Чумной корабль

ГЛАВА 35

Макс ломал голову над тем, как вы­браться из подземной крепости, и решение могло быть только одно. Во время ночного набега он обнаружил троих охранников на лестничной клетке, которая вела к гаражу, и понимал, что ему их так просто не обойти. Ко­вач превратил его физиономию в фарш, и у любого охранника это неизбежно вызовет подозрение.

Он не выходил через парадную дверь — значит, предстоит смываться через заднюю.

Макс покинул свое укрытие в туалете административного крыла и пробрался в генераторную. От немногих сотрудников, повстречавшихся в коридорах, он в целях безопасности старал­ся отворачиваться. Зайдя за угол, ближе всего расположенный к помещению, где реактивные двигатели раскручивали турби­ны, приводившие в действие энергогенераторы, Макс увидел, что Ковач распорядился и здесь выставить охрану. Хэнли уве­ренной походкой направился по коридору. Охранник, совсем мальчишка, лет двадцати, не больше, в синей, похожей на по­лицейскую форме и с полицейской же дубинкой на поясе стал присматриваться к нему.

— Как служба? — непринужденно обратился к нему Макс еще издали. — Понимаю, морду мою от гамбургера не отличишь. Понимаешь, какая-то банда психов, протестующих против абор­тов, отделала меня вчера в Сиэтле на митинге. Только сейчас и добрался.

— Здесь проход воспрещен, если у вас нет соответствующего значка.

Молодой человек изо всех сил старался говорить официаль­ным «взрослым» тоном, но это ему удавалось плохо.

— Вот оно как? А мне, кроме этого, ничего не выдали. — Макс вытащил из карманов две последние бутылки воды. — Вот они.

Не став предлагать парню напиться — а вдруг еще откажет­ся? — Макс кинул ему одну. Тот неловко поймал ее и впился взором в Макса, который, глуповато осклабившись, стал отво­рачивать крышку своей, а отвернув, шутливо отсалютовал бу­тылкой.

Жажда, по-видимому, пересилила дисциплину, и молодой охранник отсалютовал в ответ. Запрокинув голову, юноша при­ставил к губам бутыль и стал жадно пить. В этот момент Макс сделал выпад, достойный олимпийского чемпиона по фехтова­нию, и ребром руки изо всех сил заехал мальчишке по шее.

Тот, дернувшись, даже не смог по-настоящему поперхнуть­ся — просто стоял, издавая булькающие звуки и прижав руки к глотке в отчаянной попытке вдохнуть. Макс мощным ударом в челюсть сбил охранника с ног и тут же склонился проверить, дышит ли тот. Охранник был в глубоком обмороке. Ничего, жить будешь, подумал про себя Макс. А вот голосок я тебе под­портил, и, похоже, всю оставшуюся жизнь будешь сипеть.

Макс открыл дверь в генераторную. В диспетчерской не было ни души, и, если судить по показаниям приборов, всего один из двигателей обеспечивал энергоснабжение. Макс, подтащив обмякшее тело охранника к металлическому столу, приковал его запястья к ножке стола. Втыкать в рот кляп необходимости не было.

Хэнли хотел было придумать, как вывести из строя энерго­установку и таким образом лишить респонсивистов возможно­сти передать сигнал, но в конце концов решил, что это напрасная трата времени. Наверняка где-нибудь поблизости припрятан аварийный источник питания. Он ведь не все их хозяйство успел обойти, помещений здесь вон сколько. Следовательно, сигнал так или иначе пойдет в эфир. Вот если разыскать, где этот ава­рийный источник, тогда им придется повозиться. А это означает выигрыш во времени. И недурной — Макс мог бы скрываться здесь несколько часов или даже дней. Они просто не станут его искать здесь — наверняка либо сочли его покойником, либо уве­рены, что он сбежал и прячется где-нибудь снаружи. Знай они, что диверсант проник в святая святых — в бункер, охрана вмиг прочесала бы все закоулки.

Макс даже не решался представить себе, какую участь уго­товил бы ему Ковач.

Хэнли не сомневался, что Кабрильо получил его сообщение, как не сомневался и в том, что Председатель давно придумал план уничтожения передатчика, задолго до того, как Сэверенс успеет передать условленный сигнал. Поэтому Макс, выбросив из головы передатчик, сосредоточил внимание на том, как по­быстрее выбраться отсюда.

Четыре двигателя лежали в ряд. Это были толстенные тру­бы; с одного конца они всасывали воздух, из другого наружу устремлялись отходящие газы. Четыре выхлопные трубы были соединены в одну пошире, проходящую сквозь стену. На ней был смонтирован и теплообменник; он располагался буквально в нескольких дюймах от того места, где сходились трубы, слу­жившие для охлаждения выхлопных газов. Воздухозаборник работал по тому же принципу, только наоборот — здесь имелся единственный трубопровод, разветвлявшийся соответственно числу турбин, то есть на четыре отдельных канала. Макс пред­почел бы именно этот путь, однако каналы располагались в де­сятке футов от пола, без стремянки не обойтись.

— Если Хуан потянул, потяну и я, — пробормотал Хэнли, вспоминая эпизод с бегством Кабрильо с борта «Золотого рас­света».

Он отыскал и инструменты, и противошумные наушники на рабочем столе в глубине диспетчерской и проскользнул через дверь в главное помещение генераторной. Наушники снижали рев двигателей до приемлемого уровня. Перед тем как присту­пить к работе, Макс проверил красный шкаф. Не изучив, что в нем, недолго и на тот свет угодить.

На каждой из четырех выхлопных труб имелось выпуск­ное отверстие на болтах. Макс стал откручивать трехдюймо­вые болты, внимательно следя, чтобы ни один из них, не дай бог, куда-нибудь не закатился. Впервые он разобрал двигатель еще десятилетним мальчишкой, и с тех пор любовь к технике не остывала. Работал Макс сноровисто, быстро и со знанием дела. Один болт решил оставить, только ослабив его, но так, что­бы можно было свободно откинуть на необходимое расстояние крышку смотрового люка. Хотя двигатель, соединенный с этой выхлопной трубой, не работал, от скопившихся в ней газов глаза Макса заслезились.

Из выдвижного ящика рабочего стола Макс захватил горсть болтов покороче и потолще. Они были чуть узковаты, но это вряд ли бросится в глаза тому, кто будет осматривать помеще­ние. Если турбину запустят, они под давлением вылетят из люка как пули, но это Макса уже не волновало. Вернув на место ин­струмент, он вновь осмотрел так еще и не пришедшего в себя молодого охранника и убедился, что тот дышит.

В красном шкафу хранился пожарный инструментарий — топоры, термодатчики и, что самое ценное, кислородно-изо­лирующие приборы с похожими на противогазные масками и баллонами. Поскольку в случае возникновения пожара самым вероятным продуктом возгорания будет авиационный керосин, здесь имелись и два серебристых теплозащитных костюма, спо­собных выдержать очень высокую температуру.

Макс успел разглядеть все это хозяйство во время первого визита в генераторную, именно тогда в его голове мгновенно созрел план побега. Отстегнув капюшон одного из костюмов, он натянул его на голову, потом, подумав, отстегнул капюшон второго костюма и натянул поверх первого — пусть, по крайней мере, хоть голова будет защищена получше. Башмаки оказались на пару размеров велики. Макс подтащил к смотровому люку оба пневмоцилиндра. Защитное одеяние сковывало движения, он казался себе роботом из старого-престарого научно-фантастического фильма. От емкостей к костюму шли бронированные шланги, присоединявшиеся к нему на уровне бедра с помощью клапана. Макс предпочел бы прихватить побольше воздуха, но после того, как его обработал Ковач, он не годился в тяже­лоатлеты.

Запихнув баллоны в воздуховод, он стал забираться внутрь. Люк был очень узким, но Макс знал, что после разветвления диаметр трубы увеличится. Лежа на спине, он повернул люк и нанизал пару болтов для маскировки.

Приладив как следует капюшон, Макс отвернул воздушный клапан и сделал вдох. Воздух был затхлым и сильно отдавал металлом. Макс понятия не имел, сколько ему ползти по этой трубе, чтобы выбраться наружу, не знал он и то, что его ожидает в конце странствия, но иного выбора не оставалось.

Толкая баллоны перед собой, он сумел продвинуться на несколько дюймов. В трубе была кромешная темень, а рев работающей турбины эхом отдавался в голове.

Боль в груди была переносима, так сказать, ощущалась «в фоновом режиме», как напоминание о недавнем избиении. Но долго это не продлится, Макс знал, скоро боль станет мучи­тельной. Как когда-то сказал ему Линк, боль — это отвлечение. Это было во время прохождения подготовки в рамках спецназа ВМС США. Это просьба вашего организма прекратить какое- либо воздействие на него. Но ведь не ко всем же просьбам мы прислушиваемся. Пока что боль можно игнорировать.

Макс прополз по пластинам теплообменника и добрался до коллектора, где все четыре трубы соединялись. Даже через защитный костюм чувствовался жар, будто он стоял у распах­нутой настежь стеклодувной печи. Еще хуже стало в главной трубе. Источник выхлопных газов находился всего в тридцати футах, и, даже миновав охлаждающее устройство, они все же оставались страшно горячими. Словно стоишь у сопла работа­ющего двигателя.

Сила выхлопа походила на ураганный ветер. Без двух костю­мов и кислорода Макс отравился бы угарным газом, а тело его вскоре превратилось бы в хрустящий картофель. Даже в двой­ной тепловой защите он обливался потом; казалось, каждая пора изливала его галлонами.

Главная труба имела в длину около шести футов и шла вверх под небольшим углом. Макс стал натягивать на себя ог­неупорные ремни крепления кислородных баллонов, отчаянно сопротивляясь раскаленному вихрю. Пока он натягивал ремни на плечи, нога, которой он уперся в запасном баллон, соскольз­нула. Баллон, подхваченный потоком выхлопных газов, с гро­хотом понесся по трубе.

Макс попытался идти, но давление на спину было слишком большим. Каждый шаг был связан с риском падения, и тогда по­ток газов подхватит его, словно контейнер пневмопочты, и по­несет с бешеной скоростью. Макс вынужден был опуститься на четвереньки и вслепую ползти вперед. Макс чувствовал, что кожа на коленях и на руках вздулась пузырями. И это невзирая на высокотехнологичный защитный костюм и такие же перчат­ки! Баллон на спине давил так, что ребра трещали.

Он дюйм за дюймом пробирался дальше, труба уже, судя по всему, проходила по земле, что значительно снизило тем­пературу. Давление выхлопных газов не ослабевало, обожжен­ные ноги по-прежнему страшно саднили, но хоть новых ожогов не было.

— Боль… можно… игнорировать, — чуть ли не по слогам по­вторял Макс в такт движениям.

Хуан распорядился, чтобы авиаматку запустили, как только «Орегон» войдет в зону острова Эос. Гомес Адамс управлял бес­пилотным летательным аппаратом с пульта позади Кабрильо. Только Председатель и Хали дежурили в течение первых часов, самых тяжелых, самых опасных и ответственных, и дело здесь было не в компетенции. Просто он предпочитал быть рядом со своими людьми в подобные моменты. Эрик, Марк и осталь­ные уже знали, что он прикажет в ту или иную минуту, буд­то прочитывали мысли командира, что позволяло экономить секунды, драгоценные мгновения, от которых иногда зависела жизнь и смерть людей.

Эдди оставался внизу, там, где находились лодки, и вместе с Линком был занят подготовкой прочной надувной лодки. На Эос имелся лишь один док, и можно было предполагать, что он охраняется как положено, но другого способа пробраться на остров не было. Видеокадры, полученные в реальном вре­мени с борта беспилотника, дадут общее представление об обо­роне острова. Внизу готовили к погружению «Номад-1000» на случай, если понадобится самый большой из их двух под­водных аппаратов, подтаскивали баллоны и оборудование для проведения подводной атаки в составе десяти человек. Те, кто на «Орегоне» отвечал за оружие, тщательно изучили каждый ствол на корабле, гарантируя боеспособность и наличие необ­ходимых боеприпасов. Джулия тоже была внизу, в медпункте: она, как и все, готовилась к худшему из сценариев.

Гомес и его команда работали не покладая рук, чтобы «вы­лечить» пострадавший в ходе спасения Кайла Хэнли небольшой вертолет «Робинсон». Пилот вертолета был не слишком удов­летворен результатами. Без надлежащей проверки, без контро­ля параметров он не мог гарантировать, что «птичка» взлетит. Все отдельные механические системы были в рабочем состоя­нии; вот только неизвестно, смогут ли они взаимодействовать. Лифт поднял вертолет на главную палубу, техник прогревал двигатель — таким образом, все находилось в режиме пятими­нутной готовности, но Адамс умолял Кабрильо не прибегать к этому режиму, разве что в самом крайнем случае.

Хуан бросил взгляд на цифры обратного отсчета на главном экране. У них в запасе оставался час и одиннадцать минут, что­бы отыскать Макса и вытащить его с острова. На самом же деле времени было еще меньше, потому что когда орбитальный бал­листический снаряд врежется в Эос, мощнейший взрыв вызовет высоченную волну. В соответствии с расчетами Эрика волна будет распространяться в ограниченном диапазоне, и топогра­фия малонаселенного залива Мандалай в значительной степени уменьшит ударный эффект, но любое судно в пределах двадцати миль от Эоса ждут серьезные неприятности.

«Орегон» находился в пятнадцати милях от Эоса, когда беспилотник выдал изображение острова. Картинка медлен­но вырисовывалась на главном мониторе, будто серая унылая глыбища посреди весело поблескивавшего моря, которое и обе­спечило этой части Турции название Бирюзового побережья.

Джордж провел беспилотник на высоте в три тысячи футов над островом длиной в восемь миль, достаточно высоко, чтобы гул двигателя оставался неслышимым, да и увидеть его было невозможно из-за быстро клонившегося к западу солнца. Эос представлял собой лишь нагромождение скал, поросших кое- где чахлыми сосенками. Он сфокусировал изображение там, где респонсивисты соорудили бункер, но ничего не было заметно. Все входы были надежно замаскированы от воздушной развед­ки. Единственным признаком могла служить мощеная дорога, упиравшаяся в невысокий пригорок.

— Хали, сделай захват, парочку кадров, и увеличь, — велел Хуан. — Вглядитесь пристальнее, поищите, там, где заканчива­ется эта дорога, явно должны просматриваться двери или ворота.

— Готово.

— Хорошо, Гомес, а теперь покажи нам, что там вокруг. Надо изучить побережье и пристань.

Джойстиком Адамс развернул беспилотник и направил его назад по морю, теперь можно было подойти к доку со сторо­ны солнца. Пляж простирался всего на несколько сотен футов, и это был не шелковистый белый песочек, а отполированные водой каменюги. Пляж окружали голые утесы высотой свыше ста футов. Они казались неприступными, тут требовалось сна­ряжение альпиниста.

Пристань находилась точно в центре пляжа, это был Г-образный причал, предназначенный для приема грузовых су­дов относительно небольшого водоизмещения, доставлявших материалы и оборудование для постройки сооружения. Дорога на вид была прочной и по ширине вполне годилась для экска­ваторов и бетономешалок, в свое время заполонивших остров. Здание из рифленого металла располагалось как раз в том месте, где к причалу подходит дорога. Обрамлявший плоскую крышу парапет обеспечивал полный контроль прилегающей террито­рии. Прекрасно обозревались и подступы с моря. Судя по всему, постройка выполняла роль и караульного помещения. Позади стоял припаркованный пикап.

Были различимы и фигуры двоих охранников с мощным биноклем на крыше, вооруженные автоматическим оружием. Другая пара охранников патрулировала причал, а еще двое сле­дили за пляжем.

Все линии связи и электроснабжения проходили под землей, поэтому не было возможности вывести их из строя, чтобы изо­лировать караульное помещение. Хуан предполагал, что вопро­сами безопасности занимался Зелимир Ковач, и он не замедлит поставить в известность находящихся в бункере лиц о любом подозрительном происшествии, а те, в свою очередь, позаботят­ся о полной изоляции подземных помещений.

— Переключитесь на инфракрасное отображение, — распо­рядился Хуан.

Картинка на мониторе изменилась, теперь было видно лишь излучаемое охранниками тепло. По две пары охранников зани­мали посты на каждом утесе, который, кстати, не был заметен при визуальном просмотре.

— Что это за следы рядом с парнями на утесах? — спросил Джордж.

— Остывают двигатели небольшой мощности. Скорее всего, мотовездеходы, как в Коринфе. Здорово на них погонять, конеч­но, если никто по тебе палить не вздумает.

Кабрильо больше заинтересовал сигнал, исходящий от доро­ги. Это была трасса отвода отработанных газов энергоустановки, как пояснил Эрик. Они проделали отличную работу по маски­ровке температуры. Даже весьма опытный наблюдатель по­думал бы, что это разогретая солнцем за день дорога излучает тепло. Тускло-оранжевая линия протянулась и вдоль причала, потом расширялась почти на всю пристань.

Распылитель, подумал Хуан, еще один способ замаскировать теплоотводы.

Однако коллекторов воздухозаборника он не увидел.

Кабрильо нажал кнопку конференц-связи, теперь они могли говорить втроем — Эдди, Линк и он.

— Что думаете по этому поводу?

Он уже знал ответ Эдди.

— Будет много мяса и никаких гарантий. Есть детальное изо­бражение участка, где кончается дорога?

— Хали, теперь работаем там.

— Все на экране, — доложил Касим.

Новые кадры замелькали на мониторе, все пристально всма­тривались в картинку. Дорога просто упиралась в холм. Они знали, что должны быть двери для входа в бункер, но замаски­рованы они были безукоризненно.

— Все зависит от того, как и чем они вооружены и как защи­щены; в принципе, мы могли бы пробиться, — произнес Эдди, но без особого энтузиазма.

— Мы не знаем, что потребуется — парочка унций «С-4» или крылатая ракета.

— Тогда придется воспользоваться «Кочевником», подо­браться вплотную к берегу и попытаться найти воздухозабор­ники. Понадобится факел, чтобы потом выйти из трубы. После того как мы заберемся внутрь ее, — сказал Эдди. — Жаль только, что нет у нас средства оттянуть заход солнца.

Орбитальная траектория российского спутника определи­ла время атаки, и тут уже ничего нельзя было изменить. Хуан посмотрел на часы как раз в тот момент, когда после единицы возникли два ноля. Им оставался ровно час.

— А чем заняты те два охранника, что на пристани? — спро­сил Джордж.

Камеры снова перевели в режим визуального наблюдения.

— Наверняка исполнением своих обязанностей. Чем еще им заниматься? — рассеянно заметил Хуан.

— Мне кажется, что-то есть там, в воде. Надо сделать еще один облет и присмотреться.

В темноте Макс не мог определить, сколько воздуха еще оста­валось в баллоне, но по его прикидкам, он полз минут двадцать. И сколько полз, изо всех сил старался дышать неглубоко, экономя драгоценный воздух. Казалось, проклятой трубе конца не будет. Что впереди, что позади — сплошная чернильно-черная темень.

Миновало еще десять минут, и дышать стало труднее. Бал­лон стремительно пустел. Скоро, совсем скоро он истратит остатки воздуха, а затем задохнется. Проведя большую часть жизни на море, Макс всегда был уверен, что погибнет, утонув, — но уж никак не в раскаленном вихре отработанных газов.

Макс упрямо полз на четвереньках. Снаружи костюм почер­нел, обуглился, в отдельных местах зияли дыры, в особенности на коленях. Второй слой защиты очень пригодился.

С Кайлом будет все хорошо, подумал он. Макс не сомне­вался, что чего бы это ни стоило, Хуан вновь спасет его сына. И воспользуется другим способом депрограммировать его ра­зум. Председатель никогда не совершал одной и той же ошибки дважды.

Погибнуть ради спасения ребенка, размышлял он. Нет более серьезной причины рискнуть жизнью. Когда-нибудь Кайл при­знает важность этого жертвоприношения — по крайней мере, Макс на это надеялся и молился, чтобы его дочь простила брата за смерть их отца.

— Боль… можно… игнорировать.

Было такое чувство, что он восходит на Эверест. Прихо­дилось делать глубокие, очень глубокие вдохи, чтобы вобрать в себя как можно больше воздуха, но всякий раз, когда Макс вдыхал, ребра его вопили от боли. И сколько бы воздуха он ии вдыхал, легкие казались ненасытными.

Вдруг его рука наткнулась на что-то в темноте. Его натура технаря была оскорблена. Шахта для отвода выхлопных газов должна быть абсолютно чистой, продутой, как аэродинамиче­ская труба. Ощупав незнакомый предмет, он невольно усмех­нулся. Это был запасной баллон, тот самый, что, выскользнув у него из-под ноги, умчался прочь, увлекаемый потоком раска­ленного воздуха. В безумном полете баллон наконец остановил­ся, когда ноток ослабел, заняв позицию вдоль трубы в полном соответствии с присущей ему аэродинамической формой.

Макс поспешно отключил почти исчерпанный баллон и под­соединил новый. Воздух в нем был таким же затхлым и отдавал металлом, но теперь это его волновало мало.

Пятнадцать минут спустя он увидел столь желанный свет в конце туннеля. Труба расширилась и уплощилась, это был рас­пылитель, служащий для маскировки имевших высокую тем­пературу выхлопных газов от воздушной разведки. Давление горячих газов уменьшилось, Макс снял баллон и лег на живот, чтобы сползти в распылитель. Снаружи отверстие было забрано вертикальными металлическими полосами, чтобы кто-нибудь невзначай или намеренно не забрался внутрь трубы.

Он увидел, что море плещется футах в восьми ниже. Макс попытался просунуть голову между металлических полос. Тщетно. Он понятия не имел, что там, по обе стороны от тупика, в котором он оказался. Теперь оставалось положиться на удачу.

Макс повернулся и задел баллоном металл решетки. Лежа на боку, он не мог размахнуться как следует. Пришлось немного отодвинуться. После этого Макс попытался еще раз ударить баллоном по прутьям. Соленый морской воздух и выхлопные газы способствовали коррозии металла, и после пятого по счету удара один из прутьев отлетел. После этого Макс атаковал следующую полосу и еще одну.

В приливе сил Макс отогнул все три полосы и просунул голову наружу. Ниже распылителя тянулась узкая платфор­ма, а справа он увидел лестницу, ведущую вверх. Едва он по­вернулся, чтобы посмотреть налево, как чья-то рука схватила его. Макс и опомниться не успел, как его стали вытаскивать из шахты. Некоторое время спустя он уже лежал на пристани, а рядом стояли два охранника с автоматами в руках. В отличие от самого первого охранника, мальчишки из генераторной, с которым Макс расправился одним махом, у этих двоих был вид профессионалов.

— И что же нам здесь понадобилось, дружище? — вопросил охранник.

Макс даже не успел стащить шлем с головы, да и после страшного шума, в котором он провел столько времени, он тол­ком и не слышал охранника. Едва он попытался стянуть шлем, как оба будто по команде положили палец на спусковые крючки. Один из охранников отошел, чтобы дать своему товарищу по­дойти к Максу и сорвать с его головы шлем.

— Кто ты такой? — требовательно спросил он.

Привет, ребята! Я — Дасти по кличке Пыльная Труба. Из компании «Трубочисты Акме».