Дешевый и плохо сшитый костюм гориллы

Глава 22

За дверьми лифта чья-то рука резко опустилась на Ольгин локоть и заставила развернуться на девяносто градусов. Мелькнула мысль: как же я устала, даже если будут убивать, сопротивляться не стану. Ольга перевела измученный взгляд с твердых пальцев на тонком шелке блузки на сурово насупленное лицо.

— Ну, что опять?

— Не понос, так золотуха, — хмыкнул Артем. — Не хочу наломать дров, так что решил посоветоваться с тобой.

Перспектива второй раз за один вечер выяснять отношения, но теперь уже на своей территории, казалась настолько удручающей, что Ольга сморщила нос и тихо застонала. В ответ лицо Артема приняло настолько по-детски обиженное выражение, что она быстро отвернулась, чтобы не хихикнуть.

— Так и будем стоять на пороге, — бывший мягко подтолкнул Ольгу в сторону квартиры.

— Не будем, — Ольга начала шарить в сумке в поиске ключей. — Я пойду к себе, а ты вызовешь лифт, дождешься, когда откроются двери и сделаешь шаг вперед.

— У меня есть серьезный довод в мою пользу. Вот, — Артем поднял пакет, в котором что-то убедительно звякнуло, — и вот.

Судя по приятной округлости, в пакете лежали фрукты. Если точнее: виноград, инжир и персики. Под рукой в сумке завибрировал телефон, некоторое время Ольга смотрела на светящийся экран, затем отвернулась от пристального взгляда Артема и быстро прошла к двери.

— Да… Тебе не обязательно извиняться. Согласна, некрасиво… Я действительно хотела поговорить по делу, но сейчас… — Ольга рассеянно обернулась на поскучневшего Артема, — сейчас говорить не могу. Да, занята… Это подождет… Позже… Всего доброго.

Больше не оглядываясь, она сбросила в коридоре туфли, по дороге опустила на пол сумку, прошла на кухню и, положив телефон на край стола, достала узбекское фаянсовое блюдо.

— Помой фрукты, я сейчас.

Она скрылась за дверью ванной комнаты. Артем прислушался, и когда ручка с тихим щелчком повернулась, быстро взял Ольгин телефон. Секунду поколебавшись, он несколько раз ткнул пальцем в экран, снова замер, а затем положил телефон на прежнее место.

Ольгу ждало блюдо, полное словно запотевшего от морозца винограда и два бокала красного вина. Усевшись на стул, она задумчиво покрутила в пальцах тонкую стеклянную ножку, вдохнула терпкий запах и отставила бокал в сторону.

— Значит, решила рожать?

— Зачем пришел? — Границу Ольга обозначила без малейшего усилия, и Артем без сопротивления отступил.

— Я насчет Женькиной свадьбы.

— Она сама тебе рассказала? — В глубине души Ольга надеялась, что дочь помирится с отцом.

— Нет, Санька проболталась… и…

Ольга откинулась на спинку стула, ясно давая понять, что раз Артем поддерживает отношения только с одной из двух ее дочерей, то имеет право только на половину ее внимания. Ее равнодушие вызвало у Артема уже привычное в последнее время раздражение. Он покосился на черный прямоугольник Ольгиного телефона и продолжал уже деловито, словно обращаясь к бизнес-партнеру:

— Если она хочет нормальную свадьбу… — Ольга пожала плечами, но Артем упрямо продолжал. — Полагаю, она не планирует разбежаться со своим Димой уже через год… — Ольга подняла брови. — Короче, я готов оплатить свадебные расходы и купить ей квартиру.

— До свадьбы еще несколько месяцев, ты вполне успеешь поговорить со своей дочерью сам.

— Права на квартиру лучше оформить сейчас, то есть до брака.

— А ты уверен, что ей нужны твои деньги?

— Деньги нужны всем.

— Но некоторые могут зарабатывать их самостоятельно. И у Женьки с Димой это уже вполне получается.

Ольга не преувеличивала ни на грамм. За последний месяц Женька вполне освоилась на новом месте у Николая, еще и подхалтуривала составлением балансов для двух небольших компаний. Дима заключил договор с галереей, весьма практичный хозяин которой уже наладил сбыт его картин среди разнообразных инвестиционных банкиров, а заодно подкидывал заказы на портреты. Кроме того, Нинка пустила в оборот шелковые платья с Димкиной авторской ручной росписью в стиле арт-деко, так что в ближайших планах молодой семьи уже стояла и скромная свадьба за собственный счет и первый взнос на ипотеку.

Ольга невольно улыбнулась, вспомнив, как покатывались со смеху они с Женькой, когда наблюдали взлохмаченного от напора вдохновения Диму за рисованием их совместного портрета на льняной салфетке с вышитым в уголке логотипом ресторана. Вызванный официантом администратор отказался принять оплату за испорченное имущество, сойдясь на еще одном портрете — своем собственном.

Вот почему деловитый и серьезный Артем сейчас вызывал у Ольги легкую жалость и недоумение. Дурачок, хотелось сказать ему, твоя дочь отлично понимает, что ты всего лишь собираешься купить себе возможность и дальше лезть в ее жизнь со своими проблемами, необоснованным самодовольством и неопрятной личной жизнью. Только говорить все это бывшему мужу было бы совершенно бесполезно. Зато можно было со скучающим видом закатить глаза и выразительно вздохнуть.

— Помнишь, ты всегда повторял, что «своих детей надо делать собственноручно»? Так вот, иди. Действуй.

На улице Артем оглянулся на давно знакомые окна и поежился от неожиданного укола стыда. Сейчас он напоминал себе дядю Мишу, дальнего родственника и непрошибаемого старого жлоба, разбогатевшего на первой волне кооперативов и разъезжавшего на казавшемся в те времена почти чудом черном мерседесе. Сколько Артем, тогда еще вчерашний студент, ни уговаривал дядьку продать старую «шестерку», тот отказывал под железным предлогом выезда на рыбалку. Рыбалка для дядьки давно закончилась и для Артема, кажется, тоже.

Настроения эти мысли не подняли, на душе по-прежнему скребли кошки: наверное, закапывали что-то гадкое. Дома ждала Ангелина с предложениями испанских риэлторов. Зря он проболтался о квартире для Женьки, потому что теперь любовница всячески добивалась восстановление справедливости путем покупки уже ей самой домика в Каталонии. Излить наболевшее было совершенно некому. Ну ладно, задействуем старые связи, может быть на том конце ниточки его еще не забыли. Или все совсем плохо?

Пришлось подождать, пока Маришка ответит на вызов. Она явно не торопилась. И явно не обрадовалась:

— Убивают?

— Привет, Марин, я тоже рад тебя слышать. Как дела?

Похоже, Марина колебалась, но в конце концов выдала не очень довольным голосом:

— Работаю. Скоро мои китайцы проснутся, обещала им утром отчет. Что стряслось?

Ага, дверка приоткрылась. Войти еще нельзя, но протиснуть ногу в щель уже получится.

— Да так, вспомнил старых друзей, решил узнать, как поживаете.

— Если я правильно поняла, новую жилетку ты себе еще не нашел?

— Кто же согласится? Сейчас модно ходить к психологу.

— Это психи к психологам ходят, а нормальные люди среди ночи берут бутылку водки и едут к друзьям на кухню.

— Точно, — скрыть облегчение в голосе было почти невозможно.

Впрочем, что-то скрывать от Марины было занятием сложным, хлопотливым и совершенно бесполезным.

— Вот только друзей у тебя не осталось… — Артем так явственно представил, как она задумчиво постукивает карандашом по столу, что засмотрелся на это чудное видение и не успел обидеться. — Ладно, я в конторе. Приезжай. С тебя большой латте с карамелью.

Ольга задернула занавеску кухонного окна и взяла со стола телефон. Нинка ответила после трех гудков.

— Привет, подруга. Не надоели тебе еще твои кавалеры?

Вот как она всегда умудряется угадать, словно под дверью подслушивала?

— Нин, пусти меня к себе пожить неделю. Я так по всем вам соскучилась.

У дверей со скромной вывеской — золотые буквы на белом матовом металле — Артем столкнулся с одной из Ленолеумов, она задержалась на пороге, придерживая для него дверь. На смену зимним шортам пришел длинный шифоновый сарафан поверх узкого платьишка с кружавчиками, больше напоминавшего комбинации времен его детства. Впрочем, все вместе смотрелось довольно аппетитно, и Артем проводил уплывающий в золотистые летние сумерки пестрый парус задумчивым взглядом. Вот для кого эти бабы так стараются, если им ничем не угодишь?

— Давай, — не отрывая взгляда от экрана, Маришка протянула руку в его сторону и хищно пошевелила пальцами.

А ведь когда-то это она срывалась с места и мчалась на кухню, чтобы сварить ему кофе. Вздохнув, Артем поставил на стол большой бумажный стакан.

— Спасибо. Ты присядь, я почти закончила. Еще десять минут.

Диван был наполовину завален каталогами, связками каких-то деревянных реечек, разноцветными картонками, скрепленными булавкой образцами тканей. Артем разгладил на колене серебристо-серый прямоугольник, вышитый драконами. Когда-то у Ангелины было такое платье, в нем он увидел ее в первый раз. Пришпиленная к образцу бирка гласила: «спальный гарнитур + кушетка».

Раздалось дребезжание пластмассовых колесиков, и Артем поднял голову. Маришка развернула кресло и катилась прямо на него, энергично отталкиваясь каблуками от серого коврового покрытия. Артем рассмеялся от неожиданности и, внезапно расслабившись, откинулся на спинку дивана.

— А помнишь, как мы устраивали гонки на креслах у меня в конторе?

— Конечно. Я и сейчас форму поддерживаю. Сделаю вас всех при случае.

— А помнишь…

— Артем, я все помню, — Марина сделала глоток и одобрительно кивнула. — И хорошее помню и плохое. Зачем пришел?

На самом деле, понял Артем, он пришел, чтобы вот так посидеть, поболтать. Было бы совсем хорошо, если бы прямо сейчас на пороге появились Барсук с Никитой. И Нинка… и Ольга. Посмеяться, выпить децл… У Маришки, кстати всегда была заначка, и Артем бросил заинтересованный взгляд в сторону кухонного шкафчика.

— Что, все так плохо?

— Понимающая ты женщина, Марина. Повезло Никите с тобой.

— Ладно, возьми кизлярский, он начатый. Лимон в холодильнике.

— О! У тебя тут еще огурчики маринованные. Можно?

— Коньяк огурчиком закусить?

— Ну, как в молодости…

— Да пожалуйста, мне не жалко. Лишь бы с тех огурчиков… Ладно, ты привлекателен, я чертовски привлекательна… — Артем насторожил уши и всей спиной выразил живейший интерес. — С дочерями проблемы?

— Как ты угадала? — В отношении Маришки это был вопрос число риторический.

— Сразу обратилась к списку проблем, которые Ольга раньше решала вместо тебя.

— Я между прочим, работал. Семью содержал. А она десять лет дома сидела.

— Как же, помню. Нянчилась с детьми, на каждый чих твоей мамани ядовитой к ней через весь город мчалась и бухгалтерию твоей фирмы вела. Бесплатно, заметь. Потому что платить зарплату собственной жене ты не считал нужным.

— Ну… у нее все было.

— А теперь это «все» она обеспечивает себе сама. И прекрасно себя чувствует.

— Да, я уже заметил.

— И был неприятно удивлен?

Кажется, идея пожаловаться на жизнь Маринке оказалась не самой лучшей. Но выбирать было не из чего. Вторую рюмку Артем закусывать не стал.

— Ладно, проехали. Но почему Женька с Санькой меня за человека не считают? Смотрят, как на насекомое какое-то… Это на мои деньги, между прочим, были и кружки и репетиторы и поездки…

— Ага, ты их еще куском хлеба попрекни, папаша.

— Ну что ты за ехидна такая, Марин. Ты же видишь — мне плохо.

— Я что-то не пойму? Это что, враги сожгли твою родную хату, убили всю твою семью? Ты это сделал сам, — Маришка обличительно ткнула в него алым ногтем, — своими кривыми ручонками. Ты не понимал, что бросаешь не только женщину, с которой прожил двадцать пять лет? Или надеялся, что сможешь прихватить с собой все, что она выстроила своим трудом? Думал, что просто выдернешь Ольгу из своей жизни, как морковку с грядки, а вместо нее усадишь эту овцу в лабутенах?

Сейчас что-то плохо вспоминалось, о чем он тогда думал. Слишком торопился, боясь передумать. Наверное, да, действительно рассчитывал, что все будет по-прежнему, только вместо прежней Ольги будет новая, такая же, но молодая. А ведь это он, Артем, познакомил Ольгу с Маришкой, и Ленька был его приятелем еще со времен института. И теперь все они, значит, не его, а Ольгины друзья? Вот подстава так подстава.

— Марин, — у Артема уже не было сил ненавидеть себя за жалобные нотки в голосе, — Женька со мной не разговаривает. Совсем. Трубку не берет, мой номер на мобильном заблокировала.

— Ну, после гастролей твоей пассии в бухгалтерии это совершенно закономерно. Я бы удивилась, если бы твоя дочь проглотила это хамство. Не смотри так, уже все в курсе, и не только я…

— Но она же моя дочь! Я о ней двадцать лет заботился.

— А ты ее отец! И должен любить и защищать ее каждый день. Думаешь, что можно один раз вложиться в ребенка, а потом всю оставшуюся жизнь стричь дивиденды? А вот нетушки, порядочным человеком нужно быть каждый день, иначе капитал доверия и любви закончится очень быстро.

Почти минуту Марина рассматривала склонившего голову Артема. Волосы на макушке редеют, живот пока не очень заметен, но уже нависает над ремнем, руки с набрякшими венами крутят пустую рюмку. Здравствуй, вторая молодость.

— Знаешь, что? — Артем выпрямился и посмотрел на нее с надеждой. — Мне домой пора. — Хотела честно сказать, что разговаривать с ним скучно и неинтересно, но в последнюю минуту решила пожалеть и придержала язык. — А ты такси возьми, все-таки на голодный желудок пил.