День середины лета

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. РАЗГНЕВАННЫЙ СИНЕГЛАЗЫЙ БОГ. ВСТРЕЧА

За дверью была затхлая каморка с какой-то рухлядью по углам, узким люком в полу и стертой каменной лесенкой, упирающейся в круглую ляду на потолке. Вот на нижней ступени лестницы и устроилась "охрана" пленников — хлипкий полусонный мужичишка, смахивающий скорей не на бывалого головореза, а на унылого пьянчужку, выкинутого из кабака. На Илана, благородно оттеснившего жрицу себе за спину, вытаращился мужичок с наивным детским изумлением — даже глаза кулаками потер.

За что и поплатился, получив по голове пустой винной бутылью…

Бил лорд-наследник хладнокровно и быстро, как учил наставник: сначала удар, а уж потом и размышлять можно… о чем угодно. Например, о том, как поживает его спутница. Не страдает ли, горемычная, безумной идеей исцеления недобитых врагов?..

Илл'а, однако, на помощь поверженному охраннику не рвалась — переступила, словно не заметив, да побрела потихоньку вверх по лесенке. Шаг у нее выходил неуверенным (видать, не до конца еще отрезвляющее чудо-зелье подействовало), взгляд казался рассеянным, пальцы же то и дело касались губ — и лицо при этом становилось озадаченно-хмурым.

Да уж… не такой реакции на свой порыв ожидал юноша от милой дамы! Конечно, прежде всякое случалось: когда таяли леди от его благосклонности, а когда и по физиономии получать приходилось… Но чтобы вот так вот, отстраненно, будто задачку какую для себя решая…

Чудные они все-таки, эти жрицы!..

Обижаться Илан быстро передумал. Да и не до того ему сейчас было: из подвальчика-то они почти выбрались, а вот что там наверху ждет — пока неизвестно.

А ждал там, ни много ни мало, пестрый дворик "Морячка" — дома увеселений, всякому молодому имперцу по похабным анекдотам да неприличным картинкам с ярко-алым якорьком на обороте известного. Юноша даже как-то растерялся поначалу, не зная, печалиться ли такому повороту, или радоваться. Тем паче, что вынырнули беглецы — из-под украшенного тем самым красненьким якорьком половичка — в одной из уединенных беседок, переполошив усатого толстяка с двумя щедро набеленными девицами. Последние же опомнились на диво быстро: хоть из-под земли, а хоть с небес — клиенту здесь всегда были рады…

Впрочем, не только Илан на обнаженных дам в свете тусклых цветных фонариков с интересом загляделся — глаза спутницы его, праведной храмовой овечки, также шарили по здешнему "товару" весьма изучающе.

— И как, выбрала кого? — не смог удержаться юноша от ехидства.

— Такое разнообразие! — возвела жрица очи горе. — Сокровище просто для ученого лекаря! Впервые вижу столько дурных болячек сразу!..

Девицы и толстячок как-то разом скуксились. Илан же руки из хватки настырных дам выдернул весьма брезгливо, с тоской отметив, что прав все же был наставник, еще в первый день приезда всем своим искать в Краме любовных утех запретив настрого… А ведь дурное любопытство как никогда мучило!

— Пошли отсюда, — буркнул юноша тоскливо. — Как бы те… друзья наши… вернуться не надумали.

Все вокруг бурлило многолюдным пьяным весельем — бестолково, безудержно, грязно. Зато и дела никому до беглых пленников не было, даром, что оборваны да в крови: и не таких посетителей славный "Морячок" каждодневно глотал-выплевывал!

Выбирались беглецы в неловком молчании.

Неудобно и глупо чувствовал себя Илан в таком месте в компании храмовой девицы. Спутница же его (нет, чтобы краснеть да охать, как приличной барышне положено!) все в уме что-то вертела да прикидывала, поглядывая мрачно по сторонам. Лекарем здешним заделаться хочет, что ли? А что? Место весьма хлебное…

Такими желчными мыслями отвлекал себя молодой лорд от трусливого желания до утра осесть в ближайшем трактире. Очень уж явственно представлялось ему гневное лицо наставника, который наверняка уже весь город перевернул в его, Илана, поисках!..

Еще и жрица, как назло, у первого же хоть немного пристойного двора, где на постой пускали, остановилась.

— Ночь уже на исходе, — обронила сухо, усердно отводя от спутника глаза. — Я, наверное, здесь останусь. Денег у меня, к счастью, не отобрали… Найти не смогли, — она криво усмехнулась. — И, — добавила неохотно, все так же избегая прямого взгляда, — забудь о том, что я наговорила там спьяну, ладно?..

Что ж, вот теперь и открылась причина Илл'ыной внезапной мрачности! Молодой лорд про себя вздохнул с облегчением. Хорошо, что сама этот разговор завела! Не придется ничего выдумывать…

— Я и рад бы забыть, — оглядев пустынную улочку, заговорил он скорбным полушепотом. — Но только… совесть мне пройти мимо не позволит… Я ведь беде твоей и помочь могу…

— И как же? — мгновенно напряглась Илл'а. — А еще любопытней: зачем? — и не осталось в ее голосе ни капли доверия, одна лишь горькая, черная подозрительность.

Илан примиряюще вскинул руки. Не так уж и наивна оказалась храмовая барышня! Сказочка о проснувшемся сострадании к подруге по несчастью явно здесь не пройдет…

— Слушай, — отбросив притворство, серьезно заговорил он. — Мы не первую неделю уже этих тварей, вербовщиков, пытаемся выследить. Так что тебя к нам словно боги послали!..

— А "мы" — это кто? — цепко ухватилась Илл'а за главное.

— Кхм… — тут юноша замялся. — Я, наставник мой и его люди. Мы вроде… имперских дознавателей… Прости, но большего говорить не имею права… Помощь за помощь, слово благородного!..

— Допустим… — кивнула жрица. — Только… вы ведь своих вербовщиков уже получили. Может, я еще нужна, как свидетель. А может, и не нужна… — взгляд ее стал очень нехорошим. — Да и в передрягу из-за меня ты попал знатную, так что не стоит врать про чувство благодарности. Не бросил — и на том спасибо… И потом, я ведь не крестьянка: кое-что о традициях вашего сословия и в Храме узнать можно. Например, что "слово благородного", в отличие от той же родовой клятвы, по сути, ничем поклявшегося не обязывает…

Наверное, от речей ее Илан должен был устыдиться. Но — дьяволы возьми! — было темно и мрачно, предутренний холод уже всерьез взялся за саднящую кожу, и рваная рубаха не спасала, а еще — безумно хотелось есть и спать. А впереди ждали темные улицы Крама и разговор, весьма нелегкий, с Огнезором… Так что стыд сейчас — последнее, о чем юноша вообще мог вспомнить.

Да не будь пьяных Илл'ыных откровений — он бы вообще давным-давно с ней распрощался!..

— Как знаешь! — раздраженно бросил лорд-наследник. — Зла я тебе не желаю, чем хочешь могу поклясться. Да и ложь ты, как одаренная, наверняка чувствуешь… Так что верить или нет — твой выбор. Но учти: наставник мой — не последний человек при дворе, и помочь тебе вполне в его силах… Давай уговоримся: я вернусь сюда где-то к полудню. Если решишься — дождись меня. Нет — что ж, твое дело…

Он рисковал, конечно. А вдруг сбежит жрица?

Но почему-то Илану казалось, что дождется…

Не зря ведь чуял он в ней родственную душу — такую же любопытную ко всему авантюристку! Ну какая еще храмовая девица решится на побег, да не куда-нибудь — а на Южный?.. Лишь такая же безумица, как лорд-наследник, беспечно выбравшийся на прогулку в самом опасном во всей Империи городе!..

Впрочем, за это ему ответ держать еще придется… Скоро.

Уже рассвело, когда Илан подошел к знакомым ветхим воротцам. Двое подмастерьев подпирали их снаружи, цепко приглядываясь к туманным утренним улочкам, а в дворике за их спиной царила непривычная тишина.

Завидев юношу, один из сторожей тут же заспешил навстречу.

— Ты смотри! — поравнявшись, воскликнул насмешливо. — Никак наш блудный лорд-наследник явился?

Илан только криво усмехнулся в ответ на подначку.

— А остальные где? — спросил, чтобы потянуть время.

— Город прочесывают, крыс ловят, — буркнул второй охранник, посмотрев на юношу с неприкрытым осуждением.

Илан сразу же поскучнел.

— Сильно зол? — протиснувшись в ворота, опасливо кивнул на одинокое окошко их с Огнезором пристанища.

— А ты как думаешь? — посерьезнел весельчак-подмастерье. — Как знаешь, но докладывать о тебе сумасшедших нет…

— Он, кстати, еще четверть часа назад передать велел, что ждет! — не без злорадства добавил его угрюмый напарник.

— Почуял, значит… — тяжело вздохнул юноша.

Самое время было идти с повинной.

От ворот до крыльца Илан еле брел — но, поймав себя на этом, даже не смог как следует разозлиться. Давно уж не был гордый лорд-наследник в роли нашкодившего щенка!..

Гильдмастер его, конечно, ждал.

Вот только виду не подал… Неторопливо закончил писать какую-то бумагу, встал, прошелся взад-вперед по комнатке, заложив руки за спину и поглядывая вокруг не то задумчиво, не то рассеянно…

Юноша застыл на пороге, чувствуя себя до обидного глупо. И все же начинать разговор он не спешил, ибо, коль по правде, отчаянно трусил — даже взгляд на наставника сейчас поднять боялся. Огнезор, конечно, орать на провинившихся привычки не имел (хотя порой, наверное, очень хотелось) — но словами, тихими и едкими, похлеще кнута мог ударить.

Однако в этот раз все даже хуже оказалось.

— Нижайше приношу извинения за попустительство своих людей, Ваша Божественность. Такое больше не повторится, виновные будут наказаны, — нарушив молчание, только и обронил Гильдмастер, весьма официально да сухо.

А Илан вмиг ощутил себя последней сволочью.

— Лучше бы ты мне подзатыльник отвесил, как в детстве, — буркнул, напрочь позабыв все оправдания.

Огнезор же смерил его долгим-долгим взглядом.

— Мне хотелось, — наконец, удостоил желчного ответа, — да вот… побоялся в запале шею свернуть… То-то бы Амареш порадовался!..

Неловкая тишина опять воцарилась в комнате.

Илан мялся, не представляя, что тут можно сказать, но и прощения просить упрямо не желая. Не по-императорски это, в конце концов! Да и не так его сам же Огнезор и воспитывал…

— По твоей вине, к слову, я лучшего помощника потерял… — прервал его терзания мрачный голос наставника.

— Огнеглав?.. Он… — тут уж Илану сделалось действительно дурно. Неужто, соврала девчонка-жрица?..

— Да жив он, жив, твой приятель… — успокоил Огнезор сердито. — Но только в столице после такого провала никто мне его оставить не даст…

— Уверен, ты уже придумал, как с этим быть! — съязвил юноша, от облегчения вмиг позабыв и о промахе своем, и уж тем более — о покаянном тоне.

— Рад, что ты настолько в меня веришь… — процедил наставник. Он был все еще зол, и отступаться так просто не думал. — Ну, рассказывай, что сулит нам твое возвращение?..

Они проговорили долго, очень долго. Из Илана дотошно вытрясли каждую мелочь — короткий завтрак стал единственной поблажкой. И только о жрице юноша почти ничего не сказал. Вспоминал о ней лишь там, где по-другому было невозможно, пока не зная, как преподнести Огнезору Илл'ыну историю. И так старательно избегал самого ее имени, что Гильдмастер, конечно же, это, в конце концов, заметил.

— И что там с девушкой? — напрямик спросил он, не сдержав тяжелого вздоха. — Опять интрижка? Не говори, что снова влюбился!

— Почему "снова"? — изобразил недоумение Илан. — С этой барышней мы и прежде встречались: Милина ученица, мы во Дворце знакомство свели. Я рассказывал, помнишь?..

Похоже, помнил — еще и как! Ибо на словах "Милина ученица" взгляд Огнезора стал ледяным и цепким — как всегда бывало, если кто-то вызывал в нем серьезные подозрения.

Илану даже страшно стало: все-таки девушке безопасность обещал…

— Наслышан, наслышан… — меж тем с угрозой процедил Гильдмастер. — Мила каялась уже, что у нее… хм… подопытная сбежала…

— Ну да, — выдал юноша с деланной небрежностью, хоть и всерьез его покоробило выбранное Огнезором для жрицы словечко. — Потому и сбежала, что ей (праведной храмовой овечке, заметим!) сболтнул некто по глупости: мол, наставница твоя — темный мастер, да и саму тебя… мм… "для Гильдмастера сделали"…

— Любопытно… — нехорошо усмехнулся наставник. — Не Слава ли наговорила всякого?

Илан промолчал, но видно слишком уж красноречиво…

— То-то я думал, — понимающе прищурился Огнезор, — с чего это злючку в храмовые дела потянуло?.. А ведь в ее духе: наворотить сгоряча — да затем чужою спиной прикрыться!.. Вот только… чем же ее твоя "праведная овечка" так довела, а Илан?.. Не знаешь?.. — голос его стал мягким и вкрадчивым, что совсем уж сулило Илл'е неприятности.

И тут бы юноше, конечно, промолчать… Да и вообще историю со жрицей заболтать да замять поскорее… Но лорд-наследник не привык так просто отступаться.

— А я не знаю! — картинно развел он руками. — Не понял, в чем тут дело. Так, может, ты поймешь?

— Из твоей путаной истории? Весьма сомневаюсь…

— А если не из рассказа, а при встрече? — ухватившись за слова, тут же предложил Илан. — Я девушке аудиенцию пообещал…

— Нет! — Огнезор даже договорить не дал. — Любые лишние проблемы нам сейчас не ко времени!

— А говорил, что любопытно… — поддел наставника юноша. — Всего-то короткая беседа — и отправляй девицу восвояси! Память там сотри, если что… А то ведь потом мы ее вряд ли отыщем! Да и сейчас… не обязательно, что дождется меня, как уговаривались. Здесь уж как судьба повернется!..

Привиделось, или последние слова заставили Гильдмастера вздрогнуть?

— Судьба, говоришь… — протянул он с внезапной злостью. — Что ж, посмотрим… посмотрим…

Согласия от него Илан так и не добился.

Но и запрещать Огнезор больше не стал: то ли выбор предоставил своему подопечному, то ли… на судьбу понадеялся?..

Как бы там ни было, лорд-наследник искренне верил, что без труда сумеет и в подозрительной Илл'ыной истории разобраться, и слово свое перед жрицей сдержать. Ну не убьет же ее наставник, в самом деле? Вроде не за что… Пока…

Его высокородие лорд Илан опаздывал.

Нет, Илл'а предполагала, что так и будет, и совсем не прочь была убраться из этой дыры, так и не выяснив, придет ли он вообще. Но что-то ее все-таки держало.

Любопытство? Надежда?..

Ведь на Южный, как оказалось, попасть не так уж просто! А найдется ли для нее другой безопасный уголок? И не придется ли и там всю жизнь оглядываться через плечо и собранным держать дорожный мешок у постели?..

Гильдия с ее тайнами все так же пугала юную лекарку, но, после встречи с обращенным безумцем, новый страх, казалось, погасил все прежние. А, может, здесь и ее истерика помогла… Напряжение, много дней державшее душу, отпустило, наконец, излившись вином и слезами. Некрасиво, глупо, неосторожно — но могло ведь быть и куда хуже! И пусть Илан — лишь случайный знакомец, да к тому же, что досадно, — лорд, однако доверять ему тогда казалось правильным. А уж на чутье привыкла девушка полагаться без лишних сомнений!

Сейчас же она была спокойна и собранна. Готова, хотелось верить, к чему угодно.

Прошло отчаянье и жалость к себе. Прошло, накрывшее было, ко всему безразличие…

Осталась уверенность, что все образуется.

И пусть досталось Илл'е за последние недели — но некоторым ведь приходится куда хуже! И пусть привычная жизнь рассыпалась в прах — ну и богини с ней! Построит себе новую, такую, как сама решит — без указаний Храмового устава…

Вот только дождется сегодня пройдоху-Илана!

Надо же узнать, что он на самом деле задумал?..

Было давно уж за полдень, когда дремотную тишину убогого постоялого дворика нарушило появление молодого лорда. Юноша успел переодеться — как и положено благородному, неброско, но богато. А еще был образцово чист да прилизан (Илл'а с невольной тоской покосилась на свой балахон, кое-как заштопанный и влажный после спешной, неумелой стирки) — и все же ухитрялся при этом выглядеть, как взъерошенный, от кошки сбежавший, воробьишко.

Нервозность и предвкушение бурлили в нем. Движения выходили порывисто-резкими; голос — излишне громким; а кипучая, излишняя живость — почему-то на диво заразительной. Весь общий зал постоялого двора уже гудел вокруг него и вертелся: сновала подавальщица, уставляя стол аппетитной и не очень снедью; лебезил хозяин, норовя порадовать "дорогого гостя"; заглядывали зеваки всех мастей, пытаясь подобраться поближе, — но замирали под холодными взглядами усталых и угрюмых парней-охранников.

К слову, лишь эти двое совсем не разделяли Илановой излишней живости да лихого, бесшабашного веселья. Похоже, им побегать пришлось прошлой ночью, разыскивая своего пропавшего лорда, который так беззаботно теперь попивал горячее вино да переглядывался с грудастой разносчицей! А ведь еще и дня не прошло, как одну храмовую дурочку целовал!..

— Ты что, укрепляющей настойки перепил? — зашипела ему Илл'а вместо приветствия.

— А? Не знаю, может быть… Наугад из фляги глотнул… Ты все-таки решилась? Молодец! Сейчас пойдем, нас ждут уже!..

Вино допил он залпом, обжигаясь. И похватал затем, не глядя, какие-то куски с тарелок, да, бросив звонкую монетку хозяину, резво потащил Илл'у к выходу.

Телохранители с кислыми лицами потянулись следом.

По пути Илан болтал без умолку.

— Ты зря боишься, — доверительно понижал он голос. — Мой наставник — человек чести! От него только за дело достается… А вдвоем с ним мы в любом подвохе разберемся!..

Но от слов его лишь тревожней становилось Илл'е. Как-то чересчур уж был ее спутник открыт для откровенности и весел… Словно капельку, едва заметно… переигрывал…

А ведь еще не поздно было отступить… наверное. Если Илановы стражи за руки не схватят…

Но, не попробовав, — никогда не узнаешь, правда?

Хотя и о встрече, ей обещанной, можно было сказать то же самое. А Илл'а не привыкла отступать от своих решений. Раз уж пошла с этим странным мальчишкой-лордом — то и пойдет теперь до конца!

Тем более, что пристанище, куда вели ее, оказалось близко. Маленькое подворье, зачем-то с высоченным забором и парой караульных у ворот. Благое место для делишек подозрительных!

Но не оно вдруг замереть заставило девушку.

Илл'а почуяла здесь что-то… кого-то…

И волоски на враз замерзшей спине встали дыбом. И шаг тяжелым сделался и вязким…

А ЭТО было ближе и ближе. Крылечко… коридорчик… комната.

И чувство чужого присутствия — давящего, всепоглощающего, перекрывшего легким воздух — вдруг нахлынуло с такой силой, что девушка замерла у двери, не сумев побороть приступ паники.

— Я… не пойду… — выдохнула сипло.

— Ты чего, Илл'а? — непонимающе подтолкнул Илан в спину. — Это же друг, я ведь говорил. Поможет тебе, разберется… — голос юноши стал мягким, вкрадчивым.

Он уговаривал, отпускать не желая. Толкал, не давая отступить. Да и за локоть тянул вперед весьма настойчиво, другой рукою силясь ухватить дверную ручку.

А горло девушки сильней сжималось в спазме — нестерпимо, до боли, так, что вместо звука получался теперь лишь хриплый писк:

— Не-ет… нет…

НЕТ!

И вновь она была на самом-самом краю… Того необъяснимого, страшного, готового поглотить без остатка.

Как и в покоях больного в день, когда прахом пала вся ее прежняя жизнь…

Как на пороге "Хмельной русалки", куда вела ее нить Плетельщицы…

"О, боги, боги, боги!" — бессмысленно металось в голове.

А Илан все же дотянулся до двери. Медленно… медленно распахнул ее. Подтолкнул в спину…

И Илл'а вошла.

"О боги!.." — последний раз взметнулось ее сердце перед тем, как сокрушительно ухнуть вниз, разбившись в животе горячими угольями, разметав огненные искры до самых кончиков ее пальцев.

Лицо бога из ее снов. Его узкие синие глаза…

И словно вырвало Илл'у из собственного тела. И вся она, ВСЕ ТО, ЧТО БЫЛО ЕЮ, устремилось синеглазому навстречу. Соединяясь, сливаясь, сплетаясь сотнями горячих, дрожащих, живых ниточек СО ВСЕМ ТЕМ, ЧТО БЫЛО ИМ.

Обнимая, поглощая, утешая…

Узнавая, наконец, узнавая…

Боль, ликование сплелись столь яростно и тесно, что сердце дернулось, почти остановившись.

А Илл'а видела, как расширяются его зрачки. И как взмывает рука вверх, к груди — но опадает, словно неживая, бессильно. И губы кривятся, силясь выдавить хоть звук — но голоса нет, только взгляд кричит, вопит что-то ей, ей одной…

Всего миг…

И его лицо каменеет.

А в глазах уже ни капли синевы — стылая серость.

И все ниточки враз режутся, рвутся — одним махом, без жалости и сомнений.

Больно, с кровью. Так, что хочется кричать…

И снова, снова…

Пока глухая пустота да раздражение не остаются там, где миг тому был смысл и полнота. Пока Илл'ыно сердце не дергается, протестуя — но все же возвращается на место, опять стучит тепло и ровно, позволяя дышать…

Возвращая мысли и сознание. Разум.

А было ли вообще то, что было?..

— Вот и жрица, о которой я рассказывал, Таргел! — взрезают тишину слова Илана.

Взгляд отпустил, теперь уже пустой и тяжелый.

— Илан? — ОН словно только что его увидел. А голос столь надломленный и тихий… — Ты… Привести ЕЕ СЮДА… худшее, что ты мог придумать…

Илл'а же вздрогнула от этих жестких слов — и отступила.

На шажок, всего на шаг. За спину Илана.

— Почему? — по-детски изумился тот. — Мы же, кажется, с тобой договорились? Ты не соглашался, но и не был против…

— О, ТЕПЕРЬ я против! — глаза мужчины полыхнули вдруг бешенством.

Ноздри раздулись, крепко сжались кулаки…

Он сделал шаг вперед…

И Илл'е захотелось кричать.

Оцепенение разлетелось вдребезги. Мысли заметались на грани боли и ужаса.

И она еще верила, что ко всему готова?..

Какое самодовольство! Какая глупость!..

Ей отчаянно нужно время — хоть бы пару минут. Лучше дней… Чтобы подумать… решить… и понять…

Она со всем разберется!

Но не сейчас, не здесь, не в этой страшной комнате…

Не с этим — таким знакомым! — мужчиной, который, кажется, ее ненавидит…

Еще один шажок назад. Бесшумный, робкий…

Но ОН как-то заметил, тут же дернулся следом.

Между ней и гневным божеством — лишь спина лорда Илана. А позади — распахнутая дверь.

Стертый порог, всего пять шагов до крыльца…

Илл'а пятилась, ноги несли ее сами. Шаг, второй, пятый…

Вот и двор. Воротца не закрыты…

А из комнаты вдогонку — крик и грохот.

Илл'а дрогнула — и, наконец-то, побежала.

Три узких улочки — направо, налево, прямо…

Ноги движутся, словно во сне, — не касаясь земли…

Глаза не видят, и щекам очень мокро, стыло…

Только ветер в спину — никакой погони.

Никто не остановил ее, даже не окликнул. Взгляды двух парней на воротах мазнули совершенно равнодушно: им не положено разглядывать гостей. Да и кому она может быть интересна? Ее не ждали здесь — и, что бы там ни обещал Илан, похоже, только что отказали в помощи.

Впрочем, девушку теперь это мало заботило. Она и так получила больше, чем надеялась. На два вопроса сегодня нашлись ответы. Ночной гость — вовсе не происки дьяволов или плод Илл'ыных фантазий, но мужчина из плоти и крови. Живой! Настоящий! Такой близкий!

Однако видеть он ее совсем-совсем не рад…