Дочери Торхельма

Глава 13

Сьегард не стал сбегать. Он не ушел с рассветом, как я опасалась, а остался на завтрак и только после, попрощавшись со всеми как полагается, собрался в дорогу. Он отправился пешком, и я вызвалась проводить его до леса, хотя судя по взгляду колдуна, ему совсем не хотелось, чтобы я это делала, но я проигнорировала его тяжелый взгляд и пошла следом, как только он пожал руку последнему из наших дружинников и выслушал пожелания доброго пути.

Я не сколько не сомневалась, что Сьегард перед уходом зайдет к Хеге, после того, как он столько проводил времени у старой ведьмы, это не вызывало сомнений. Я оказалась права.

Тропинка, по которой мы, кажется вечность назад, убегали из объятого пламенем имения, немного заросла сорняком. Шагая следом за колдуном, я смотрела на его спину и думала о том, что в действительности очень сильно не хочу, чтобы он уходил. Но разве я была в праве удержать Сьегарда?

Когда впереди показался мертвый лес, за которым начинались владения ведьмы, Сьегард неожиданно остановился, да так резко, что я не успела отреагировать и налетела на его спину.

Колдун медленно повернулся ко мне. Черные глаза прошлись по моему лицу, вызывая волны жара, которые я списала на быструю ходьбу. Сьегард смотрел на меня так, словно пытался запомнить каждую черточку на моем лице. Смотрел так, словно мы больше с ним никогда больше не увидимся. Понимание этого оглушило меня, и я сперва даже не расслышала его слов и только когда он повторил фразу, поняла, что колдун просто прощается.

— Дальше идти не надо, — сказал он, — Спасибо на том, что вызвалась провожать, но это было лишним.

Я вздохнула.

— Куда ты направляешься? — спросила я, хотя совсем не эти слова должна была сказать мужчине, который возможно навсегда уходит из моей жизни. Мне стоило постараться заставить его остаться здесь, со мной. Как-то уговорить, а я веду себя как равнодушный ребенок, который не знает, что ему делать.

— Я еще увижу тебя, — спросила я, когда поняла, что Сьегард молчит.

Колдун только пристально посмотрел в мое лицо, а затем внезапно притянул меня к себе за плечи. Я не успела отреагировать должным образом, как почувствовала прикосновение жестких губ к своим губам. Таких твердых и нежных одновременно.

Поцелуй был быстрый и сладкий и я зажмурилась, когда все закончилось.

— Прости! — сказал колдун, — И прощай!

— Что? — я открыла глаза, уставившись в пустоту. Передо мной только шевелили ветвями низкие деревья с пожухлой осеней листвой. Сьегард исчез.

Я застыла камнем, глядя перед собой. Глотая неожиданно ставший холодным воздух, затем стала смотреть по сторонам, оглядываясь, словно каким-то непостижимым образом еще могла успеть увидеть его, удаляющегося от меня по тонкой тропинке в никуда.

— Сьегард! — произнесла я. По щеке сбежала тонкая слезинка, затем вторая… Прямо к губам. Во рту стало солоно и горько.

— Сьегард! — крикнула я и рванулась вперед, туда, где в гуще мертвых деревьев прятался дом старой Хеге. Я бежала торопливо, спотыкаясь и так надеясь, что застану колдуна у ведьмы…и в первый раз не смогла отыскать ее покошенный домик в этой чаще. Когда прошло время, и я поняла, что хожу кругами по лесу, я остановилась, догадываясь, что старая ведьма закрыла мне дорогу к своему дому. Она спрятала от меня колдуна, потому что не хотела, чтобы я нашла его и остановила. Да что ж она за существо такое? Что может быть между ней и Сьегардом? Что их связывает и почему он так внезапно решил уйти?

Осев на тропинке, я закрыла руками лицо. Что мне стоило сказать раньше, что он мне нравится? Почему тянула до последнего? Какая же я дура? Глупая и наивная дура!

Ветер над моей головой зашелестел сухой листвой. Я не помню, сколько еще просидела так на земле, лелея свое разбитое сердце и собственную глупость. Его прощальный поцелуй показал, что я для него что-то да значу.

— Сьегард, — подумала я, поднимаясь на ноги и отряхнула платье…

… Хеге стояла рядом с девушкой. Стояла и смотрела как она уходит. Старухе даже немного было жаль Ингегерд. Младшая дочь Торхельма была слишком юна и потому Хеге ничего не стоило обвести ее вокруг пальца. Она успела забрать внука до того момента, как девчонка призналась бы ему в своих чувствах. Поцелуй, которым наградил ее Сьегард, позволил Ингегерд наконец понять свои чувства, но поздно, потому что она, Хеге, была быстрее.

— Прости, девочка, — прошептала она во след тонкой фигуре, удалявшейся прочь, — Прости, но он нужен мне самой. Я не могу позволить своему сыну стать моим приемником. Поэтому Сьегард останется со мной. Он станет достойным Хранителем Грани, когда меня не станет.

Хеге отвернулась и направилась к своему дому, где ее ждал внук.

Фрида была вне себя от разочарования и нахлынувшей злости. Она с яростью принялась вымешивать тесто, догадываясь, что из него, впрочем, ничего путнего не получится. Тесто очень не любило такого отношения к себе, а молодая женщина так и пыталась выместить злость на бедном желтоватом комке. Все у нее не так. Затея, на которую она так много ставила, провалилась. С утра уже начал болеть живот, сообщая своей хозяйке, что следом ждать и привычных женских недомоганий, а ведь Фрида так надеялась, что этого не случится.

— Что ты хотела, глупая, — подумалось ей, — Чтобы прямо сразу и забеременеть. Так не бывает, а если и бывает, то не с твоим счастьем.

Фриде так хотелось малыша. Похожего на ее мужа, точную копию Ролло, который только в отличие от своего отца будет любить лишь ее, Фриду, но нет. Судьба не подарила такого шанса и злость сдавила девушке сердце. Злость и обида, что все ее ухищрения и старания пошли прахом.

— Госпожа! — голос кухарки Эрны вывел девушку из задумчивости, и она перестала истязать тесто.

— Госпожа, кто же так вымешивает! Оно же не поднимется! — кухарка приблизилась и деловито подвинула Фриду, которая, впрочем, не стала возражать. Только не сейчас, когда голова занята не понятно чем.

— Давайте, я закончу. Вижу у вас не тот настрой! — и Эрна принялась за тесто, пока Фрида отошла в сторону и мыла в тазу перепачканные руки.

— Вы бы отдохнуть пошли что ли, вон бледная какая, — продолжала кухарка, одновременно с изучением лицо своей госпожи, вымешивая тесто.

Фрида скинула фартук и кивнув служанке, вышла из кухни. Ноги сами понесли ее куда-то прочь из дома. Она спустилась по крыльцу и вышла во двор. Пересекла его и направилась мимо курятника куда-то по дороге, почти не глядя себе под ноги, пока не поняла, что они принесли ее на тот самый утес, где она так часто стояла, дожидаясь возвращения Ролло из очередного плаванья. Сейчас море перед ней было спокойно, словно темная зеркальная гладь. Изредка от дуновения ветра, прилетавшего с берега, по нему пробегала рябь. Казалось море спит. Даже волны едва набегали на песок. Почти бесшумно и незаметно. Такая тишина была зловещей. Словно перед сильной грозой, хотя Фрида не видела на небе ни единого облака.

Девушка присела прямо на траву, глядя перед собой на безмолвную гладь. Задумчиво прикрыла глаза.

— Что делать? — спросила она сама у себя совета. Снова заменить собой рабыню? А если Ролло в следующий раз заметит? Он и так как-то странно поглядывает на нее в последнее время, словно догадывается. А Самира с тех пор еще дважды посещала его покои, что выводило из себя всегда спокойную Фриду. Да только она не винила молодую рабыню, хотя понимала, что той и льстит внимание хозяина. Фрида переживала только за то, чтобы Самира не забеременела от Ролло раньше нее самой. Это было бы сильным ударом для Фриды.

Когда живот скрутило болью, девушка едва удержалась, чтобы не ударить по нему кулаком.

— Глупое чрево! — злилась она, — Столько стараний и все насмарку.

Она не заметила, как разрыдалась и только очнулась, когда поняла, что небо стало темнеть, а закат уже окрасил море в цвета пламени. Посмотрев на мокрые ладони, она заставила себя подняться на ноги и встать, гордо расправив плечи.

— Я дочь Торхельма, а значит я не сдамся, — сказала она вслух, — Я сделаю свою жизнь такой, как захочу, или это буду не я! — и вздохнула успокаиваясь.

Ветер подхватил ее слова и унес куда-то вдаль, к имению, где стоявшая в отдалении высокая фигура, поспешно скрылась из виду. Но Фрида не успела ее увидеть, когда направилась обратно к дому, шагая с высоко поднятой головой.

Лорри стала вставать с постели уже на третий день, хотя Щетина и слуги пытались ее уложить обратно, но напрасно. Булат не вмешивался и только махнул рукой, понимая, что упрямая северянка все равно настоит на своем и дал добро, позволив девушке выходить ненадолго во двор, а потом, когда она окрепла, и спускаться к берегу моря.

Рана заживала быстро, и сама Лорри говорила, что с ней так всегда.

— Как на собаке! — смеялась она, разговаривая со старым отцом вождя. Щетина ей понравился, несмотря на то, что был суховат в общении. Но старик любил ее рассказы о далеком севере, откуда она прибыла на поиски своих недругов. Расспрашивать более подробно старик не стал, а сама Лорри не торопилась делится с ним воспоминаниями своей жизни, зато легенды и байки рассказывала с удовольствием. Так они и общались обо всем сразу и ни о чем в целом.

Первую неделю ее пребывания в доме Булата, слуги сторонились северянки, но при этом были вежливы и угодливы. А затем привыкли к тому, что она ходит по дому, разглядывая чужой быт.

Лорри никуда не лезла, но ей было интересно, как живут другие люди, ведь, если посудить, она никогда не покидала пределов своего имения и это путешествие открыло для нее чужие места и других людей, немного отличных от северян.

Имение Булата очень походило на дом Лорри. Такие же строения, дружинный дом и огороды, такие же люди, населявшие маленькие домики, разбросанные по всему поселению и рыбачьи сети, украшавшие берег с пристанью. Все было похоже и одновременно немного иным. Отличия в мелочах, не заметных на первый взгляд. Иначе и другими узорами украшены ставни, женщины здесь заплетали волосы на иной манер, да и сама речь отличалась. Лорри подмечала все и делала свои выводы. Что-то ей пришлось по душе, что-то нет, но в целом, дочери Торхельма нравилось здесь.

В то утро, Лорри вышла на крыльцо подышать свежим воздухом. Наполненным запахами моря и осенней сырости. Ее привлек шум, доносившийся со стороны дома дружинников. Звон стали и мужские крики заставили девушку пойти вперед, чтобы хоть одним глазком полюбоваться на тренировки дружинников Булата. Раньше, у себя дома, она и сама участвовала в тренировочных боях, здесь же приходилось только любоваться издалека на то, как раздетые до пояса крепкие мужчины отрабатывают удары и ловкость друг с другом.

У Лорри даже ладони зачесались, когда она представила себя вот так с мечом в руках стоявшую против противника, и девушка вскинула руку, как в теле тут же отдалось болью. Напомнила о себе рана и Лорри скривившись, села на скамью, чтобы просто понаблюдать за воинами.

Булата она увидела сразу. Молодой вождь выделялся среди прочих и статью, и рельефным телом. Широкие плечи, тонкая талия и длинные крепкие ноги… Лорри прошлась заинтересованным взглядом по фигуре мужчины, а когда подняла глаза, то увидела, что оказалась замечена его другом, дружинником по имени Кудеяр. Тот был чуть ниже вождя, но шире в плечах. Оба мужчины стояли друг против друга с тренировочными мечами в руках. Лорри улыбнулась, правильно полагая, что сейчас увидит, как занимается Булат и не ошиблась.

Кудеяр послал девушке задумчивый взгляд, а потом сошелся в поединке со своим вождем и другом.

Сперва дочь Торхельма была удивлена, почему в отличие от других дружинников эти двое взяли в руки деревяшки, а потом, глядя на танец противников, поняла, что иначе быть и не могло. Оба воина были слишком хороши и поставили друг дружке немало синяков, при том, что бились красиво. Будь у них в руках настоящее оружие, ран было бы не избежать, а так они могли вволю оторваться, рубя так, словно бой был настоящим.

Лорри следила с интересом за движениями обоих мужчин, отмечая, что Булат явно сильнее своего противника, в то время как Кудеяр был более гибким и вертлявым. Девушка даже не заметила, что улыбается, порой представляя себя на месте одного из воинов. Она думала над тем, что сделала бы сама и как уходила от того или иного удара, пока вождь и его друг наносили друг другу мощнейшие удары и когда поединок закончился, девушка разочаровано вздохнула.

— Наша гостья довольна зрелищем! — Кудеяр обратил на нее внимание своего друга. Булат резко повернулся и увидел, к кому тот обращается. Лорри поднялась со скамьи и ничего не ответив, повернулась спиной к мужчинам, направляясь обратно к дому.

— Она все это время была здесь? — спросил Булат, когда девушка удалилась.

Кудеяр кивнул, а затем проследил за взглядом друга и заметил:

— Она нравится тебе!

Булат встряхнул влажными волосами.

— Нет, — коротко ответил он.

Кудеяр хмыкнул.

— Кому ты это рассказываешь? Я знаю тебя едва ли не лучше, чем Щетина и уж точно имею глаза на положенном месте и вижу, как ты смотришь на эту северную девчонку.

Булат перевел взгляд на друга, но промолчал, не подтвердив, и не опровергнув его слова.

— И что, ничего что она северянка? — не унимался Кудеяр, — Ты же так их ненавидишь, или со смертью старого вождя, умерла и ненависть к его народу?

Булат толкнул друга в плечо.

— Уймись! — только и сказал он.

По губам молодого мужчины пробежала легкая тень. Он не последовал за своим вождем, когда тот отправился прочь с поля. Кудеяр повернул лицо туда, где исчезла за углом дома странная северная девушка. Что-то в ней настораживало его. Кудеяр чувствовал сердцем, что не к добру она появилась в их поселении.

— Ладно, — подумал он, — Я могу и ошибаться, но за девкой стоит приглядеть до тех пор, пока она не уедет, — и с этим решением он поспешил нагнать вождя.

Фрида несколько мгновений стояла перед дверью в покои мужа, затем решительно и без стука распахнула их и переступила порог, сохраняя каменное выражение на лице. Как она и догадывалась, Ролло был не один. Самира, ставшая его постоянной любовницей, была тут как тут. Полуобнажённая рабыня лежала на шкурах перед пылающим камином, а Ролло сидел за столом, занимаясь тем, что затачивал какие-то ножи. Одни только Боги знали, чего ей стоило видеть это и оставаться спокойной.

Самира увидела Фриду и поспешно подскочила, пряча руками грудь, но молодая хозяйка поместья едва посмотрела на рабыню. Она молча закрыла за собой двери и шагнула мимо девушки в сторону Ролло и так же спокойно уселась за стол, напротив него.

Ролло поднял на вошедшую тяжелый взгляд, при этом не перестав заниматься своими делами. Фрида заметила на столе, кроме ткани, на которой лежали клинки и разнос с кувшином вина, усмехнулась, вспомнив, как лично отправила Самиру отнести господину этот напиток. А затем услышала голос Ролло:

— Самира, выйди!

За спиной Фриды послышалась возня, затем прошлепали босые ноги и скрипнула едва слышно дверь. Фрида даже не обернулась, чтобы проследить за тем, как выполнила приказание девушка. Она продолжала смотреть на своего мужа, который в свою очередь не отрывал от нее мрачного взгляда.

— Зачем пришла? — спросил он.

Фрида чуть склонила голову на бок. Темная прядь упала на ее плечо. Синие глаза смотрели на Ролло с непривычным для него холодком.

— Нам надо поговорить! — сказала она.

Ролло продолжил точить нож. Вжик-вжик — запело точило скользя по блестящему лезвию. Тонко и так отвлекающе.

— Завтра я уплываю, и у меня совсем нет настроения обсуждать с тобой что бы то ни было, — сказал мужчина.

— А я считаю, что нам стоит поговорить, — не обратила внимание на тон супруга молодая женщина, — Тем более, то, что я тебе скажу, скорее всего порадует тебя!

Ролло усмехнулся.

— Что? Правда? — его рот исказила гримаса раздражения, — Да меня один твой вид уже ввергает в уныние!

Фрида чуть изменилась в лице. На короткий миг слова Ролло зацепили ее, дала трещину маска равнодушия, что так долго не получалась у девушки, но Фрида быстро взяла себя в руки и прежде чем муж продолжил говорить гадости, она выпалила:

— Я предлагаю тебе сделку, после которой ты можешь развестись со мной, — и заметила, как застыла рука, державшая нож.

— Что?

— Я даю слово, что если ты выполнишь мою просьбу, я сама, лично, попрошу развода у тебя, так что твои родители будут винить меня одну в том, что не сложились наши отношения. Это ведь то, чего ты хочешь! — и глаза в глаза недоумевающему мужу.

— Зная тебя, это предложение грозит мне большой бедой, — осторожно проговорил он и отложил нож. Фрида проследила за его руками взглядом.

— Да. Не буду скрывать, — произнесла она холодно, — Тебе вряд ли понравится то, что я попрошу, но ты только подумай, что потом получишь долгожданную свободу. Разве цена свободы не должна быть высока? Иначе не станешь ее ценить! — и усмехнулась, зло и обреченно.

— Говори, я слушаю тебя, — сказал Ролло и тон его был не менее ледяным, чем у жены.

Фрида положила свои руки на стол и посмотрела на мужчину, отчего-то вспомнив ту, единственную ночь, украденную ночь, что была у них. С трудом подавила волнение и сказала:

— Мне нужен ребенок. Сын! — твердо и уверенно

Брови Ролло поползли вверх.

— Я то тут при чем? — буркнул он.

— Да вот так получилось, что ты являешься моим мужем, а ложится под первого встречного для этой цели я не собираюсь. У меня есть гордость!

Ролло усмехнулся.

— Я вижу. Гордость, говоришь? — он чуть подвинулся вперед, ближе к лицу молодой жены, — Значит именно гордость толкнула тебя на подлость?

Фрида вспыхнула. Ладони на столе сжались в кулаки, но ответила она спокойно.

— Не твое дело, что толкнуло меня на эту, как ты называешь, подлость. Теперь это уже не важно. Мне нужен ребенок от тебя и если ты хочешь, чтобы я дала тебе развод, то постараешься, чтобы я как можно скорее забеременела.

Ролло резко поднялся. Глаза его вспыхнули злостью, а руки вцепились в край стола. Фрида внутренне сжалась, опасаясь, что находясь в таком состоянии, он может перевернуть стол или вышвырнуть ее прочь из комнаты. Но Ролло сдержался.

— Ты что, не понимаешь, женщина, что мне даже противна сама мысль о том, чтобы прикоснуться к тебе, не говоря уже о большем! — крикнул он.

Фрида медленно встала, наклонилась к нему. Их лица оказались довольно близко друг от друга.

— Мне тоже теперь не очень хочется, чтобы ко мне прикасались с такой ненавистью, но ребенка я рожу только от тебя, моего законного мужа, или ты проклянешь всю свою оставшуюся жизнь. Уж я сумею тебе ее подпортить!

— И не сомневаюсь, — ответил он слишком резко. Острое желание придушить наглую женщину поднялось в нем жаркой волной. Одна только мысль о том, что ему придется лечь в постель с этой змеей отбивало всякое желание у него, как у мужчины…но в то же время быть вновь свободным ото всех обязательств и выбрать жену, которая понравится ему самому, это была манящая идея. Потому Ролло сдержал резкие слова, уже готовые сорваться с его губ и задумался.

— Соглашайся, — с насмешкой произнесла Фрида, — Больше предлагать подобного не стану! А если будешь упрямится, то просто переступлю через свою гордость и действительно найду себе мужчину, который сделает мне ребенка без проблем, а тебе, мой дорогой муженек, придется воспитывать его, как собственного, а затем отдать ему свои земли, как законному наследнику. Этого хочешь? — и она с вызовом посмотрела на мужа.

Рука Ролло дрогнула, затем сжалась в кулак. Только собрав всю силу воли, он удержался от хлесткой пощечины, которой так хотел наградить верную супругу. А Фрида только рассмеялась, бесшумно и зло.

— Хорошо, — кивнул Ролло, — Я согласен, а теперь выметайся, — и указал на двери, — Сегодня я хочу провести ночь с той женщиной, что не вызывает у меня приступа тошноты.

Фрида поспешила к дверям, не заставляя просить себя дважды. В коридоре ждала Самира. Рабыня посторонилась, пропуская мимо себя прямую, как стена женщину и поспешно шмыгнула в двери в комнату Ролло.

— Господин! — пролепетала она нежно. Самира слышала разговор хозяев, но предпочла забыть об этом. Она подошла к Ролло и обхватила его шею руками, позволив платью, уже спущенному на плечах, соскользнуть вниз.

— Я хочу, чтобы вы расслабились, господин, позвольте… — и она потянула его за руку в сторону кровати, но Ролло неожиданно для самого себя, высвободил руку. Все его мысли сейчас были заняты Фридой и ее наглым предложением. Желания развлечься с Самирой больше не возникло.

— Самира, — сказал он, — Пойди вон! — и сел на кровать.

Девушка сперва растерянно похлопала ресницами и сделала очередную попытку обратить на себя внимание молодого мужчины, но тот только зло прикрикнул на нее и велел убираться. Глаза Ролло метали молнии, рот искажен от охватившей его бешеной ярости.

— Как скажете, господин, — произнесла девушка и надев платье, выскочила в двери с завидной поспешностью. Такого Ролло она видела впервые, и он напугал ее. Девушка успокоилась только когда пришла в людскую и легла на свою койку, рядом с еще одной из рабынь. Та сонно по возмущалась, когда Самира толкнула ее укладываясь под бок, а затем повернувшись спиной, затихла.

Скоро уснула и сама Самира. Весь дом погрузился в сновидение. Не спали только Фрида, которая никак не могла успокоить колотившееся сердце от осознания того, что сделала, и Ролло, глядящий в потолок над свое головой.

Осень в этом году была холодной. Короткое бабье лето промелькнуло быстрее, чем падает лист, сорванный ветром с дерева и следом за прощальным теплом начались затяжные дожди. Каждый день сверху на землю глядело пасмурное небо, без единого проблеска солнечного света. Холодные ветра облюбовали северные берега и казалось, поселились там навечно. Море все время штормило и стало грязного серого цвета, холодное…неприветливое…отталкивающее. Хотя, благодаря ненастью, Фрей и его люди задержались у нас в имении, и я предполагала, что возможно на зиму они останутся с нами.

Несмотря на ненастную погоду я почти каждый день ходила по старой тропинке, ведущей в дому старухи Хеге мимо мертвого леса, сбросившего последние ржавые листья…только теперь никак не могла отыскать дом. Словно какие-то силы уводили меня в сторону, застилали глаза. Словно Хеге исчезла вместе с ее покосившейся избой и небольшим хозяйством. Но я стала догадываться, что это сама ведьма закрыла мне вход в свои владения, опасаясь, что я стану расспрашивать ее о Сьегарде. И она не ошибалась. Я очень хотела знать, куда он ушел и вернется ли когда-нибудь. Я не плакала, хотя грусть разрывала мне сердце. Мои слезы ничем не помогли бы, и я прекрасно знала это. Я мечтала только о том, чтобы судьба дала мне еще один шанс встретиться с колдуном и сказать ему о том, как он мне дорог, признаться в своей нерешительности и в том, что он мне очень сильно нравится. Узнай о моих мыслях Лорри, будь она рядом, она посмеялась бы надо мной, назвав ребенком и была бы права. Я поступила так, как поступают дети, испугавшись и отступив…

Вот и сейчас я пробиралась мимо голых ветвей мертвого леса. Они тянули ко мне свои руки, так похожие на тонкие кости скелета. Голые и сухие. Хватали за волосы, рвали платье, а ветер где-то там, над головой стонал грозно и страшно, швыряя в меня горстями мелкие капли дождя.

— Хеге! — крикнула я, отчаявшись, — Покажись! Нам надо поговорить! — но как и всегда в ответ только скрип качающихся под порывами деревьев, да шум дождевых капель по листве под моими ногами.

Возвращалась я домой такая же понурая и печальная. А на крыльце меня уже ждала мать.

Сванхильд поспешно набросила на мои плечи теплый вязаный платок и обняла за плечи.

— Пойдем в дом, переоденешься и обсохнешь, — сказала она и увлекла меня внутрь, где пахло сухими ветками горящего бука и летними травами, высушенными и развешенными по углам.

— Перестань уже ходить туда, — сказала мать, когда мы сели перед камином. Я в свежем сухом платье и она, глядящая на меня с грустью.

— Ты думаешь, все напрасно? — спросила я. Мать не знала о моем разбитом сердце, но догадывалась о многом, хотя мы с ней так ни разу не поговорили по душам, как это обычно делают матери и дочери. Возможно, будь я Фридой, то уже давно поделилась бы со Сванхильд своим горем, но нет. Я была просто Ингегерд, а Ингегерд привыкла держать все в себе.

— Может быть, старуха просто ушла из этих мест? — спросила мать. Я отмела эту мысль почти сразу же. Не знаю как, но я чувствовала, что Хеге все еще там, в лесу, просто прячется от меня.

Гулкие шаги за спиной заставили нас обеих обернутся. В зал вошел Фрей. Увидев нас сидящих перед огнем, он улыбнулся и приблизился. Сел рядом, протянув к пламени широкие ладони, покосился сперва на Сванхильд, а потом и на меня.

— Что-то случилось? — спросил он, глядя на мое бледное лицо и влажные распущенные волосы.

— У нас все хорошо, — ответила Сванхильд поспешно, — Просто Ингегерд попала под дождь и теперь мы греемся вместе с ней.

Фрей кивнул соглашаясь с ее словами, но кажется, не очень поверил в них. Впрочем, вопросов он больше не задавал.

— Море сошло с ума, — сказал он тихо и добавил, — Кажется, нам придется еще погостить в вашем гостеприимном имении!

Сванхильд расплылась в улыбке, а я зачем-то поспешила встать и ушла, объяснив, что устала и хочу прилечь немного отдохнуть. Мать проводила меня благодарным взглядом, и я услышала, как она заговорила с Фрейм, когда выходила из дверей.

— Возможно, у них все наладится? — подумала я с надеждой, а сама и вправду пошла с свою комнату и прилегла. Глядя на пляшущие в камине языки пламени, я не заметила, как провалилась в дрему, а затем и совсем уснула.

Сновидение не преминуло явится ко мне. Давно мне не снилось подобных снов, когда спишь и понимаешь, что это не просто сон…

Мне снилось море. Оно волновалось, качая на своих волнах, высоких и холодных, увенчанных пенными гребнями, длинный корабль. Люди на нем метались, стараясь удержать судно на плаву. Я видела гребцов, налегающих на весла, видела какого-то мужчину, стоявшего ко мне спиной и кричавшего короткие приказания своим людям, а затем заметила и его. Высокого, в развивающемся длинном плаще с отброшенным на спину капюшоном, черноглазого и черноволосого. Сперва в сердце кольнуло узнавание. Сьегард — подумала я, но тот час поняла, что ошиблась. Мужчина действительно был очень похож на колдуна, но это был не он, совсем не он. Он этого чужака веяло опасностью и злобой. Он него несло смертью! А когда мужчина повернул ко мне свое лицо, и я увидела его черные бездонные глаза, то почувствовала, как меня словно затягивает в них. Лицо страшного мужчины становилось все ближе. Я приближалась к нему, он притягивал меня к себе.

— Не смей! — раздался громкий крик, знакомый голос, такой громогласный, перекричавший шум волн и завывание ветра, и я почувствовала, что меня буквально откинуло назад, к высокому небу.

— Еще увидимся, Ингегерд! — крикнул мужчина мне во след, пока я летела вверх, покорная порыву ветра, осознавая, что этот человек знает мое имя, а затем я оказалась перед домиком старой ведьмы. Ветер опустил меня на ноги, бережно и осторожно, а затем исчез, словно его и не было.

Я повернула лицо к входу в избу и увидела стоявшего в дверях Сьегарда. Его черный взгляд был устремлен на меня. Я видела радость и отчаяние на его лице и протянув руки, шагнула навстречу к мужчине, когда прямо под ноги ко мне прыгнула кошка. Она преградила мне путь, изогнув гибкую спину и угрожающе зашипев взмахнула лапой, и я проснулась, широко распахнув глаза. Повернула голову и увидела, что все еще нахожусь в своей комнате, а в камине огонь почти потух и только тлея светятся угольки.

Медленно села, бросив взгляд на окно за которым разгорался закат.

— Это сколько же я проспала? — спросила я сама себя вслух. Оказывается, не так уж и долго…

— Сьегард! — прошептала я. Его образ никак не шел у меня из головы, а еще я понимала, что он все еще здесь, и я не ошибалась, подозревая, что именно Хеге каким-то непостижимым образом укрывает колдуна и свой дом от меня.

— Я все равно заставлю ее отозваться и поговорить с мной! — сказала я сама себе решительно и встала с кровати.

Хеге была вне себя от ярости. Она металась по двору, глядя на внука, который подхватив на руки кошку, гладил животное, прижимая ее к груди и кошка, будь она неладна, мурчала так, что Хеге еще больше раздражалась.

— Как ты мог вмешаться! — почти прокричала она, остановившись напротив Сьегарда, — Тронд мог понять, что ты все еще у меня.

Молодой колдун посмотрел на старуху таким же темным взглядом и почесал кошку за ухом.

— Все никак не выкинешь ее из головы, глупый мальчишка! — Хеге разошлась не на шутку, а молчание Сьегарда раздражало ее еще больше.

— Что ты молчишь? Я делаю все только для твоего блага, а твой отец пытается отыскать уязвимое место в твоей душе. Тем, что ты вмешался в сон Ингегерд в тот момент, когда там был Тронд, только доказало, что она важна для тебя, понимаешь?

Молодой мужчина кивнул и пригнувшись, отпустил кошку. Та неохотно спрыгнула с его рук и осталась стоять рядом.

— Он уже и так давно понял это, — сказал Сьегард.

Хеге замолчала.

— Ты должна помочь мне встретится с Трондом раньше, чем он сам придет сюда, за мной, — сказал мужчина, — Раньше, чем он воспользуется Ингегерд в своих целях. Ты же понимаешь, что я не смогу допустить, чтобы ей причинили боль.

Хеге смотрела на внука хмурым взглядом. Ей совсем не нравились его слова, хотя она не могла не признать их правоту, как понимала и то, что глупый, влюбленный мальчишка сломя голову бросится на помощь своей зазнобе. Девчонка тоже хороша, каждый день обхаживает границы Грани, все дожидаясь, чтобы ее впустили. Но Хеге не сделает такой ошибки.

— Ты слишком слаб, Сьегард, — сказала она тихо и уже совершенно спокойно, — Тебе не выстоять против своего отца. Твои силы пока не раскрыты, а Тронд придет переполненный магией через край.

Молодой колдун вскинул голову. Шрамы на его лице стали еще заметнее и Хеге пожалела о том, что не может их излечить. Такая всесильная в своем королевстве, она не могла ничем помочь внуку, изуродованному магией собственного отца.

— Если я слаб, помоги мне стать сильным! — сказал колдун.

Хеге прошла мимо него в дом, старательно избегая встречаться взглядом. — Не уходи, не ответив! — крикнул ей в спину внук, но старая Хозяйка Грани переступила порог и направилась к очагу. Сьегард поспешил за ней. Кошка следом, вытерев угол гладкой спиной.

— Хеге! — позвал он ведьму.

Старуха переворошила угли, пригнулась, раздувая их, затем подбросила сухих тонких веток, а когда пламя стало карабкаться по ним, положила еще и полено и только затем повернулась к внуку.

— Есть возможность сразу открыть твои способности, — заявила она холодно. Сьегард посмотрел в ее глаза и понял, что Хеге не хочет прибегать к подобному способу, да вот только ему самому было сейчас все равно.

— Какая? — спросил он.

Хозяйка Грани грустно усмехнулась.

— Твой отец, когда был в твоем возрасте, тоже захотел быстро раскрыть свой потенциал, обладать силой сразу, без длительной подготовки. Правда причины у него были совсем иные, отличные от твоих. А я оказалась глупа, позволив ему проделать это и видишь, во что превратился Тронд. Я не хочу, чтобы ты стал таким же. Мне нужен тот, кто заменит меня здесь, на Грани. Мне нужен тот, кому я доверю свою работу, свое призвание! — она пристально посмотрела на молодого мужчину, но не увидела в его глазах желаемого и грустно вздохнула.

— Ты рискуешь потерять себя! — сказала она.

— Я рискну, — отозвался Сьегард.

— Ты даже не понимаешь, на что собираешься пойти и ради чего? Ради молодой и глупой девчонки, что сама не знает, испытывает ли она к тебе хоть что-то, или это только ее воображение?

Колдун улыбнулся. Не менее широко и грустно, чем Хозяйка.

— Главное, что чувствую я, — сказал он.

— А если я не помогу? — поинтересовалась старуха.

— Тогда я завтра же уйду от тебя. И ищи себе приемника дальше, — тон молодого мужчины был тверд и решителен. Хеге знала, что ее внук не тот человек, что будет бросаться на ветер своими словами. Увы, не тот.

— Хорошо, — заявила она недовольным тоном, — Но я тебя предупредила! Ты рискуешь…

— Я уже понял, — перебил ее внук.

— Тогда послушай свою старую бабку и реши окончательно, стоит ли твоя неразделенная любовь твоей жизни… — и указала Сьегарду на скамью.

Им предстоял долгий разговор.