Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2

Глава 8

Мы расселись по местам. И сразу же возникла заминка, да оно и понятно почему — несмотря на то, что ставки были заявлены вначале, играть нам все равно предстояло на деньги, ибо покер без денег не покер. У мротов их было дохренища. У отца, Харви и Томаша тоже в карманах позвякивали золотые. А вот у меня не имелось ни гроша, и на кон ставить, кроме собственных штанов, мне было нечего.

И в итоге, когда стали собирать банк, мне пришлось пережить несколько минут позора, когда отец при всех отсыпал мне из своего кошелька горсть монет. Я в очередной раз мысленно сделал себе пометку на память, даже не пометку, а целую зарубку, что надо найти способ подзаработать и избавиться от этой постыдной зависимости от отца. Разобравшись с монетами мы, наконец-то, смогли сделать ставки.

Мрот, который вел переговоры — про себя я окрестил его плешивым из-за лысеющего затылка, — неспешно перетасовал колоду. И хотел было уже раздать, но я требовательно протянул руку.

— Дай-ка, я тоже помешаю.

Мрот с усмешкой протянул мне карты, мол, что ты шкет можешь в этом смыслить. Я взял колоду и внимательно осмотрел карты, кое-что я в этом все-таки смыслил. Как я и предполагал, колода оказалась крапленая, причём метки были сделаны настолько внаглую, что не опознать их, мог только ленивый, ну, или слепой.

— Не-е, шпана, так не пойдет, — заявил я, кидая мротам их колоду. — Карты у вас крапленые, в такие игры мы играть не договаривались.

— А чё сразу крапленые⁈ — делано возмутился молодой мрот, подскакивая на стуле.

Плешивый сделал ему знак, чтобы не возникал и тот, сразу приуныв, уселся на место.

— Я уже прикинул — мне хватит времени убить тебя, плешивый, до того, как ты моргнешь, — с тихой угрозой сказал я. — Так что, мы будем играть в карты или в смерть?

Плешивый сделал знак двум своим подручным — очевидно деревенским простакам. Те забрали крапленую колоду и дали ему другую.

— Играем в карты, сокол, — резко меня зауважав, почтительно ответил плешивый и протянул мне новую колоду. — Здесь все чисто, можешь проверить.

Я проверил карты. Меток на них не было, колода, действительно оказалась чистой. Уже до игры счёт был в мою пользу, и я решил, для усиления эффекта, продемонстрировать пару выкрутасов, которым меня научили шулеры, когда я работал в полиции. Ловко жонглируя картами, я не просто выёживался, а действовал спецом на устрашение. Задумка удалась с блеском, хлебала у мротов стали медленно вытягиваться. Они уставились на меня, точно я показал им, превращение воды в вино и хождение по воде, на фоне их умения делать только из кислорода углекислый газ, да превращать пищу в говно.

Даже Томаш удивленно присвистнул. Отец с Харви одобрительно хмыкнули.

— Покажи еще? –восторженно попросил самый молодой из мротов, видимо, в надежде освоить приёмчики.

— Не до фокусов, — отрезал я и раздал карты.

Расклад мне выпал средний. Ну, это и неплохо, сразу шикарный расклад держать тоже задачка непростая. Я самодовольно улыбнулся, демонстрируя на публику, что картами доволен.

Украдкой глянув на плешивого, я увидел, что он быстро почесал за ухом. Ох, уж эти почесывания, для опытного игрока это верный знак, что соперник взволнован, хотя это может быть и имитацией этих знаков. Тут, как с женщиной, важно точно уловить и подстроиться под нужный темпоритм, а иначе не видать тебе райских кущ.

Я взял карту. Повезло — у моего короля появился приятель.

Посмотрел на своих сотоварищей — ну блин, краше в гроб кладут, — блеф явно был не их коньком. На рожах бегущая строка: «мы все умрём!». Да, каши с ними не сваришь, тут можно надеяться только на себя.

Я нагло повысил ставку. Мроты в ответ тоже не поскупились.

Сверху мне на карту упала капля крови. Я поднял голову. Встретился глазами со взглядом жены трактирщика, полным муки. Её простенькое платье было изодрано, так что наружу торчала одна дряблая титька, лицо разбито… Руки у женщины были плотно прижаты к телу стенками клетки, так что она даже не могла попытаться остановить кровотечение. Скорее всего, прежде чем посадить женщину в клетку, её изнасиловали

Я, внешне спокойно, опустил взгляд в карты, не выдавая своего гнева. Насильники для меня не люди, я терпеть не мог таких тварей.

Моя усталость сейчас работала скорее в плюс, так как эмоции притупились, и я в какой-то мере мог держать их в узде. Поэтому даже ответственность за жизни вверенных мне людей так сильно не давила на меня.

Вскоре из игры выбыли Томаш с Харви и один из мротов. Отец держался, но монет у него, как и у меня, почти не оставалось.

Выбывший мрот, достал из кармана мешочек и трубочку, высыпал щепотку содержимого черного порошка на стол и ширнулся специей. Я с неприязнью ожидал, что он тут же станет мертвяком и начнет чревовещать какую-нибудь жуткую муть. Но глаза его почернели лишь на несколько мгновений. После чего лицо сделалось глупым-преглупым, он откинулся на спинку и заулыбался чему-то своему. Зрелище не из приятных.

— В чем прикол? — спросил я плешивого, за разговором, продолжая внимательно следить за игрой — с этих выродков станется, припрятать карту в рукаве. — Вы ведь знаете, что с вами будет от специи.

— Это с дуракими бывает, кто меры не знает и ширяется каждых три часа. А мы знаем меру, да Буза? — с нажимом сказал обдолбаному мроту плешивый, явно не одобряя принятую им сейчас дозу. — Поэтому мы получаем только кайф, без последствий.

Как знакомы были мне эти рассуждения наркоманов, про то, что они-то не наркоманы, а просто так, ради интереса балуются.

— И в чем кайф? — спросил я

— Ну, попробуй, коль интересно, иль слабо? — подначивая меня, ответил мрот, пытаясь сбросить карту.

— За дурака меня держишь? — я насмешливо поднял бровь, выражая полное презрение к его предложению, да и к его поведению. — Карта упала.

Как я и думал, без попытки мухлежа не обошлось. Мрот, видимо, понял, что отпираться бесполезно и просто поднял карту. Понял он и то, что на «слабо» я не поведусь.

— А на тебя, смотрю, где сядешь, там вокзал, сокол, — поджал тонкие губы плешивый — Это на оргазм похоже, только на очень длительный, таких ни с одной девкой не бывает. Вард объяснял, что люди всю жизнь живут в страхе перед смертью, а специя этот страх лечит.

— Действительно, — пробормотал я. — Чего бояться того, что уже случилось.

В этой партии мне опять свезло — пришла недурная карта. Что и говорить, играть чистой колодой намного приятнее, чем крапленой.

В финале осталось два мрота и я. Напряжение нарастало, как и ставки. Плешивый пошёл ва банк — взял и бросил на стол все золото, которое у него имелось. А имелось у него немало.

— Чем ответишь, сокол? — облизывая губы, поинтересовался он.

Ответ у меня имелся. Комбинацию в итоге я собрал очень даже недурную — пара и тройка, в итоге, получался фулл хаус. Но все же, этот вариант был не беспроигрышным, а мне нужна была уверенность в победе.

Я молча отложил карты. Встал и начал раздеваться. Вещь за вещью. В оконцовке я снял трусы и положил стопку своих вещей на кон. Остался я, в чем мать родила. Потом материализовав перчатку, положил на стол и её.

— Вам есть чем ответить? — невозмутимо поинтересовался я.

Еще один мрот выбыл за неимением монет. В игре остались только мы двое — я и плешивый. Он кинул на кон какое-то мудреное колечко и свою золотую цепь.

Тогда мне больше не осталось ничего, кроме материализации меча. Я легко воткнул его в центр стола. Плешивый вздрогнул.

— Э-э-э, парень, — попытался осадить меня мрот, — так не пойдет, меч избранного не подчинится никому кроме самого избранного.

— Если ты выиграл его в честной схватке, то подчинится, мрот, — без тени сомнения сказал я, хотя сам был в этом не уверен и чувствовал, что меч моим поступком не очень-то и доволен.

— Что ж, значит, у меня будет меч избранного, — усмехнулся плешивый и раскрыл свои карты.

У плешивого был тоже Фулл Хаус.

Я раскрыл свою комбинацию.

Губы у меня медленно расплылись в улыбочке, так как моя тройка состояла из королей, а его из дам. А значит, мой Фулл Хаус был выигрышней. Я победил, теперь осталось отстоять своё право на победу.

— Значит, меч останется при мне, как и все остальное, — не выдавая своего волнения, усмехнулся я.

Я встал и материализовывал перчатку и меч себе в руки. Демонстрируя готовность в любой момент отсечь мротам их хитрожопые бошки.

— Значит, так и будет, сокол, — ответил плешивый, глаза у него забегали, он, очевидно, не рассчитывал на такой поворот. — Мы своё слово держим, посмотрим, сокол, как держишь своё ты.

Он осторожно встал и протянул мне пружину, которой контролировал сжатие клеток. Я взял эту штуку и первым делом расширил, давая пространство пленникам.

— Сначала мы освободим трактирщика с женой, — объяснил я, боясь, что здесь может таиться какой-то подвох, — и убедимся, что они в безопасности, а потом вы сможете уйти через чёрный ход.

В этот момент дверь трактира открылась и на пороге появилась взволнованная Лейла. Первое, что ей попалось на глаза, был голый я, собственной персоной, в одной латной перчатке и с мечом в руке. Девчонка, впечатлившись моими достоинствами, сделалась пунцовой и пулей вылетела прочь.

Мроты задрав морды загоготали. Они уже скучковались и ждали момента, когда я позволю им уйти. Плешивый украдкой попытался под шумок слямзить кольцо — бывшее своё, а теперь уже моё, и пару монет с банка. Но я пресёк его попытку, пригвоздив его к месту взглядом с добавлением энергии силы.

— Жадный ты соколенок, — с обидой упрекнул плешивый, убрав руки от моей добычи, — это кольцо наследство моё, единственная память от бабки.

— Ты сам распорядился своим добром, — пожал я плечами, не чувствуя и тени вины и, размышляя о своём.

После ухода Лейлы стало тревожно. Интересно, зачем она приходила, как бы там чего не случилось у них. Да и плохо, что мы теперь разделены, ведь мроты могут попробовать захватить экипаж с Кирой, а там только Фил.

Отец с Харви были заняты освобождением из клеток пленников.

— Томаш, сходи, приведи остальных, — тихо попросил я.

Томаш кивнул и вышел. С горем пополам отцу с Харви удалось освободить семейную чету из клеток. Женщина сразу начала оправлять свое платье и прикрывать наготу. А трактирщик бросился, сжимая кулаки, на мротов, отец с Харви едва поспели его остановить.

Я очень хорошо понимал трактирщика. Мне и самому хотелось растереть этих гадов в порошок. Они могли сотворить ещё не одно подлое дело, похоже, насиловать и убивать женщин им нравилось.

— Ты обещал, сокол, — хрипло окликнул меня плешивый.

Да, я обещал, а карточные обещания — следует исполнять, это дело чести. И хрен бы был с этой честью, да нельзя здесь было честью поступиться. Утешало только одно, что эти мроты сами себя наказывали специей и вскоре, сами убьют себя таким образом.

— Можете идти, — махнул я рукой. — Но если еще раз попадетесь мне на пути, вам не жить!

Мротов не пришлось просить дважды, они поняли всё с первого раза и быстренько освободили помещение.

— Зря ты их отпустил, сокол, — горестно покачал головой трактирщик.

Мроты ушли. Но тут же зазвенел колокольчик и в трактир влетели целые и невредимые девицы вместе с Томашем и Филом.

Дочь трактирщика кинулась к родителям и, разумеется, случилась трогательная сцена с обнимашками. А закончилась сцена тем, что трактирщик с женой, плача поблагодарили нас.

А у меня сил не хватало даже просто порадоваться сделанному доброму делу. Я тяжело осел на стул. Все плыло, как будто меня раскручивали на карусели. Уши закладывало. Я пытался справиться с этим, но не удержал сознание и канул в небытиё.

Я пробыл в отрубе около часа. В чувства меня привели уже опробованной методикой Фила — вылили ушат холодной воды. Я взревел и чуть не открутил Филу голову.

— Вашу ж мать! — ругался я. — Что ж вы творите⁈

Но вызвал я своей руганью только хихиканье Лейлы и фрейлины Стеллы. Фил, молча, дал мне полотенце. Я сообразил, что все еще голый. Вытерся и не спеша оделся.

Как-то вдруг навалилсь жажда и голод. Я выпил графин воды. И с чугунной головой стал есть копченный окорок.

— Какой у тебя план действий? — хмуро спросил Фил.

Я понимал его, парень места себе не находит из-за сестры, а тут еще я отключился. Однако плана четкого у меня не было.

— Через полчасика двинемся в путь, — медленно изрек я, понимая, что без плана нам никуда и пытаясь придумывать план на ходу. — А потом пойдем в храм Триликого и покажем Киру сэру Лоренсу, пусть он расскажет нам, что это за обряд такой и с чем его едят. Я немного приду в себя, Фил, и попытаюсь вытащить из Киры специю. Как только мы поможем Кире, мы…

— Хорошо, — перебил меня Фил, потирая отросшую рыжую щетину.

Кажется, Фил мой план одобрил, по крайней мере, интересовавшую его часть про Киру. А вот про Томаша, я бы так не сказал. Он вскочил и заходил взад-вперёд. И это мельтешение порядком раздражало.

— А как же Стелла, Эрик? — помельтешив немного, зло спросил Томаш, — про неё ты вообще уже забыл, да? Она в твои планы не вписывается?

— Я не забыл про Стеллу, — тихо ответил я. — Как только мы поможем Кире, мы будем придумывать способ вызволить Стеллу.

— Знаешь, Эрик, я всё думаю про некоторые вещи. Сопоставляю и у меня выходит какая-то лажа.

— Какие вещи? — вынужденно поинтресовался я.

Мне надо было поесть, голод терзал меня так сильно, что я ни о чем другом думать просто не мог. Выяснять отношения с Томашем мне сейчас хотелось меньше всего. Однако, у парня был совершенно иной настрой.

Но и есть, когда вокруг столько волнений я счёл неудобным. Перекусив немного, я подошел к столу, где по-прежнему лежал выигранный мной банк. Стал раскладывать монетки по кошелькам.

— Почему, скажем, безымянная сестра назвала Стеллу твоей любовницей?

— Этого я не могу знать, — соврал я.

Нет, я не потому соврал, что боялся реакции Томаша на нашу со Стеллой связь. Просто мужик не должен трепаться всем о своих любовных победах. Я не хотел наводить тень на честь Стеллы. Это было бы несправедливо по отношению к тому доверию, которое оказала мне девушка.

— Хорошо, пусть так, — не стал опровергать мои слова Томаш. — Вот еще одна вещь, которая не дает мне покоя. Зачем Роджеру понадобилось вдруг похищать Стеллу. Еще и этот странный жест, про который рассказала фрейлины. Он сразу стал трогать ей живот, будто считая, что она беременна… С чего он это взял?

Этот вопрос был еще более неудобен, чем прошлый. И на этот вопрос мне предстояло ответить честно, а это было очень нелегко, потому что я знал — выяснив причину, Томаш мне моего поступка не простит.

— Да, Роджер считал, что Стелла беременна, потому что я решил заинтересовать его этой новостью и пустил данный слух. К сожалению, я не предусмотрел того, что, вылечив тебя, так надолго слягу и не смогу ей помочь.

Я не мог поднять на Томаша глаза, поэтому продолжал складировать своё богатство по мешочкам. Итого — у меня вышло пять туго набитых золотом и серебром кошельков. Добыча приличная и, несмотря на складывающие обстоятельства, деньги все же меня порадовали.

— Я потерял отца из-за тебя и могу потерять еще и сестру! Знал, что тебе нельзя доверять, вырожденец паршивый! — с презрением процедил Томаш. — Отныне, мы с тобой смертельные враги.

С этими словами Томаш сел и опустил голову на руки. Я ничего ему не сказал, чувствовал правоту парня, я и сам захлебывался в чувстве вины. Но что сделано, то сделано, того уже не вернешь.

Подумал только, что зря мы не проверили то место, где служительницы смерти устроили засаду отряду Крайкосов. Надо было хоть тело его отца попытаться отыскать. Да вот только сил на это тогда просто не было.

Я покрутил в руках цепь плешивого мрота и ничего в ней интересного не нашел. А вот колечко — другое дело, от него фонило какой-то силушкой, причем с хитрецой. Я не решился его пока надевать, спрятал в карман.

Вышел трактирщик с подносом еды.

— Чем богаты, друзья, — расставляя еду на столе, приговаривал он.

Я дал ему горсточку золотых и серебряных монеток. Он попытался отказаться, но я настоял, упирая на то, что его семье сейчас требуются деньги. Трактирщик рассыпался в благодарностях.

Терпеть голод у меня не оставалось сил и я, взяв с подноса окорок, жадно набросился на еду. Остальные едва притронувшись к снеди, сидели молча и, кажется, дремали с открытыми глазами. Все были измотаны донельзя.

Вот бы еще поспать нормально, мечтал я. Хотя бы часик отдохнуть. Лечь в теплую постельку, укрыться одеялом… И понемногу, я настолько разомлел от своих мечт, что задремал, сидя за столом.

Но дрёма, тут же слетела с меня, из-за истеричного звона колокольчика.

В зал ворвался сквозняк, а с ним, с грохотом ввалился в трактир здоровенный мужик в облегченных доспехах. Он был весь перепачканкровью смешанной с грязью и утыкан стрелами, словно ёж.

Мужик уставился на нас остекленевшими глазами, явно уже не различая, кто перед ним.

— Помогите, — попросил он, и рухнул навзничь.