День середины лета

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. ГИЛЬДМАСТЕР

Ночью над океаном бушевала гроза. Молнии раскалывали горизонт надвое, молочным светом заливая черные вздыбленные волны. Раскатами грома сотрясались небеса. Архашев грозный корабль, хоть и укрытый скалами в заливе, подпрыгивал, стонал да трясся на ветру, словно перепуганное животное. Дождь нещадно хлестал спины суетящихся на палубе Псов, шуршал ракушками на пляже. Ворошил прохудившуюся камышовую крышу рыбацкой хижины, ручейками стекал по зеленым от мха углам, оставляя лужицы на земляном полу, стылый запах мокрой пыли и сырости.

Огнезор вслушивался в тяжелые раскаты грома, проваливаясь раз за разом в чуткую, неверную полудрему. Вскидывался при каждом громком звуке. В мерцающем неверном свете молний скользил быстрым тревожным взглядом по стенам крохотной лачуги — чтобы опять ненадолго успокоиться и забыться.

Илл'а зябко жалась к нему спиною — мерзла во сне, укрывалась в его объятиях от шума грозы и ночного холода. Чуяла его беспокойство — и потому сама бессознательно хмурилась. Льнула поближе, словно стараясь утешить…

И только Илан тихо сопел у стенки, закинув руки за голову — расслабленный и безмятежный. Будто и не бушует над их пристанищем буря, будто вовсе не трухлявые доски под боком, но мягкая пуховая перина!

Спали кучно, на скрипучем дощатом настиле, по-походному завернувшись в одеяла. И рассвет встречали так же — тесно прижавшись друг другу, зажав с двух сторон вечно мерзнущую девушку. Не Гильдмастер и Наследник с неизвестно как прибившейся к ним храмовницей — но просто трое усталых путников, спасающихся от ночной дождливой прохлады…

Утро же выдалось… изумительным! Умытое и солнечное, оно так и дышало щедростью зрелого душистого лета. Звало к жизни и радости. Обманчиво сулило чудо…

Словно издевалось над мрачным Гильдмастером!

Огнезор был на ногах, стоило первым лучам солнца пробиться сквозь дырявую стреху хижины.

Умылся солоноватой водой ручейка в камышах. Долго, настойчиво истязал тренировкой тело, пока мышцы не начали гореть, отзываясь позабытой давным-давно болью. Подаренное Гильдией умение ничего не чувствовать, похоже, покинуло его навсегда…

Но сегодня он точно не жалел об этом!

Внутренний страх перед тем, что собирался Огнезор сделать, оказался куда хуже любой физической боли…

Оттягивать больше не имело смысла — варвары встают с рассветом. И… чем раньше он покончит с этим — тем лучше…

Ахары, и правда, уже ждали. Лениво расселись вокруг укромного костерка — давно сытые, потягивающие от безделья какой-то ягодно-травяной отвар из походных кружек.

— Угостишься? — завидев Гильдмастера, очень неохотно предложил Леор.

— Обойдусь, — сухо отказался тот. — Давай о деле.

По знаку Предводителя варвары мигом растворились в зарослях. Огнезор с Леором остались у костра одни.

— Я расскажу, как вашему народу избежать чужеземной напасти, — не стал тянуть с разговором темный мастер. — И… я знаю, о чем было Ишино видение, так что две твои проблемы решатся в одночасье.

— Но?.. — уловил недомолвку ахар. — Ты ведь ничего не даешь даром, Серый Дьявол!

Гильдмастер едва заметно поморщился: и от новой клички, и от плохо скрытой неприязни собеседника — чувства, бороться с которым не было никакого желания. Ведь что бы ни сказал Огнезор, что бы ни сделал — давний соперник всегда будет то ли гневом пылать, то ли цедить слова сквозь зубы… Так зачем вообще пытаться это исправить?.. К дьяволам!

А впрочем…

— Ты прав! — губы сами выгнулись в кривой ухмылке. — Кое-что попрошу, раз уж вы так кстати явились… Небольшую услугу… Всего лишь…

— Какую услугу? — ахар уже заметно бесился, но терпел.

Бедняга!

Да и впредь будет вынужден сносить любые словесные измывательства! Все-таки соглашение у их племени с Гильдмастером… Выгодное ахарам куда больше, чем Гильдии. Вот только улыбаться льстиво и вежливо, как это у имперских придворных принято, неотесанный варвар необучен. А потому ярится неприкрыто и непосредственно — будто дитя наивное, а не Предводитель!..

Злить его всегда казалось Огнезору забавным — сейчас же он вообще находил в этом особое, мстительное удовольствие…

— Ничего сложного, — еще шире ухмыльнулся мужчина. — К тому же, моя просьба тесно связана с Ишиным приказом… Так что слушай. Вот деньги на дорогу, возьми. И приютишь у себя одного человечка…

— Мальчишку-воспитанника твоего, что ль? — рыкнул ахар недовольно, но кошель сгреб своей лапищей без промедления.

— Еще чего! — усмешка мастера стерлась. — Наследника Империи я тебе ни за что не доверю!

— Боишься, потеряю? — пришел черед Леора насмехаться.

— У тебя нет ни единой причины сохранить его невредимым, — отрезал Огнезор, — так что да. Боюсь.

— Кого же тогда?

— Увидишь… — не пожелал он раскрывать все карты раньше времени.

А может, и не придется вовсе… Глупая надежда, но все-таки…

Что же там Иша узрела?..

Варвар отчетливо скрипнул зубами.

— И как же я узнаю, что чужак от тебя?

— Ты сразу поймешь, Леор… Просто жди. Еще примерно… два дня. Приду либо я, либо… от меня… Со всеми нужными тебе сведениями. После этого, как бы дело ни сложилось, немедленно возвращайтесь на север!

— Приказываешь?

— Советую. Вторая половина лета в Империи будет слишком жаркой! А может — и не только лета… Вам лучше отсидеться в Долине.

— Что ж, если так… — ахар весь подобрался, посерьезнел, даже рычать и яриться как-то враз позабыл. — Влезать в ваши имперские дела нам точно не с руки! Договор?

— Договор!

Сцепив зубы, они с одинаковой неохотой протянули друг другу руки для пожатия.

Илана разбудила возня у очага: Илл'а пыталась разжечь сырые дрова, глотала дым и кашляла, неаккуратно гремела котелком… Чахлый огонек шипел, трещал, плевался искрами. Благонравная храмовая овечка шипела и плевалась ругательствами в ответ, нехорошо поминая то Богинь, то дьяволов.

— Уже кашеваришь? — зевнул юный лорд. — Вот молодец! — он со вкусом потянулся.

Измазанная сажей, растрепанная девица весьма недобро зыркнула исподлобья.

Наставника нигде видно не было, отвлечь ее на себя было некому, так что Илан благоразумно решил не лезть под руку.

— Пойду, прогуляюсь, — сообщил он.

Да-да, даже Наследники Империй первым делом поутру ищут… ну, скажем, заросли погуще…

Лениво ворочая в голове подобные насмешливые мысли, по грудь утонув в сухих камышах, юноша блаженно жмурился на солнышке да тихо насвистывал фривольную песенку.

Тут-то и застало его это чувство — внимательного чужого взгляда меж лопаток.

Застало, надо сказать, в весьма неподходящий момент!

Илан замер на миг — но не стал дергаться. Лишь сбился с такта, сфальшивил, но тут же мелодию выправил. Спокойно застегнул штаны, так же спокойно, даже обстоятельно, извлек кинжал из поясных ножен… А чего спешить-то? Был бы позади враг — давно бы уже прирезал.

Значит, кто-то из своих. Разговора наедине жаждет…

— Тихо, тихо, твоя Божественность! Ножичек-то убери! — подтверждая его догадку, раздался позади знакомый голос.

— Высокий мастер Слава? — Илан, наконец, обернулся. — Весьма… пикантная встреча… — не спеша прятать оружие, ухмыльнулся он "гостье". Самоуверенно и нагло, нещадно давя в себе малейшие остатки смущения. — Как неожиданно! И что же привело тебя в это… чудесное место? — он обвел распахнутыми в картинном изумлении глазами густую окрестную поросль.

Почуяв насмешку, эта ведьма нехорошо прищурилась.

— В любой ситуации изысканно ядовит, твоя Божественность! — съязвила в ответ, но тут же прикусила язык. Не иначе, вспомнила, что неплохо бы сначала выведать все нужное, а уж потом волю нраву давать!

— Я здесь… так сказать, с целью разведки… — замялась, будто бы слова подбирая.

Ожидая видимо, что собеседник подхватит — да и сам все выложит…

Но Илан лишь в удивлении вскинул брови, мстительно "не понимая" намеков. Помогать этой хищнице после столь "удачного" ее появления? Наверняка ведь специально подгадала! Чтобы смутить, в растерянность ввести — и взять "тепленьким"! Так что обойдется…

Наконец, поняв, что юношу ее уловка не взяла, темный мастер впала в угрюмость.

— Видишь ли… Моя подопечная, высокий мастер Мила, — имя выдавила с заметным отвращением, — не так давно… совершила глупость… Втянув и меня в свои… кхм… неприятности…

Неуверенная, мнущаяся Слава — зрелище весьма непривычное, в чем-то даже забавное. Илан с радостью насладился бы спектаклем, если б не знал, что время их на исходе. Наставник, наверняка, очень скоро объявится — и мигом подопечного хватится. Найдет и того быстрее…

Нет уж! Больно тесны эти заросли для столь высокого собрания!

— Это ты сейчас о юной Огнезоровой жрице говоришь? — уточнил он с откровенным злорадством. — Боишься Гильдмастеру на глаза показаться?.. Что ж, может, и не зря боишься… — сообщил доверительно. — Он зол был… ОЧЕНЬ ЗОЛ…

— Поэтому я к тебе сначала явилась, — голос женщины стал сух, но глаза прожигали раздражением. — Как ОН вообще?.. Вам нужна помощь?

— Весьма неплохо, — откровенничать с этой ведьмой Илан не имел никакого желания. — Перегневался уже, можешь не хорониться. Чудить вот только стал из-за своей девчонки… — последнее вырвалось почти невольно, от досады: слишком некстати в памяти всплыла недавняя ссора из-за клятвы…

— Чудить? — Слава закаменела лицом.

— Орать… — осторожно проговорил юноша, уже жалея, что проболтался. — Никогда ведь не орет, а тут… Да и штучки свои одаренные показывать… к месту и не к месту…

— К месту и не к месту, говоришь? — резко подобралась черноглазая. — И сколько у него было срывов, Илан?

— Чего было?

— Моментов… безумия. Не просто гнева, или злости, но… Когда рядом становилось по-настоящему страшно?

Илан задумался. Ярко вспомнилось, как привел он, на свою беду, к Огнезору лекарку… И ночь в поместье, когда впервые заговорил наставник о своей смерти… И тогда, в болотах… И на Хьйораде, после той ночной вылазки…

— Четырежды, — рот юноши пересох. — Всего четырежды, кажется…

— ВСЕГО? — глаза Славы вспыхнули страхом и яростью. — Четырежды за два проклятых месяца? — заорала она. — Да это больше, чем за последние двадцать лет, бестолковый ты мальчишка! Хоть понимаешь, что это значит?..

— Я бы попросил без истерик… — холодно перебил Илан, всерьез на "бестолкового мальчишку" обидевшись. — Наставник услышит, придет посмотреть, кто это тут раскричался с утра пораньше… Оно тебе надо, Слава? К тому же, вы, одаренные, всегда чудите… Откуда мне знать, что из этого нормально, а что — нет? Это во-первых…

Слава открыла было рот возразить, но он ей и слова вставить не позволил.

— Во-вторых же, — заявил с ядовитым высокомерием, — дела Гильдмастера касаются только его самого. По крайней мере, до тех пор, пока они не вредят Империи… Вреда я не приметил. А нервы… они у всех временами сдавать могут. Даже у Ледяного Дьявола, как ни странно… Хотя, возможно, этого бы и не случалось, следи его подчиненные, как положено, за порядком среди лордов… Вместо того, чтобы по зарослям шастать…

Намек был столь прозрачен и оскорбителен, что Славе даже вежливую мину скроить не удалось.

— Прошу прощения, Ваша Божественность, — процедила она, гневно сверкая взглядом.

— Я пока не коронован. Подобное обращение излишне, — невозмутимо отбрил Илан. — Ты можешь вернуться к своим прямым обязанностям, высокий мастер.

Скрипнув зубами, ведьма отступила. И уже через миг растворилась в осоке, не оставив по себе ни следа.

Даже птички все так же беззаботно заливались щебетом, приветствуя чудный летний денек.

Однако настроение лорда-наследника уже было безнадежно испорчено…

Илл'а становилась серьезной проблемой. И он намерен был ее решить как можно скорее.

Вот только Огнезор, как это часто бывало, успел со всем разобраться первым…

Время Гильдмастер рассчитал верно. На закате, как и ожидалось, он почуял первых гостей.

А жаль! Такой теплый и мирный выдался вечер!.. Коротали они его с Илл'ой вдвоем, и почти по-семейному: в свете тлеющего очага, за детской игрой, знакомой каждому одаренному со времен обучения. Плели из травинок и ракушек слабенькие амулеты — чем бестолковее и затейливее, тем лучше. А затем придумывали, как бы свое творение лучше использовать. К примеру, травяное колечко, отгоняющее комарье, зато вовсю приманивающее мух, да еще и вызывающее почему-то зуд в правой пятке… Неистощимость Илл'ыной фантазии в подобных вещах восхищала даже искушенного мастера Разума!

— Рыбаку оно просто незаменимо будет! — тоном заправского шарлатана-торговца вещала жрица. — Комары не жрут, наживка сама летит в руку…

— А с пяткой как? — коварно усмехался Огнезор, хватая розовую девичью пяточку и принимаясь щекотать. Для наглядности…

— Эй, пусти!.. — вырывалась Илл'а. — А-а-а… вот у нас на корабле есть почтенный рыболов, с деревяшкой вместо правой ноги…

— Ладно, выкрутилась! — хохотал мужчина, вспоминая "почтенного рыболова", за голову которого в трех имперских портах давали целое состояние. Ныне смирный и верный Пес, он был из тех, кого общим приговором решили Псом так и оставить — ибо в вольной жизни неминуемо ждала "рыболова" виселица…

— Значит, теперь твоя очередь! — сверкала мягкой лукавой улыбкой девушка, чья ножка теперь была свободна, зато талия крепко обхвачена мужской рукою.

— А вот представь… — загадочно прошептал Огнезор, и замолк, понятия не имея, что сказать, но уже примерившись губами к загорелому девичьему ушку…

В этот-то миг появление гостей все и испортило!

Их было двое. Словно из пустоты вынырнули. Близко к хижине, но не так близко, чтобы хозяева это посчитали угрозой.

Вежливые… Видно, скрытничали в дороге, прятали свое присутствие — а тут показались, предупредили…

Гильдмастер скривился.

Выпустил девушку, чуть коснувшись губами щеки.

Встал с разочарованным вздохом.

— Это к тебе? — тихо спросила она. — Конец нашей передышке?

— Побудь здесь, хорошо? — увильнул он от ответа. — Не нужно им… тебя видеть.

В хижину войти Огнезор посланникам не позволил. Вышел на порог встречать, надеясь, что Илл'а не ринется следом.

Послушает ли?

Хотя теперь это было не так и важно: решение принято еще утром, первые шаги сделаны — и его Снежинка, сама того не ведая, уже следует по выбранному Огнезором пути.

Если все рассчитано правильно, эта ночь окажется для них с храмовой девочкой прощальной…

Скорбеть о последствиях он будет позже.

Сейчас же стоит узнать, с какими вестями те двое явились.

Точнее, одна. Второй-то явно просто для охраны…

Не зря все-таки он Илана, весь день брюзжащего, отправил ночевать на корабль к Архашу! Подчиненные Псы уже доказали свою рабскую преданность. А вот к прочим соратникам вопрос доверия оставался открытым…

Тем более, что и посланницу они выбрали, откровенно говоря, неожиданную…

В молчании прошел Гильдмастер через заросший кустарником дворик к обрушенным остаткам изгороди. Замер под навесом у колодца, видимый в закатных тенях лишь темным силуэтом.

Шум прибоя и ветер не давали возможности отсюда расслышать их голоса. Да и дверь лачуги на виду оставалась — на случай, если одной девчонке приключений захочется…

Охранник не двинулся с места. Посланница же без возражений последовала за мужчиной — лишь чуть заметно поджала морщинистые губы, выражая недовольство холодным приемом.

Теперь Огнезор смог уделить ей все свое внимание. Первым делом осмотрел с головы до ног, особенно задержавшись на пустых ножнах. Скептически хмыкнул, давая понять, что ни на миг в безоружность не поверил, но красоту жеста оценил. И, наконец, позволил себе заговорить:

— Итак, высокий мастер Злата… Неожиданно. Я удивлен…

— Удивлен встретить ЗДЕСЬ? Или все же встретить МЕНЯ? — криво усмехнулась женщина.

— И то, и другое, — решил Гильдмастер быть откровенным.

— Считал, отрекусь от клятвы вместе с заговорщиками?

— Считал, выждешь, чья возьмет, как и всегда бывало… Но я рад, что ошибся, — добавил примирительно.

— Не те нынче времена, чтобы в стороне стоять, — пожала она плечами с деланным безразличием. И тут же перевела тему. — Я представляю Совет. Твои подпевалы почему-то отказались. Неужто, на глаза тебе боятся показываться?..

"Еще бы Слава с Милой не боялись!" — подумалось с внезапной злостью.

Но вслух Огнезор ничего не сказал. Лишь вздернул брови в показном недоумении: мол, с чего бы это? Знать не знаю!

Злата, конечно, не поверила. Однако со свойственным ей благоразумием отложила привычные интриги на потом.

— Ты звал, мы явились, — вместо этого сообщила буднично. — Вокруг столицы несколько скрытых лагерей. Но за ночь все стекутся сюда.

— Что ты имеешь в виду, говоря "все"? — несколько удивился мужчина.

— Видать, последние вести не дошли до тебя, мой мастер! — усмехнулась Злата чуть язвительно. — Иначе бы не спрашивал!

— Я знаю, что был мятеж, — сухо возразил Огнезор, отказываясь упражняться с ней в словесных играх. — И что Общий Дом успели опечатать. Подробностей, сама понимаешь, с птицей не пошлешь… — он замолчал весьма многозначительно.

— Да-да, мятеж! — с готовностью поняла намек женщина. — Вот только Сребноглав побоялся выдавать подельникам-лордам тайны Гильдии. Знал, что станет перед ними уязвимым, а потому со стороны никого не привел!.. Понадеялся взять Общий Дом своими силами. Может и взял бы: за ним немало мастеров пошло, из тех, кто еще старые порядки помнит, а оттого — недоволен тобою… Да и, вздумай мы драться до последнего, родные стены стали бы не подмогой, а ловушкой… Но… Ты ведь давно, как оказалось, ждал чего-то подобного? — укор в ее вопросе перемешался с уважением. — Твои подмастерья сработали весьма быстро и грамотно. Врасплох их застать не удалось. Отбили первое нападение. Пользуясь затишьем, вывели людей… Успели спасти всех, кто этого хотел: от учеников до старичья из Архивов. Затем потребовали от четверых членов Совета, оставшихся верными, пробудить печати… Твой приказ на этот случай предъявили… Весьма умно, Огнезор! Ввяжись мы в битву с отколовшимися — до сих пор бы в подземельях под Домом друг друга резали! А так… Старинная защита работает, хоть я, честно говоря, и считала ее мифом. Однако сама убедилась: те из наших врагов, кто не успел выйти за ее контур, сдыхали весьма экзотически… И советники-предатели со своими тремя печатями из восьми теперь вряд ли рискнут пойти на взлом… Не вовсе же они безумны! Превратить себя, да и все в Доме, в пепел?

— Посмотрим, посмотрим… — Гильдмастер уже не склонен был верить в благоразумие противника.

Не сейчас, когда до коронации совсем ничего времени — а тщательно взлелеянные планы мятежников потихоньку летят к дьяволам! Взывающие разбиты, сменить власть в Гильдии не удалось, архивы (самые ценные во всей Империи!) закрыты древними ловушками. Но главное — столичные темные мастера ускользнули, избежав судьбы своих несчастных коллег из Крама…

— Значит, соберутся ВСЕ? — только теперь смысл слова дошел до Огнезора полностью.

— Все здешние. И те из провинции, кто успел добраться, — невозмутимо подтвердила Злата. — Утром назначен общий сбор.

— С какой целью? План действий можно обсудить и в узком кругу. Без риска привлечь ненужное внимание столь необычным сборищем. Не вижу необходимости…

— Необходимость есть! — несколько вспылила женщина. — Совет постановил, что, в свете последних событий, будет весьма уместным возобновить клятвы верности, Огнезор! Напомнить людям, частью ЧЕГО они являются! Тебя показать, в конце концов! А то опять, знаешь ли, слухи пошли… О твоей кончине, о смерти лорда-наследника… Помнится, на собственное Посвящение ты когда-то явиться не соизволил? Что же удивляться теперь, что некоторые трактуют присягу чересчур вольно?

— Я понял, — поморщился Гильдмастер, не желая опять выслушивать Златины желчные нотации. Многолетнюю неприязнь изжить было не так-то просто. — Утром жду. Проведем церемонию. Затем обсудим план действий.

— Я передам остальным, — согласилась она. — Еще какие-нибудь указания?..

Огнезор бросил быстрый тоскливый взгляд на дверь рыбацкой лачуги.

— Давай, все завтра? — попросил устало. — Мне нужно… осмыслить новости.

К его удивлению, женщина лишь понимающе кивнула.

— Ты бы… выспался, что ли… — сказала чуть ворчливо, но так… по-человечески, сочувственно. — А то закрутит ведь потом…

— Спасибо.

Раздраженно отмахнувшись, она размашисто зашагала к невидимому в наступившей темноте охраннику.

"Видать, совсем уж доходягой выгляжу… — со смешком раздумывал мужчина, осторожно отпирая дверь лачуги. — Если сама Злата пожалела!..".

Впрочем, он прекрасно знал, что дело не во внешнем виде. Как одаренная, мастер чуяла в нем надрыв. Пока еще слабый, только отголоски. Но что будет дальше, кто знает…

Снежинка ждала его, сидя в постели. Забившись к стенке, завернувшись в одеяло. Тихая и задумчивая, словно тоже… чуяла.

Стянув сапоги, Огнезор забрался к ней. Обнял, молчаливо и крепко. Замер, просто наслаждаясь моментом.

Красные угольки в очаге покрывались мутной серой пленкой и тускнели. В стрехе негромко стрекотал сверчок. Океан шумел совсем близко, казалось даже — за стеной. Мерно накатывали волны…

Такая мягкая… прощальная ночь!..

Мужчина со вздохом отстранился.

— Ситуация становится напряженной, Илл'а… — тихо заговорил он, делая последнюю попытку развязать все миром. — Помнишь о тропе и наших союзниках? Позволь, утром я отведу тебя туда!..

— Ты поэтому отослал Илана на корабль? — резко перебила девушка. Она вмиг нахмурилась — и уперлась. Это было видно.

— Моя задача — держать его в безопасности, — подтвердил Огнезор, уже ни на что не надеясь. — И тебя тоже…

— Я не боюсь! — по-детски вспылила она. — И никуда не уйду, Эдан! Мы ведь уже говорили об этом!..

Что ж, спорить дальше было бесполезно. Оставались… другие методы.

Мужчина устало прикрыл глаза.

— Давай спать, — проговорил тихо.

И осторожно прижал девушку к себе.

В этот раз ни снега не было во сне, ни холода.

Жарко, до капелек пота, пылал очаг, одуряюще пахло сухими травами. И мягкая шкура огромного зверя грела, обнимая длинным пятнисто-белым мехом…

Но горячо не от нее было.

От чужих рук на обнаженной коже.

От поцелуев по всему телу, поначалу смешных и щекотных — а потом все более глубоких, исступленных…

От соленой кожи под собственными губами. От тугих мускулов под пальцами…

Илл'а выгибалась и стонала, как никогда прежде бесстыдная и свободная. И ОН жадно ловил ее — каждое движение, каждый отрывистый выдох…

И ей было мало, так мало… она хотела ближе, еще ближе…

А затем… Они проснулись. Одновременно.

Глядя глаза в глаза, переплетенные телами — безумные, шалые…

— Эдан… — едва слышный вздох, а, может, и не вслух он был.

"Эдан… Эдан…".

И он одичал, с ума сошел окончательно…

Впивался ей в губы — коротко и почти грубо. Целовал шею, ключицы — резко, торопливо, оставляя синяки… обжигая… Дрожащими пальцами дергал ворот рубахи — непослушная ткань трещала, а язык его скользил ниже, по плечам и груди, заставляя девушку хрипеть от частых вздохов…

А душа его распахнулась, затопляя тоской и жаждой, — и Илл'а потерялась в нем, уже не понимая, кто из них где…

"Не стоит… не надо… — горячечно твердил он себе, — только хуже будет…"

И прижимал ее теснее и крепче. С отчаянной, безумной страстью скользил руками под рубахой, по бедрам — по теплой, обнаженной коже…

"Ох, дьяволы!.. Илл'а… Снежинка…"

А потом вдруг холодом чужого присутствия окатило их, словно снегом.

"Они здесь… ВСЕ здесь…".

И Эдан содрогнулся.

Чужаков было много, так много!

Илл'а чуяла их всех через него, вместе с ним…

"Время вышло…".

И глухая стена отрезала девушку от его мыслей.

Мужские губы затвердели, а руки дернули прочь, отстраняя, отдирая Илл'у по-живому: кожа от кожи, сердце от сердца, душа от души…

Они замерли, тяжело хватая воздух. Не в силах оторвать друг от друга взглядов.

Но Эдан снова разрывал связь за связью…

Невыносимая горечь пробилась во всем его существе…

И погасла, безжалостно убитая…

Погасло все, оставив тишину и пустоту…

— Я люблю тебя, Эдан! — в отчаянии прошептала Илл'а, уже чуя, что безнадежно опоздала…

Он полностью заледенел. Окаменело лицо и плечи. Лишь пальцы под рубашкой напоследок стиснули до боли — и разжались, освободили. Покинули ее, внезапно замерзшую…

Мужчина встал — а Илл'а пошатнулась, потеряв опору.

— Это просто смешно! Уходи, — бросил он глухо.

— Ч-что?..

— Ты слышала. Хватит. Я пытался по-хорошему, правда пытался… Но ты не понимаешь намеков! А я не настолько сволочь, чтобы и дальше играть в эти игры с сопливой девчонкой! Уходи. Убежище тебе предоставят.

— Я не оставлю тебя… — тихо, как-то неуверенно возразила девушка. — Не после всего, что было…

Он глянул на нее, болезненно, сверху вниз — и вдруг злая ухмылка, медленно, через силу, нарисовалась на его губах. Эдан, ее Эдан — тот, что был на корабле, тот, что держал ее ночами и спасал от кошмаров, тот, что целовал ее так страстно всего миг назад, — ушел, исчез, неохотно, но необратимо и страшно…

Словно его подменили тем, ДРУГИМ…

Лордом-дознавателем, темным мастером…

Безжалостным циничным убийцей.

От одного его взгляда Илл'е сделалось жутко.

— А что было-то? — выплюнул он издевательски. — Я помогал единственному нашему целителю не свихнуться в дороге… В до-о-олгой дороге по диким местам без трактиров и услужливых девиц… Так что… развлекся, заодно… Да и наша храмовая мышка, кажется, не против была, а? Но… девичья честь не пострадала, в чем исключительно МОЯ заслуга. Будь умницей, скажи спасибо! — усмешка его стала наглой, самодовольной.

И безграничный ужас скрутил Илл'е внутренности…

А он говорил и говорил, нещадно убивая словами:

— Нет, ты, не спорю, пригодилась! Получишь достойную награду за помощь! Однако путешествие наше заканчивается. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. От столь наивной мышки-жрицы нет больше толку! Вред один! Ну, посуди сама! Ни знаний о мире у тебя, ни опыта… Даже собственной личности — и той не сыщешь! Такой удобный… пустой сосуд… Оскорбишь — и уже ненавидишь. Приласкаешь — и вдруг влюблена по уши! Управлять тобою оказалось так просто, девочка, что я всерьез опасаюсь, как бы наши враги не проделали тот же фокус!..

Даже боли не было — только паника. Всепожирающая паника обреченного на казнь человека… Не в силах устоять, дрожащими руками уперлась Илл'а в доски настила: униженная поза, но об этом вспомнилось лишь мельком…

— Что… ты хочешь сказать?.. — глядя снизу вверх, заставила она шевельнуться пересохшие губы.

"Нет! Этого не происходит! Это неправда!"

Похабная ухмылка сползла с его губ, а взгляд стал холодным и жестким.

— Лишь то, что ты ненадежна, а я обязан думать о безопасности Илана. И потому наши пути здесь расходятся.

— Ненадежна? — она, наконец, нашла в себе гнев. И силы подняться. — Я не предаю друзей! А Илан мне друг, что бы ты ни говорил! И всегда будет другом!

— Подобные "друзья" ему не по статусу, девочка! — презрение сочилось теперь из каждого слова Таргела. — Даже смешно, что ты все еще понятия не имеешь, с КЕМ ИМЕННО тебя судьба столкнула! Друзья? Безродная бродяжка — и сам высокородный лорд Илан? ТЫ — и ЕДИНСТВЕННЫЙ НАСЛЕДНИК ЗОЛОТОГО ТРОНА, наш будущий Император?

У Илл'ы все оборвалось внутри — а, казалось, хуже быть не может!

— Это… — "неправда", хотелось сказать ей.

Но девушка знала, что Таргел не врал. Теперь твердо знала!

Все те странные вещи, удивлявшие ее в Илане… Их первая встреча во дворце, его обещания защиты от Гильдии, то, как люди реагировали, слыша его имя… Все ведь осведомлены были! Вся Империя!

Кроме нее, глупой храмовой овечки…

Она почувствовала себя такой дурой! Такой униженной, обманутой дурочкой!..

И в этот миг еще кое-что пришло ей в голову.

— Но если Илан тот, кто ты сказал, тогда… КТО ЖЕ ТОГДА ТЫ, Эдан? — помертвевшими губами прошептала лекарка.

— Прекрасный вопрос, глупая мышка! — издевка в его голосе прожгла ее насквозь.

— Нет, не говори… — в последней мольбе вскинула руку девушка. — Мне ведь… все равно, Эдан! Глупо, но… я ведь, правда… люблю тебя…

— Конечно, любишь! — безжалостно рассмеялся он. — Как может быть по-другому, Илл'а? ВЕДЬ ТЕБЯ ДЛЯ МЕНЯ И СДЕЛАЛИ!