Десятый демон

Глава 20

Я проснулась с чувством опустошения и тоски, а, вспомнив о событиях вчерашнего дня, и вовсе почувствовала себя так, словно меня приговорили к сожжению на костре. Кой чёрт понёс меня на эту галеру, то бишь планету? Чем плохо мне было в великолепных дворцах на Киоте в окружении красивых мужчин и верных, заботливых друзей? Что понесло меня сюда, в этот средневековый кошмар, где мне ни днём, ни ночью нет покоя?

Карма… Глубокомысленно изрек бы Фарги, будь он рядом. Ему легко говорить. Он уже поменял миры, как выражаются японцы. А мне никто не то что лёгкой жизни, но и лёгкой смерти здесь не даст.

Кажется, ещё никогда я не была в таком отчаянии. И некому было меня утешить.

— Фарги… — тихонько проныла я.

Он и не думал явиться. Куда он запропастился в такой момент? Почему его нет, когда он мне нужен? Почему?..

Он и не обязан постоянно торчать возле меня. Раньше я вообще обходилась без помощи ментора. Он меня избаловал. Раньше я со всем справлялась сама.

А раньше бывало так плохо? Не припомню, чтоб хоть раз на меня ополчился весь Ад. Ну, один, от силы два противника одного со мной вида. Экзотические пляски с мечами, хитрые беседы и провокации, а потом — один победоносный поединок… И я снова в лучах славы и в сиянии покоя. Я Скайрейнджер, я разбираюсь в космических энергиях, в делении света на «да» и «нет», в реинкарнации и сути непобедимого Духа. Но я ни черта не смыслю в демонах.

Самое мерзкое, что и Фарги не смыслит. Он прожил в шкуре землянина одну единственную жизнь, и ту — далеко от Земли и её вечных проблем и искушений. Всё, что он о ней знает, он знает из книг, и ему ближе Авеста и Веды, чем мрачные труды по демонологии. Он как был, так и остался вечным искателем Света, Любви и Свободы с невозможно далёкой планеты, умчавшейся тысячелетия назад на другой конец Галактики Млечного пути.

Какое ему дело до падших ангелов и духов тьмы? Похоже, я действительно осталась одна и, на сей раз, у меня нет даже информации.

Нехотя я вылезла из-под одеяла, кое-как умылась, оделась и причесалась. Когда-то я слышала, что в сложных обстоятельствах самое вредное — это апатия, но меня охватила именно она.

Правда, где-то в глубине елейно-добродушный голос увещевал: «Джексон мог и ошибиться. Какая-то древняя, никому не известная халдейская сказка… Да кто они вообще такие, эти халдеи?»

К своему стыду я не знала даже этого.

Я спустилась вниз и застала возле камина Эльвера. Он грелся у огня как кот, хоть и пребывал в своём человеческом облике. Масунты — полубоги, так, по крайней мере, считается на Киоте, где они остаются красивой легендой. Они оборотни и жизнь свою проживают в двух ипостасях, имея две личности — личность ферга, похожую на человеческую, и личность зверя — гордого, прекрасного и отважного льва, сотканную из силы и напора. Их главная наука — это гармонизация обеих личностей, умение поддерживать связи между ними и подчинение их одним идеалам. Перегибы случались. Я встречала масунтов, которые в человеческом обличии оставались по-звериному кровожадны и им стоило немалых усилий победить этот порок. Но встречала и таких, которые и в зверином облике любили слушать джаз и стеснительно жевали мороженные отбивные, потому что и без мяса жить невозможно, и убивать ради еды аморально.

Эльвер, похоже, был гармоничной личностью, и потому не знал комплексов и сомнений. Именно таких и привлекали для борьбы со злом, ввиду их неуязвимости, бескомпромиссности и уверенности в своей правоте. Я ему немного завидовала.

— У меня нос в саже? — поинтересовался он, и я поняла, что пока размышляла, беспардонно на него таращилась. Масунты, как все нормальные хищники, подсознательно воспринимают пристальный взгляд как знак агрессии. А Эльвер даже пошутил, ещё раз подтвердив моё мнение о гармоничности его сдвоенной души.

— Нет, простите, — я пожала плечами. — Просто залюбовалась. На человеческий взгляд ферги очень красивы.

Он смутился. Что ж, скромность украшает не только девушку.

Я прошла на кухню. Настроение у меня потихоньку начало улучшаться. Я вдруг подумала, что сегодня седьмой день моего пребывания на Новой Луизиане, в если проводить библейские параллели, то даже Господь Бог после шести дней творения отдыхал на седьмой. Я тоже натворила немало, и, может быть, заслужила хоть краткий отдых?

Поставив медную турку с водой на плиту, я заметила, что завтраком и не пахнет. На сей раз никто обо мне не позаботился. Эльвер, как любой правоверный масунт, питался сырым мясом, и ожидать от него кулинарных изысков не приходилось.

— Лия не заходила? — спросила я, доставая из хлебницы пышный батон, чтоб сделать гренки.

Вода в турке начала закипать. Я достала банку с кофе и, зачерпнув ложкой немного арабики, занесла её над туркой, чтоб в момент закипания высыпать и тут же снять с огня.

— Она в больнице у отца, — сообщил Эльвер.

Вода закипела. Я высыпала кофе обратно в банку и выключила плиту. Эльвер подпирал плечом дверной косяк и смотрел на меня невозмутимыми глазами тёмного эльфа.

— С Джексоном что-то случилось? — я почему-то подумала о каком-нибудь сердечном заболевании.

Эти заболевания случаются у людей, не подвергшихся генетической коррекции, в отличие от тех, что живут сейчас на Земле. Они обитают в дальних колониях и по-прежнему подвержены заболеваниям, старению и смерти от этих причин. Джексон выглядел не слишком здоровым и молодым. Он был худ, бледен и на его лице было полно морщин. Испытания вчерашнего вечера могли подействовать на него не лучшим образом.

— Какое-то старинное заболевание землян, — пожал плечами Эльвер. — Говорят, что такое не встречается даже на Новой Луизиане.

Он был здоров и, как и я, защищён от болезней своей сущностью. Только я, в отличие от него, сталкивалась с этой аномалией у своих сородичей и знала, насколько она может быть опасна.

— Вы знаете, в какой он больнице?

— Конечно.

Он с готовностью развернулся к выходу, доставая из кармана чёрных брюк ключи от машины.

Мы подъехали к красивому белому зданию, напоминавшему одновременно готический собор, магрибский дворец и небольшой медицинский центр. Над аркой ворот, ведущих к круглому дворику, красовался золотой крест, а под ним герб, изображающий рыцаря и паломника на одной лошади.

Орден рыцарей-госпитальеров, возрождённый романтически настроенными врачами пару веков назад, имел такие лазареты-миссии в самых отдалённых уголках, как Земли, так и Ближнего Космоса. Мне всегда грела душу эта светлая идея, благодаря которой молодые, сильные, хорошо натренированные и имеющие высокую медицинскую и космобиологическую квалификацию мужчины во имя милосердия оказывали помощь всему живому, будь то люди, животные или инопланетяне. К тому же, по счастью, приняв устав ордена, они вовсе не настаивали на целибате. Жаль только, что женщин посвящали в рыцари далеко не во всех миссиях.

Проехав через дворик, мы остановились возле центрального входа в лазарет. Подъезд приёмного покоя находился в стороне, отгороженный аккуратно подстриженной самшитовой изгородью.

Войдя внутрь, мы подошли к конторке, за которой сидела молодая женщина в белом костюме и косынке с золотым крестиком надо лбом. На груди ее рядом с карточкой-бейджем красовалась небольшая бляха с гербом ордена. Здесь женщин принимали в члены ордена.

Не успели мы спросить о Джексоне, как из бокового коридора появилась заплаканная Лия с высоким крепким мужчиной, у которого из-под ворота халата виднелась широкая цепь из золота. Не знаю, какие у них знаки отличия, но этот был явно высокопоставленным чином в миссии. И вид у него был усталый и замотанный, но очень заботливый и профессиональный.

Увидев меня, Лия опять расплакалась и уткнулась лицом мне в грудь. Доктор с рыцарской цепью протянул мне сильную руку и пожал её, как равной.

— Меня зовут Раймонд, я возглавляю миссию и являюсь главврачом лазарета, — объяснил он.

Я представилась и представила Эльвера. Раймонд внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Они говорят, что он давно был болен, — всхлипнула, немного успокоившись, Лия. — Но я ничего не замечала.

— Мы можем его увидеть? — спросила я.

— Можете, но говорить — нет. Он в коме на полном искусственном жизнеобеспечении. Ещё ночью у него отказали лёгкие, а потом и всё остальное, — Раймонд задумчиво взглянул на Лию. — Не знаю, как можно было не замечать такого.

Он развернулся и повёл нас по коридорам с белыми арочными сводами. Мы остановились возле небольшой палаты, отгороженной от коридора прозрачной стеной. Джексон лежал на высокой кровати, весь опутанный проводами и трубками, покрытый пластиковым куполом кислородной палатки.

— Так что с ним? — спросила я.

— Вы вряд ли знаете что-нибудь об этом заболевании, — произнёс Раймонд. — Современные земляне понятия не имеют что это такое. А несколько веков назад это было опаснейшее заболевание, уносившее тысячи жизней. Это туберкулез или чахотка. Вашего друга привезли к нам из городского клинического центра Святой Терезы, потому что знают, что у нас богатая библиотека, в которой есть старинные книги по медицине. К счастью для него, я сталкивался с этим заболеванием, когда работал в миссии на Армоне. У шахтеров из-за плохих условий труда и большой влажности иногда случалась чахотка. Я знаю, как её лечат. Но здесь… Последняя стадия. Лёгкие практически разрушены. И вы ничего не замечали? — он снова взглянул на Лию.

Она замотала головой.

— Я тоже общалась с ним в последнее время и не замечала никаких симптомов, — заметила я.

— А вы их знаете?

— В основном, по книгам, — призналась я.

— Этого достаточно. Он вообще не должен был передвигаться.

— Он даже не кашлянул ни разу.

— Чертовщина, — вздохнул Раймонд. — Ладно, молитесь и Господь нас не оставит. Его мозг жив. Состояние тяжело, но стабильно. Я созову консилиум, обсудим возможность трансплантации искусственного легкого. Смущает изношенность организма.

— Ему только семьдесят восемь, — пискнула Лия.

— Я думал, лет девяносто. Но, не будем терять надежды. Извините, мне пора готовиться к операции. Наш диспетчер в любое время суток сообщит вам о состоянии вашего отца. Номер телефона у вас есть. Да не оставит вас Господь своим попечением.

Попрощавшись таким необычным способом, он удалился по своим делам, а мы пошли к выходу.

— Он сам вызвал врачей, — бормотала Лия, на ходу утирая слёзы. — И открыл дверь, потому что чувствовал, что когда они приедут, он уже не сможет это сделать. Его увезли сначала к Святой Терезе, потом сюда.

— Тут хорошие специалисты, — рассеянно произнесла я. — Они все учатся на Земле, а потом стажируются в колониях под руководством опытных хирургов и эпидемиологов. Он не оставил никакой записки?

— Папа? Нет. Он читал, когда ему стало плохо.

«Чертовщина», — вспомнила я слова Раймонда. Верящий в Бога не может не верить в Дьявола. Раймонд выражался не иносказательно. Он сказал именно то, что имел в виду. Госпитальеры не только лечили, они занимались различными исследованиями, в том числе и историческими, а, может быть, и богословскими, демонологическими и прочими, уж не знаю, как они там назывались. Расцвет Ордена пришёлся на время Крестовых походов, как потом выяснилось, на один из пиков обострения борьбы Добра и Зла на Земле. И они не стояли в стороне. Они многое об этом знали. И современные их последователи наверняка работали сейчас над восстановлением утраченных знаний своих предшественников.

Размышляя таким образом, я шла вслед за Лией и утешающим её Эльвером, когда в поле моего зрения появился человек в чёрном, стоявший, прислонившись к стене и сунув руки в карманы брюк. Проходя мимо, я скользнула взглядом по его лицу, может, потому, что черное на белом было слишком уж заметно. И встала как вкопанная.

Резко обернувшись, я не увидела ничего, кроме белой стены.

— Лора? — тревожно спросила Лия.

— Вы видели здесь человека в чёрном? — я взглянула на неё и Эльвера.

Они переглянулись и отрицательно покачали головами. Лия в её состоянии могла не заметить, но Эльвер с его хладнокровием и профессиональной настороженностью небесного командос замечал всё, что видел. И если он не заметил, значит, не видел.

А я видела. Видела и сейчас, хоть и взглянула на него мельком. Он так и стоял перед моим мысленным взором, в чёрных пиджаке, шелковой рубашке и брюках, с короткой стрижкой и лицом средневекового алхимика по имени Джулиан МакЛарен. Он был таким, каким явился ко мне во сне в первый раз. Только глаза были вовсе не такими ярко-зелёными, а взгляд был холодным, оценивающим и слегка насмешливым. И насмешка была злой.

— Вам что-то показалось? — спросила Лия.

— Вряд ли… — пробормотала я. — Нам нужно поехать в дом Ларса, — я впервые назвала его так. — Если у него было время позвонить в скорую и открыть дверь, значит, скорее всего, он нашёл его и для того, чтоб оставить нам подсказку.

— Подсказку о чём? — дрожащим голосом спросила она.

— О том, кто посетил его этой ночью.

Эльвер внимательно смотрел на меня. Его взгляд был жёстким и понимающим, а голубые пальцы уже поигрывали ключами от машины.