Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2

Глава 1

Уважаемые читатели! Это второй том серии.

Первый том можно прочитать здесь: https://author.today/work/283461

Спасибо, что вы перебрались со мной в новую книгу! Рад, что приключения Эрика вам интересны, и вы вместе со мной переживаете за судьбу сокола и его друзей. Ваша поддержка вдохновляет на работу и дает силы двигаться дальше. Спасибо вам за лайки, комментарии, покупки, подарки, ожидание проды! Вы лучшие!

В небе тревожно закружил ворон, сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Вот интересно, если меня здесь убьют, я вернусь обратно в тело в своем мире или уже окончательно сложу крылья под этим серым небом?

Я тоскливо оглядел трибуны. Зарёванная Стелла прикладывала платочек к глазам. Она была совершенно потерянной, сидела очень прямо, напружинившись, сбившись в единый комок нервов. Интересно за кого она боится больше: за брата или за меня?

Рядом с ней оказалась моя будущая невеста Лейла с матерью Аделаидой. Лейла на контрасте со Стеллой выглядела абсолютно беззаботной, глядела равнодушно и украдкой позевывала в кулак. Я, заразившись от маленькой стервы, тоже зевнул.

Подумалось, что может умереть не так страшно, тогда хоть жениться на этой бесчувственной кукле не придется. Я одернул самого себя за плохой настрой — чего это я умирать должен? Томаш всё это заварил, пусть он и умирает из-за своей тупости. Надо подсобраться и… и убить этого дурня!

Эх, не нравилась мне такая затея…

— Этот поединок священный и незыблемый, — продолжал нудеть заунывным голосом глашатай, как будто отпевая всех в последний путь, — поединок ни на жизнь, а на смерть. И только смерть рассудит спор…

Речь его вдруг оборвалась. К нему подошел хмурый герцог Аркос и показал какой-то свиток. Глашатай стал внимательно его изучать. Потом ещё что-то уточнил и кивнул.

— Внимание, дамы и господа! — голос его стал зычным, словно пробудился ото сна и сразу разбудил остальных, привлекая всеобщее внимание. — По согласованию с советом герцогов и орденов жрецов Триликого, в связи с новыми обстоятельствами условия поединка решено изменить. Так как его светлость, Эрик, сын герцога Герберта, предположительно выбран богиней жизни Аве защитником всего человечества, и в этой связи по кодексу чести не может и не должен никого убивать, то поединок не может быть смертельным. Следовательно, вопрос чести между домом Гербертов и домом Крайкосов будет решен поединком трёх касаний крови.

Я смекнул, что, в сущности, это означало, что поединок будет примерно таким же, как был бой с Роджером.

У меня свалился груз с души. Мне не придется убивать Томаша. Но выиграть этот бой все равно было необходимо, так как в договоре с Аделаидой победа в поединке значилась условием признания Фила лордом, а значит, и моим оруженосцем, от этого зависела его судьба. Мне нельзя было его подвести.

Сразу полегчало, я почувствовал в себе силу, поверил в себя.

Зато семье Крайкосов новость пришлась не по душе. Отец Томаша, как подскочил, как разорался, мол, он знать ничего не знает, какой это герцогский совет без его семьи…

Глашатай дал ему утолить гнев.

— Дом семьи Крайкосов и дом семьи Гербертов не участвовали в данном совете, так как это заинтересованные стороны, — холодно отчеканил глашатай. — Вопрос решён большинством голосов. Правила незыблемы!

Старший Крайкос поджал бледные губы. Понял, видимо, что выглядит как истероидная дама и уселся обратно на свое место.

Зычно затрубил рог. Это значило, что бойцам дается пару минут для подготовки к бою. На третьем сигнале будем драться.

Ко мне подошел отец, сегодня он исполнял роль моего оруженосца. Он придирчиво осмотрел меня, лучше закрепил доспехи.

— Аркос расстарался, но победить тебе все равно нужно, — тихо объяснил он внесенные изменения. — Многие герцоги подписались под давлением, они не верят, что ты избранный.

— Просто решили, что лучше перебдеть, чем недобдеть? — понимающе усмехнулся я.

— Что за словечки, Эрик, — поморщился отец. — Если ты проиграешь, то все решат, что ты самозванец.

— Да чихать я на всех хотел, — огрызнулся я.

Рог затрубил второй раз. Еще раз, как говорится, и в глаз. Уже поскорее бы началось сражение — это ожидание било по нервам. Еще и отец со своими морализаторскими назиданиями.

— Напрасно ты чихаешь, — раздраженно возразил отец. — Нам сейчас, как никогда, нужно всём объединиться и доверять друг другу. Иначе, в грядущей войне нас легко разобьют поодиночке или того хуже — натравят друг на друга. Как уже и сделано.

Рог опять издал тревожный звук. Отец, наконец-то, оставил меня в покое.

— Да начнется поединок! — прогрохотал глашатай.

Мы с Томашем переглянулись. И я понял, что Томаш всё равно будет пытаться меня убить, а потом скажет, мол, так и было.

— Я убью тебя, — одними губами произнес Томаш, помахивая мечом.

Я без лишних слов материализовал свой меч. Клинок хищно блеснул, отразив луч на краткий миг выглянувшего из-за хмари солнца. По толпе простолюдин прокатился восхищённый ропот.

Глаза у Томаша сверкнули завистью. Его железяка, при всей роскоши инкрустированной каменьями рукояти, заметно уступала моему клинку и в габаритах, и в балансировки, и в солидности.

— Захотел помериться писюнами? — нагло усмехнулся я. — Можешь считать, что я уже победил.

Томаш не выдержал такого надругательства над своими чувствами и со злобным воплем кинулся в бой. Ярость застилала ему глаза, поэтому я легко сумел уйти от его беспорядочных ударов.

И уже сам перешел в наступление. Томаш был противником на порядок выше Роджера — это ощущалось сразу и, если бы его не душили эмоции, то мне было бы куда труднее суметь достать его.

Я сделал выпад и уколол его в бедро, парень даже не почувствовал, что ранен, продолжая, как полоумный, яростно махать мечом. Так, что я едва, поспевал отбиваться.

Протрубил рог.

— Первая кровь! — торжественно объявил глашатай. — Ваша светлость, Томаш, вы будете продолжать бой?

— Да! — нетерпеливо прорычал Томаш.

Вновь зычно протрубил рог.

— Да будет так! — прогрохотал глашатай.

Я обманутый прошлой битвой с Роджером раскатал губу на то, чтобы перевести дух, однако перерывов в этом поединке не предполагалось.

Томаш вновь обрушил на меня град ударов.

Если сосредоточенности и концентрации ярость мешала, то вот к выносливости и силе она здорово прибавляла.

Я начал хорошо так сдавать. Слабость эта дебильная еще некстати накатила. И Томаш меня всё же достал, больно рубанув плечо. Я поморщился.

— Первая кровь! — вновь, как через вату, раздался голос глашатая. — Ваша светлость, Эрик, желаете сдаться?

— Нет! — стиснув зубы, выдохнул я.

И вновь мечи скрестились в дикой пляске. Металл лязгал о металл, выбивая искры. Толпа вопила, поддерживая своих любимцев, причём симпатии быстро менялись в зависимости от того, у кого было больше шансов одержать победу.

Дыхание не хватало, в боку кололо. Из-за чего происходящее размазывалось в пятна. Сокол упорно дремал во мне, не желая приходить на выручку. А мне не хватало сил и навыков для достойного отпора.

И вновь меня обжег удар Томаша, и вновь рог, и вновь вопрос глашатая.

И снова бой, я знал, что если Томаш, ранит меня в третий раз, то исход поединка будут, скорее всего, решать герцоги и определенно не в мою сторону.

Я буквально собрал всю силу и волю в кулак. Победа нужна была мне ни ради тщеславного желания быть признанным избранником, да, пофиг мне на этих засратых герцогов. Но Фил, Фил заслужил быть лордом.

И вдруг я почувствовал какую-то тяжесть в левой руке. Вначале сдрейфил, что это Томаш опять достал меня, потом понял, что нет, что-то другое.

Томаш немного отступил, видимо, тоже выдохся. Я, улучив момент, украдкой глянул на свою руку. Рука у меня оказалась в латной перчатке. Я был готов поклясться, что не надевал её.

Мы вновь скрестили мечи, и я испытал перчатку в деле. Тюкнув во время сближение ей Томаша по груди. Что-то страшно хрустнуло в рёбрах Томаша. Он, как пушинка, отлетел на пару метров, рухнул на землю и отключился.

Воцарилась гробовая тишина. Я, раскрыв рот, ошарашено смотрел на то, как к Томашу подбегает оруженосец и его отец, а так же глашатай и сэр Артур. Сейчас я надеялся только на то, чтобы парень был жив.

Я почувствовал, что меч и перчатка, как будто слегка примагничиваются друг к другу. Они вели себя, как давно не видевшиеся друзья.

— Откуда у тебя перчатка Триликого, Эрик? — удивился отец, вдруг оказавшийся рядом со мной.

Я погруженный в свои мысли не слышал, как он подошел ко мне и слегка вздрогнул от неожиданности.

— Я-то откуда знать могу? — раздраженно пожал я плечами, по суете вокруг Томаша понимая, что я, скорее всего, зашиб всё-таки этого дурака насмерть.

— После великой войны только меч выбирал себе избранника. Все остальные дары Триликого были сродни мифу. Они не проявляли себя в наш мир очень давно.

— Его светлость, Томаш потерял сознание и продолжать битву не может, –провозгласил глашатай.

Я вздохнул с облегчением, ну слава всем ликам Триликого, я не зашиб этого недотепу.

— Победа достается, его светлости, Эрику!

Толпа простолюдин радостно взвыла, зааплодировала. Знать же одарили меня разрозненными жиденькими хлопками и удивленными перешёптываниями и переглядываниями.

Я убрал меч, перчатка исчезла с моей руки следом.

Томаша погрузили на носилки и поволокли с поля боя. Стелла шла следом за поверженным братом и трогательно держала его за руку.

Видимо не сдержавшись, оглянулась и посмотрела на меня с такой ненавистью, что мне стало ясно, что пеклась она именно о брате, а вовсе не обо мне. Уколола обида, ведь между нами случилась такая чувственная близость, Стелла еще совсем недавно дрожала в моих руках, тёплая, нежная, покорная. Неужели она была со мной только затем, чтобы помочь брату выиграть? Ну и чёрт с ней, раз такое дело.

Я развернулся и пошел в замок. Мне хотелось уже просто отдохнуть от всей этой шоблы. Душили обида и злость.

Я, сердито размахивая руками, шёл, не различая дороги, и случайно налетел на Лейлу. Пытаясь удержать девушку от падения, наступил на длинный подол её пышного платья. Раздался треск, юбка оторвалась под ноль, обнажив стройные ножки девушки, а я, запутавшись в ошметках ткани, повалился на Лейлу, и мы вместе упали на мягкий ковер травы.

— Ах, ты идиот сиволапый! — шипела Лейла, молотя меня кулаками и пытаясь оттолкнуть, чтобы выползти из-под моей туши. — Вонючка! Меня сейчас стошнит от тебя! Гадкий хорек!

Тут она была права, от меня действительно после боя несло потом, как от коня после случки. Я сотрясался в безудержном хохоте, обессилив от смеха настолько, что не мог ничем помочь этой разъяренной кошечке.

Наконец-то, я нашел в себе силы скатиться с неё. Она поднялась, подобрала оторванную юбку, прикрываясь ей, пока я продолжал хохотать как ненормальный.

Лейла подошла ко мне, повернулась спиной и, что есть силы, лягнула прямо в пах. Так, что у меня аж искры от боли из глаз посыпались. Но и это не помогло мне перестать ржать.

— Леди, что вы творите? — сквозь смех громко поинтересовался я. — Как же я награжу вас потомством⁈

— Мерзавец! — прошептала Лейла. — Ты заплатишь мне за это унижение!

Она вихрем умчалась прочь. И чего женщины такие злыдни? Прав был принц из золушки — эти принцессы такие ломаки. Стоило ли из-за такого пустяка так беситься?

Я поднялся и отчасти понял, почему девушка так рассердилась, всё действо происходила на глазах у зрителей, как простолюдин, так и знати, которые почему-то никак не хотели расходиться.

Ну, что я еще мог сделать? По-шутовски раскланялся перед зеваками и пошел дальше своей дорогой.

В замке я первым делом занырнул в ванную. Какое это было блаженство размочить забитые мышцы. Отмыть кровь. Регенерация уже запустилась, и все мои раны затянулись. Я застонал от удовольствия.

Несмотря на то, что я победил, на душе было неспокойно. Кира все еще оставалась в лапах Роджера. Фил места себе не находил. Я понимал его: сидеть сложа руки эти три дня до злосчастного полнолуния было вариантом так себе. Но пока других у нас не было. Все шесть даров Матери-Богини у Роджера, значит, устроить ему ловушку мы не сможем.

И тут мне пришла в голову почти гениальная идея. Что если запустить слух, мол, Стелла беременна от Роджера, но так как свадьба не состоялась Крайкосы, стараясь избежать позора, хотят от не рожденного ребёнка избавиться.

Ведь тогда на свадьбе он выражал озабоченность возможным фактом беременности Стеллы. Все бы ничего, но план был грязноват, потому что бросал определенную тень на репутацию девушки и дом Крайкосов вообще. Да и Стеллу, использовать, как наживку было опасно.

Однако, это помогло бы нам выиграть время и спасти жизнь Киры. В конце концов, разве Крайкосы монстры? Может все же удастся с ними замириться и заручиться их поддержкой в этой, в сущности, невинной авантюре, эту сплетню мы потом легко опровергнем.

Как это ни парадоксально, я тревожился за Томаша, уж, больно крепко я приложил его. Если парень не дай боже, окочурится, то можно сказать, что все пропало и сокол из моей души улетит навсегда, и Стеллу я потеряю. Хотя эта потеря для меня теперь стала довольно сомнительной.

По традиции, вечером после поединка должен состояться праздник примирения, так это называлось. Для меня традиция дикая, так как после смертельного поединка, каким должен был стать и этот. Вся знать собиралась на пирушку. И в присутствии всех герцогов и лордов. Два враждующих дома, члены которого участвовали в поединке, должны были провести церемонию примирения, где на голубом глазу обязаны были заверить друг друга, что не держат зла и отныне между их домами вечный мир.

Эти заверения в дружбе должны были сопровождаться обнимашками, рукопожатиями и улыбочками. И это все должно было быть после смерти близкого человека, тело которого ещё не успело остыть!

В общем, даже традиции у всей этой знати были насквозь лживыми и фальшивыми. Ну что делать? С волками жить — по-волчьи выть.

После ванны я так разомлел, что, присев на минуточку на свою кровать, взял и уснул. Какой сладостный и крепкий это был сон. Сон младенца.

Проснулся я, почувствовав, что щека моя лежит на чём-то мокром — на подушку из моего приоткрытого рта потихоньку капала слюнка. Я вытер щеку тыльной стороной руки. И долго моргал не в силах понять — кто я и где я. Медленно до меня доходили все события этих дней. Я тихо застонал от той груды дел, которые нужно было решать. И тех бесценных минут, которые потратил на сон.

На улице еще властвовал день. Но солнце неумолимо указывало на то, что он скоро перерастет в вечер. Ну, хоть солнце выглянуло, и вся эта хмарь развеялась. И на том спасибо.

Первым делом я хватился искать Фила. Боязно мне было, что он наделает каких-то глупостей. Нашел я его на кухне. Судя по всему, боялся за него не я один, так как тут же, вместе с Филом, на кухне сидел Харви и чистил яблоки. Цель его пребывания здесь была очевидна — присмотр за Филом.

Фил мрачно драил кастрюли. Сердито поглядывая исподлобья на то, как тоненько счищает с яблок кожуру Харви.

— Ещё один надзиратель пожаловал? — зло спросил он меня.

Вид Фил имел такой, будто собирался броситься на нас со своим топориком. Я понимал, что ему срочно надо дать возможность хоть какой-то имитации деятельности, иначе он просто рискует сойти с ума.

— И тебе не хворать, — поздоровался я.

— Будешь яблоко, — предложил Харви.

Я поблагодарил и взялся хрустеть.

— Фил, у меня к тебе срочное дело, — прочавкал я. — Сходите, пожалуйста, с Харви на пару часов в город под предлогом того, что ищите одежду для хозяина. А мне, действительно, нужна одежда для сегодняшнего приема. Вам между делом нужно потихоньку пустите слух, что, мол, Стелла, возможно, беременна от Роджера и, чтобы избежать позора, Крайкосы хотят избавиться от дитя.

Я протянул Филу все деньги, которые взял у Стефа за услуги трубадура. Тот рассеяно глянул на монеты и положил их в карман.

— Ты что-то задумал, Эрик⁈ — с надеждой спросил он.

— Мы попытаемся использовать Стеллу, как наживку для Роджера, возможно, что узнав про ребёнка, он решится похитить девушку.

Фил на миг задумался и, наконец-то, все, поняв, кивнул. Впервые за долгое время лицо его хоть немного оживилось.

— Не самый благородный план, но вполне может сработать, — усмехнувшись, прокомментировал Харви.

Мне и самому было тошно, что мне всё же приходиться использовать Стеллу втёмную. Но Фила и глупышку Киру было очень жаль, а подлеца Роджера следовало срочно изловить, чтобы он не делал больше пакостей. Поэтому пришлось закрыть глаза на некоторые щепетильные моменты. А со Стеллой я потом поговорю, она девушка добрая. Всё поймет правильно и не станет дуться. По крайней мере, я очень на это надеялся.