Драконий огонь

Глава 12

Очнулся Манфред также резко, как и заснул. Грим будет в бешенстве, если узнает, что именно разговор с ним натолкнул Манфреда на способ найти Радославу. Он неразборчив в связях? Пусть. Сухарь Грим, неизвестно как сподобившийся снизойти до собственной жены, даже понять не мог, что в этом не только слабость, но и сила. Пространственник с трудом, но мог отыскать любую родную кровь где угодно в мире, даже на другом его краю. Манфред совсем забыл об этом, ведь первое, чему учились веселые лишь внешне и ненавидевшие всех чужих золотые магики, это закрываться от поиска.

Даже спеленанный его, отцовскими браслетами, Фабиуш не находился, когда Манфред пробовал так поискать его, чтобы простроить портал во дворец, минуя желание Берхта. Но нет, мальчишку найти возможности не было. Но та частичка, что делала Радославу его женщиной, должна была помочь с ней. В конце концов, в проклятой женщине не осталось уже не капли магии драконьего огня, она просто не могла от него закрыться!

Прямо с порога дома Мейнгрима Манфред с закрытыми глазами построил портал в спальню и как был, в одежде, обвешанный артефактами, рухнул на кровать. Даже не потрудился стереть кровь с лица, мысль его охватила полностью.

На удивление Радослава не находилась. Никак. Словно не было в его жизни этой женщины! Манфред даже подумал, что его снова обманули и под личиной его любовницы подсунули сестру-близнеца или двойника от цветочных. Какие только мысли не лезли в голову! Он чувствовал, как совсем рядом незримые спят, шутят, колдуют или даже плачут многие его женщины, незримые и совершенно лишние.

Отчаявшись, Манфред потянулся к той, о которой всеми силами пытался забыть. К Еве. Ведь они бежали вместе, верно? Значит, он увидит их обеих. Заодно узнает, как так вышло, что его женщины бежали вместе. Чего Манфред совершенно не мог терпеть, так это того, что не понимал. А бегство Евы с Радославой было именно таким.

И каково же было его изумление, когда он обнаружил себя совершенно материально стоявшим в воде в полной темноте. Еще больше его удивила стоящая напротив Радослава. Он спросил скорее машинально про Еву, которую рассчитывал увидеть и всерьез удивился, когда Радослава заявила, что Евы тут нет.

Она лгала.

Нет, Манфред не мог угадать этого по её некрасивому лицу, врала Радка виртуозно, и Манфред мстительно посочувствовал Гриму. Но что Манфред знал совершенно точно, так это то, что сюда он попал, идя к Еве.

Говорить это Радославе он не стал, разумеется. Лишь попытался взять её за руку. Одно прикосновение — и он выдернет её обратно в город, где бы она не пряталась. Но рука прошла сквозь пальцы усмехнувшейся на его попытку женщины. Всё-таки сон! Его или её? Манфред совсем запутался.

А потом Радославе наскучил их разговор и она пошла прочь от него, бледнея с каждой минутой. Манфред кричал ей вслед и грозил, так и проснулся с криком: «Радослава!».

Сел, отдышался и убедился, что он в своей спальне. Снова один. Ева — где бы она не была, и Радослава — где бы не было то место, где встретил её Манфред, в его дом не переместились. Всё впустую.

Непривыкший так просто сдаваться Манфред еще некоторое время пытался четко представить то место, подземное озеро, окруженное словно живой тьмой, но тщетно.

Пришлось признать, что один он не справится. Ему невероятно хотелось прийти во дворец с Радославой, так, словно в этом ничего особенно. Но не все мечты сбывались сразу, и это Манфреду было известно лучше прочих. Так что, наскоро залечив опухшее лицо примочками из запасов, Манфред переоделся и поспешил во дворец.

Он так торопился, что позабыл про всякую осторожность, иначе как можно объяснить то, что он решил сократить путь мимо покоев наследников? И столкнулся с Матиасом. Ладно бы с Фабиушем, но того, похоже, караулили посерьезнее, чем королевский трон. А вот его законный сын спокойно разгуливал по коридору или — что еще вероятнее, караулил здесь отца.

Манфред позволил мыслям упорядочиться и быстро сообразил, что сын сговорился с кем-то из Берхтов, и с его появлением узнал, какими лестницами пойдет отец. Мелькнуло легкое удивление и даже гордость. Сам он таким стал чуть позже, как быстро растут дети! Но тут же одернул себя. Это синие растут так быстро, боевикам иначе не выжить.

— Привет, — тем не менее присел он рядом с мальчиком. Две минуты ничего не изменят. К тому же мальчик смотрел так, что мороз продрал по коже. Так смотрела Ева, когда не злилась, а собиралась заплакать. Бывало такое редко, и Манфред давно понял — уж лучше бы злилась. В конце концов, примочки помогали отлично и всегда в достатке хранились в их спальне.

— Папа, ты больше не папа? — строго глядя невозможными Евиными глазами, спросил Матиас.

Манфред опешил. Вряд ли ему кто-то доверит Фабиуша, если он потеряет доверие Матиаса! Грим первый же укажет на это и заберет обоих мальчишек!

— Что за глупости! — заявил он поспешно и продолжил уже аккуратнее. — Просто ты… синий магик. Синие магики особенные. Они очень сильные и смелые. Они воины.

Промелькнувшая мысль о Гриме вернулась снова, и Манфред с трудом скрыл ухмылку. Правильно, зачем ждать и опасаться чего-то, когда можно попросту сделать первый шаг?

Откуда Матиаса точно стоит убрать, так это из дворца. Он здесь слишком быстро учится. И совсем не тому. А вот Мейнгриму следует связать руки. Манфред уже жалел, что намекнул дуболому про возможную беременность его супруги. К тому же Радослава против воли подтвердила это. Чего точно никому не было нужно, чтобы принцессу нашел её законный муж и забрал куда-нибудь в горы. На пороге войны с цветочными синие им были нужны на правильной стороне. На стороне короля и его, Манфреда.

— Я не хотел говорить, но лучше если ты узнаешь это первым. Раньше короля, согласен? — мальчишка кивнул, и Манфред улыбнулся. Венек, Матиас, Грим. Они все не дотягивают до того, чтобы мешать ему. — Поэтому ты теперь будешь жить у своего дяди. И мама…

Манфред уже выстроил в голове прекрасную речь о том, как подло поступила Ева, бросив их обоих, и о том, как хорошо им будет без нее, но на него смотрели Евины цепкие глаза, и он дрогнул. Как-нибудь потом он выскажет это всё и про Еву, и про Грима. Не сейчас.

— … Мама умела тебя воспитывать, а я не умею. Я все равно тебя люблю, ты помни об этом.

— Правда? — голос сына дрогнул, и мальчуган поморщился, задирая остренький нос. Ах да, синие магики не плачут. Как же изменился Матиас за последний год! Манфред смутно помнил вечно плаксивого, чуть что заворачиваемого Евой в магический кокон сына. Теперь от того мальчишки осталась лишь внешность, да и то уже не совсем он был похож на себя маленького. Как быстро растут дети!

Манфред снова вспомнил причину, по которой он оказался во дворце и поднялся на ноги. Неловко потрепал сына по волосам и шагнул дальше.

Вопрос сына нагнал его уже на повороте.

— Папа! А если я научусь перемещаться, как ты, то ты будешь приходить ко мне чаще?

— Это вовсе не важно, — глухо ответил Манфред. И ускорил шаг.

Вскоре он и думать забыл о Матиасе, да что там Матиасе, даже о Фабиуше с его неприступной нянькой он не вспоминал. У него было что рассказать Ламберту.

К счастью, ждать долго не пришлось. Манфред не был уверен, что сумеет попасть в зал советов, но двери открылись. А вскоре появился и трон с Ламбертом.

— Судя по тому, как ты выглядишь, у тебя какие-то новости, — Ламберт смотрел своими выцветшими рыбьими глазами так, что Манфред на мгновение забеспокоился. А что, если его новости навредят ему или Радославе? Но поворачивать было поздно.

— Принцесса беременна, я прав? — произнес он, жадно следя за лицом короля. В отличие от лиц Радославы и Фабиуша, это по-прежнему не выражало ничего.

— Ты меня не удивил, — разомкнул бледные тонкие губы король. — Что еще.

— Вы не хотите этого ребенка, потому что думаете, что он будет синим магиком? Но ведь он скорее будет как Фабусь, я же был её первым магиком! — Манфред заходил по залу. — Еще один пространственный магик, пусть даже внешне он будет похож на Грима, кому до этого есть дело!

— Радослава умеет удивлять, — туманно ответил король, но не указал на дверь. Ждал чего-то еще. И Манфред решил рассказать всё, что знает. Но сначала получить хоть какие-то ответы. Заключать с королем сделку всё равно бесполезно, а вот выудить информацию в диалоге — ценно!

— Но что не так с синими? — быстро спросил он, не особо надеясь на ответ.

— Синим не впервой проливать кровь, — еще более туманно ответил король, но Манфред вспомнил, что говорила Роза. Кто прольет кровь врагов первым, тот и проиграет войну.

— Вы про войну, — понимающе закивал он. — А если начать войну раньше? Начать ведь можно и не проливая. Пока Радослава где-то неизвестно где!

— Почему нет, — король прищурился, пытаясь представить, как можно начать войну не проливая кровь.

Манфред содрогнулся, против воли вспоминая и методы самого короля Время, и Ульфилу. Та редко проливала кровь, но боль была незабываемая. Даже от одной мысли о ней вставали дыбом тончайшие волоски на всем теле и поджимались пальцы на ногах.

Но мысли несли его еще дальше.

— А едва ребенок родится, заслать его в какое-нибудь село, будто ребенок вовсе не Грима. Он же даже не подозревал о нем!

— Так… — король поднялся с трона и навис над прикусившим язык Манфредом. — Подробнее. Это как-то связано с твоим изукрашенным лицом?

Манфред схватился за щеку. Вроде всё неплохо поджило! Но король лениво шевельнул перчаткой, и от неожиданности Манфред совсем не по-мужски взвизгнул. Все раны открылись снова, словно Грим только что ударил его наотмашь.

— Ну, — повторил король, и Манфред понял, что ему даже не нужно звать пурпурную фею. Он просто вернет Манфреда в тот момент, когда Ульфила его пытала.

Боль и воспоминание о еще большей прекрасно прочищали мозги, и Манфред поспешно передал их разговор с Гримом в мельчайших подробностях.

— Не подозревал, — согласился король очень тихо и рявкнул. — А вот теперь, благодаря тебе подозревает! Ты не должен даже намекать Гриму! Если я найду Радославу до рождения ребенка, я омоложу её до того момента, когда она еще не носила ребенка! А теперь как?

Манфред отшатнулся. Вот как? Это, вероятно, то самое бескровное убийство, о которых он слышал. Что же, интересно, как далеко король может зайти. И Манфред решил попробовать первое яблоко на укус. Кто знает, что на самом деле хочет Ламберт?

— Может, убрать саму Радославу? Ну, если найдем слишком поздно. Разумеется, чьими-то чужими руками, — поспешно добавил он.

Он ожидал, конечно, что король может быть недоволен таким предложением, но не подозревал, что настолько. Светлые глаза Ламберта залило ярким светом.

— Не трогать мою крррровь! — прорычал он так, что Манфреду показалось, будто король стал выше. И больше похожим на Седого, чем на себя человека.

Кажется, так быстро Манфред не перемещался даже порталами. Из зала советов он бросился прочь из дворца. Двумя этажами ниже зала его охватил истеричный смех. О да, он угадал. Жениться на Радославе было хорошей идеей. Когда он станет мужем принцессы, он будет в полной безопасности. Как же повезло ему, что Фабиуш его сын!

Он уже занес ногу над порогом из дворца, за пределами которого можно было наконец использовать портал до дома, как почувствовал уже знакомую колющую боль.

«Да что не так с этим Берхтом», — успел подумать он прежде, чем его сердце остановилось, замороженное, как и всё тело.

Больно. Как же больно было снова возвращаться в мир живых! Это оказалось даже хуже, чем когда Мейнгрим заморозил его по пояс. Счастье, что магики куда крепче и от такого умирали редко. Но как же больно оказалось оттаивать!

— Грим, тварь! — заорал Манфред, ничуть не заботясь тем, что едва оттаившие связки звучат то слишком высоко, то низко. — Ты напал со спины! Ты же воин, дрянь синяя! Как ты вообще посмел напасть на меня во дворце!

Он попытался пошевелить пальцами и с отвращением понял, что рука с перчаткой остается в кубе льда.

— Отпусти меня немедленно, выползок! — прохрипел Манфред,оглядываясь и пытаясь понять, где он находится. Узнать один из подвалов в доме синего ему не составило никакого труда, но и удовольствия это осознание ему не принесло. Как и то, что на нем нет ни одежды, ни артефактов. Только перчатка, скрытая синим кубом льда.

На какое-то ужасное мгновение он решил было, что находится один в подвале, но вскоре оказалось, что всё еще хуже. Из темноты словно соткался синий магик. Мейнгрим. Просто вышел из затененного угла, но выглядел при этом так, словно собирался убивать. Манфред дернулся, пытаясь на одной лишь внутренней магии переместиться. Небо с рукой и штанами, самому бы спастись. Но дом, защиту которого он пробивал совсем недавно, держал крепко.

— Мне тут объяснили, что сложные времена требуют особых мер, — ответил молчаливо до этого разглядывающий его Мейнгрим. — А сейчас, как оказалось, самые что ни на есть сложные времена.

Он кивнул кому-то в темноту, и Манфред с ужасом узнал стройную хрупкую фигурку, пухлые губы и рыжие курчавые короткие волосы. Танцующей походкой к нему шла пурпурная фея. И пусть на одном даре из подземелья синего магика было не вырваться, Манфред не мог не попытаться снова.

— Тоже разденусь, — кокетливо заметила Ульфила. — Не люблю отстирывать кровь с одежды.

— Позови, когда все узнаешь, — кивнул ей Грим и ушел. В темноте хлопнула дверь.

Манфред снова дернул руку с перчаткой. Лед даже не затрещал.

— Ульфила, дорогая, — попытался улыбнуться он. — Ты же на королевской службе!

Глаза его против воли спустились сначала к маленьким острым грудкам — это не Радослава, в пурпурной фее магии было в избытке, что выражалось её почти мальчишеским телосложением, а потом и ниже.

— Нет, — Ульфила, без всяких сомнений, заметила этот взгляд, сладко облизнулась, отчего её рот стал только ярче. — Это мои ученицы на королевской службе, а мой дар я могу использовать и для друзей. Грим был так мил, обратившись ко мне… не смогла отказать.

— Я тоже твой друг, разве нет? — сделал еще одну попытку Манфред.

— Всего лишь любовник, мой дорогой, — Ульфила очень нежно провела рукой по его мгновенно поджавшемуся животу и ниже. — Но чем быстрее ты расскажешь всё, что хочет знать синий, тем быстрее мы перейдем к приятной части наших отношений.

Манфред подумал, что куда проще гладить ядовитую змею или кормить с рук пегаса, но сделал вид, что очень-очень настроен на вторую часть. К тому же он и сам не понял почему, но близость пурпурной феи его и впрямь возбуждала.

Он начал говорить, быстро, будто надеясь, что это позволит избежать боли. Он не обманывался. Ульфила, как и они все, любила свой дар, и любила его использовать. Он же не ходил ногами, когда мог передвигаться пробивая пространство? Вот и она не станет просто надеяться на его страх.

И всё же он успел рассказать всё, что узнал от короля Ламберта и Розы с Барвинком до того, как пурпурная фея начала касаться его не так ласково. Вот про сон он рассказывал уже едва не рыдая от боли. А когда говорить стало нечего, он стал просто оскорблять пурпурную фею. Теперь он понял, почему палачей называют феями.

— Фея! — надрывал он связки. — Прекрасная. Невероятная! Страстная! Любимая! Роскошная! Волшебная! Милая!

Из подвала он поднимался сам на подрагивающих ногах. Грим стоял у дверей из дома и проводил его коротким кивком. Куб с руки исчез, и Манфред наконец щелкнул пальцами, переносясь сразу в спальню.

И даже не дрогнул, почувствовав, как сгустившаяся у комода тьма выскользнула рукой и коснулась острым лезвием его горла.