Девушка без лица

ВОСЕМЬ

Найти кота не так просто, как это звучит. Коты охотятся, прячутся, хитро следят. Их проницательные глазки видят в пейзаже все укромные места и тайные проходы. Двухвостый кот-дух, как Маоэр, который выживал своим умом больше пятидесяти лет, который был в Китайском квартале, когда тут были всего лишь хижины у грязной тропы, десятки лет изучал окрестности. Он знал низкие дома и чердаки квартала так хорошо, что мог сбежать от любого бродячего пса (и горе гончей, принявшей Маоэра за свою добычу, ведь жестокий юмор кота, хитрость, острые когти и склонность к исчезновению означали, что он мог сбежать от стаи волков невредимым).

Маоэр видел все. Он мало интересовался делами людей и духов, но видел многое и замечал. Если призрак Сю Анцзинь пробегал мимо него, он бы заметил, и он вспомнил бы ее, если бы я предложила вкусную плату. Не было гарантий, что он ее видел, и что я найду Маоэра, если он был не в настроении находиться.

Но у меня было преимущество. Мы с Маоэром как-то ходили по кварталу вместе днем и ночью. Он водил меня к своим укрытиям и ловушкам для крыс, к его дому возле Рыбного переулка, где он съел украденного осетра, и к складам, где он охотился на мышей и воровал сушеную каракатицу. Он жил как король-бродяга, разбойник-хозяин своей территории.

Я искала его около двух часов, а он лежал, как император, на стоге сена. Я подозревала, что сено уже было теплым, когда он лег, и он тут же уснул.

Я подошла, и один глаз медленно открылся, посмотрел на меня с интересом. Рыжий уличный кот понюхал воздух с моей стороны, проверяя мою личность. Маоэр был потрепанным уличным котом со сломанным хвостом и небольшой хромотой воина, он сражался днем и выл на луну ночью, и в нем была лишь капля таинственного величия. Он перевернулся на лапы и встал на ноги, зевнул, лизнул лапу и посмотрел на меня.

— Маоэр, — сказала я. — Рада тебя видеть.

— Дао-девочка, — сказал он, не перестав вылизывать лапу. — Принесла мышей?

— Не с собой, — сказала я, — но я сожгу для тебя бумажных.

Я не видела Маоэра несколько месяцев. Пойдя за мной в бой, он пострадал, так что теперь не спешил лезть в драку.

— Пришла убить крысу, мяу? — спросил Маоэр.

— Нет, я ищу призрака девочки. Ты не видел такого?

Он чуть расслабился, хитро посмотрел на меня большим глазом, взглянул вдаль маленьким.

— М-м-м-может, Маоэр и видел ее, — сказал он.

Я опустилась на корточки, чтобы смотреть ему в глаза.

— Сколько будет стоить узнать точно?

Он смотрел на меня с вопросом еще миг, а потом встал на задние лапы, выглядя почти как человек на миг, а потом его лицо изменилось, тело тоже, и он стал мальчиком с растрепанными волосами в пушистом оранжевом свитере. Его зубы и глаза остались кошачьими, два хвоста спокойно раскачивались за ним.

— Убьешь крысу? — сказал он. — Пообещаешь?

— Ты не можешь справиться с крысой? Я не понимаю, — сказала я.

Он промолчал, но смотрел на мистера Янци с голодом.

— Маоэр, не ешь глаз! — возмутилась я.

— Да, прошу, не ешь меня, — сказал мистер Янци.

— Может, тебе лучше быть в кармане, мистер Янци, — сказала я.

— Это звучит заманчиво, — сказал он и спрятался.

— Маоэр, я рада тебя видеть, но ты занят крысой, а я пытаюсь помочь мертвой девочке.

Голос Маоэра стал пронзительным, хвосты били по ногам:

— Плохая крыса! — сказал он. — Подлая! Охотиться!

— Маоэр, мне сложно поверить, что какая-то крыса могла сбежать от тебя, когда ты охотишься.

— Не Маоэр охотиться! — завизжал возмущенно он. — Плохая крыса охотиться на девочку-призрака!

Я напряглась.

— Ты видел девочку-призрака?

— Я же сказал, мяу! — хотя он этого не говорил. — Она бежала-бежала, а плохая крыса — за ней.

— Ты видел, как девочка-призрак бежала мимо, а за ней… демоническая крыса?

— Рычать! — сказал он. — Не видел! Маоэр биться!

— Ты бился с демонической крысой?

— Маоэр могучий! — сказал он и провел когтями по воздуху. — Маоэр биться с плохой крысой, девочка убежала. Два охотились, преследовали!

— Так крыс за девочкой бежало много? — сказала я.

— Нет-нет, — сказал он. — Только крыса.

— Ты бился с крысой, и… Кто погнался за девочкой-призраком?

— Друзья крысы, — сказал он. — Большие.

— Маоэр, — сказала я, — прошу, посмотри на меня. Ты можешь сказать, как сильна эта крыса и ее друзья? Ты видел меня в бою. Я могу одолеть ту крысу?

— Да-да, — сказал он. — С закрытыми глазами девочка-дао одолеть крысу.

— А эти «большие»?

Он поежился.

— Большие побить бы дао-девочку, — сказал он. — Глаз нет, рук нет. Большие побили бы дао-девочку.

— Они одолели бы меня с закрытыми глазами, даже не используя руки?

Маоэр кивнул. Порой казалось, что я всю жизнь переводила кого-то, но по-разному.

— Ты видел девочку-призрака, и она убежала с крысой и великанами, что гнались за ней.

— Уже десять раз сказал, — буркнул он, — мяу.

Я кивнула.

— Расскажи о девочке-призраке. Ты видел, куда она пошла?

Он сверкнул хитрой улыбкой.

— Хочу мышей! — мяукнул он. — Угощения, мяу.

— Ты знаешь, где она, — сказала я. — Отведешь меня к ней за награду? Договорились.

— Девочка-призрак прятаться, — сказал он. — За вонючим местом.

— Вонючее место, — я пыталась понять, что он имел в виду. — Сточная канава? Помойная яма?

— Нет, не такое, — сказал он. — За вонючим… — он пытался подобрать слова, но не мог. А потом протянул руку и коснулся когтем сосуда в форме тыквы-горлянки на моем поясе. — Вонючки в…

Было сложно понять. Место в Китайском квартале, где вонючки хранились в склянках?

В склянках…

— Духи, Маоэр? Ты о бутылочках духов?

— Да-да! — сказал он. — Я же говорил.

— Точно, — сказала я. — Она прячется за фабрикой духов на Джексоне?

— Да-да! — сказал он.

— Переулок Данком, — сказала я. — Я у тебя в долгу, Маоэр. Я сожгу бумажных мышей и много угощений для тебя.

Тупик на территории Аншень, переулок Данком был темным грязным участком с ночлежками и логовом опиума. Обрывки газет и гнилая солома хрустели под ногами, пока я шла меж деревянных стен по бокам переулка.

— Нужно было взять фонарик, — сказал мистер Янци.

Кивнув, я вытащила свечу и спичку, зажгла свечу, прикрыла ладонью, чтобы защитить огонек от ветра.

В переулке было темно, стены наклонялись в стороны, и воняло рыбой и опилками. Здания по сторонам были построены близко друг к другу, их скрипучие балконы были сделаны из обломков кораблей. Когда тридцать тысяч человек жили на двенадцати улицах, все было темным, каждый дюйм пространства использовался.

Движение в тенях: пробежала крыса, юркнула в щель. Эта крыса казалась обычной.

Я пошла глубже в переулок с сиянием маленькой свечи, озаряющим дорогу. На повороте что-то замерцало, отражая свет: осколок стекла. Я пошла дальше и увидела еще отражение.

Но это был не осколок. Это был шелк, торчащий из-за доски, которая могла быть частью деревянной стены. Я замерла, потушила спичку и зажгла другую, решила шагнуть ближе, но невысокий человек выбежал из укрытия.

Девочка бежала. Я не преследовала, не хотела ее спугнуть. И она бежала к тупику.

Она была меньше, чем я ожидала. Меньше трупа. Она была в синей шелковой накидке без пуговиц, под ней была шелковая блузка и светло-зеленое шелковое платье, и она покачивалась на бегу, словно ее ноги были связаны. Но ноги Сю Анцзинь не были связаны, так делали редко среди тех, кто прибывал в эту страну. Одежда бегущей девочки не была обычной, а напоминала что-то из оперы: наряд другой эпохи… может, династии Сун?

Зачем Анцзинь древняя одежда? Почему ноги ее призрака были связаны? И почему она была такой маленькой? Было только одно объяснение: это была не она, а другая девочка.

Все в ее виде было необычным. В Китайском квартале было мало женщин, и редко кто-то из них был один. Но тут была девушка, убегала в панике, прячась за все, что могла найти. Ее волосы были собраны в пучок в форме бабочки. Древний стиль.

Я представила, что она ощущала, когда добралась до закрытого выхода из переулка и поняла, что попалась.

— Девочка? — позвала я. — Все хорошо. Я тебя не обижу.

Она опустилась на корточки в конце переулка. Она была спиной ко мне, но на вид ей было лет шесть-семь, немного младше Сю Анцзинь. Я вспомнила себя в этом возрасте, непрошенная и не нужная.

Глядя на испуганного ребенка в углу, я видела себя, прячущуюся в колодце, пока надо мной происходили ужасы.

— Девочка? — позвала я. Ответа не было. Я шагнула к ней.

Я замерла в десяти футах от нее, делала мелкие шажки, чтобы не спугнуть.

— Девочка?

Мистер Янци напрягся.

— Ли-лин, — начал он сдавленно, а потом девочка повернулась ко мне.

В мире были всякие лица. Одни казались счастливыми, другие печальными. Некоторые скрывали эмоции. Одни лица постоянно хмурились, другие были чувствительными, как струны инструмента, передавали даже мелкие перемены чувств. Некоторые лица выражали не то, что хотели, были готовы смеяться, хотя были на грани слез.

Эта девочка была другой.

У девочки не было лица.