Дочери Торхельма

Глава 11

Ладья Ролло приближалась к берегу. Гребцы налегли на весла, парус был впущен, а нарастающий ветер обещал скорую бурю. Фрида стояла на холме, на котором расположилось поместье ее мужа. Стояла и смотрела на приближающийся корабль, мечтая спуститься на берег и встретить Ролло, но сдерживала свой порыв, понимая, что в лучшем случае тот пройдет мимо нее, не удосужив молодую девушку даже взглядом или кивком головы, а в худшем скажет что-то обидное при своих дружинниках и рассмеется в лицо…и Фрида продолжала стоять на месте и следить глазами на то, как ладья подошла к берегу и выпрыгнувшие с борта мужчины затягивают ее на песок. Это означало, что шторм налетит нешуточный. Фрида и сейчас чувствовала сильные порывы, дергающие ее платье и толстые темные косы, а что будет дальше, когда стихия разыграется не на шутку.

Девушка посмотрела на горизонт, откуда прямо в сторону берега надвигалась темная синева, несущая с собой бурю и сильный ветер. Фрида порадовалась тому, что Ролло и его люди успели до начала шторма вернутся домой. Ей так хотелось расспросить мужа о том, что сейчас происходит в ее родном имении, как там мать и сестра и не вернулась ли домой Лорри, но Фрида знала, что не спросит, если сам не удосужится ей рассказать. Можно было конечно попросить матушку Ролло, разузнать все у сына, но это уже завтра…

Фрида увидела, как часть воинов с ее мужем во главе, направляются к дому и поспешно покинула место наблюдения, почти побежав в сторону дома, мимо удивленных рабынь. Она оказалась во дворе намного раньше Ролло и его людей, но почему-то вместо того, чтобы привычно спрятаться за дверью, осталась стоять на крыльце, повернувшись в пол оборота к дороге.

Ролло первым увидел жену и на мгновение замедлил шаг. Фрида смотрела на него затаив дыхание и мужчине показалось, что сейчас она сбежит с крыльца и бросится к нему на шею, но девушка только отвернулась и прошла в дом, даже не бросив короткое приветствие.

— Змея, — промелькнуло в голове Ролло, и он переглянулся с дружинниками. Мужчины молчали, прекрасно зная, в какой ситуации находится их молодой вождь, а Ролло чувствовал себя непривычно странно.

— Вечером жду всех вас на ужин, — сказал Ролло и перекинувшись парой слов с воинами, пересек двор и поднялся на крыльцо, кивая на приветствия рабынь, работавших во дворе. Он нашел отца в большом зале и сказав ему, что расскажет о плавании за ужином, отправился к матери, застав последнюю на старом месте, в светлой горнице, с корзиной шерсти в руках и прялкой.

— Сынок! — Каиса отложила рукоделие и обняла сына, крепко сжала руками и расцеловала в обе щеки.

— Ты уже видел жену? — спросила она, и поспешно добавила, — Фрида ждала тебя целыми днями. Каждую свободную минуту пропадала на холме, выглядывая, не показался ли на море парус твоего корабля!

Ролло усмехнулся. Словам матери он верил и догадывался, что Фрида действительно что-то испытывает к нему, но сам же чувствовал в ответ только раздражение. Стоило ему увидеть лицо собственной жены, как к горлу подкатывал тошнотворный комок и Ролло поспешно отводил глаза. Он думал, что со временем возможно и привыкнет к ней, и даже сможет иногда посещать спальню Фриды, чтобы наконец порадовать родителей и в особенности отца, долгожданным наследником, но не мог заставить себя даже прикоснуться к ее руке, уже не говоря о большем.

Средняя дочь Торхельма вызывала у него только одно чувство — брезгливость.

— Пойди же к ней, покажись, — продолжала щебетать мать, — Она будет так рада!

Ролло внезапно вспомнил выражение лицо Фриды, когда она стояла на крыльце и то, как жена впервые ушла в дом, даже не удостоив его приветственными словами и ласковым взглядом.

— Наверное, наконец-то поняла, что все бесполезно, — подумал Ролло и решил, что этим вечером, после ужина, стоит немного развлечься и позвать в спальню одну из рабынь.

Предвкушая предстоящую ночь, Ролло не сдержал широкой улыбки. Каиса, видимо приняв это на счет невестки, заулыбалась и подтолкнула сына к дверям.

— Ну, иди же к ней! — произнесла она.

Ролло кивнул матери и вышел в коридор, но прошел мимо спальни жены, свернув в свою отдельную комнату, где устало рухнул на кровать, раскинул в стороны руки. Ему почему-то вспомнилось Сьегард и то, что колдун отказался вернутся с ним в его имение. Его друг не оставлял надежды добиться расположения младшей дочери Торхельма, красавицы Ингегерд.

— И что ж нам так обоим не везет в любви? — подумал Ролло и перекатившись на спину, заложил руки за голову и уставился в бревенчатый потолок. Совсем не такой он видел свою жизнь в качестве главы семьи, а теперь даже не хотел иметь детей от собственной жены.

Ролло закрыл глаза, представляя, как изменилась бы его жизнь, окажись на месте Фриды ее старшая сестра? Даже Ингегерд была бы более предпочтительна молодому вождю…но мечты так и оставались мечтами…а впереди его ожидал ужин в кругу друзей и семьи, и красавица рабыня в постели.

Начало осени всегда сопровождалось резкими переменами погоды. Шторма и бури, сильные ветра и частые ливни были спутниками приближающихся холодов. В ту ночь налетевший шторм принес нам нежданных гостей. Когда к пристани причалил длинный корабль с фигурой деревянной русалки на носу, я помогала рабыням снимать с веревки белье, хлопавшее на ветру. Небо над нами опрокинулось сизой пропастью, мелкий дождь срывался с каждым порывом, и мы поспешно бросали в корзины простыни и одеяла. Сын кузнеца, того, что погиб во время набега, защищая имение, мальчишка по имени Хрерик, прибежал со стороны берега, размахивая длинными как лопасти мельницы руками, крича сквозь шум ветра, что к берегу подошел чужой корабль. Я замерла, невольно вспомнив прошлых наших гостей, уничтоживших поселения почти до основания и оставив испуганных рабынь стоять во дворе, побежала что было сил к нашим дружинникам. Меня встретил Хольм. Я ворвалась в длинный дом, вместе с порывом ветра и растрепанной косой, покрытой бисером зарождающегося дождя.

— Чужие! — крикнула я.

Хольм коротко кивнул и прихватив с собой пару мужчин, поспешил на холм, чтобы взглянуть на причаливший корабль. Я и Хрерик потянулись хвостиком за ним. Мы все прекрасно понимали, что второго набега нам не пережить, и я уже была готова брать в руки оружие, когда поднявшись на холм, мы увидели, как чужаки затягивают на берег свою ладью.

Их было не много. Человек двадцать, хотя судя по размеру, корабль вмещал в себя намного больше и Хольм решил спустится к ним, чтобы узнать о намерениях чужаков. Странным образом, они не показались воину опасными.

— Если произойдет стычка, — повернулся он ко мне и остальным дружинникам, — Тогда уводите всех в лес! — и решительно направился к спуску.

Дождь тем временем продолжал накрапывать. Ветер усиливался и грозовое небо темнело просто на глазах. Я же видела только спину воина, удалявшегося от нас и чувствовала, как с силой колотится сердце. Отчего-то подумала про колдуна, который как назло отправился сегодня к Хеге. Что его потянуло к старой ведьме, я не знала, но в последнее время, он зачастил к старухе, причем объяснять это никак не стал, а на мой вопрос ответил молчанием. Сейчас я очень жалела, что Сьегард не с нами. Его магия могла бы помочь, да и в присутствии колдуна я чувствовала себя намного увереннее.

Хольм тем временем оказался замечен нашими незваными гостями. Я увидела, как мужчины на берегу все как один вытянули мечи, глядя на приближающегося к ним Хольма. Тот шел спокойно, показывая всем своим видом готовность к общению, и я облегченно выдохнула, заметив, как после каких-то слов нашего дружинника, чужаки спрятали оружие.

— Обошлось, — сказал Бран, но взгляда от берега по-прежнему не отрывал.

Когда же Хольми повернул в нашу сторону голову и замахал рукой, мы поняли, что угроза миновала. Чужаки не несли с собой опасности. Не то, чтобы я слепо им поверила, но разве у нас был иной выход?

Я вернулась в дом, оставив дружинников на холме и велела подготовить спальные места для чужаков. Мать, узнав о гостях, поспешила к кухарке, чтобы наказать приготовить больше еды, да так и осталась помогать на кухне.

Мужчин и правда было чуть больше двадцати человек. Они вошли в наш дом промокшие и голодные. Я встречала их в зале, вместе с матерью. Хольм шагал рядом с высоким темноволосым мужчиной с гладким лицом. Обменявшись приветствиями, тот поспешил представится, назвавшись Фрейем.

Пока мать любезно предложила кров нашим гостям, я стояла за ее спиной, разглядывая мужчин. Они все мне показались похожими, одинаковыми в росте и телосложении. Только их главарь отличался чуть более широким поворотом плеч и лучистым взглядом светло карих глаз. Он поблагодарил нас за гостеприимство, и одна из рабынь провела гостей в отведенное им помещение, где они смогли бы переодеться и отдохнуть перед ужином. Мать вернулась на кухню, а я метнулась к Хольми, расспрашивать его про наших новых знакомцев.

— Они наткнулись на риф, — пояснил тот, — И из-за пробоины не рискнули плыть дальше в такой шторм, вот и причалили к нашему берегу, — объяснил тот и вскоре вышел из зала.

Я опустилась на скамью. Задумалась.

Нам так не хватало в имении людей…и если существовала возможность как-то привлечь этих мужчин остаться…

Я закусила губу, уронив руки на стол, когда скрипнула открываясь дверь и в зал прошел Сьегард.

Мы посмотрели друг на друга. Мужчина промок. Длинный плащ тяжело повис на плечах, волосы казались слипшимися от дождевых капель, но черные глаза смотрели из-под капюшона пристально и внимательно.

— У нас гости? — спросил он.

Я кивнула.

Сьегард почему-то тяжело вздохнул и вышел из зала больше не произнеся ни единого слова. Я посмотрела на закрывшуюся за его спиной дверь и подумала о том, что стоит сегодня снова попытаться выведать у колдуна причину его встреч со старой ведьмой.

— Вечером, после ужина, — решила я, — Когда он выпьет вина и станет разговорчивее! — на том и порешила. Оставалось только ждать.

Лорри миновала владения Булата, объехала стороной, хотя прекрасно увидела зажиточную деревню, расположенную на берегу моря. Но решив не воспользоваться приглашением хозяина, она пошла дальше, вперед, но ночь застала ее в пути в часе ходьбы от деревни и Лорри сделала привал, развела костер и стала жарить подстреленного зайца.

Ночь, напоенная звуками леса, распахнула свои объятия усталой путнице. Девушка поела и прилегла на шкуру, расстеленную перед костром. Уснула неожиданно быстро, но посреди ночи ее разбудил треск ломающейся ветки под тяжелым сапогом. Чужаки не скрывались и их было много. Лорри поднялась, быстро обвела взглядом место привала и увидела нескольких мужчин, приближающихся к ней с разных сторон. Двое вели под уздцы коней, остальные были пешими.

— Что это тут у нас? — произнес один из них, бородатый и еще вполне молодой мужчина в длинном кафтане.

— Никак подарочек, — подхватил второй, шагающий рядом.

— Я уже соскучился по женской ласке, а тут такая красота! — сказал кто-то за спиной Лорри.

Девушка потянула их ножен меч, одновременно пригнулась, вытягивая из голенища сапога нож.

— Не бойся, пташка! — широко улыбаясь в свете огня, сказал бородач, — Больно не будет. Я и мои ребята парни ласковые, так что если будешь умницей, то тебе может даже понравится, — и дернулся вперед, намереваясь сгрести девушку в охапку. Но Лорри выскользнула из медвежьих объятий с ловкостью змеи и со всей силы пнула мужчину ногой в зад, оказавшись за его спиной.

— Пшел вон, скотина, — прошипела она.

— Эй, Борзун, да она тебе поджопника дала! — заржал его друг.

Названный Борзуном был тот самый бородач, который от пинка девушки упал лицом в землю и теперь вскочил, отряхиваясь и кривя рот. При падении он неудачно разбил нижнюю губу и теперь по квадратному подбородку тонкой струйкой стекала кровь.

— А с норовом девчонка, — произнес он и махнул рукой, призывая остальных разбойников действовать.

— Хватайте ее! — услышала Лорри и махнула мечом, пронзив первого сунувшегося к ней мужчину. Тот взвыл и повалился наземь, прижав ладонь к окровавленному боку, а Лорри плечом ударила следующего и шмыгнула мимо, одновременно метнув нож в одного из верховых. Судя по звуку упавшего тела, она не промахнулась.

Девушка не стала медлить и влетела в седло, подхватив поводья. За ее спиной раздались крики разбойников и Лорри вспомнила предупреждение Булата.

— Держи девку! — крикнул кто-то. Лорри припала к шее жеребца, толкнула пятками в покатые бока и конь рванулся в чащу.

Один из разбойников, стоявших у костра, поднял арбалет. Выпустил стрелу, затем молниеносно приладил другую и снова послал ее вдогонку девушке. Борзун грязно выругался. Кто-то помогал раненому, торопливо перевязывая его рану, но Лорри уже не видела этого. Жеребец мчал ее куда-то вперед, по ему одному видимой и ведомой тропинке, а девушка продолжала прижиматься к его шее, чувствуя острую боль чуть ниже плеча. Некоторое время Лорри слышала звуки преследования, но вскоре они затихли. Она проехала еще вперед, сокращая расстояние между собой и возможными преследователями и только после этого перевела коня на рысцу. И только отъехав на приличное расстояние от своей стоянки, она наконец придержала коня и выпрямилась в седле.

Сильная боль пронзила грудь. Девушка охнула и каким-то чудом не выпустила из рук меч. Вернула его в ножны и потянулась к груди. Выругалась нащупав торчащее из тела стальное острие и теплую липкую кровь на пальцах. Перед глазами все поплыло, став одним черным пятном. Лорри проморгалась и навела резкость взгляда, огляделась и увидела, что находится в чаще. Было слишком темно, и девушка не могла понять, проходила ли она здесь раньше. Она ничего не узнавала, а взгляд то и дело мутнел и кровь не переставая вытекала из раны.

— Поехали, милый, — шепнула она коню и толкнула его бедрами, принуждая перейти на шаг. От каждого движения жеребца в груди отдавалось нестерпимой болью и Лорри едва сдерживала стон. Она понимала, что скорее всего тот разбойник, которого она ранила, до утра не проживет, а это значило только одно — его дружки будут ее искать.

— Надо уехать отсюда, — вертелась мысль в ее голове.

— Если что, отправляйся на восток, — раздались знакомые слова, словно Булат оказался за ее спиной и Лорри внезапно поняла, что это она сама произнесла их вслух.

— На восток, — повторила она тихо и внезапно улыбнулась, даже несмотря на боль и злость.

— Видимо мне все же придется воспользоваться твоим гостеприимством, — подумала она, мысленно обращаясь к Булату, словно он был где-то рядом.

Девушка подняла голову к небу, посмотрела на звезды и направив своего коня в нужную сторону, снова легла на его шею, обхватив ее крепко руками.

— Вперед, — шепнула она на ухо скакуну. Тот недовольно заржал и пошевелил ушами, но послушный движению колен, шагнул вперед. На восток…

… Ранним утром мальчишка пастушок, открывая двери для стада, увидел лежащую на земле девушку. Она была без сознания. А рядом стоял наклонив голову, жеребец и жевал траву у обочины.

Ролло за этим ужином глаз не сводил с красавицы рабыни, что поносила мед в большом кувшине. Он следил за тем, как колышется объемная грудь молодой женщины и как разгораются ее глаза, когда она видит неприкрытый интерес молодого господина. Ролло так и норовил прикоснуться к ее округлым бедрам, стоило только женщине оказаться рядом. Да она и сама старалась подходить к нему чаще, словно бы подливала в кубок мед и Ролло старательно его опорожнял, чтобы дать повод красавице подойти к нему лишний раз. К концу ужина, он не стесняясь родителей и мрачной жены, притянул рабыню к себе за руку и что-то шепнул ее в ухо, отчего та радостно закивала, качая темноволосой головой.

Фрида видела все это и едва заставляла себя притронутся к еде. Она бездумно ковыряла ложкой пищу, размазывая кашу по тарелке и следила за своим мужем одновременно с ненавистью и любовью в синих глазах. Фрида понимала, что этой ночью Ролло будет не один, впрочем, как и в прошлые несколько тоже.

От бессилия хотелось выть и расшвырять по столу посуду. Хотелось вцепится девке в волосы и рвать их. Хотелось бить ее по щекам и одновременно кричать, дико и страшно от переполнявшей грудь ревности и злости… Но Фрида ничего этого не делала, позволяя себе только следить взглядом за действиями мужа и одновременно думать о том, что делать. Так дальше жить она больше не могла. Не могла и не хотела.

Отец Ролло, Хольми, поглядывал на проделки сына хмурясь. Он сам позволял себе развлекаться с рабынями, но никогда не унижал этим свою жену, прилюдно оказывая знаки внимания другой женщине в ее обществе. А сейчас глядя на красную от стыда и злости невестку, Хольми решил после ужина переговорить с сыном о его поведении, но Ролло к концу застолья оказался уже изрядно под хмельком и отмахнувшись от разговора, попросил перенести его на утро.

— Когда я буду в состоянии понять твои слова отец, — сказал он и добавил, — Прости, но я сейчас плохо соображаю! — он покачнулся в сторону, улыбнулся, сверкнув белозубой улыбкой.

Хольми нахмурился, но решил, что утром будет действительно лучше повлиять на сына. А Ролло махнул рукой рабыне, и девушка только кивнула при этом улыбаясь лучезарно и счастливо на внимание господина.

Фрида пожелала спокойного сна свекрови и свекру, а сама осталась присматривать за тем, как рабыни убирают зал и обеденный стол. Дочь Торхельма молчала и лишь холодным взглядом следила за соперницей, при этом думая о своем. Фрида уже знала, что будет делать дальше, главное не истерить и не показывать, что ее так сильно задел интерес мужа к другой, но и спускать подобное больше не было сил.

Когда уборка закончилась, Фрида отпустила девушек, а сама вышла из зала и решительным шагом направилась к комнате мужа. Остановившись под дверью, она прижалась ухом, прислушалась в то, что происходило в комнате, но услышала только тихие шаги, а затем скрип кровати, просевшей под тяжелым телом. Глухой удар сапога по полу затем еще один… Ролло готовился ко сну, или к приему любовницы.

Фрида отпрянула назад, прижалась спиной к противоположной стене и огляделась. В шаге от нее горел светильник. Света давал не много, но вполне достаточно, чтобы можно было видеть коридор. Дочь Торхельма шагнула к нему и приподнявшись на цыпочки, погасила огонь. Коридор погрузился в темноту, а сама юная хозяйка поместья затаилась в ожидании.

Ждать пришлось не так долго…

Рабыня появилась спустя некоторое время. Девушка шагала не таясь, легко ступая по деревянному полу ногами, обутыми в мягкие туфли. Длинные распущенные волосы чуть развевались от движения. Она немного замешкалась, заметив, что коридор утопает в темноте, но всего на короткую пару секунд, а затем смело и решительно двинулась вперед.

Фрида усмехнулась. Ее глаза несколько привыкли в темноте, позволяя дочери Торхельма разглядеть очертания соперницы. Сама она была не видима для красавицы рабыни и поджидала ее, как хищник караулит жертву, подобравшись и слегка прижав голову к плечам. Едва девушка оказалась рядом, а тонкая рука потянулась к дверной ручке, как Фрида бросилась на нее. Зажав ладонью рот рабыни, она оттащила ее в сторону. Губы прижались к самому уху соперницы. Пальцы накрутили длинные роскошные пряди и теперь изо всех сил тянули голову девушки вниз, вторая ладонь плотно легла на рот рабыни.

— Сейчас ты закроешь свой рот и выслушаешь меня, — сказала еле слышно Фрида.

Рабыня кивнула.

— Я твоя хозяйка и сама понимаешь, что я могу сделать с тобой, если ты не послушаешь меня и не выполнишь то, что я прикажу! Ролло не всегда будет рядом, — Фрида для своего сложения была достаточно сильной. Недаром она походила на своего отца не только внешне, но и толикой силы в хрупких на первый взгляд руках.

— Сгною, если ослушаешься, — добавила на всякий случай милая жена Ролло.

Рабыня кивнула, показывая, что понимает слова хозяйки и соглашается с ними.

— А теперь, моя дорогая Самира, слушай, — и Фрида зашептала ей на ухо свой план. Девушка слушала и кивала, а когда Фрида наконец отпустила рабыню, та поспешно отправила платье и волосы, а затем бросила взгляд на темноту, скрывавшую госпожу, но Фрида уже сделала шаг назад, растворяясь во мраке.

— Иди, — шепнула ей тьма.

Самира кивнула и снова потянулась к дверной ручке, затем приоткрыла двери и скользнула в образовавшийся проем. Фрида метнулась следом, приникла ухом к закрывшейся двери.

— Что-то ты долго! — услышала она голос мужа, а затем Самира поспешно стала оправдываться, что много времени заняла уборка, а затем были дела на кухне. Но она сразу же, только освободилась, поспешила к нему, своему хозяину и повелителю.

— Раздевайся, — произнес Ролло, — Мне не терпится увидеть тебя, моя красавица!

Фрида сжала зубы, слушая голос мужа. Захотелось распахнуть двери и ворвавшись в его комнату, показать, что она здесь и что ей надоело его поведение и то, как он усиленно игнорирует свою собственную жену. Хотелось сказать, что никто из девушек, что так часто согревают его постель вместо нее, никто из них не будет любить его так, как любит она…но Фрида заставила себя стоять на месте.

Прошло мгновение, а затем дочь Торхельма снова услышала голос мужа. Он что-то шептал Самире в перерывах между поцелуями. Фрида вжалась в дерево двери, словно хотела просочиться сквозь нее, вслушиваясь в звуки, раздававшиеся из комнаты.

— Моя красавица, — громко шептал Ролло, — Ты прекрасна!

— Мой господин! — в голосе Самиры заигрывающие нотки.

Затем скрипнула кровать, уже под тяжестью двух тел, а потом разочарованный стон Ролло и его вопрос, который так ждала услышать Фрида.

— Ты куда, Самира? — а затем его удивленное, — Зачем ты погасила огонь, ты ведь знаешь, что я люблю видеть тебя…

— Так интереснее, мой господин, — отозвалась рабыня и спустя мгновение, Фрида почувствовала, как медленно открывается дверь, выпуская Самиру из комнаты Ролло. Не переговариваясь, они поспешно поменялись местами. Фрида быстро сбросила с себя платье, распустила тяжелые косы и подошла к постели мужа. Он видел только ее тонкий силуэт, размазанный тьмой.

— Иди ко мне, — произнес Ролло и протянул руки к девушке.

Фрида скользнула в его объятия, едва сдерживая стон радости, переполнявшей ее сердце. А дальше были только горячие объятия и губы любимого, скользившие по ее шее, груди, животу. Касание рук к округлым бедрам, тихие полустоны и хрип и короткий момент боли, который забылся почти мгновенно, лишь только стоило Ролло продолжить свой дикий танец с телом Фриды. Девушка обнимала своего мужчину, раскрывалась перед ним, то ласково касаясь его тела, то словно кошка царапая его кожу и кусаясь от захватившей страсти…

… А перед самым рассветом, едва Ролло уснул, упав в измождении на подушки, Фрида собрала свои вещи и натянув платье поспешно покинула комнату мужа, таясь и оглядываясь, пока пробиралась в свои покои, словно воровка, укравшая счастье.