Девушка без лица

ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ

Я шла по залу с позолоченными клетками. Слишком злясь, чтобы говорить, я открыла дверцу еще одной клетки. Крича, чайки вылетели бело-серым облаком, присоединились к стае, собравшейся за мной.

Мой отец сказал:

— Что там случилось, Ли-лин?

Я покачала головой.

— Прошу, позволь продолжить Облачение Гуияня.

— Ли-лин, — отец разглядывал меня живым глазом, — что-то не так. Не нужно скрывать это от меня.

— Может быть, — сказала я, — но какая разница? Посмотри на этих чаек. Они теперь свободы, и мы уйдем сегодня вместе с Сян Меймей. Мы договорились, и, хоть меня не радуют условия, я ими скована. Так что, пожалуйста, позволь Облачение.

— Нет, Ли-лин, пока ты все не объяснишь. Что случилось?

Я посмотрела на него, ощущая пустоту.

— Пойдем в другое место и обсудим это, — сказала я, — тут слишком много теней, что могут подслушать.

— Люди подслушивают в тенях?

— Нет, — сказала я. — Тени слушают, шпионят за нами.

Через несколько минут мы попали на огромные кухни дома Гуияня. Теневые повара двигались вокруг нас, едва нас замечая, каждая тень сосредоточилась на одном деле: одна рубила овощи, другая мыла рис, еще одна кипятила воду, та точила нож, та жарила в воке, та вытягивала рисовую лапшу… Всюду двигались тени, и кухня была занятой их работой.

Но их присутствие, хоть едва заметное, означало, что ушей у Призрачного магистрата было так же много, как и рук. Если я скажу что-то отцу, это может нарушить соглашение, Гуиянь мог меня услышать.

Если Облачение продолжится, Гуиянь обретет силу и власть божества, и он уменьшит силу, которую мы с отцом брали у богов. Если Гуиянь будет себя плохо вести, мы не сможем сообщить Небесам.

После ночи с Небесами будет невозможно связаться. А если я пошлю сообщение сейчас, до Облачения, Призрачный магистрат подслушает. Тут, с контрактом, с его армией сияющих теней вокруг, я не могла провоцировать его.

Это был мой последний шанс связаться с богами. На кухне.

С кучей печей.

У печей Кухонный бог мог услышать все сказанное, доложить в конце года Нефритовому императору, правящему на Небесах.

В ямене призраков тени двигались как шпионы, смотрели и слушали. Гуиянь должен был услышать только то, что я хотела. Призрачный магистрат не должен был слышать ни слова против него. Он не должен был узнать, что я задумала.

Мои планы кончатся кровью и уничтожением. Он пытался управлять мною с помощью имени мужа. Я собиралась научить Призрачного магистрата, что мой муж не был игрушкой для манипуляций, которой можно было крутить, укоряя меня. Но каждое слово тени могли передать Гуияню, так что я не могла посвятить отца в свои планы.

Кухонному богу нужно было рассказать все этой ночью, и не неубедительным голосом даоши низкого сана. Это должен быть властный тон седьмого сана, мне нужно было как-то сделать, чтобы отец произнес размышления о Призрачном магистрате вслух возле Кухонного бога, а потом, когда отец озвучит осуждение Гуияня, мне нужно было убедить его сменить курс и разрешить Облачение. И при этом я не могла объяснить отцу план.

Если получится, Призрачный магистрат станет божеством нашего региона, и если у него была поддержка дерева, которому было десять тысячи лет, его никто не сможет остановить. Мой план был ясным: сообщить Кухонному богу сегодня, позволить Облачение и помешать растению пробраться сюда. Так, как только Гуиянь станет нашим местным божеством, у него не будет поддержки богов или монстров, и я смогу убить его слуг и товарищей по одному.

Я повторяла имена монстров, которых нужно было убить. «Бог игры» Сю Шандянь, красный крыс Ган Сюхао, демон-луоша Бяозу — они должны встретить конец от моей руки. Как только я убью их всех, Кан Чжуан останется без поддержки, без союзников, и его осудят Небеса, а я нападу на одинокое божество, загоню его в угол, верну имя мужа и казню монстра, который пытался использовать мою любовь для шантажа.

Я подвела отца к плите, где масло бурлило в нескольких воках. Встав у плиты, я сказала:

— Меня зовут Сян Ли-лин.

— Я знаю твое имя, Ли-лин.

— А твое имя — Сян Чжень Инь, — сказала я, — даоши Маошань седьмого сана восьмидесятого поколения рода Линьхуан.

— Я знаю и свое имя. Что такое?

— Почему меня зовут Сян Ли-лин?

— О чем ты?

— Сян. Имя моего рода Сян. Как у тебя. Почему?

— Я не понимаю, о чем ты, Ли-лин.

— Я замужем, — сказала я. — Так почему у нас одна фамилия?

— Ты взяла фамилию мужа, — сказал он, его щека дрогнула, он нахмурился. — Так ведь?

— Конечно. Так почему я Сян, как и ты?

— Не понимаю, — отец прикусил губу. — Что говорится на твоих талисманах?

— Моя фамилия на них написана, отец, такая же, как у тебя.

— Что это значит, Ли-лин?

— Как зовут моего мужа?

— Ракета, — сказал отец без колебаний.

— Это его английское прозвище от друзей, — сказала я. — Твой ученик, мой муж, как его звали? Как его назвали при рождении?

Отец стал расхаживать по плитке на полу кухни.

— Я не помню его имя, Ли-лин, — сказал он. — Это неправильно. Почему я не помню его имя?

— Потому что Призрачный магистрат забрал его у меня, — сказала я. — Никто не сможет больше вспомнить имя Ракеты. Гуиянь превратил имя моего мужа в птицу, лягушку и рыбу. Это что-то означает для тебя?

— Нет, — сказал он.

— Розовая птица, радужная лягушка и прозрачная рыба. Это знакомо?

— Нет, — сказал он. — Но если он это сделал, имя Ракеты было украдено не только из наших воспоминаний, но и у всего мира. Ли-лин, если Гуиянь совершил такую гадость, почему ты просишь позволить его Облачение? Я могу запретить.

— Знаю, — сказала я. — Но тогда контракт на свободу чаек будет расторгнут.

— Тут что-то не так, — сказал отец. — Уловка Гуияня слишком заметна, это не умно. Никто не добирается до его статуса, беря в заложники в начале переговоров. Он не пытался сначала чем-то тебя соблазнить?

— Пытался, — медленно сказала я. — Он предложил вернуть моего мужа.

— Это глупо, Ли-лин. Никто не может воскресить человека, что перешел в иную жизнь.

— В том и дело, — я вздохнула. — Он не перешел в иную жизнь.

— О чем ты?

— Мой муж ждет суда в Городе несправедливо убитых.

— Чушь. Констебли…

— Сын Небес приказал всем гражданам Китая за границей слушаться законов тех земель, шифу. Но это означало и то, что констебли, застрелившие моего мужа, получили низший сан в системе Небес.

Отец шумно выдохнул. Он зажмурился на миг, а потом утомленно открыл глаза. Он потер ладонью лоб.

— Должны быть другие способы вернуть имя Ракета, — размышлял он. — На свадьбе был мальчик…

— Я не видела младшего брата своего мужа после свадьбы пять лет назад, — сказала я. — Но да, у него та же фамилия, что и у моего мужа, так что она не стерта из мира. Треть имени моего мужа существует. Может, две трети, или у них общее имя поколения. Но я помню только прозвище его брата. Белка. Насколько я слышала, он ловил рыбу в Аляске.

— И все же, — сказал мой отец, — этот факт намекает, что могут быть способы вернуть имя Ракеты, не продвигая Гуияня.

— Если я не послушаюсь, отец, то я нарушу слово, и он будет охотиться на Хайо Шень.

— Я готов совершить эту жертву, — сказал он.

Я вдохнула, взяла себя в руки с усилием, что далось с трудом.

— Призрачный магистрат помог региону, — сказала я. — Подумай о железной дороге духов. Это невероятно.

Он кивнул, и я продолжила:

— Почему мы должны переживать, кто ее строил?

— Ли-лин, ее построили призраки китайских рабочих, — сказал отец.

— И он собирается построить маяк, чтобы собирать на суше духи утопленников.

— И как только их притянет, Ли-лин, какой неоплаченный труд их ждет в его власти?

— Ладно, — сказала я, — подумай о роскоши ямена, построенного на заброшенных могилах китайских рыбаков.

— Рыбаков, чьи частицы душ заставили работать слугами и поварами. Как думаешь, что это за тени, Ли-лин? Чьи руки торчат из стен и держат фонари? — сказал он. — Все это построено на людях. Наших людях.

Это был мой шанс. Я шагнула в сторону, чтобы голос отца было лучше слышно печи.

— Что ты думаешь о Призрачном магистрате, шифу?

— Что я о нем думаю, Ли-лин? Он испорченный и жестокий. Он использовал страдания душ, хотя должен защищать их.

— Ты осуждаешь его, даоши Сян Чжень Инь?

— Конечно, Ли-лин. Я бы иначе этого не говорил.

Я улыбнулась.

— Тут мы закончили, — я поклонилась печи и увела отца из кухни.

В коридоре руки с фонарями дрожали, тени ждали, чтобы услышать наши слова и доложить. Теперь мне пора было сказать то, что им нужно было услышать.

— Шифу, понимаю твои аргументы, но разве не будет благом для этого региона получить единую духовную власть?

— В этом были бы преимущества, — признал он.

— У Гуияня есть идея, — сказала я, — и хоть он делает это для своего преимущества, он защитит этот регион от атаки, улучшит связь и сможет сделать больше для блуждающих душ мертвых, чем мы могли бы.

Отец замер и посмотрел на меня стальным взглядом.

— Ты пытаешься убедить меня поддержать Облачение, Ли-лин? Зачем? Ты мне не все рассказала. Ты не озвучила причину. Ты что-то затеваешь?

Мой рот раскрылся. Отец редко был таким внимательным. Чтобы он угадал именно в тот миг, когда мне нужно было, чтобы он подыграл планам, без моих объяснений? Поразительно.

— Я ничего не затеваю, шифу, — я опустила голову, пока говорила, быстро моргая.

— Ты хочешь, чтобы я поддержал это Облачение? — отец скрипнул зубами. — И не назовешь причину.

— Прошу, — сказала я. — Ты должен. Должен. Умоляю. От этого зависит будущее.

Его плечи опустились.

— Ты просишь меня принять такое важное решение, не говоря мне настоящую причину. Ты просишь рискнуть нашим будущим, прося довериться тебе.

— У меня всегда были лучшие намерения, — сказала я. — Ты знаешь, что дело не в этом. Прошу, шифу. Доверься моим намерениям, позволь Облачению произойти.

Мы с отцом без церемоний, как и безликая девочка, покинули дом Гуияня вместе с вопящей стаей духов чаек.

Мы тихо шли по тропам сада, озаренным сиянием светлячков. Над нами хлопали знамена ямена, хотя ветра не было, словно знамена были живыми и двигались сами. Вечный закат ощущался мягко и меланхолично на коже, дневной свет умирал, и закат был как панихида.

Меймей взяла меня за руку. Я посмотрела на нее, и хоть на ее лице не было черт, я знала, что она смотрела на меня. Я сжала ее ладонь, пока шагала, и она сжимала мою руку. Это того стоило? Спасение Меймей и чаек стоило того, что я потеряла имя мужа, позволила злодею стать божеством этого региона? Было рано решать.

После всего ужаса, когда мы добрались до ворот, я ждала больше суеты. Но в этот раз все прошло спокойно, существа в броне у ворот заметили нас, обменялись паролями, подняли большой засов и открыли врата. Мы миновали врата и пошли по тропе среди камней.

Сжав руку бумажной девочки, я ощущала себя мрачно, перечисляя имена тех, кого нужно было убить: Призрачный магистрат, Сю Шандянь, Ган Сюхао, Бяозу.

Чайки словно услышали мои мысли и закричали:

— Бяозу, Бяозу, а-а! — а потом чайки разлетелись с ветром, и на четырех конечностях, с пылающим, как вулкан, ртом, на меня напал луоша, неся рога и огонь, обещая смерть.