Дешевый и плохо сшитый костюм гориллы

Глава 12

Июнь

Марина окинула цепким взглядом зал ресторана. Днем здесь почти никого не было: компания из пяти человек в глубине зала, парочка у окна, еще две девушки ближе ко входу. Опаздывать на деловые встречи она не любила, хотя ВазгенГамлетович (а попросту Гамлетыч), был клиентом настолько давним, и столько раз выражал надежду на «более тесную дружбу», что можно было бы и не спешить.

Ресторанчик «Нагасаки», не смотря на свое многозначительное название и вполне приличные роллы, больше славился в их уголке Москвылагманом и пловом, а так же пятидесятипроцентными скидками для дневных посетителей в будни, так что Марина за последние два года стала здесь завсегдатаем и давно уже заказывала без помощи меню.

— Цезарьс курицей и глинтвейн. Безалкогольный, — уточнила она, глядя на свою припаркованную напротив окна машину.

— А так же баранину на косточке и зеленый чай, — из-за спины официанта вынырнул Гамлетыч и, сверкнув сначала своими южными очами, а затем лысиной, наклонился поцеловать ручку.

Гамлетыч был великим знатоком среднеазиатской и кавказской кухни, и одним из основных Марининых клиентов. Человек, крайне любвеобильный и, по его собственному убеждению, порядочный, он имел привычку жениться на самых «заслуженных» из своих любовниц. «Заслужить» такое счастье можно было только одним способом — родить Гамлетычу ребенка. Как человек порядочный, он должен был «дать ребенку свое имя», то есть жениться на его матери. Каждая очередная женитьба предварялась разводом, покупкой жилья для бывшей жены и необидным для ее статуса ремонтом квартиры. Иногда новая жена так же требовала обновить территорию, где она собиралась вступить в свои права. Одним словом, Гамлетыч предоставлял Марине непочатый край работы.

— Добрый день, ВазгенГамлетович. Вы тут за своего? Не знала…

— Нет, дорогая Мариночка, я просто знаю хозяина ресторана. Ни один уважающий себя узбек не откажется от хорошей баранины, сколько бы он ни претворялся японцем.

— Буду знать, спасибо. А я ожидала увидеть вас у себя в конторе. Проект почти готов, осталось учесть небольшие пожелания…

— Видишь ли, Мариночка, — Гамлетыч сиял, как новый пятак. — Я… эээ…. Проект уже видел. Мне Лариса все показала и объяснила.

Марина наморщила лоб.

— При чем здесь Лариса? Она у меня уже не работает.

— Дело в том, Мариночка, что я женюсь. На Ларисе. Она меня так любит, что просто нельзя обижать такую хорошую девочку. — Глядя, на краснеющее Маринино лицо и вылезающие на лоб глаза, он поспешил закончить: — Так что ремонтом займется она.

Гамлетыч был птицей маленькой, но гордой, потому Марина изо всех сил постаралась замаскировать смех кашлем. Отдышавшись, поздравила жениха и подняла за благополучие новой семьи свой безалкогольный глинтвейн.

— В общем, минус один и большой: ушел постоянный клиент, — рассуждала она, сидя вечером с Никитой на диване. Никита вдумчиво массировал узкие белые Маришкины ступни. — Ой, помягче, пожалуйста. Зато много маленьких плюсов: торговался он все-таки, как старая матросская шлюха, хватал Ленолеумов за задницы…

— Это точно плюс?

— Думаю, да. Платил после третьей угрозы подать в суд, но ни разу не подвел по-крупному. И вдруг бац! Женится на Лариске.

— Ну, что тебе сказать? Кривоногий, страшненький, лысый, пузатый, но орррел!

— Скорее всего, я буду поздно. Ложись спать пораньше, не жди меня.

— Хорошо, я поняла. Целую.

Никки выключила телефон и вздохнула.

Не став ни успешной актрисой (по причине бездарности, надо признать), ни гламурной дивой (Виктор был категорически против публичности) она как-то незаметно всецело сосредоточилась на своем мужчине. Ни один из ее предыдущих, которые хоть и способны были при постоянной и неослабевающей обработке проявлять щедрость, не стимулировали к достижению целей, лежащих за пределами достижения ее, Никки, персональной финансовой самостоятельности. Вся ее молодость была потрачена на ежедневное, ежечасное унизительное попрошайничество, порой Никки казалось, что уж лучше бы она согласилась работать секретаршей или влилась в ряды «офисного планктона».

Жизнь с Виктором привела ее к необходимости отшлифовать свои манеры: умение одеваться, такт и чувство юмора позволили ей выходить вместе с ним за пределы его квартиры. Он хорошо платил и получал взамен регулярный секс, возможность сосредоточиться на работе, отсутствие семейных проблем и — это оказалось для него приятным дополнением — элегантную спутницу для похода на мероприятия, где эта спутница предполагалась. Не прибегая к его помощи, Никки размещала свои средства в недвижимость, ей даже пару раз повезло на фондовом рынке. Десять лет назад ей, двадцатипятилетней, ее мечта о будущем казалась почти недостижимой: обеспеченная и независимая жизнь в домике у моря. Полная свобода от детей, родственников и обязательств перед мужчинами. Может быть, с кошкой. Теперь, когда эта мечта приблизилась почти на расстояние вытянутой руки, от нее ощутимо повеяло холодом одиночества.

Никки зябко поежилась. Удивительно, как любовь одним махом может смести в прах терпеливо выстроенный домик, финансовые расчеты, доводы целесообразности.

Разбор документов занял меньше времени, чем Ольга ожидала. Справившись с проверкой за полтора дня, она в воскресенье успела повидаться с Женькой и отвезти Саньке большой контейнер с винегретом и еще один поменьше, с котлетами. И, что самое приятное, выспалась перед началом рабочей недели, так что была «вполне свежа», когда в одиннадцать часов утра понедельника входила в малую переговорную около директорского кабинета.

Навстречу ей из-за стола поднялся высокий худощавый мужчина. Представившись Виктором и пожав ей руку, он отодвинул стул рядом с собой и приготовился слушать.

— Насколько я поняла, вы либо собрали не все документы, либо имеют место подтасовки. Я не нашла среди распечаток обязательные платежи в пенсионный фонд, часть зарплат, очень вероятно, выплачивается в конвертах. Думаю, после моего отчета у вас возникнут вопросы к вашему управляющему и бухгалтеру…

— И к моему партнеру, — Виктор смотрел ей в лицо, почти не моргая и слегка сведя брови к переносице. — Он проявил такой интерес к покупке этого бизнеса, что я тоже решил поинтересоваться.

— Значит, я ошиблась, у вас были другие причины привлечь к проверке человека со стороны. Возможно, тогда эти документы следует подробнее рассмотреть вашему начальнику охраны и юристу. — Ольга подвинула к нему стопку бумаг, пестреющую разноцветными стикерами. — Я не смогла обнаружить в федеральной базе данных паспорта вот этого и этого участников. Договор аренды действительно заключен на длительный срок и на очень выгодных условиях, но я не уверена, что он настоящий. Даже на копии видно, что на нем стоит факсимиле подписи. И кипрские доверенности тоже взывают сомнения. Вернее, регистратор компаний заверил здесь не саму доверенность, а лишь ее перевод. Но полностью я могу ручаться только за финансовую часть проверки, сами понимаете.

Виктор отвел глаза от узкой руки с длинными пальцами. Интересная форма ногтей — почти идеальный овал. И такое же овальное лицо, почти торжественное в своем спокойствии. Она совершенно не волнуется, ни разу не нахмурилась, но и не улыбнулась. Словно ее действительно интересует только дело.

— Дааа… — Он полистал документы, затем снова поднял глаза на женщину. — Надо будет проверить более тщательно. Но пока я понял, что должен как минимум удвоить предложенную вам сумму.

— Сумма меня устраивает.

— Вы себя недооцениваете. — Виктор наклонился вперед.

Ольга чуть отодвинула стул.

— Себя я и не продаю, а цена, предложенная вами за мою работу вполне адекватна моей квалификации. Кроме того, я еще не закончила с проверкой расценок поставщиков.

Правая бровь поползла вверх, но Виктор вовремя спохватился и привел лицо в порядок.

— Конечно, вы правы, извините. — Он взвесил на руке пачку документов. — Курьер привезет вам ноутбук с электронной базой бухгалтерии.

На заднем сиденье машины Виктор покачал головой, игнорируя любопытный взгляд водителя в зеркале заднего вида. Она ему так ни разу и не улыбнулась. Вероятно, сочла, что не заслужил. Полезно все-таки общаться с такими маленькими гордыми малышками, хотя бы для сохранения душевной опрятности. Впрочем, глупо получилось с этим намеком, эта сорокалетняя женщина, конечно, не был похожа на золотоискательницу. Наверное, просто отвлекся на игру света в ее красно-рыжих волосах, когда она села спиной к солнцу.

При звуке поворачивающегося в замке ключа Никки выскользнула из-под одеяла и бросилась навстречу Виктору.

— Почему ты не пришел вчера? Я ждала весь вечер.

Он не собирался признавать своей вины.

— Я ведь предупредил тебя.

— Но я все равно ждала.

Вернее, караулила, сидя на диване с пультом телевизора и предварительно раздвинув шторы, чтобы видеть окна квартиры напротив. Диван в ее квартире был точно такой же, как у Виктора, потому что это он заплатил дизайнеру за ремонт и обстановку обеих квартир, но свои шторы Никки выбирала сама. Дизайнер дулся, но ей было все равно.

— Извини, Никки, — Она посмотрела на него с веселым удивлением: извиняться было не в привычке Виктора. — Я вчера вернулся поздно, так что не хотел тебя будить.

Конечно, он вернулся поздно, свет в его окнах зажегся во втором часу ночи и все еще горел, когда она сдалась и отправилась спать в одиночестве. И все жеНикки была бы только рада его позднему визиту. Пусть возвращается, во сколько хочет, но только сюда, к ней. Каждый раз просыпаясь утром рядом с Виктором, Никки чувствовала, что одержала маленькую победу. Вернее, маленькую временную победу в бесконечно войне, которую она вела с воображаемыми захватчицами.

— А еще я прошелся по набережной.

А вот в это она верила охотно. В апреле начинался сезон его одиноких ночных прогулок, и потому Никки ненавидела и весну и лето с их теплыми ясными ночами.

Виктор со стоном упал на диван и вытянул ноги.

— Пять минут, дорогой, и я приготовлю тебе завтрак.

Никки накинула шелковый халат, жизненный опыт научил ее не скупиться на хорошее белье, и прошла в ванную. Хорошо, что она вчера не пила много жидкости на ночь, лицо было свежим, глаза ясными. Прополоскала рот зубным эликсиром и расчесала волосы щеткой. Еще секунду подумав, опустила голову вниз, энергичным движением откинула волосы назад и победно улыбнулась своему отражению. Рита Хейворт в «Гилде». Виктору понравится.

За десять лет жизни с Виктором она хорошо изучила его вкусы, а за пятнадцать лет своей карьеры содержанки неплохо узнала мужчин вообще и давно не заблуждалась на их счет. Подтверждением тому служила длительность ее карьеры. О настоящем институте куртизанок в России нечего было и помышлять. Большинство девочек начинали карьеру совершенно неподготовленными и быстро сходили со сцены. Статус жены был для них вершиной успеха, и, добиваясь этого статуса, мало кто из них понимал, как часто состоятельные и даже не очень состоятельные мужчины меняли подобных «жен».

Партнер Виктора Николай, например, «обновлял свой парк» раз в пятилетку. Его первая жена, получившая развод пятнадцать лет назад и до сих пор получающая щедрые алименты, воспитывала троих детей. «Младшие жены» к деторождению не допускались и «выходили на пенсию» без содержания. Впрочем, Никки не хотела детей. Дети и подруги отсутствовали в ее жизни полностью. Талия в пятьдесят девять сантиметров и никаких соперниц, способных обратить ее же секреты против нее.

Никки туго затянула пояс халата и окинула свое отражение оценивающим взглядом. Недурно. А теперь надо проверить свое оружие:

— Милый, я готова душу продать за стакан апельсинового сока.

Виктор еще раз потянулся и неохотно двинулся на кухню. Потом встряхнулся, как большая собака и уже вполне бодро направился к холодильнику. Ессс!

Сославшись на дела, он ушел к себе через четыре часа. Никки лениво натянула на грудь вязаное хлопковое покрывало и взяла с прикроватного столика планшет.