Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2

Глава 20

Нас привели на холм. Капище напоминало мегалиты из моей прошлой жизни. Очерчивая ровный круг, над землей возвышалось тринадцать удивительно гладких, плоских камней, похожих на черные зеркала. Они зловеще поблескивали в свете костра. Над костром был подвешен котел, в котором что-то громко булькало и дымило так, что глаза слезились.

— Надеюсь, моя будущая женушка, это не демонстрация твоих кулинарных талантов, — не удержавшись, пошутил я.

— Для чести стать моим мужем, откушать тебе придется моего молочка, дерзкий мальчишка, — засмеялась Блейза.

— Сомнительная честь, — вкладывая все свое презрение к ведьме, ответил я. — Я бы без нее легко обошелся.

— Чего встали, рты раскрыли⁈ — властно прорычала Блейза, обращаясь к своим приспешникам, которые держали нас. — К камням их тащите!

Нас приставили к камням. Спина у меня сразу одеревенела. От камней исходил тяжёлый могильный холод, который замораживал кровь в лёд. Из камней со змеиным шипением выползли веревки и крепко-накрепко скрутили всех нас по рукам и ногам.

Я все равно продолжал дёргаться, больше из упрямства, чем рассчитывая на результат. А результат, надо признать, был отрицательным, так как веревки стягивали меня все туже и туже. Блейза подошла ко мне вплотную.

— Не противься мне, Эрик, — пропела в самое ухо поганая ведьма, и ласково провела языком по моей щеке. — Ты все равно будешь моим!

— Ну на это не рассчитывай, ведьма, — усмехнулся я.

Больше ее чары на меня не действовали, она меня не волновала, а, скорее наоборот, вызывала отвращение.

Блейза, словно почувствовала свое бессилие не дающее ей возможности иметь власть надо мной, отстранилась и отошла к костру.

— Батч, муж мой, подойди ко мне, — позвал Блейза.

Я аж дергаться перестал. Или у меня уже слуховые галлюцинации начались или эта ведьма назвала пожилого старосту своим мужем, а это значило, что Джек, возможно, приходился ей ни кем иным, как сыном.

Батч послушно подошел к Блейзе и встал перед ней на колени, низко склонив седую голову.

— Слушаю моя госпожа? — проблеял он.

От таких мужиков лично меня всегда блевать тянуло, это ж надо совсем себя не уважать, чтоб перед бабой так стелиться.

— Подъюбник недоделанный, — буркнул себе под нос я.

— Ты, верно служил мне, мальчик мой, но ты мне больше не нужен.

С этими словами Блейза хладнокровно перерезала своему бывшему мужу глотку. На землю пролилась зеленая кровь. Старик обмяк и безвольно растянулся на земле.

— Теперь я готова стать твоей, Эрик, — как ни в чем не бывало, улыбнулась Блейза. — Видишь, какие жертвы я приношу ради нас.

— А Джек случайно не твоим сыночком был? — все же поинтересовался я.

— Они оба были мне сыновьями, — заявила Блейза.

— Этого не может быть! Это нарушает закон тринадцати герцогств! Вы преступники! — вмешался Томаш.

Уж не знаю почему, именно эта новость возмутила Томаша больше всего, по мне так гораздо страшнее было то, что эти люди всей деревней скармливали своих детей медведю и обладали зеленой кровью.

— Заткнись, мальчишка, — прорычала Блейза.

Ведьма махнула рукой, Томаш, по всей видимости, потерял дар речи. В другое время я бы даже порадовался за него, молча, он выглядел куда умнее и солидней, но сейчас я вдруг осознал, что силища у этой бабы немереная и справиться с ней будет ой как непросто, а справиться жизненно необходимо.

— Негоже жениху ничего не знать о своей будущей жене, — решил схитрить я — Расскажи мне, Блейза, свою историю.

— В женщине должна быть загадка, — усмехнулась ведьма, крепко запертая на замок.

— Ты, свою уже давно отомкнула, — подколол я. — Впрочем, можешь не рассказывать, я, в сущности, все уже понял.

— Что ты можешь понять, мальчишка? — резко спросила она и я понял, у меня явно получилось задеть эту дрянь.

— То, что тебе сто лет в обед, например, — пожал я плечами и тут же болезненно поморщился, камень воспринял мое движение как внеочередную попытку бежать и затянул веревки еще крепче, так что руки и ноги у меня онемели совсем, — но ты неплохо сохранилась или неплохо замаскировалась.

— Время ещё есть… я расскажу тебе, кто я, — Блейза оглянулась. — Персонально для вас!

Блейза махнула рукой, и над нами появился шумовой купол. Я понял, что теперь ее рассказ можем услышать только наша компания, все собравшиеся здесь жители деревни оглохли.

— Радикально, — усмехнулся я.

— Им это ни к чему, — заявила Блейза. — Итак, когда-то давно предки этих вот тупиц наложили на одного человека проклятье, обратив его в медведя. Но любое проклятье имеет обратный эффект, проклявший страдает не меньше, чем проклятый, так уж работают законы этого мира.

— Получается, им всё вышло боком, — кивнул я.

— Так и есть. Медведь не оставил деревню. Он стал мстить. В саму деревню приходить он, конечно, побаивался, но, стоило, кому-нибудь пойти в лес на охоту иль по ягоды, тот был уже не жилец. Деревня стала умирать. Моя мать единственная, кто выжил после нападения медведя. Он, по всей видимости, тогда просто был сыт, развлёкшись с ней, он оставил её умирать. Но она выжила и выносила в своем чреве меня. Я довершила дело отца, разорвав её чрево при рождении.

Блейза замолчала, углубляясь в воспоминания, костер хищно потрескивал за её спиной. В глазах её плясало безумие огня.

— И тогда староста этой деревни сделал еще одну глупость. Вместо того, чтобы убить меня, он взял меня к себе на воспитание, хотя знал, кто я такая, но пожалел дитя, надеясь, что мне не передадутся отцовские гены. К несчастью, мне и вправду его способность обращаться в медведя не передалась, но передались магические силы, долголетие и ум. Я вышла замуж за сына старосты, а самого старосту убила. Мы с Биллом очень хотели, чтобы наш ребёнок унаследовал способность обращаться в медведя, но Батч родился обычным человеком.

— Ты вышла замуж за своего сына⁈ — с отвращением выдохнул я.

— Я полагала, что такое смешение всё же даст со временем результат и рано или поздно родится достойный медведь. Но Джек вышел совсем неудачным, от него я рожала только уродов, которые умирали, не прожив и месяца.

Я вспомнил, как она отреагировала на смерть Джека — полное равнодушие. Батч, хотя бы закрыл сыну глаза, Блейза же даже не посмотрела в его сторону. Я все же не удержался и спросил.

— И ты совсем не в обиде на меня, ведь получается, Джек был твоим сыном, а я убил его, раскроил ему череп.

— Батч тоже был моим сыном, — пожала плечами Блейза. — Они не оправдали моих ожиданий, слабые и безвольные, я всегда видела в них свою неудачу. Это непросто столько лет видеть свои ошибки воочию, поэтому я даже рада, что ты пришел, Эрик, ты силен, у тебя есть талант и воля, я чувствую — это судьба. С тобой я, наконец-то, обрету власть и силу достойную меня. Вместе мы завоюем все тринадцать герцогств и породим достойных наследников.

— Ты снова ошибаешься, Блейза. — прошептал я, но понимая, что бесполезно доказывать этой сумасшедшей что-либо, задал ещё один вопрос, который меня тревожил. — Скажи, как получилось, что у всех деревенских кровь зеленого цвета?

— Я разыскала своего отца.… Он был мудр и подсказал мне, что нужно переписать историю деревни и заставить селян поклоняться медведю и мне. Эта была наша месть и путь к власти. Сначала мы распространили слухи, внушили людям, что их старосты все врали про медведя, чтобы с помощью страха укрепить свою власть, а на самом деле медведь призван защищать людей. Потом потихоньку переписали историю. Сделать это было нетрудно. Люди с готовностью отказываются от своего прошлого и предают своих отцов, если им внушить иллюзию, что это позволит им жить лучше.

От этого рассказа делалось не по себе. Ладно, один человек — это сплошь и рядом, но чтобы все коллективно обезумели. Хотя я вспомнил свой прошлый мир. Вспомнил историю, да, люди везде одинаковы и везде готовы разрушать старое, надеясь, что прыгая на костях предков, построят более лучший мир, чем был построен до них.

— И все же это не объясняет цвет крови,– заметил я.

— Мы придумали ритуал. С самого рождения ребенку необходимо было давать зелье, созданное на моем молоке и крови моего отца, плюс щепотка черной специи, которой нас снабдили служительницы смерти. Каждый день селянам необходимо было читать молитвы во имя Амадей и медведя. А каждый месяц здесь на капище, устраивались игрища в их честь, проливалась кровь и происходили соития. Я заставила отказаться их всех от мяса, соблюдать диету. И еще медитации, чтобы открывать свою харму для смерти.

— Ты превратила их в таких же чудовищ как ты сама! — подала голос Стелла.

— Глупая девчонка! — с презрением выдохнула Блейза. — Это подарило им долголетие, никто из них никогда не знал болезней. Они благодарны мне и медведю!

— Неужели никто тебе не противился? — спросил я.

— Были и такие глупцы. Они отказывались давать детям зелье, не читали молитв, не участвовали в игрищах…. Их судили и скармливали медведю. Некоторых девочек среди новорожденных я отбирала сама лично, специально для медведя. Они росли отдельно от остальных, нянчили друг друга, до поры до времени прислуживали мне. Так как плоть оскверненную зельем и медитациями медведь есть не мог, их от этого ограждали. Для медведя теперь есть обычных селян было все равно, что есть мертвечину.

А знание все-таки сила. Я, наконец-то, смог почувствовать магические путы, которые сковывали мою магическую силу, мешали мне расправить крылья и призвать меч. Мои крылья были целы. Просто их глушили страх и зло царящее вокруг, теперь я мог им противопоставить добро внутри себя.

— А теперь, хватит болтать! — постановила Блейза. — Время пришло.

Блейза махнула рукой. Шумовая завеса упала. Собравшаяся вокруг толпа людей снова обрела дар слышать, видеть и двигаться. Теперь мне было их искренне жаль.

— Медведь умер! — крикнула она им.

— Да здравствует медведь! — хором откликнулись люди.

Блейза встала перед костром, лицом ко мне. И медленно стала сбрасывать с себя одежду. В фигуре женщины произошли изменения. Живот был все таким же плоским, подтянутым, но грудь ее налилась, стала намного больше, чем я запомнил. Даже побольше, чем у Стеллы, невольно отметил я.

Блейза вдруг схватила голыми руками кипящий котел и вылила на себя горячую маслянистую жижу.

Я вздрогнул от ужаса, ожидая, что Блейза сейчас завизжит от боли, и кожа ее сползет с тела, оголив на всеобщее обозрение мышцы. Но этого не случилось. Кожа осталась при ней, лишь залоснилась от масла, поблескивая в свете костра. На лице же не дрогнул ни единый мускул, как будто водичкой себя теплой окатила, а не кипящим маслом.

— Твое семя, Эрик, дало свои всходы, — спокойно заявила она, положив руку себе на живот.

— Ты беременна? — напряженно спросил я.

Тут мне за все время стало по-настоящему страшно, не хватало еще, чтобы эта самка носила моего ребёнка.

— О, нет, Эрик, пока не время для нашего потомства. У нас сейчас другие задачи. Нужно искоренить в тебе человека и пробудить зверя.

Блейза зашла в огонь, пламя стало хищно лизать ей длинные ноги. Огонь не жрал её плоть, словно брезговал, и ведьма не обращала на него никакого внимания, как будто совсем не чувствуя боли, как будто не на горящих углях в костре стояла, а на солнышке грелась.

Она стала растирать масло по своему телу. Лаская шею, живот, особое внимание, уделяя своей большой груди, крупным соскам. Ее рука скользнула между ног. Она издала сладострастный стон, содрогаясь от удовольствия, её гибкое тело извивалось в огне, становясь одним из его языков.

Это завораживало. Мое молодое тело помимо воли начало отзываться на эту интимную сцену. Собственная похоть была мне противна. Я попытался отвести взгляд, сосредоточиться на себе. На раскрытии крыльев, на попытках взять меч.

— Смотри на меня, Эрик! Я хочу, чтобы ты видел меня, — потребовала ведьма.

Голова у меня зафиксировалась прямо, глаза закрыть я тоже больше не мог. От того, что я не мог моргнуть, из глаз покатились крупные слезы.

Ведьма откинула голову и засмеялась, упиваясь своей властью над моим телом.

То ли мне чудилось, то ли отовсюду стали раздаваться стоны. Блейза всё же довела себя своими проворными пальцами до истомы. Вскрикнула. В костер с шипением закапал ее сок. Запахло женщиной, так что по мозгам ударило настолько сильно, что я едва сам не кончил. Но усилием воли я всё же задавил в себе похоть, лишив себя удовольствия пролиться в унисон ведьме.

К Блейзе подошли две обнаженные девушки и подали ей отвратительный кубок, сделанный из человеческого черепа.

Я вновь обрел власть над своей головой и сумел разглядеть творящуюся кругом вакханалию. В неверном свете костра мелькали обнаженные тела, сплетающиеся друг с другом в комок. Они двигались торопливо, неистово, отдавались страсти, как животные.

Я вновь посмотрел на Блейзу.

— А теперь, мальчик, я сделаю из тебя мужчину, — заявила Блейза.

Она вновь провела рукой по груди и к моему ужасу на ней заблестела капелька молока. Блейза стала сцеживать его в череп. Я содрогнулся от отвращения, понимая, что этой гадостью она собирается вскормить во мне зверя. Грудь ее по мере наполнение кубка становилась меньше, обретая те формы, которые я запомнил. Наконец-то, она закончила и вышла из огня с наполненным молоком черепом.

— Если ты надеешься, что я буду пить эту гадость, то очень ошибаешься! — проговорил я, вложив в голос всё отвращение на которое был способен.

Я наконец-то сумел мысленно найти свой меч. И усиленно пытался его призвать, а меч, в свою очередь, усиленно желал попасть ко мне в руки и разрубить эту тварь на мелкие куски. Но пока ещё не мог прорваться через годы царящего здесь безумия.

— Я знала, что ты откажешься, — засмеялась Блейза. — А выпить тебе моего молока предстоит добровольно, иначе оно не подействует. Поэтому я придумала, как сделать, чтобы ты захотел его выпить.

В руке Блейзы блеснул кинжал. Она по-кошачьи подкралась к Стелле.

— Только тронь ее, — предупредил я.

— Она дорога тебе? — насмешливо спросила Блейза. — Она красива, возможно, я позволю тебе взять эту игрушку к нам в постель, а, возможно, скормлю её тебе, когда ты будешь особо голоден — первые тринадцать дней особенно мучительны…

— Как смеешь ты, простолюдинка⁈ Я дочь герцога, за меня отомстят, — прошептала Стелла, голос ее дрогнул и она все же не удержавшись, всхлипнула.

— Это даже интересней, — засмеялась Блейза.

Блейза легонько провела кончиком кинжала по лифу платья Стеллы, хрупкая ткань легко разошлась, обнажая прекрасную грудь девушки. Стелла вспыхнула, так, что даже в неверном свете костра был виден ее румянец.

Я сжал кулаки. Все во мне кипело, бурлило, я чувствовал, как гнев сметает все путы, сдерживающие мою магию, но это все равно было слишком медленно. Меч всё ещё не давался мне в руки.

— Нет, она мне не нужна пока, — как будто с сожалением сказала Блейза и прошла дальше. — А вот кровь молодых и сильных мужчин в мое молоко добавить можно.

Она подошла к Томашу и, высвободив его руку, схватила её и резанула ему ладонь. Слизнула его кровь.

— Силён и честен душой, — презрительно скривилась она и капнула с его руки пару капель в своё молоко.

Пошла дальше, посмотрела на Харви.

— Нет, ты не подходишь, с тобой что-то не то, — пробормотала она.

Возле Леона даже не остановилась. Подошла к отцу.

— А ты родственник, — задумчиво обратилась она к нему. — Да, вижу отец, твоя кровь годится.

Блейза пустила кровь и отцу, проделав с ним тоже самое, что до этого с Томашем.

— Теперь у тебя, мой дорогой будущий муж, есть выбор, или ты выпьешь это. Или мое молоко скиснет, а вместе с ним угаснет и жизнь твоих друзей.

С этими словами Блейза подошла к Филу и резанула ему руку. Фил поморщился.

— Какая самобытная силища, — пробормотала Блейза, пробуя на вкус кровь Фила. — Потенциал огромный.

— Моя госпожа, — вдруг подал голос Фил. — Позволь мне служить тебе! Я ненавижу Эрика, из-за него загублена жизнь моей сестры. Я хочу отомстить!

Эти слова ранили меня в самую душу. Я не мог понять такого предательства, это было слишком подло, удар в спину. Стало так больно, что руки опустились. Сделалось всё безразлично, медведь, так медведь, что уж теперь ради чего бороться, если самые близкие друзья предают?

— Фил, как же так? — тихо спросил я. — Мы бы спасли Киру, я же обещал…

— Это уже не имеет значения, — отмахнулся от меня Фил. — Моя госпожа, позволь мне отомстить, пусть он возьмет кубок из моих рук. Этим ты обезопасишь и себя, я знаю его, от него можно ожидать чего угодно.

— Какой милый мальчик, — улыбнулась Блейза, погладив Фила по щеке. — Хорошо, я подарю тебе эту возможность.

Она щелкнула пальцами и веревки, держащие Фила, вползли обратно в камень.

Фил автоматически потер запястья.

— Спасибо, моя госпожа, — поклонился Фил, бережно принимая череп из рук Блейзы.

Фил пошел ко мне.

— Ну и гад же ты! — не сдержавшись, упрекнул я.

Путы с меня тоже спали, я оказался лицом к лицу с Филом. Руки чесались дать ему по роже.

— Эрик, послушай, — так, чтобы слышал только я, скороговоркой заговорил Фил. — Я знаю, что только ты сможешь нас всех спасти. Ты найдешь выход и поможешь Кире и, если повезёт, то спасешь и меня, а если нет, то, прошу, убей, до того, как я натворю бед.

С этими словами Фил, залпом опрокинул в себя содержимое кубка.

В этот же момент в руку мне прыгнул меч, а вторая рука обросла латной перчаткой,

— Нет! — одновременно закричали мы с Блейзой.

Фила скрутило в три погибели, и он, корчась от боли, повалился ко мне в ноги, издавая нечеловеческий рёв.

И я заревел в унисон ему.