Дешевка

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На цветы для предстоящей большой вечеринки у Имоджин было пятьсот долларов. Заказ такого объема в люксовом цветочном магазине обойдется никак не дешевле пяти тысяч. Ева высказалась на эту тему предельно внятно:

— Нахер цветы. Они не повлияют на окупаемость инвестиций.

А Имоджин верила, что цветы могут как создать, так и убить атмосферу приема. Их запах влияет на настроение и делает обстановку совершенной. Когда они только начали встречаться, Алекс сразу подметил ее любовь к цветам, ей не понадобилось даже упоминать об этом. Раз в неделю он непременно приносил ей прекрасные композиции из лилий, гортензий и роз, позволяя верить, что это он сам так гениально составляет букеты. Годы спустя она узнала, что Алекс подружился с хозяйкой маленького цветочного магазина в корейском квартале, очаровав ее теми несколькими фразами, которые знал на корейском, и теперь его зарплаты помощника федерального прокурора хватало на то, чтобы без особого ущерба для себя покупать цветы каждую неделю. Сонг Ли до сих пор владела этим магазином в ныне процветающем районе, известном своими флористами. Имоджин скрестила пальцы на удачу в надежде, что Сонг согласится пойти ей навстречу.

Она отправилась в магазин из Линкольн-центра во время обеденного перерыва за день до вечеринки и с удовольствием прошла пешком двадцать пять кварталов, предварительно сменив ботильоны на высоком каблуке на балетки.

Она испытала смятение — Сонг в магазине не оказалось. Одетая в оранжевую обтягивающую маечку навыпуск и коричневые кожаные легинсы красивая девушка, высокие скулы которой намекали на родство с Сонг, стояла за кассой и что-то набирала на своем айпаде.

— Мама несколько месяцев назад уехала в Корею ухаживать за бабушкой. Если вы планируете что-то типа свадьбы, то она вернется в октябре, — не поднимая глаз, сообщила девушка на прекрасном английском. Разительный контраст с очаровательно ломаной речью Сонг. Бейджик над правой грудью гласил: «Элен».

Имоджин улыбнулась.

— У вашей мамы глаз-алмаз, мне будет его не хватать. Она всегда знала, как помочь мне сэкономить, когда нужно было оформить мои мероприятия, но, может быть, вы тоже сумеете мне помочь? Завтра вечером Glossy.com устаивает вечеринку в моем доме.

Глаза девушки расширились:

— Я люблю «Глянец»! Недавно поставила ваше новое приложение, — Имоджин заинтересованно склонила голову набок. — Оно просто отличное. Вчера заказала там тапочки Charlotte Olympia с котиками. КУПИ СЕЙЧАС! — она вскинула кулак в воздух, выкрикнув слоган сайта.

— Да, КУПИ СЕЙЧАС, — в знак солидарности Имоджин слегка качнула сжатой в кулак рукой, а потом даже стукнулась кулаками с Элен, чувствуя себя при этом довольно глупо.

— Я помогу вам подобрать что-нибудь. Вы дотянули до последнего, верно? Большинство навороченных компаний делают заказы за несколько месяцев. Придется работать с тем, что есть на складе. Скока вы готовы потратить?

Имоджин не хотела говорить «скока». Стыдно было признаваться девчонке, которая только что потратила пятьсот сорок пять баксов на тапочки с котиками от Charlotte Olympia, что бюджет ее «навороченной» вечеринки даже меньше этой суммы. Так что она слукавила:

— Прием будет довольно камерный… гостей мало, очень тесный круг. В прошлом месяце мы уже делали огромный заказ на цветы. Я хотела тогда заказать всё у вас, но пришлось обратиться к крупным поставщикам нашей компании. А сейчас цветы нужны, только чтобы расставить акценты. Мне так неловко, что я не сообразила сделать это заранее. На самом деле, — Имоджин подмигнула, — мне придется заплатить наличными из собственного кармана, чтобы никто не заметил моего упущения, — и она вытащила из кошелька хрустящую пятисотдолларовую купюру.

— Ваша вечеринка завтра вечером?

— Да!

— Я могу помочь. Вам идеально подойдут остатки.

— Остатки?

— В цветочных магазинах стоооолько потерь! — Элен закатила глаза. — Мы всегда заказываем с излишком и никогда не продадим клиенту цветы, которые не простоят неделю после того, как были куплены. Иначе будет казаться, что мы торгуем некачественным товаром. Нехорошо, ага? Так вот, остатки — это цветы, которые отлично смотрятся сегодня, но вероятнее всего завянут, скажем, ко вторнику. Они просто чуть более старые, чем последние поступления. Иногда мы по сходной цене продаем их владельцам небольших магазинчиков, но по большей части просто выбрасываем. Идемте, покажу.

Элен провела Имоджин по узкому магазинчику мимо красивых холодильников с орхидеями, пионами, георгинами, амариллисами, тюльпанами и суккулентами. Через низенькую дверь (Имоджин пришлось нагнуться) они вошли в подсобку — сердце магазина, где никогда не бывают покупатели. Цементный пол был покрыт тонким слоем опилок. Справа стоял еще один холодильник со стеклянными дверями, погрязнее и более старый, слышался приглушенный гул разговора двух женщин.

— Вот, смотрите, это остатки. Продам по отличной цене все, что захотите. Я вас теперь вспомнила. Мама иногда о вас рассказывает. Она говорит, ваш муж прямо душка.

Имоджин до сих пор радовалась, когда кто-то говорил, что находит Алекса привлекательным. Не то чтобы она нуждалась в подтверждении, она и так знала, что ее муж — душка. Ей просто было приятно, что именно она его заполучила, пусть и в результате странного выверта судьбы с участием экс-бойфренда, подверженного наркотической зависимости.

— Да, он такой. Я невероятно везучая женщина, — «Я-б-дала», как сказала однажды насчет Алекса одна поддатая мамаша во время школьного рождественского праздника.

Старенький, в подтеках чего-то неаппетитного холодильник казался Имоджин сокровищницей, полной прекрасных цветов. На глаза попадались то побуревший листик, то подвявший лепесток, но по большей части всё имело вполне товарный вид. Имоджин очень им посочувствовала, потому что срок их годности вышел до того, как они успели встретить свою судьбу, украсив собой чью-то свадьбу.

Имоджин зарылась лицом в магнолии, пьянящий аромат которых напомнил ее первую фотосессию в Новом Орлеане. Они с Молли приехали туда через несколько месяцев после того, как Имоджин перебралась в Америку. Она никогда не видела города, хотя бы отдаленно похожего на этот. Странные ароматы, разрушающиеся старые особняки, причудливая смесь коричневых, белых и черных лиц, звуки джаза, доносящиеся из-за деревьев… это было все равно что очутиться в фильме. Там никогда не прекращался праздник. О боже… а местная кухня! По утрам она ела бенье — пончики из «Кафе дю Монд». От сочетания воображаемого запаха сладкого теста с реальным ароматом цветов захотелось немедленно взять билет на самолет. Сначала она выгребла из холодильника все магнолии.

Когда Имоджин подошла к Элен с «остатками» в руках, та уже снова уткнулась в свой электронный девайс. Девушка осмотрела цветы и сказала:

— Уступлю вам все за четыреста пятьдесят долларов. Еще пятьдесят, и я организую доставку.

Имоджин дала свой адрес и послала эсэмэску Тилли, чтобы та ожидала курьера.

Ева сидела на диване в кабинете Имоджин.

— Что ты наденешь завтра вечером?

Имоджин до сих пор вздрагивала, когда Ева так фамильярно к ней обращалась. Она знала, что это неправильная реакция, что, будь на Евином месте любой другой человек, который так продвинулся по службе, ей было бы стыдно все еще думать о нем как о подчиненном… но что-то внутри нее до сих пор ожидало, что Ева станет обращаться к ней с той же почтительностью, что и в первые два года их совместной работы. Имоджин не хотелось, чтобы девчонка сидела развалясь на ее диване — платье задрано до самых бедер, длинные ноги посреди комнаты, руки закинуты за голову.

— Я попросила Зака дать мне что-нибудь из его новой коллекции, — ответила Имоджин и уселась, положив ногу на ногу.

— А можно мне тоже?

— Боюсь, уже поздно, но если хочешь, я ему позвоню.

— Он придет на наш прием? Я так его люблю!

— Я пока не знаю.

Ева надулась, прижав тонкую нижнюю губу еще более тонкой верхней.

— Ты не можешь его заставить?

Имоджин засмеялась:

— Я вообще никого не могу ничего заставить.

— Мы можем забанить его на нашем сайте.

— Мы не станем лишать одного из лучших модельеров женской одежды доступа к нашему приложению. Какая нам от этого выгода?

— Кто-нибудь вообще придет? Боже, твоя работа — совершать чудеса. Можешь ты все это провернуть?

«Сколько еще я буду терпеть такое обращение от этой мелкой паршивки?»

— Эта вечеринка войдет в историю как ночь, о которой нельзя забыть. Все будет прекрасно, Ева. Какой у тебя сейчас размер, второй? Дай-ка я позвоню быстренько, тогда нам привезут что-нибудь после обеда, и ты сможешь выбрать наряд.

Перед сном Алекс повел детей в кино, дав Имоджин возможность свободно расположиться с только что доставленными цветами в гостиной, разложив их вокруг себя на газетах. Тилли велела ей зайти на «Пинтерест» и посмотреть там новый хипстерский тренд #DeliFlowers — это когда составляют композиции из цветов и дешевых покупных стебельков и черенков.

Процесс компоновки букетов становился странно медитативным. Имоджин подбирала их по цвету, потом — по форме, потом находила сочетания цвета и формы, и эти действия подпитывали все ее чувства, заставляя впервые за много месяцев ощутить в себе сильнейший творческий потенциал. Сжав в правой руке букет из белых магнолий, бледно-розовых пионов, ландышей и ромашек, она маникюрными ножницами срезала несколько побуревших листочков, прежде чем туго обмотать стебли черной лентой. Она как раз добавляла в высокую банку для консервирования ветви странной формы и зеленые побеги, когда зазвонил мобильник. Зажав в зубах широкую белую ленту, Имоджин поставила Массимо на громкую связь.

— Дорогая, чем ты занята? — промурлыкал он.

— Составляю композиции из цветов для завтрашней вечеринки.

— Ты ведь знаешь, что для этого можно нанять специально обученных людей?

— А разве не приятнее сделать это самой? — Имоджин знала, что Массимо и без слов поймет, что ее нынешнее занятие каким-то образом связано с Евой.

— Тогда не буду тебя отвлекать. Просто хотел сказать, что мы увидимся завтра в семь.

— Ох, я так рада, что ты сможешь прийти. Я знаю, что завтра миллион других вечеринок.

— Но ни на одной из них не будет Имоджин Тейт, — она рассмеялась, услышав это. — Ладно, отпускаю тебя.

— Ну спасибо, что позвонил, дружочек. Отрадно знать, что хотя бы один человек точно придет.

— Ой, прекрати. Присцилла прикатит мое кресло, так что два гостя тебе гарантированы! — как же все-таки Имоджин его любила! — О, и вот еще что, Им. Не знаю, слышала ли ты, что сейчас последний писк моды — включать в цветочные композиции травы и всякую зелень. Просто намек!

«Травы. И что это должно значить? Какие именно травы? Зелень?»

Имоджин побрела в садик на крохотном заднем дворе, которым она когда-то начала было заниматься, потом бросила, потом снова начала и снова бросила, и так раз десять, не меньше. Она получала огромное удовольствие, копаясь в земле, но жизнь неизменно складывалась так, что на серьезное садоводство времени не оставалось. На задах у малюсенького пруда с золотыми рыбками Аннабель устроила аккуратную овощную грядку, а рядом безумно разрослись пряные травки — розмарин, тимьян и мята. Имоджин выдрала пучок. «Какого черта!» — думала она, добавляя зелень в каждую композицию.

Час спустя Имоджин любовалась десятью букетами, и сердце ее наполнялось гордостью.

— У меня так здорово не вышло бы! — Алекс подкрался сзади, обнял, поцеловал в плечо. — Это Сонг выручила?

Имоджин покачала головой и потянулась к мужу.

— Сонг в Корее. Я познакомилась с ее дочерью Элен.

— Когда я в последний раз видел Элен, ей было лет двенадцать, — сказал муж, почесывая голову. Имоджин засмеялась.

— Значит, ты слишком давно не дарил мне цветов. Наверно, ты видел ее лет шесть назад, потому что теперь она — очень красивая молодая женщина и у меня нет сомнений, что ты ее заметил бы.

— Я не замечаю никаких красивых женщин, кроме моей жены, — он прижался лицом к ее шее, и отросшая за день щетина приятно-знакомо царапнула кожу.

— Где дети?

— Наверху. Я перекормил их попкорном. У них пищевая кома, и оба готовы идти на боковую, — Алекс зевнул. — И я тоже. Присоединишься?

— Только закончу тут, ладно? Я быстро.

— Конечно, — Алекс снова обвел взглядом цветы. — Эта Элен почти так же талантлива, как ее мать, женщина, которая помогла мне завоевать мою жену.

Имоджин не знала почему, но ей хотелось утаить свой новообретенный талант. Хотелось, чтобы некоторое время никто, кроме нее, не знал, как хорошо она может составлять букеты.

— Да, она талантливая девушка! Я поднимусь буквально через несколько минут. Начни пока читать детям, а я приду сразу, как закончу.

О, как же она тосковала по тем дням, когда в офис являлось целое гламурное войско, чтобы разом привести всех девушек — редакторов и рекламщиц — в полную боевую готовность перед надвигающимся большим мероприятием. Парикмахеры, маникюрши и визажисты приходили тогда в корпорацию Роберта Маннеринга на весь день, предшествующий вечеринке, превращая офис в гигантский спа-салон.

А сейчас Имоджин просто попросила Эллисон, свою любимую стилистку, подготовить ее к празднику на дому.

— Кто сегодня придет? — Аннабель сидела на оттоманке рядом с кроватью Имоджин, а в ногах у нее стоял оранжевый рюкзак, уже собранный для ночевки у живущей по соседству Сары Абрахам.

— Кто свободен вечером, тот и придет, — рассеянно ответила Имоджин, стараясь не слишком нервничать из-за списка гостей. Через считанные минуты после того, как были отправлены приглашения в Paperless Post, на Эшли обрушился шквал ответов, набранных старательными помощниками, но Имоджин лучше, чем кто-либо, знала, что во время Недели моды все соглашаются на что угодно, но в результате оказываются там, куда занесут их капризные ветра и отвезут роскошные автомобили. Она старалась никогда не приходить на свои приемы слишком рано, но в этот раз чересчур задерживаться тоже не стоило.

Имоджин пришлось проигнорировать лавину эсэмэсок от Евы.

Она поцеловала дочь на прощание и медленно пошла вниз по лестнице, упиваясь видом комнаты. Цветочные композиции в банках выглядели прекрасно.

Входная дверь была открыта, и Эшли приветствовала гостей на крыльце. Свет предвечернего солнца причудливо накладывал тени на толпившихся у входа эффектных мужчин и женщин, в большинстве своем с ног до головы одетых в черное либо белое с яркими цветовыми акцентами, приходящимися на обувь или украшения.

Имоджин легко скользнула губами по щеке Эшли в знак приветствия и тут услышала за спиной голос Евы, от которого волосы на загривке встали дыбом. Наверно, они отдали бы Еве честь, если бы могли.

— Вроде я говорила тебе не тратиться на цветы, — рявкнула Ева.

Эшли, которой явно стало неловко, переключилась на свой миниатюрный айпад и стала сверяться со списком гостей.

— Я и не тратилась. Они нам даром достались.

К сожалению, неприкрытая ложь была лучшей политикой при общении с Евой, которая посмотрела на бесплатные цветы совершенно новым взглядом.

— A-а. Тогда ладно, они красивые. Мне нравится. А когда все придут? — спросила Ева, как будто комната, где собралось уже изрядно народу, была совершенно пуста.

Уютную гостиную уже наполнял звон бокалов и праздная болтовня хорошо одетых гостей. Подносы с закусками тоже прибыли: тонко нарезанные помидоры, увенчанные кусочками молочно-белого сыра буррата с вкраплениями пармезана, неправдоподобно огромные креветки возле серебряной мисочки с коктейльным соусом и прозрачные ломтики красной рыбы с наструганным трюфелем в розетках глубиной лишь в два раза больше наперстков.

Краешком глаза Имоджин заметила Донну Каран в красивом черном комбинезоне и кашемировой оранжевой накидке, погруженную в бурную дискуссию с актером-оскароносцем и его женой-моделью. В другом конце комнаты Адриана Веласкес[96] из «Модного проекта» болтала с симпатичной барменшей с ирокезом на голове. Модель Кара Делевинь, шепталась в уголке со своей последней симпатией, нежно сжимая ее руку. Салман Рушди[97] вскинул руку вверх, приветствуя жестом Лили Олдридж и Стейси Бендет из «Элис & Оливия». Имоджин увидела, как явившийся прямиком с бродвейского проекта актер Алан Камминг, одетый в укороченный твидовый костюмчик (мало кто из мужчин с чистой совестью может позволить себе носить нечто подобное), подкрался сзади к Александре Ричардс[98] и поцеловал ее в щеку. Анжелика Хьюстон[99] болтала в углу со своим импозантным племянником Джеком. Через всю комнату к Имоджин летела искрящаяся воодушевлением Бриджет, и вокруг ее длинных ног плескались радужными плавниками шелковые шаровары.

— Мне только что пришла в голову идея создать свое собственное приложение, — обращаясь к Имоджин, она заговорщически понизила свой и без того вкрадчивый голос.

— Расскажи мне о нем, дорогая. Я уверена, ты замечательно придумала, — Имоджин потянулась снять пушинку с черного кашемирового жакета подруги.

— Ну, мне хотелось бы сделать что-то такое, что можно установить на телефон и это помогало бы моим клиентам подбирать по утрам одежду. Я хочу, чтобы они могли загрузить туда содержимое своих шкафов, а приложение станет сообщать им, как комбинировать вещи между собой, каждый день создавая свежий лук.

— А ты не боишься, дорогая, что сама ты им после этого не понадобишься? — спросила Имоджин, по сей день убежденная, что технологии создаются, чтобы делать людей ненужными.

Бриджет на миг задумалась.

— Нет, не боюсь. Я все равно буду нужна им, чтобы подсказывать, что надеть. А еще я думаю, что такое приложение поможет мне привлечь новых клиентов из тех, у кого не хватает денег или времени, чтобы часто со мной видеться, или кто живет в других концах страны.

Теперь пришлось задуматься Имоджин, и она решила, что все так и есть. Если Бриджет поселится в телефонах, ее клиентская база раскинется от Беверли-Хиллз до Капитолийского холма.

— Мне очень нравится твоя идея, — сказала Имоджин. — Думаю, ты непременно должна воплотить ее в жизнь, — она знала, с кем именно Бриджет следует обсудить эту тему. Этот человек, идеально вписавшийся в общество королей моды, как раз вошел в комнату, и его фирменный пучок на макушке жизнерадостно заколыхался в воздухе. На нем был костюм-тройка с завышенной талией от Тома Брауна[100] (красновато-коричневый верх, простой белый низ на пуговицах) и в тех же безупречных мокасинах, что и на «ТЕХНОРУШЬ!». Когда он проходил мимо, Имоджин подхватила его под руку.

— Бридж, я хочу познакомить тебя с Рашидом. Рашид — основатель «БЛАСТ!». Я думаю, вам найдется о чем поговорить, — Рашид поцеловал ей руку, и Имоджин отошла, оставив его беседовать с Бриджет о приложениях.

Палома Беттс, главная закупщица сети Barneys — красотка с легкими пепельными волосами, обрамляющими овальное лицо, и в черном креповом мини-платье, украшенном затейливой бисерной вышивкой, — неверной походкой шла к Имоджин.

— Эта та самая диджей, что я думаю? — поинтересовалась она, добравшись до цели. — Она прямо зажигает.

Диджей Челси (сейчас она выступала только под именем, без фамилии), вращающаяся в светских кругах барышня в камуфляжном комбинезоне, расположилась за маленьким столиком в углу под портретом двоюродного деда Имоджин, Альфреда.

Имоджин улыбнулась с напускной скромностью:

— Та самая, — она не стала упоминать, что всего пять лет назад Челси подрабатывала, сидя с Аннабель, и сейчас выступала на вечеринке бесплатно.

— Ты такая продвинутая, — Палома покачивала головой в такт ремиксу Питбуля, навевающему ностальгию по Лайонелу Ричи.

«Была», — подумала Имоджин.

— Ладно тебе. Я просто внимательная, — она пожала плечами. — Я дам тебе все ее контакты.

Палома поймала взгляд барменши и бочком двинулась к ней заказать бокал розового вина.

На столах были разложены подарочные карты Glossy.com, каждая добавляла на приложение «КУПИ СЕЙЧАС» по пятьдесят долларов. Рядом лежали презренные черные браслеты.

Имоджин почувствовала, как ее обнаженной спины коснулась чья-то теплая рука. Спереди у ее платья был высокий монашеский воротничок-стойка, зато спина оставалась открытой почти до ягодиц. Она грациозно повернулась, думая, что это Алекс, и впервые почти за десять лет оказалась лицом к лицу с Эндрю Максвеллом.

— Имми! — ее давно уже никто так не называл. Годы были добры к Эндрю — так, как они всегда бывают добры к состоятельным мужчинам. Его виски только-только посеребрила седина, но это ему шло. Волосы уложены идеальным шлемом — распространенная у политиков прическа, костюм безупречно скроен, а воротник неизменной розовой рубашки безукоризненно отглажен. Он окинул взглядом комнату. — Отличается от той маленькой квартирки, где мы когда-то жили, верно?

«Мне кажется, или он сказал это слишком громко?» — встревожилась Имоджин, а вслух произнесла:

— Эндрю, как я рада тебя видеть! Спасибо, что пришел.

— Как я мог упустить возможность увидеть неподражаемую Имоджин Тейт в своей стихии? — его зубы больше не уродовал желтоватый налет от курева. Теперь они сияли слишком ярко, отражая свет. Он улыбнулся непринужденной улыбкой, и вокруг его глаз собрались морщинки, которые старят женщин, а мужчинам лишь добавляют привлекательности.

Шестое чувство подсказало Имоджин, что за ними наблюдают.

Разумеется, это была Ева. Она спикировала на Эндрю, повисла у него на шее и звучно поцеловала в губы. Еву не вдохновил ни один из нарядов, которые раздобыла для нее Имоджин. Вместо этого она остановила свой выбор на очередном бандажном платье, черно-белом, и ее грудь соблазнительно выпирала из нескромного выреза. Сколько же у нее однотипных тряпок? Эндрю уставился на бюст Евы без тени смущения.

— Тебе не понравились платья, которые мы для тебя достали, Ева?

— Они слишком взрослые. Консервативные. Идеальные для тебя, не для меня.

— Ну, выглядишь ты прекрасно, — вежливо сказала Имоджин.

— Правда? — ответила Ева, развернулась на каблуках и прошествовала в угол, который облюбовала вместе с тремя блогершами. Имоджин закатила глаза и отправилась обходить гостей.

Она поздравила Веру Ванг с успешным показом, который состоялся утром, и стала переходить от гостя к гостю — к знаменитой балерине, которую звали как-то на «О», к известному искусствоведу, изо рта которого вечно разило кошачьим туалетом, к креативному директору Prada. Ненадолго остановившись в задней части комнаты, она с изумлением обнаружила малолетнюю блогершу Орли, которая сидела в одном из белых модерновых кресел и методично размазывала фуа-гра по тосту так, чтобы оно доходило до самых краешков. Потом она добавила сверху солидное количество горчицы и откусила от получившегося бутерброда. Девочка казалась Имоджин до невозможности похожей на эльфа с голубыми глазами, такими же волосами и чуть великоватой головой, будто парящей над тоненьким телом.

Она была совсем ненамного старше Аннабель, и Имоджин захотелось коснуться ее головы, спросить, хорошо ли та проводит время, и дать ей кусочек торта, но, прежде чем она успела подойти, Орли подняла глаза и похлопала рукой по соседнему креслу, мол, присаживайся, и это получилось у нее совсем по-взрослому.

— Никогда не знаю, что делать на таких сборищах, — заговорила она, и маленькие ручки запорхали у лица, как крылышки.

— Боюсь, это я тебя подвела, — ответила Имоджин, стараясь, чтобы ее слова звучали не снисходительно, а так, будто она беседует со взрослым человеком. — В мои обязанности хозяйки входит все тебе показать и со всеми познакомить. На самом деле никто толком не знает, что делать на вечеринках, так что ты не одинока.

Эта девочка была так не похожа на Еву! Совершенно бесхитростная и прямолинейная, она не пыталась заискивать перед Имоджин, потому что никто ее этому не учил.

— Давай немного пройдемся, — Имоджин предложила Орли руку.

В центре комнаты Массимо собрал вокруг себя самых красивых женщин. Ему нравились красивые люди обоих полов. Присцилла удобно устроилась между ручек его инвалидной коляски. Имоджин осторожно уселась ему на колени, позаботившись о том, чтобы большая часть веса все-таки приходилась на ее собственные ноги, и при этом зная, как ему нравится привлекать внимание тем, что красивая женщина так себя с ним ведет. Она поцеловала его в губы и сказала с делано сердитым взглядом:

— Мы с тобой почти не виделись во время Недели моды.

— Это потому, что я по-прежнему сижу в первом ряду, а ты всю дорогу ускользаешь куда-то на зады, как продувная маленькая простолюдинка, и постишь оттуда в «Инстаграм» эти свои чудесные фотографии.

— Массимо, познакомься с Орли. Я уверена, ты все о ней знаешь, но все равно не сомневаюсь, что она может научить тебя паре-тройке трюков, — лицо Орли засветилось от удовольствия.

Металл звякнул о стекло, и Имоджин увидела, как Ева лезет на стул. Два официанта бросились ей помогать, заодно одегивая ее задравшееся выше бедер платье.

— ПРИВЕЕЕТ! — обратилась Ева собравшимся. Это шло вразрез с их планом. Они собирались дать людям пообщаться около часа, чтобы потом Имоджин и Ева вместе поприветствовали всех и немного рассказали о новом Glossy.com. То же, что сейчас происходило, определенно было Евиным бенефисом, к которому Имоджин не имела никакого отношения. Три блогерши, с которыми Ева шепталась в углу, сейчас устремились к центру комнаты, локтями расталкивая гостей. Раз уж они явно были Евиными персональными летописцами, Имоджин стала называть их про себя селфирацци.

— Мы ДОЛЖНЫ там быть, — пронзительно выкрикнула одна из них.

— Это, типа, наша работа, — сказала другая, отпихивая Синтию Роули[101] так, что миниатюрная модельер чуть не впечаталась в стенку.

Одна из блогерш проделывала манипуляции со своими гугловскими очками. Две другие подняли поставленные на запись смартфоны, не заботясь о тех, кому они застят обзор.

— Определенно в этом году на нью-йоркскую Неделю моды вернулся гранж, — Ева сделала паузу. — Либо так, либо в Линкольн-центре теперь полно бездомных, — это задумывалось как шутка, но подача подкачала, и прием, соответственно, тоже. По рядам гостей пробежал неодобрительный шепоток. Ева ничего на замечала. — Я рада приветствовать всех на замечательной вечеринке, которую мы устроили в последнюю минуту.

Ева на миг замолчала, глядя, как по комнате идет в ее сторону звезда «Модного проекта»:

— Ку-ку, Гретхен, — она помахала рукой, а супермодель натянуто улыбнулась и кивнула. — Вы даже не представляете, как я рада тому, что запустила «Glossy-точка-ком». Забудьте о старых скучных журналах. За нами будущее.

Когда Ева заговаривала на эту тему, ее голос всегда звучал уверенно, но улавливать настроение аудитории она не умела. Ей не хватило сообразительности понять, что тут любили журналы, выросли на журналах и до сих пор были преданы журналам. Поэтому она продолжала разглагольствовать в том же стиле, что и в Сан-Франциско. Имоджин слышал нарастающее шуршание — это люди вокруг нее от неловкости переступали с ноги на ногу.

— Я счастлива видеть здесь стольких замечательных модельеров. Я хочу поблагодарить Тимо Вейланда, Оливье Тейскенса, Ребекку Минкофф, Фиби Фило. Александр Ван, на мне сейчас ваши туфельки, — Ева показала на Такуна. Александра вообще не было на вечеринке, и этих двух модельеров не объединяло ничего, кроме азиатского происхождения. — Моя цель — вновь сделать моду захватывающей. Моя цель — привести всех вас, — она раскинула руки, будто пытаясь обнять комнату, — в цифровую, мать ее, эру, и я не успокоюсь, пока не сделаю этого.

Ева не сомневалась, что ругнуться на публике — верный способ завладеть всеобщим вниманием. Вместо этого гости поморщились.

— Я знаю, каков Интернет. Он любит котиков, сиськи и женские письки. Мы собираемся найти способ использовать все это во благо Glossy.com, чтобы поколение миллениума совершало все покупки именно у нас.

Имоджин никогда раньше не слышала, чтобы кто-то произносил вслух словосочетание «женские письки». Она набрала в грудь побольше воздуха и подождала, пока Ева закончит, а потом осторожно пробралась вперед. Коснулась рукой талии Евы, таким образом сообщая той о своем присутствии, улыбнулась и знаком спросила: «Можно мне?»

— Думаю, Имоджин хочет вам что-то сказать, — проговорила Ева определенно раздосадованная тем, что ее речь не вызвала ответного энтузиазма.

Даже Имоджин, порой до неприличия самоуверенная, сейчас не понимала, как выкручиваться после такой кошмарной речи. Она откашлялась.

— Спасибо, Ева. Ева у нас гений технологий. Сколько бы я ни благодарила ее за упорный труд и за все, чему я у нее учусь, все будет мало, — Имоджин знала, что должна разрядить напряжение, повисшее в воздухе после Евиной речи. — Мы живем в новом мире, напоминающем безумный Дикий Запад. Кто еще полгода назад мог предположить, что мой журнал превратится в приложение? Если бы я знала, то, может, продлила бы свой отпуск.

Раздалось несколько смешков.

— Все вы приглашены сюда потому, что мы считаем вас частью семьи «Глянца» и хотим держать вас в курсе всех наших планов на будущее. Нам известно, что сегодня у вас не было недостатка в приглашениях на вечеринки, поэтому мы очень признательны за то, что вы выбрали нас. Я знаю, как в наши дни важны хэштеги, поэтому не стесняйтесь, если сочтете нужным твитнуть отсюда или запостить что-то в «Инстаграм». У нас есть идея, как заставить эту вечеринку стать настоящим хитом сезона, так что не расходитесь, ждите сюрприза. Пожалуйста, угощайтесь! Спасибо, Дэнни, ты замечательный повар. Да, и не забывайте пить побольше воды, вам ведь не хочется завтра мучиться похмельем, — Имоджин подняла бокал, и собравшиеся успели немного похлопать, прежде чем Челси заглушила аплодисменты рефреном песни Игги Азалии. Пока Имоджин говорила, Ева сумела-таки слезть со стула.

Звуки вечеринки — светская болтовня и жевание — возобновились.

— Что это было? — зашипела на ухо Имоджин Ева. — Это все, что ты можешь сказать? Мы что, потратили пять тысяч долларов, чтобы обеспечить всем этим людям отсутствие похмелья? Мы пригласили их, чтобы заполучить их в наше приложение.

Интересно, а что именно, по мнению Евы, она должна была сказать?

— В этом мире так дела не делаются, Ева, — громко зашептала в ответ Имоджин, раздраженная самоуверенностью Евы, шею которой она только что пыталась спасти. — Для таких вещей нужно время, терпение и связи. Думаю, мне известно об этом больше, чем тебе.

— Эти люди нужны нам сейчас. Они нужны нам вчера. Ты даже список гостей не смогла правильно составить. С большинством из них я уже знакома.

Оглядевшись, Имоджин поняла, что это неправда. Ева не могла знать и половины гостей, разве что несколько лет назад отвечала на их звонки в качестве помощницы Имоджин.

— Я хотела увидеть тут новых людей, а ты их не позвала.

И Ева удалилась в ванную, оставив Имоджин с открытым ртом.

Пока Имоджин обращалась к гостям, в задней части комнаты успел появиться Алекс. Он поднял руку и помахал Имоджин, а потом заметил, что она расстроена, и поспешил к ней.

— Прекрасная речь. Коротко и по существу. Пусть люди выпьют вечером, а днем займутся делом, — напомнил он Имоджин фразу, которую когда-то сказал ему Картер Уортингтон. Дело было на одном из его рекламных праздников, во время которого Алекс, несколько перебрав с «Маргаритами», спросил у босса жены, зачем выбрасывать на подобные мероприятия столько денег.

— Я должна договорить с Евой, — Имоджин быстро поцеловала мужа и улизнула в направлении ванной. Она услышала Еву раньше, чем увидела, — тяжелое дыхание той разносилось по коридору. Имоджин постучала в дверь собственной уборной:

— Ева, это Имоджин. Можно войти? — она услышала, как щелкнула щеколда.

Евы была вся в поту. Ее глаза оставались сухими, но судя по тому, как исказилось лицо девушки, пожалуй, слезы принесли бы ей облегчение.

— Кажется, у меня сердечный приступ, — выпалила Ева. Ее грудь вздымалась, и все тело дрожало.

Имоджин выхватила из черепаховой коробочки бумажную салфетку и протерла края раковины, прежде чем осторожно к ней прислониться. Ей приходилась сталкиваться с паническими атаками. Их нужно просто переждать. Когда они с Бриджет еще жили вместе в дрянной маленькой квартирке, с той по крайней мере раз в неделю делался такой припадок, причиной которого могло быть что угодно, начиная от тяжелого рабочего дня и кончая крысой, которую она встретила в метро, пока наконец врач не подобрал ей целебное сочетание медикаментов.

Ванная была маленькой, тесной. Имоджин стояла так близко к Еве, что легко могла бы до нее дотронуться. Вытянув руку всего на несколько сантиметров, она могла бы успокаивающе коснуться ее плеча, но одна мысль о том, что она ощутит под пальцами кожу Евы, заставила Имоджин отшатнуться. Она держалась от девчонки так далеко, как только позволяло ограниченное пространство, но все равно слышала, как та скрежещет зубами — такие звуки издают тяжелые ботинки при ходьбе по гравию.

Ева дышала неестественно глубоко.

— Они все меня ненавидят, — стонала она, дергая себя за кудри и наматывая их вокруг подбородка. Потом она, как ребенок, потянула прядь волос в рот. — Все здесь меня ненавидят. Я сегодня провалилась.

Имоджин стала тревожиться, не доведет ли Ева себя до гипервентиляции. Наконец пришли слезы, и Ева потянулась к подолу платья Имоджин и ухватилась за него, как утопающий за спасательный круг. На ее левом глазу потекла тушь. С каждым словом, которое произносила Ева, удовольствие от вечеринки улетучивалось.

— Дыши, — Имоджин выплеснула из бокала свое шампанское и набрала холодной воды. — Выпей, — она сунула Еве два таблетки ксанакса. — Прими это и вытри слезы, — не звучит ли это чересчур по-матерински?

Ева продолжала глубоко и часто дышать, ее лицо побагровело.

— Ты хотела, чтобы эта вечеринка провалилась, да?

У Имоджин упало сердце. Что бы она ни делала, ничего не помогало. Ева вела себя как психопатка. В такие моменты она напоминала Имоджин джек-рассела, который был у нее в детстве. Наткин прекрасно вел себя в лондонской квартире, но во время однодневной поездки в Кент показал свою истинную сущность. Он выпрыгнул из открытого окна машины и рванулся через поле к ягненку, который запутался в колючей проволоке на краю выпаса. Нога бедного животного была вывернута под прямым углом и кровоточила. Наткин учуял кровь, и стало ясно, что это агрессивный зверь, до поры скрывавшийся под маской благовоспитанной городской собаки. Сын пастуха выпалил в него из своего дробовика вскоре после того, как пес убил ягненка. Такая уж судьба была у Наткина. Он таким родился. И Ева тоже такой родилась. Она смотрела на Имоджин, и гнев туманил ее взгляд:

— Зачем я вообще тебя держу?

Имоджин устремила на заносчивую маленькую сучку ответный жесткий взгляд и сказала, понизив голос:

— Следи за словами, Ева. Я не меньше твоего хотела, чтобы вечеринка удалась, и до сих пор хочу. В этой комнате собрались люди из числа самых влиятельных в индустрии моды, и они рады поговорить с тобой о Glossy-точка-ком. На твоем месте я бы не упустила такую возможность.

Ева подняла голову и тупо уставилась в никуда, потом выпрямилась и повернулась к раковине. Имоджин едва успела отскочить, и девчонку вырвало. Потом Ева залпом выпила воду из бокала и кинула в рот таблетки.

— Уйди. Мне надо несколько минут.

Имоджин недоверчиво покачала головой.

— Пожалуйста, соберись, прежде чем вернуться к гостям, — холодно сказала она и боком пробралась к двери. Там она столкнулась с Эндрю Максвеллом, единственным, кто стоял сейчас в коридоре, ведущем из гостиной к внутреннему дворику.

— С ней все в порядке?

— Как с человеческим существом — нет. Но сию секунду, думаю, с ней все будет нормально. У тебя определенно теперь хлопот полон рот, Эндрю.

Он потянулся было к волосам, явно намереваясь их взъерошить, но потом передумал и снова сунул руку в карман.

— Она просто перфекционист, Имоджин. Она хочет успеха этому проекту.

Имоджин прикусила нижнюю губу.

— Она хочет не этого. Она хочет, чтобы этот проект целиком и полностью принадлежал только ей, и больше никому, — она тут же пожалела об этих словах, зная, что Ева, наверно, их услышала, а даже если нет, то Эндрю определенно ей донесет.

Вернувшаяся из ванной Ева выглядела далеко не блестяще. Имоджин старалась игнорировать ее. Девчонка держалась на периферии и что-то яростно набирала у себя на телефоне, прервавшись ненадолго лишь один раз, чтобы шепнуть что-то Эддисону Цао, как всегда, одетому в синий помятый бархатный костюм. Потом она, не попрощавшись, вылетела за дверь и прыгнула в черное такси.

Вскоре после того, как она удалилась, прибыл обещанный Имоджин сюрприз. Тут хозяйка дома, конечно, здорово рисковала, но рассчитывала, что шанс на успех у нее есть, поскольку начала понимать, как сделать какое-то событие хитом Интернета. Ее подруга Джиннифер (одна из компании школьных мамаш и давний волонтер общества против жестокого обращения с животными) явилась ровно в девять с коробкой, полной копошащихся, активно себя ведущих спасенных щенков. На самом деле это придумала не Имоджин. Идея принадлежала Аннабель. Накануне вечером, когда Имоджин сокрушалась по поводу того, что вечеринка может не задаться, дочь подняла голову от айфона и будничным тоном сказала:

— Просто притащи им побольше щенков.

Это звучало совершенно нелепо.

— Зачем, дорогая?

Аннабель покачала головой и беззаботно бросила, удаляясь в свою комнату:

— Для Интернета.

Конечно, дочь оказалась права.

Гости просто сошли с ума от восторга. Сколько видео для Инстаграма было снято, сколько аккумуляторов разряжено! Ради того чтобы пообщаться с одним забавно-свирепого вида бульдожкой по имени Чемп, народ только что в рукопашную не шел. К нарядам от кутюр пристала собачья шерсть, но никого это не беспокоило, и девять очаровательных щенков обрели дома, о которых никогда и мечтать не смели.

Вечеринка продлилась до полуночи. Стоило Еве уйти, все наладилось, гости оживились, зашумели. Может, Имоджин показалось, но обстановка стала жизнерадостней и несерьезней. Мебель сдвинули к стене, чтобы дать волю ногам, которые уже поймали ритм и сами шли в пляс. Люди танцевали так, будто оказались в том самом цоколе отеля «Ритц».