Чумной корабль

ГЛАВА 33

ФБР совершило набег на на­шу резиденцию в Беверли- Хиллз, — срывающимся от волнения голосом объявил Том Сэверенс, ворвавшись в подземное обиталище Лайделла Купера.

Тот лежал на диване. Услышав новость, он тут же сел.

— Что, что?

— ФБР совершило набег на мой дом, на наш штаб! Это про­изошло всего несколько минут назад. Моей секретарше удалось связаться со мной по моему спутниковому телефону. У них ор­дер на обыск и выемку всех наших финансовых отчетов и спи­сков всех членов организации. И вдобавок ордер на арест меня и Сьюзен по подозрению в налоговом мошенничестве. Слава богу, Сьюзен со своей сестрой в нашей каюте на «Большом мед­веде», но они ее все равно найдут, это лишь вопрос времени. Что делать? Они взялись за нас, Лайделл. И знают все.

— Успокойтесь! Ничего они не знают. Просто ФБР исполь­зует гестаповскую тактику, чтобы запугать нас. Знай они о на­шем плане, арестовали бы всех в Калифорнии и связались с ту­рецкими властями, и турки были бы уже на острове.

— Но все летит к черту. Я чувствую.

— Возьмите себя в руки. Ничего страшного.

— Вам легко говорить. — Сэверенс тяжело плюхнулся в кресло. — Вы не под арестом. Вы-то спокойно уйдете в тень, а отвечать придется мне.

— Черт бы вас побрал, Том. Послушайте меня. ФБР поня­тия не имеет о наших планах. Да, у них могли возникнуть по­дозрения, что мы что-то затеяли, но они не знают, что именно. И — как же звучит это выражение? — поиск «жареных фактов». Они выписали этот ордер в надежде взглянуть на наши отчеты и обнаружить в них нечто, к чему можно было бы придраться. А придраться не к чему, и мы оба это знаем.

— Мы позаботились о том, чтобы с самого начала наши от­четы были безукоризненны. Респонсивисты — некоммерческая организация; таким образом, мы не обязаны платить налоги, но мы аккуратнейшим образом подавали все наши документы во Внутреннюю налоговую службу. Если, конечно, вы с Сьюзен не допустили какой-нибудь очевидной глупости, как, например, неуплата подоходного налога. Ничего у них на вас нет. Вы ведь платили налоги, так?

— Разумеется, платили.

— Тогда какого черта психовать? В этом офисе нет ничего, что могло бы привести их сюда. Они могут узнать о нашей опе­рации на Филиппинах, но мы можем сказать, что это клиника планирования семьи, что желающих посетить ее было мало, вот мы и решили закрыть ее. Филиппины — страна в основном ка­толическая, так что удивляться нечему.

— Но выбор времени этого их визита! Ведь он почти совпал с запуском вируса?

— Простое совпадение.

— Мне казалось, вы в совпадения не верите.

— Я действительно не верю в совпадения, но в данном случае речь может идти только об этом. ФБР просто ничего не знает, Том. Поверьте мне.

Видя, что выражение лица Сэверенса не смягчилось, Купер продолжал:

— Послушайте. Вот что нам следует предпринять. Вы должны сделать заявление для прессы, в котором начисто отметете все предъявленные вам ФБР обвинения и расцените их действия как вмешательство в личную жизнь и ущемление ваших граждан­ских прав. Это необоснованное преследование, и вы собираетесь возбудить гражданский иск против Министерства юстиции. Вы понимаете, что я имею в виду. Вертолет, на котором мы переправ­ляли людей, все еще здесь, на острове. Я вылечу в Измир, где нас ждет самолет. Скажите Сьюзен, чтобы убралась из Калифорнии. Я встречу их с сестрой в Финиксе и привезу. Мы не собирались перебираться в бункер до тех пор, пока вирус не проявит себя, но перебраться на пару месяцев раньше труда не составит. Пройдет какое-то время, и — даю вам слово — федеральному прави­тельству уже будет не до убогого обвинения против вас.

— А как насчет выхода в эфир?

— А вот эту честь я предоставляю вам. — Купер, обойдя по­мещение, положил скрюченную руку на плечо Сэверенса. — Все будет хорошо, Том. Ваш человек, Ковач, устранит убийцу Зака Рэймонда на «Золотых небесах», и спустя уже несколько часов все наши команды будут готовы выпустить вирус возмездия. Мы здесь. Это наше мгновение славы. Не позволяйте смехо­творным набегам ФБР выбить вас из колеи, хорошо? И потом, даже если они захватят здание и все, что в нем, наше движение уже добьется самого крупного в своей истории успеха. Уж этого им у нас не отнять и не остановить нас.

Сэверенс взглянул на тестя. Временами ему становилось не по себе, когда он пытался всмотреться в это лицо, которое по­дошло бы скорее мужчине средних лет, а не без малого восьмиде­сятилетнему старцу. Лайделл был больше чем его тестем. Он — наставник, движущая сила успеха Тома. Купер отошел от дел на пике карьеры и мог защитить то, что создал, действуя со сто­роны, отказавшись от главной роли ради достижения своей цели.

Он никогда раньше не сомневался в истинности идей Ку­пера, всегда верил ему, сколько помнил, и хотя иногда подобие сомнений и посещало его, Сэверенс все равно доверял ему без­гранично. И сейчас он стоял, нежно положив руку на изувечен­ную артритом и затянутую в перчатку кисть.

— Прошу простить меня. Я позволил страху возобладать над нашими целями. Пусть даже меня арестуют, что с того? Вирус все равно будет выпущен и распространится по всему миру. Перенаселенности будет положен конец, и, как вы в свое время говорили, человечество войдет в новый Золотой век.

— Пройдет время, и нас будут почитать как героев. Воздвиг­нут памятники в честь нашего мужества, проявленного при оты­скании самых гуманных средств решения проблем человечества.

— А вы никогда не задумывались над тем, что ведь нас мо­гут и возненавидеть за то, что мы обрекли столь многих людей на вечное бесплодие?

— Часть людей нас возненавидит, это верно, но человече­ство в целом осознает, что радикальное изменение было необ­ходимо. Оно уже осознает, например, проблему глобального потепления. Вечных, неизменных процессов не существует. Все меняется. Вы можете спросить меня, а по какому праву мы пошли на это? — Глаза Купера заблестели. — И я им от­вечу: по праву руководствоваться в своих действиях рассуд­ком, а не эмоциями. Мы поступаем так потому, что мы правы. Никакой альтернативы нет. Интересно, а Джонатан Свифт на самом деле принадлежит к сатирикам, сочинив свое «Скром­ное предложение» в 1729 году? Он ведь уже тогда понимал, что Англия наводнена бездомными оборванцами и что страна на грани гибели. И чтобы уберечь себя от гибели, писал он, людям надо всего лишь слопать собственных детей, и проблема будет решена. Восемьдесят лет спустя Томас Мальтус написал знаменитое эссе по вопросу прироста населения. Он призывал «к моральной сдержанности», имея в виду добровольное воз­держание ради сокращения непрерывного роста обитателей нашей планеты.

Разумеется, ни на что подобное никто не пошел бы, и те­перь, даже после десятилетий этого несчастного контроля над рождаемостью, число жителей постоянно растет. Я утверждал, что изменения назрели, но им хоть бы хны. Тогда я сказал им: ну и черт с вами. Раз вы не в состоянии обуздать свой инстинкт деторождения, я оставляю за собой право не обуздывать мой инстинкт самосохранения, и я спасу эту планету, устранив по­ловину следующего поколения.

Скрипучим шепотом Купер изрек:

— И, по правде говоря, какое нам дело, если кучка грязных недоносков возненавидит нас? Если они настолько тупы, что не в состоянии понять, что сами роют себе могилу, какое значе­ние для нас имеет их мнение? Мы как тот пастух, что отбирает стадо. Думаете, он озабочен тем, что подумает какая-нибудь овца? Нет, он лучше знает, Том. Мы лучше знаем.