущенно по­краснела та.

Эрик наклонился поближе.

— У меня есть идея, как к ней подобраться. Ведь Никсон до нас годами работал в Голливуде, а значит, через знакомых его знакомых…

В прошлой жизни Никсон был мастером спецэффектов в из­вестной киностудии. Все изменилось после того, как его сестра погибла в терактах 11 сентября. Пользуясь своими исключи­тельными способностями, он предложил свои услуги ЦРУ, где Кабрильо и завербовал его.

— Классная идея. Доберемся до нее прямо на площадке и, наконец, выясним, что за чертовщина тут творится.

— Не хочу быть адвокатом дьявола, но что, если она ничего не знает?

— Надеюсь, это не так, потому что в лагерь я никого из вас не пущу.

— Кстати, мне отправляться с вами на Филиппины?

— Нет, спасибо, Марк, я возьму Линка.

— За двумя зайцами гоняемся, босс? — заметил Эрик.

Кабрильо не стал с ним спорить.

— Само собой, Макс может оставаться с семьей сколько потребуется, а вот Эдди вернется из Рима на следующий день после нашего прибытия в Монако. Значит, в сборе будут четы­ре члена офицерского состава, включая Джулию. Линда, тебя не будет дня два, мы с Линком вернемся через три. Да и про­слушка проще пареной репы, сиди да в потолок плюй, это дело последнее. А теперь давайте вкусим традиционные блюда дат­ской кухни.

Хуан произнес это достаточно громко, чтобы расслышал Морис. Тот поморщился.