День середины лета

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ХЬЙОРАД. ДАВНЯЯ-ДАВНЯЯ ИСТОРИЯ

Хоть дорога вдоль океанского побережья и не казалась запруженной, на пароме было многолюдно. Три груженые телеги с торговцами и охраной занимали большую его часть. В стороне сиротливо прилепился роскошный экипаж: из затянутого золотистой тканью окошечка вырывались недовольные вопли да высовывался то и дело нос немолодой желчной дамы, но ее сопровождающие — парнишка-кучер и два смазливых юноши-гвардейца — лишь со скукой отводили глаза, принимаясь раз в десятый сравнивать стати переступающих с ноги на ногу лошадей и напрочь позабыв о своей леди-благодетельнице.

Потрепанным дорогой, одинаково белесым от здешней пыли бродягам, вроде Илл'ы и ее спутников, не оставалось ничего иного, кроме как, обливаясь потом на полуденном солнце, сбиваться в тесную кучку у кормы — в загородке, чересчур напоминающей загон для скота…

Мягко шумели волны, скрипели доски под ногами. Натужно ухали, играя черными от солнца мышцами, паромщики — полуголые, бритые налысо, в кандалах, с уродливыми каторжными клеймами на плечах и висках. Щелкал плетью капитан-надзиратель. Наматываясь на огромные катушки, позвякивали мокрые цепи — волокли, тянули через пролив тяжело стонущую плавучую махину, приближая с каждым витком темно-зеленые кляксы островов архипелага.

Изрядно одичавшая в болотах за месяц с лишком, Илл'а жадно крутила головою по сторонам.

Илан, впрочем, от нее не отставал. По-детски тыкал пальцами в чаек и выпрыгивающую из воды рыбу. Поминутно дергал лекарку за рукава — смотри, мол, смотри! Прислушивался к разговорам и ругани, вытягивался на цыпочках, стараясь больше разглядеть из-за плеча долговязого наставника, спиной отгородившего их с Илл'ой от прочих пассажиров.

— Боги, Илу, ты словно впервые океан видишь! — шипел на него Таргел.

Загорелый, обросший длинной светлою щетиной, в пестрой рубахе с широкими рукавами да с завязанной на пиратский манер платком головой — сейчас он не то, что на столичного лорда-дознавателя, но и на обычного законопослушного имперца не тянул. Зато на контрабандиста или морского разбойника, коих немало шастало здешним побережьем, — вполне. Даже говорок его сделался лениво-тягучим, с характерной местной картавостью — столь натуральной, что пара бродяг, трущихся по соседству, тут же признали в нем земляка да принялись выспрашивать, поминая общих знакомцев. Таргел же отвечал им непринужденно и резво — то ли врал настолько искусно, то ли и впрямь знал все да обо всех на свете…

Первый остров становился все ближе — уже вынырнули из сплошной пышной зелени слепяще-белые полоски пляжа да черный скалистый берег, расцвеченный пестрыми крышами роскошных дворцов, богатых домов и совсем скромных, крохотных домиков. Уже можно было разглядеть серый камень причала, и широкую мощеную дорогу, начинающуюся сразу за ним — она вилась змеёю сквозь сады, кольцами обвивала уступы; поднимаясь все выше и выше над морем, врезалась в каменные арки, опасно нависала над пропастью, отгороженная лишь сложенными из камня столбиками да натянутой между ними цепью, отсюда кажущейся ненадежно тонкой…

С жадной ненасытностью вбирала в себя Илл'а каждую мелочь. Наплевав на все, таращилась безотрывно, распахнув рот в благоговейном детском изумлении.

— Это и есть Хьйорад? — шепотом спросила у Илана.

— Нет, что ты! — рассмеялся тот. — Это Мишма, местечко для богатых и знатных! Три города-острова с лучшими купальнями, лучшими товарами и самыми затейливыми развлечениями… Мы пристанем на Северной Мишме, еще есть Западная и Восточная, между ними, с той стороны — залив и порт… Сама увидишь! Лодки к мелким островкам оттуда уходят…

— А Хьйорад — даже не мелкий, крохотный, — негромко добавил Таргел, отвлекшись, наконец, от своих новых приятелей. — Дыра-дырой, даром, что центр всего здешнего рыбацкого промысла!

— Мишминским богатеям не нужна рыбная вонь под боком. Вот и выжили артель подальше, — вмешался кто-то из попутчиков, и все тут же с неприязнью покосились на роскошный экипаж.

Но только девушка собралась несчастным рыбакам посочувствовать, как Таргел все испортил.

— Зато пиратам в стороне от имперской стражи приволье, — шепнул им с Иланом на ухо, не скрывая хитренькой ухмылки. — Из здешних морских тружеников половина разбоем промышляет… Потому и молчат, и против "притеснений" не ропщут…

— Почему же их не разогнали до сих пор? — нахмурилась Илл'а, беспокойно оглядевшись: что скалящие зубы бродяги-пассажиры, что закованные в кандалы паромщики казались ей теперь на одно лицо.

— Восточный архипелаг — земли богатые и сильные. Если бы пираты их не щипали, здешнего высокого лорда, глядишь, от роскоши и скуки со всем флотом к столице бы потянуло… А так — дома сидит, исправно подати платит, собственными делами занят. И в чужие не лезет…

— Умно! — порадовался коварству властьимущих Илан, взглянув на наставника с такой гордостью, словно тот сам это все и провернул.

— Равновесие, Илу… — обронил светловолосый загадочно, но, похоже, юный лорд прекрасно понял, о чем идет речь.

И надолго задумался.

Резкий толчок да грохот цепей прервал все разговоры — они прибыли.

Первыми, ведя коней в поводу, сошли на берег гвардейцы. Затем осторожно съехал экипаж с недовольной дамой. Колеса подпрыгнули, перекатываясь с деревянного настила, играющего из-за качки, на твердый камень причала. Лошади пугливо зафыркали, потрясли зашоренными мордами. Леди высунулась из окна, с изрядной опаской и нездоровым любопытством поглядывая вниз — на плещущие о борт темные волны…

— Пошевеливайтесь! — прикрикнул на бродяг капитан-надзиратель, подгоняя Илл'ыных попутчиков к сходням. — Нечего тут всяким под ногами крутиться!..

"…когда телеги с ценным товаром сгружаться начнут", — осталось недосказанным, но всем понятным.

Задерживаться, впрочем, никто не собирался.

— Если поторопимся — к вечеру на месте будем, — сообщил Таргел, увлекая девушку с юношей в сторону, прочь от причала и мощеной дороги — на узкую утоптанную стежку, круто взбирающуюся вверх между изгородями.

— Обед, значит, пропустим? — кисло уточнил Илан.

— В порту у торговок пирогов с рыбой купишь, — непреклонно отрезал мужчина. — Оставаться на Мишме дольше — верх глупости! В толпе на пароме нас могли и не разглядеть как следует… Однако ждали же на болотах! Значит, и здесь, вероятно, ждут…

— Чем же тогда Хьйорад лучше? — буркнул юноша недовольно.

— Хотя бы тем, что там у тебя поместья нет, лорд Илан! — сверкнул сердито на него глазами наставник. — Да и мне там, как все уверены, искать нечего…

— А на самом деле есть что? — тут же, не удержавшись, спросила Илл'а.

— Сама увидишь, — резко пресек все вопросы Таргел.

Тенистая тропинка резво взбиралась на гору. Иногда по ней спускался-поднимался кто-то из местных — судя по одежке — не господа, но прислуга и мелкие лоточники. У одной торговки они даже разжились, не дотерпев до порта, обещанными Илану пирогами, чем немало скрасили себе путь.

До самой вершины утеса Таргел хранил задумчивое молчание — и лишь выйдя вновь на мощеную дорогу, превратившуюся здесь в широкую людную улицу, будто ожил: воодушевленно взялся расписывать для вертящих головою спутников многочисленные местные красоты — от пестрых лавочек со всевозможным товаром до захватывающего дух вида на океан и кипящий жизнью порт внизу.

Так продолжалось весь оставшийся путь до пристани — и девушка, поначалу с огромным интересом внимающая каждому слову, к концу растеряла остатки любопытства. Жара и усталость сделали свое дело — теперь Илл'а лишь угрюмо глядела под ноги, мечтая о тишине вместо людского гомона да освежающей морской водичке, пусть даже и ледяной…

Лодку Таргел отыскал почти сразу — то ли поспособствовал нынешний его пиратский облик, то ли всегдашняя пронырливость помогла… Но плаванье до Хьйорада лекарке запомнилось плохо. Привыкшая к жизни за высокими храмовыми стенами, она вовсе не готова оказалась ни к палящему, отраженному в воде, солнцу, от которого не укрыться за деревьями, ни к мерному перекату волн, вытряхивающему желудок похлеще любого рвотного зелья. И теперь уже светловолосый лорд, как Илл'а совсем недавно, гладил ее по голове, вплетая в каждое движение пальцев немного целительского тепла. Мягко бормотал успокаивающее: "Тихо, тихо…" — хотя и сам, кажется, испуган был не на шутку…

Землю встретили они с огромной радостью.

Даже Илан, до последнего державшийся весьма бодро, не скрывал облегчения и надежды на скорый отдых.

— Неужто, добрались? — спрыгнув с дощатого причала на мокрый песок, как-то недоверчиво спросил он.

А Илл'е вспомнились вмиг бесконечные угрюмые болота — и то, как топали они втроем неверной тропкой вдоль трясины; и нападения, и вечный страх, и гнус, и лихорадка… Все разом навалилось, заставляя пошатнуться, — но Таргел удержал, не дал упасть.

Его рука крепко схватила за талию, взгляд с тревогой обшарил бледное лицо.

— Все еще плохо? — забеспокоился он. — Потерпи, скоро будем на месте…

Хьйорад, и правда, оказался крохотным. Вслед за рыбаками и стайкой мальчишек взобрались они на скалистый холм по утоптанной каменистой дороге — и в алеющем предзакатном свете смогли рассмотреть весь остров. Три дюжины крытых морской травой ракушечных хибар, редкие, скрученные деревца и чахлый кустарник, развешенные повсюду сети, множество небольших лодок, грудящихся вдоль берега — а на горизонте уже снова океан…

— Их тут хоть волнами не смывает? — вполголоса спросил Илан, поежившись от такого зрелища.

— Бывает, — хмыкнул Таргел. — К счастью, редко. Приблизительно, раз в одно-два столетия.

— Звучит не больно-то утешительно… И когда, напомни, такое случилось?..

Мужчина красноречиво промолчал.

— Лет сто назад, правда? — не желал униматься его воспитанник. — А с нашим везением в последнее время… То-то уж смеху будет высоким лордам!..

— Не пугай девочку! — насмешливо прервал Таргел его бормотание. — Амареш и за две жизни у Богини Судьбы такой подарок не вымолит!.. Не узнаю я тебя, Илу! Неужто, приключения разлюбил?

— Надоело! — искренне признался юноша. — Болота, грязь, убийцы, комарье… Крепостные стены и надежней, и уютней… Ванну бы сейчас… И вина с фруктами…

— Будет тебе все, — ухмыльнулся ему наставник. — И на Хьйораде кое-кто уют ценит… Мы уже пришли, к слову.

Они, и впрямь, как раз остановились — у приземистого, прямо в рыжей скале выдолбленного дома с тяжелой массивной дверью и крохотным глубоким окошком со ставней, не сильно уступающей по толщине двери.

— Домику этому, кстати, уже почти пять веков. Ни одна волна его пока не утопила — так что будь спокоен…

С этими словами он выпустил Илл'ын локоть и, поколебавшись недолго, дернул за протянутую над крыльцом веревку.

Где-то внутри дома оглушающе бамкнул корабельный колокол.

— Весьма изобретательно, — хмыкнул Илан, но замолк под странным взглядом наставника.

Таргел же отступил и весь напружинился. И появления хозяев ждал теперь с таким напряжением, словно не, знал к чему готовиться — то ли к счастливым объятиям, то ли к смертельной схватке…

Ожидание, между тем, затягивалось.

Наконец, громко лязгнул засов, тяжело скрипнули петли, дверь медленно приоткрылась — и пышная черноволосая красавица в цветастом домашнем платье выглянула на крыльцо. Брови ее грозно хмурились, пальцы поигрывали большим кухонным ножом с легкой умелой небрежностью, намекая любому незваному гостю, как быстро в ее мозолистых руках может стать он весьма смертоносным. С подозрением, но без особого интереса, метнула она взгляд на лекарку и юного лорда, а затем разглядела-таки за их спинами Таргела — да застыла вдруг, окаменела, даже о своем "клинке" позабыв.

— Пустишь нас в дом, Смела? — шагнув вперед, мягко улыбнулся ей мужчина. И почудилась Илл'е в его голосе печаль и (странное дело!) робость.

— Не ожидала увидеть тебя, Ог…

— Таргел, — быстро перебил светловолосый. — Здесь я только под этим именем.

— Как скажешь, — безразлично кивнула женщина. — Но и меня теперь по-другому кличут…

— У нас гости, родная? — послышалось из дома.

Плечистый, отчаянно рыжеволосый мужчина протиснулся на крыльцо, тут же руки опустив хозяйке на плечи. Обвел чужаков недоуменным, но вполне приветливым взглядом.

— Почему в горницу не зовешь? Нехорошо, Сола, — попенял мягко, с ничуть не скрываемой нежностью.

Таргел впился в него каким-то горьким взглядом.

— Позову, куда ж я денусь, Рыжик, — хмыкнула женщина, неохотно отступая. — Знакомцы мои, как-никак, из самой столицы…

Тень пробежала по лицу у рыжего, улыбка вмиг стала блеклой, а пальцы на плечах у Солы сжались крепче.

— Что ж… заходите… — пригласил он с заминкой. — Раз из самой столицы — должно быть дело серьезное…

Таргел первым шагнул в полумрак негостеприимного жилища. Его воспитанник тоже не стал топтаться на пороге. С подозрением взглянув на мрачную хозяйку, Илл'а нехотя последовала за ними. Застыла у двери, давая себе время осмотреться.

Снаружи казалось, что домик просто обязан быть темным и неуютно-тесным. Крохотная "горница" вполне эти опасения подтверждала: низкий, давящий свод, кое-как выбеленный известкой; слишком маленькие, глубокие окошки, едва пропускающие дневной свет. Грубо вырубленный прямо в стене очаг, две каменные скамьи, застланные сплетенными из сухих водорослей циновками. Вместо стола — каменная же глыба, ровно отесанная да отполированная до гладкости… На ней ни скатерти, ни вышитых полотняных дорожек, хотя ниши для домашней утвари по стенам зашторены пестренькими занавесками, столь же уместными в этой тяжеловесной, мрачной келье, как и легкомысленное цветастое платьице на хозяйке, сверлящей незваных гостей ласковым взглядом палача…

И тишина в этом склепе стоит почти мертвая. Толстые стены не пропускают снаружи ни шороха. Не слышно ни свистящего ветра, ни рокота волн, ни оживленного галдежа рыбацкой деревни — только слабый звук капающей воды из сумрачного дальнего угла, словно в пещере…

С изумлением разглядела там Илл'а выдолбленную в полу глубокую чашу, куда из трещины в стене мерно капала вода.

— Родник, — заметив ее интерес, тихонько пояснил Таргел.

— Собственный источник воды — удобно при обороне, — глубокомысленно добавил Илан. Не понять — то ли всерьез, то ли в насмешку…

Лекарка от его слов поежилась.

— И что, наставник, это и есть обещанная тобою ванна? — не унимался, между тем, юноша. Говорил вроде и шепотом, но слишком громким, уж никак не учтивым.

У Таргела даже рука дернулась — отвесить наглецу подзатыльник. Но он сдержался, лишь сердито поджал губы.

Зато хозяйка их дала волю гневу. Нож звонко брякнул по столу, зазвенело лезвие по камню, заставив Илл'у от неожиданности подпрыгнуть.

— Твой юный спутник просто блещет воспитанием! — желчно процедила Сола, когда эхо от звона умолкло. — На какой столичной помойке ты его подобрал?..

Илан оскорблено зашипел, а Таргел сухо, чуть злорадно рассмеялся.

— О-о, как же я забыл! Позволь тебе представить, Сола, моего воспитанника — высокородного лорда Илана!

Лицо Солы на миг опять застыло — и теперь Илл'а почти уверена была, что так эта странная женщина выражает свое удивление. Неужто, имя этого балбеса столь знаменито?..

— Весьма польщена знакомством! — наконец, язвительно проговорила хозяйка. И даже дернулась в каком-то шутовском поклоне, заставив юного лорда досадливо скрипнуть зубами. — Ану-ка, Рыж, приготовь его высокородию купальню, пока я покажу нашим гостям комнату для "постояльцев"!

Брови ее рыжеволосого супруга недоуменно поползли вверх — видать, сегодняшние жёнины странности и ему оказались в диковинку. Но мужчина лишь улыбнулся, чуть виновато и немного растерянно. А затем сдвинул одну из занавесок, обнаружив в нише неприметную дверцу — и тут же скрылся из виду, быстро и бесшумно, словно призрак.

Илл'у же вновь пробрало ознобом…

— Еще больше стал на прадеда похож, — проводил рыжего задумчивым взглядом Таргел. — Я не хотел приводить беду в твой дом, Сола, — проговорил тихо, переводя взгляд на черноволосую женщину.

И та от его слов вся будто смялась.

— Извини за резкость, — понурилась виновато и устало. — Я испугалась, что он может узнать…

— Я ведь обещал, что он меня не вспомнит, — перебил светловолосый с мягкой укоризной. — Могла бы мне и поверить!..

— Тяжеловато у меня с доверием, — вздохнула нелюбезная хозяйка. — Уж прости, но что есть — то есть…

Не желая продолжать разговор, она двинулась прочь — в ту же нишу, где исчез ее супруг.

— Идете? — бесшумно отворила дверцу.

Неровным синеватым светом плеснуло в полумрак комнаты — яркий масляный фонарь горел на крюке сразу у входа. А за порогом начиналась узкая лестница — куда-то вниз, в рыжие глубины скалы.

Илл'а невольно попятилась.

— Не любишь подземельев? — шепотом спросил Таргел, мягко сжимая в теплых пальцах ее похолодевшую ладонь.

— Не люблю, — согласилась девушка.

— Придется потерпеть, — подтолкнул он ее вперед. — Не бойся: там внизу просторно и вполне уютно. Пещерам под домом уже несколько тысяч лет — морские воды, вымывшие их, давно отступили. Здесь долго обретались жрецы-молчалники (многие безмолвные ритуалы от них и пошли). Расширили и обустроили свое пристанище — правда, вкусы у них были весьма аскетичные… Но, говорят, Императорские Горячие Купальни на Мишме — их рук творение, так что не теряй надежды…

— Ты будто сказку рассказываешь, — мягко улыбнулась Илл'а, сама не заметив, как ужасная лестница осталась позади.

Сола с Иланом уже нетерпеливо ожидали внизу.

— О, сказки рассказывать я мастер! — отчего-то грустно усмехнулся Таргел.

— Сюда! — распахнулась перед ними еще одна дверь.

Вырвавшийся вперед Илан восхищенно присвистнул.

Девушка шагнула следом — да замерла в неподдельном изумлении.

Вокруг, и правда, было просторно.

Даже больше — зал казался огромным!

Грот, выгрызенный у скалы океаном, был тщательно, искусно изрефлён, изрезан, отшлифован сотней умелых человеческих рук. Словно весь мир запечатлелся здесь, на стенах одной-единственной пещеры — сжался до крохотных размеров и навеки застыл в камне… Пятна голубого света от множества фонарей выхватывали из подземной тьмы то каменные цветы и витые лозы, то разлапистые деревья, то гривастые морские волны. И диковинных рыб, и птиц с распахнутыми на ветру крыльями, и суетливое мелкое зверье, и крупных грозных хищников на охоте. И все это карабкалось по колоннаде стен, вилось арками над дюжиной дверей, спускалось по неровному, будто вздыбленному мощными древесными корнями, полу — к идеально круглому бассейну в центре с горячим белым туманом над непрозрачно-черной водой…

— Ну и как вам наша купальня? — смешливо вопросил откуда-то сверху голос Рыжа.

Он балансировал на каменном уступе, осторожно зажигая фонари вокруг (их было столько, что невозможно сосчитать, будто свечей в главном Молитвенном Зале Илл'ыного Храма), и улыбался — бесшабашно, по-мальчишески искренне, забавно шевеля веснушчатым носом да играя ямочками на щеках.

— Клянусь всеми дьяволами, это лучшая купальня в моей жизни! — от души восхитился Илан.

— Она лучшая в Империи, уж поверь мне на слово! — в голосе рыжего звучала неподдельная гордость.

Легко и ловко соскользнул он вниз, неожиданно, для такого увальня, гибкий и бесшумный. Смеясь, сграбастал Солу в крепкие объятия.

— А за каждой дверью — келья с мягкими тюфяками-подушками! Выбирайте любую! — задорно подмигнул Таргелу, все еще сжимающему Илл'ыну руку.

И вдруг завертел, закружил упирающуюся супругу…

— Эй, рыжик, потише! Тише! — отчего-то забеспокоилась та. — Больно ты оживлен и весел…

Он поставил ее и отстранился столь же внезапно, враз каменея всем телом, смертельно бледнея.

— Как скажешь, — обронил глухо, и голос после бурного веселья прозвучал так зловеще-холодно, что даже Сола, кажется, испугалась.

— Пойдем, милый, наверх, я напою тебя тем чудесным чаем… — мягко позвала она, потянувшись к его руке дрогнувшими пальцами.

— Не хочу! — как-то страшно усмехнулся мужчина, и вдруг яростно, болезненно взялся тереть виски.

Рука его жены безвольно опала.

— Что на этот раз?.. — голос ее стал безмерно усталым.

— Он опять визжит… — признался Рыж громким шепотом. — Визжит и визжит… рыжжий крысенышшш… Вы не слышите?.. — взгляд вопрошал, обиженный, растерянный по-детски и безумный.

Не выдержав, Таргел дернулся к нему. Твердо, даже жестко, сжал широкие плечи.

— Иди наверх! — приказал, усмиряя, властно подталкивая волей и даром…

Но Сола решительно вторглась между ними.

— Не стоит. Дальше я сама, — сказала сухо. — Он скоро успокоится. Располагайтесь.

И увлекла поблекшего, безвольного супруга к лестнице.

Ловкий и бесшумный прежде, теперь он по-старчески шаркал ногами. Еле-еле, будто смертельно больной.

Илл'а с трудом оторвала от рыжего грустно-любопытный взгляд.

— Кто он такой? — спросила, не ожидая, впрочем, от Эдана ответа. Убедилась уже, что свои тайны тот привык хранить до последнего.

И тем сильнее изумилась его словам:

— Друг юности, — тихо вздохнул мужчина. — Его рассудок… не в порядке.

— А-а, я слышал об этом! — тут же бесцеремонно встрял Илан, по привычке стараясь заболтать неловкость. — Парень не прошел Испытание…

— Это давняя история. Сейчас не имеет смысла ее вспоминать! — Таргел перебил его слишком резко.

И юный лорд тут же прикусил язык — даже сделал виноватое лицо. Однако взгляд так и горел удовлетворением. А девушке вдруг подумалось: так ли уж случайны его оговорки? Ведь сколько их было уже…

Но какую же тайну он так желает выболтать, будто ненароком?.. Именно ей? И зачем?..

— Пока поживем здесь, — холодно произнес Таргел. Говорливость Илана, похоже, напрочь отбила у него желание откровенничать. — Располагайтесь, — повторил он вслед за Солой. — И хозяев не трогайте: общение с ними я беру на себя.

Весь следующий день Илл'а отдыхала. Спала до полудня, не в силах разлепить век. Лениво нежилась в парящей черной купели. Бегала на пляж — погреться на теплом песочке, довольно щурясь жаркому солнышку; с визгом поплескаться в обжигающе-холодных волнах. Отъедалась после месяца скудных походных трапез пышными горячими пирогами, сочными фруктами, пряной рыбкой… Кладовые их хозяйки ломились от всевозможных припасов — хоть на первый взгляд ее жилье и казалось убогим.

Илан с Рыжем с радостью составляли ей компанию. А вот Таргел с Солой заперлись в одной из келий еще на рассвете. И лишь к вечеру девушка пришла в себя достаточно, чтобы этим всерьез заинтересоваться.

— Что они там делают? — спросила у юного лорда.

Но тот лишь недоуменно пожал плечами.

— Как всегда: изучают слухи, строят планы… — неожиданно для всех ответил Рыж. — Когда обед им заносил, слышал: корабль пришельцев ищут…

— Взывающих? — заледенела Илл'а. — Он… здесь? На островах? — ей внезапно сделалось тошно.

— Не бойся, вас здесь не найдут, — по-доброму улыбнулся мужчина. — Местные рыбаки не болтливы, и каждого на острове знают с детства. Чужакам сюда проникнуть почти невозможно, своих же на Хьйораде не выдают. А о вас Сола еще вчера всех молчать попросила…

— Я не за себя боюсь, — возразила лекарка.

— За них тем более бояться не стоит! — сухо перебил Илан. — Таргел расскажет о своих планах, когда придет время. До тех же пор ни тебе, ни мне лучше не лезть под руку.

— Но… — возмущенно повернулась Илл'а к рыжему, ища поддержки.

— Он прав, — внезапно согласился тот с юным лордом. — Это ИХ ремесло, девушка! Позволь каждому делать свою работу… Вот ты, к примеру, кто?

— Целитель…

— Ну так лечи, а не воюй! Что здесь неясного? — и так лукаво после этих наивных слов он прищурился, что Илл'а вмиг раздумала с хитрецом спорить.

— Кого лечить-то? — улыбнулась в ответ.

— Меня, к примеру… — предложил Рыж с готовностью.

И разом посмурнел — да столь внезапно, что девушка и стереть со своих губ улыбку не успела! Так и сидела, глупо ухмыляясь, пока не начал рыжий отчаянно тереть висок…

— Эй! — преисполнилась тревоги лекарка. — Ты что? — беспомощно воззрилась на мужчину.

В ответ он по-звериному оскалил зубы.

Испуганно метнула Илл'а взгляд на Илана.

— Лечи давай, — скривившись, буркнул тот.

Набрав в грудь воздуха, она протянула к рыжему руку. Неторопливо, осторожно, боясь спугнуть или разгневать ненароком, накрыла похолодевшей ладошкой его лоб…

И словно ухнула мгновенно в черноту!

Под Рыжем был другой — безумный… Забившийся от страха в темноту крысеныш… Они почти не помнили друг друга. Но боль и ужас первого, свихнувшегося, рвалась наружу. Мешала жить, сводя с ума и второго тоже…

И девушка не знала, чем тут можно помочь…

Убить ТОГО, во мраке? Усыпить?.. Или, наоборот, не разделять двоих, но слить их воедино? Как сделала Алим когда-то с ее собственной душой?..

Тогда здоровый, сильный должен поглотить трусливого безумца…

А если нет? Если наоборот? Стоило ли так рисковать?

Но не рискнешь — и скоро с ума сойдут оба…

И Илл'а позвала, потянулась в темноту, сплетая вместе…

Она не знала, сколько времени прошло. Минуты?.. Часы?..

Ее вдруг грубо оторвали от Рыжа, швырнули, припечатали о стену — да так, что ослепляющей болью взорвался затылок, а в глазах заплясали искры.

— Убери от него руки, темнословово отродье! — зарычал разъяренный женский голос, а чужая рука сдавила горло.

Илл'а захрипела, почти теряя сознание.

— ОТПУСТИ! — ответный рык Таргела, рывок — и девушка обмякла на его плече, глотая воздух. — Сола, угомонись! — гневно приказал он. — Иначе я за себя не ручаюсь!..

— Ты обещал мне! — обвиняюще заорала женщина. — Ты клялся мне, что ни один из ЭТИХ не подойдет к нему больше!.. А теперь сам, САМ притащил сюда лекарку?..

— Илл'а из Храма, Сола! Ты слышишь? Она из Храма!.. И… Темнослов мертв уже почти двадцать лет!.. Дьяволы! Ты что, совсем не читаешь вестников?!

Сола сникла, выглядя растерянной и… странно постаревшей за единый миг своей ярости.

— Тот вестник я, наверное, пропустила… — глухо бросила она, исподлобья сверкнув на Илл'у мрачным, ничуть не утратившим неприязни, взглядом.

Извинений от нее, похоже, ждать не стоило.

— Наша гостья не сделала ничего плохого, солнышко! — внезапно подал голос рыжий. — Наоборот, мне легче стало… Страх… не давит больше… В груди так легко, как давно не было. И рассудок на диво ясный… Не обижайся на Солу, девушка! Она издавна не любит целителей…

Илл'а же еще пыталась ответить — или хоть губы растянуть в дрожащей, жалкой улыбке. Но голова ее немилосердно кружилась, в глазах темнело, огнем продирало горло…

Со слабым стоном она скользнула во тьму…