Драконий огонь

Глава 21

При всем своем любопытстве, Радослава почти никогда не лезла в чужую жизнь, обходясь собственной. «Будешь много глазеть, когда свою строить?» — считала она, да и события её вроде бы недолгой, но такой насыщенной в последние годы жизни не давали времени на сплетни или слежку за другими. Лишь однажды она поступилась этим правилом, когда решила проследить за мужем и Лоттой. И была наказана за это совсем необоснованными муками ревности. Нет, лучше не лезть в чужие дела, которые тебя никак не касаются.

Радослава продолжала так думать, когда лежала без сна, сквозь ресницы глядя как Ева поспешно колдует над её очередным платьем. Не так уж много их было у Радославы с собой, и магессе приходилось исхищраться, меняя цвет, форму выреза и длину рукава. Радке бы открыть глаза, да и объяснить Еве, что не-магессы делают совсем по-другому. Толку меня фасон, когда редкий мужчина в нем разбирается? Добавь букетик у пояса или у ворота, пусти цветы по подолу — и уже другое платье. Всё равно сразу снимать!

Но она молчала, продолжая незаметно поглядывать на Еву и чувствуя… Да она сама не знала, что чувствовала. Зависть к свободной и отчего-то такой счастливой Еве? Горечь, что ее никто так никогда не ждал, даже Манфред, глаза которого лишь вспыхивали от её выдумок и тотчас гасли, едва она отвлекалась от него хоть на чуточку. Что уж говорить о Мейнгриме, который и вовсе бегал от неё так, словно ему самому вовсе не нравилось быть с нею!

Нет, никогда ей уже не придется ни к кому собираться с таким жаром и нетерпением. К тому же она сейчас принцесса. Вернуться и простить Гриму предательство, чтобы снова бегать за ним по всему дому? Или как принцессе получить любого и потом всю жизнь думать, привлекла ли сама мужчину или её королевская кровь? Противно.

Тем временем Ева наконец оделась и выскользнула из комнаты. И Радослава сама не поняла, как сон окончательно покинул её. А уж как она удивилась, обнаружи, что крадется по коридору, пытаясь не отстать от скользящей тенями Евы! Только моргнула — и Евы нет! Радославе бы вернуться, но азарт уже овладел ею, и она не чувствовала ни холода камней пола, ни тяжести живота. Пошарив в юбке, она сжала нужный артефакт и довольно улыбнулась. Едва заметный дрожащий силуэт снова стал виден. И Радослава как могла быстро заковыляла в погоню.

По крайней мере, теперь она могла не опасаться того, что Ева наведет недоброжелателей на их покои. Ева под заклинанием спустилась на несколько этажей и запетляла по лестницам так, что Радослава пару раз теряла её из виду. Сама она давно активировала и мягкие шаги, и подобную Евиной невидимость. Червячок внутри грыз, что эти артефакты могли пригодиться позже в серьезной схватке, но Радослава сейчас хотела лишь увидеть Еву и Эйрикюра вместе. Живот был таким тяжелым, что она понимала — до родов осталось куда меньше времени, чем она предполагала. А прятаться с Тадеушем она не собиралась. Она, может, и не воинственная Ева, но за своих детей она готова была и убивать.

С этими кровожадными мыслями она не заметила, как они снова очутились на верхних этажах и, похоже, недалеко от покоев короля. И Ева приеобразилась.

Её волосы всё еще были короткими, и где-то там, в них скрывался артефакт, доставляющий ей боль. Счастье еще, что за время путешествия ни разу не было приступов как тогда в прибрежном домике! Но сейчас они выглядели иначе, казалось, каждый волосок продолжается огоньком, и этот огонь укутывал голову Еы локонами. Сама её тоненькая фигурка казалось раскаленной добела. Но платье на ней не горело, что Радослава отметила в первую очередь, а значит, совсем уж раскаленной она не была.

Тут Радославе пришлось остановиться, потому что ей стало нехорошо от многочисленных запахов. Цветочные! Расфуфыренные девицы сидели и стояли у дверей, шептались или недовольно разглядывали соперниц под тусклым освещением от магических железных светильников. Когда Ева шагнула на освещенное пространство, тусклые фонари вспыхнули огнем, отчего все эти красавицы на мгновение ослепли. Да что там, даже стоявшей в отдалении Радке и то пришлось прикрыть глаза.

Не глядя ни на кого, как самая настоящая королева, впрочем, Ева всегда была такой холодной и величественной, она шла мимо соперниц. Судя по тому, как поджимали они босые ноги или переступали в туфельках, Ева раскалила и каменный пол, по которому ступала.

Радослава пожалела только, что не сумеет подобраться ближе и поглядеть на то, как в спальне встретит Еву король, но в этот момент дверь распахнулась. Он ждал её, или горячее приветствие Евы по полу дошло и через двери? Радослава не знала. Но король смотрел только на Еву, стоял в одной рубашке и простых штанах, и смотрел на неё.

Радослава уже вообразила настоящую почти королевскую встречу, при которой он поцелует руку Еве, и они исчезнут в спальне, плотно прикрыв дверь от всей этой цветущей клумбы. Да только под недовольные вздохи притихших было цветочных Эйрикюр неожиданно расставил руки, словно готовясь обнять. И Ева вдруг перешла на бег. Она в два-три длинных шага-прыжка добежала до короля и как дикий зверек прыгнула ему на шею, обхватывая ногами и руками.

Радослава замерла с открытым ртом, радуясь, что широкая юбка её платья позволяла такие прыжки. Ах да, её же платья шили по фасонам Евы, а боевая магесса не могла себе позволить неудобных вещей. Как оказалось, использовать это преимуществу можно не только в бою!

Король же довольно проворчал что-то как сытый дракон и, подхватив свою ношу под задницу, повернулся и исчез в покоях. Вслед ему летели рубашки и юбки, но нерасторопные цветочные не успели оголиться до быстрого прыжка Евы и, вместо того, чтобы бросить свои одежки в распахнутые объятия короля, они бросали их ему в спину.

Давно Радослава не чувствовала такого злорадного удовольствия, как сейчас, когда наблюдала, как полуголые и розоватые под платьями, а вовсе не бледные или синеватые как на лице и руках цветочные ползали и собирали свои одежки. Приятно было снова повеселиться за чужой счет и пусть в этот раз она была на стороне Евы, было всё равно очень приятно. Радослава даже подобралась поближе и насторожилась.

Цветочные шептались про яды. И пусть они так и не сумели выследить, откуда приходит незнакомка с ярко выраженным огненным даром, недоступным им всем, яды могли уровнять всех.

Радослава силилась разглядеть самых активных, чтобы… чтобы что? Пожаловаться королю или рассказать Еве? Заодно выдать себя и то, что она следила за ними.

Тяжелые шаги она услышала первой и вжалась в стену, пропуская незнакомого мужчину. Кажется, его не было за королевскими обедами. Кого-то он напоминал Радке, но очень смутно, и она никак не могла ухватить из памяти, на кого походил незнакомец.

— Опять о мерзостях шуршите, паршивки? — громыхнул мужчина, и Радослава поспешно сжала еще один артефакт, почти сливаясь со стеной. — Мне сказать королю, что вас пора гнать из дворца? А то прижились тут, да еще и травите друг друга. Еще и короля пытались отравить! Выбрал другую, потерпите, натешится и снова вернется к вашим сомнительным прелестям!

— Вовсе они не сомнительные! — возмутилась одна из цветочных и кинула только то поднятой рубашкой в незнакомца. На взгляд Радославы, она уже перешла от понятия «роскошные формы» к «толстуха», но мужчины могли считать и иначе. Грудь у неё и впрямь была большая, раза в два больше, чем у самой Радки, а ведь у неё она увеличилась в ожидании Тадеуша.

— Цербера, побойся драконов, тебе давно пора вернуться к мужу и детям и не преследовать короля и его родственников, — ухмыльнулся мужчина. — Ну-ка брысь все!

«Родственник короля, — поняла Радослава, пытаясь разглядеть получше лицо мужчины. На кого же он похож? — Интересно».

Девушки с визгом разбежались, а мужчина неожиданно повернулся к невидимой Радославе.

— Требуется специальное приглашение? — спросил он. — Я подозревал, что это всё может оказаться фальшивкой…

Он шагнул ближе, отчего Радослава почувствовала идущий от него аромат каких-то трав, металла, а еще пегасов. Наощупь — всё-таки он не видел её, а как тогда? — мужчина нашел её и коснулся живота.

— Настоящий! — не сумел он сдержать пораженного вопля.

— Уберите руки, господин, — ледяным голосом произнесла Радослава, пользуясь тем, что её лицо всё еще было скрыто артефактом, и незнакомец не видеть, как пылают её щеки. Не от смущения, нет, от злости. Такую бесцеремонность она давно не встречала, даже Мейнгрим был груб, но не так.

Догадка проскользнула, заставив её затаить дыхание и вглядеться в мужчину получше. Кажется, она поняла, кого он ей напоминает. Но как такое вообще может быть⁈

— Прошу прощения, госпожа, — мужчина отшатнулся. — Был не прав. Я был наслышан о вас. Явиться уже на сносях требовало большой отваги, но вы уверили короля, что это не его ребенок, и я успокоился. Мы успокоились. Тем страннее было почувствовать вас здесь.

— У меня свои причины оказаться здесь, — Радослава решила, что раз она уже нарушила молчание, то можно заговорить снова. А еще, оставаясь невидимой, опереться на руку мужчины, всё-таки ей не стоило бегать за быстрой легконогой Евой по коридорам!

— Ваш брат, — кивнул мужчина и, прежде чем Радка снова испугалась, пояснил: — Он не первый, кто хочет выловить себе рыбку в мутной воде. Разгоряченные ожиданием короля и разобиженные отказом девицы — легкая добыча.

И так он это сказал, что Радослава поняла — проверял сам не раз.

— Вы не представились, господин, — нарушила Радослава наконец снова наступившее неловкое молчание.

— Вы тоже, госпожа, — усмехнулся мужчина. — И то, что я знаю ваше имя от слуг, ничего не меняет. Вы ведь даже не пожелали показать мне свое лицо.

— Там не на что смотреть, — привычно огрызнулась Радослава. Странно, но горько от этого больше не было. Она привыкла или поняла, что красивое лицо — еще не всё?

— Язва, — ухмыльнулся мужчина. — Что же, останемся незнакомцами. Это даже интригует.

Он погладил её пальцы, прежде чем снять руку со своего локтя у её двери. Радослава проскользнула внутрь, забралась в кровать и уютно устроившись в ворохе подушек, воображала, как незнакомец еще стоит у двери.

Она, которая всего-то менее часа назад размышляла, где ей найти мужчину, который будт желать её такой как есть, без статуса принцессы, богатств или красивого лица, не поняла намеков. И лишь после того, как устала бояться, что незнакомец дождется тут Еву, поняла, что он ждет совершенно другого. Что она снова откроет дверь. Для него.

Эти мысли так ошарашили её, что она неловко сползла с кровати, но не для того, чтобы действительно открыть дверь, нет. Она села на подоконник и уставилась на темное небо, где то и дело неслышно проносились тени драконов.

Значит ли это, что она совсем-совсем пропала? И нужен ей именно желчный, вредный Мейнгрим, обладатель не только гадкого характера, но и сестры Евы, единственной женщины, к которой он способен испытывать привязанность. И характер этой самой Евы тоже был как неспелое яблоко. Вот уж она влипла!

Радослава так и сидела, сон совсем не шел, и она не сразу заметила, как вернулась Ева.

— Тебе надо высыпаться, а не бегать по холодным коридорам, — заметила она, стягивая платье и напяливая мужскую рубашку.

— Почувствовала? — вяло спросила Радослава.

— А то, — Ева присела рядом на подоконник и уставилась в светлеющее небо. — Я же воин всё-таки, а не виверн чихнул.

— Воин знает, что цветочные рады бы её найти и отравить? — Радослава искоса глянула на счастливое сияющее лицо Евы и отвернулась. Чужое счастье заставляло завидовать сильнее.

— Знает, — Радка вздрогнула, когда Ева вдруг уткнулась лбом ей в плечо. — Что мне делать, Рада? Меня просто разрывает на части. Хочу бежать к нему и прочь от него. Нам с тобой скоро нужно возвращаться домой, вот ты родишь, и сразу же в Яблоневое королевство.

— Ты можешь остаться здесь, — Радослава неловко погладила Еву по голове и сумела не вздрогнуть, когда пальцы коснулись холодного металла. Ей хотелось кричать, чтобы она и думать забыла о короле, что она обещала вернуть её Мейнгриму, но изо рта вырывалось совершенно другой.

— Кетиль довезет меня до цветочного острова, а оттуда…

— Даже думать не смей! — прервала её Ева, снова выпрямляясь. — Я тебя не оставлю. И потом, тебе же не сегодня рожать? Значит, несколько дней у нас есть. Или даже недель.

Радослава вздохнула. Может, ночной незнакомец и рассчитывал, что король скоро наиграется, но если он увлечен хотя бы вполовину как Ева, ждать этого не приходилось.