Драконий огонь

Глава 26

— Когда я был драконом, я многое узнал, — Мейнгрим, вернувшийся от короля, больше не медлил. В тот день возвращения, когда первая эйфория спала, он начал сомневаться в своем решении. И даже то, что Патрыся сделала такие браслеты, что они даже едва заметно фонили магией Манфреда, не помогло. Мейнгрим наоборот, видел в этом какой-то подвох. Всё шло так гладко, что он в любой момент ждал напасти. Что, если не сработает? Ладно, это полбеды, а что, если сработает, но не так? И они все напрочь забудут Фабиуша, а Радослава уже никогда и ни за что не простит.

— Про драконий огонь узнал? — прервал его панические мысли Фабиуш.

— Узнал, — чуть раздраженно буркнул Мейнгрим. — Фабусь. То, что мы собираемся сделать, очень серьезно. Но при превращении в дракона рвутся не только все магические связи, но и все наносное, что сам магик не вешал на себя. Так говорил Абелард.

Он вздохнул, с тоской вспоминая старого дракона, помнившего лишь имя, но не человеческую жизнь. Каким магиком он был? Может, отправиться в резиденцию желтых магиков в Зорин и там узнать? Но разве сохраняется информация о пропавших, если они превратились в драконов? Кажется, нет. Он совсем запутался. Только он сам теперь помнил каждого из них и полагал, что Ламберт тоже должен был помнить. Что же, вопросы к королю только множились.

— Твои браслеты должны спасть, — продолжил он и с сомнением посмотрел сначала на собранный букетик в ледяной корке, а потом на мальчика. Сам он очень боялся вдохнуть снова этот аромат, но и за Фабиуша боялся не меньше. Сколько нужно этого сочетания для тщедушного мальчишеского тела? Два дня, один? Полвздоха?

Времени у них совсем не было, надо было торопиться.

— Всё получится, папа, — нетерпеливо приплясывал на месте Фабиуш, жадно разглядывая цветы. — Я очень хочу освободиться. Пожалуйста!

И Мейнгрим решился. Он раздал каждому, начиная с обеих Ирен и заканчивая Матиасом листы бумаги, где крупными буквами было написано «Дракона охранять, дать горькое яблоко» и повел Фабиуша в подземный зал. Не яблоневый — Радкин, и не тот, где Ульфила пытала отца мальчика. Счастье, что дом под землей был не меньше, чем на поверхности!

— Яблоко давай, — потребовал он и вскоре уже сжимал в руке мокрое от колодезной воды маленькое желтое яблочко. Не иначе как корневой магик или магесса не верил, что пройдет и выбрал плод поменьше, чтобы не слишком долго мучиться с горечью.

Он снова вспомнил вкус этого яблока. Даже для дракона, которому яблоко было как крошка, эта была невыносимо горькая крошка. И он снова замер, не в силах поверить, что решился на это. Заставить мальчика есть такую горечь!

— Папа, давай скорее, — Фабиуш смотрел умоляюще. — У нас совсем-совсем мало времени. Я это чувствую!

И Мейнгрим наконец освободил букет от льда и сунул в руки ребенка. Фабиуш сосредоточенно, как учился и думал, вдыхал аромат цветов, а Мейнгрим снова испугался. Он вспомнил, что Ламберт потерял большую часть своих способностей после того, как побывал драконом. А если это связано именно с даром времени? И получив пространственную магию, Фабиуш лишится временной?

Он шагнул, чтобы отобрать букетик, но в этот момент Фабиуш начал меняться. Боявшийся забыть мальчика Мейнгрим смотрел во все глаза, но так и не понял, когда такое человеческое, пусть и покрытое чешуей лицо Фабиуша стало уродливой и зубастой мордой светло-золотистого дракона. Совсем небольшого, пожалуй, даже меньше виверна, но гибкого и сильного. Дракон расправил крылья и Мейнгрим наконец завершил начатый шаг и бесстрашно сунул в пасть яблоко.

— Жуй! — потребовал он, дрожа от напряжения. Получится или нет?

Через мгновение он уже держал в объятиях зареванного мальчишку.

— Что болит? Что не так? — он едва не обезумел от переживания, но Фабиуш выплюнул желтую массу прямо на пол и прохныкал.

— Горько же! И я так хотел полетать! Папа, зачем так быстро!

— Полетаешь еще на драконе, а не драконом, — пробурчал Мейнгрим, цепенея от счастья — с Фабиушем вроде бы всё было в порядке! И браслеты! Браслеты исчезли. — Придумал тоже, еще виверном захоти стать, чтобы плестись по дороге из пункта А в пункт Бэ.

— Виверном не хочу, драконом хочу, — надулся Фабиуш, но тут же расплылся в улыбке и обхватил руками Мейнгрима. — Получилось, папа! Я свободен!

— Да, точно! — Мейнгрим поспешно натянул на него поддельные браслеты и прислушался. — Что-то прямо очень быстро. Защиту ломают.

— Я перенесусь в детскую, — понимающе кивнул Фабиуш и исчез.

Мейнгрим с облегчением выдохнул и поспешил подняться к воротам, благо дом уже весь ощетинился готовыми подраться синими.

Он успел вовремя, ведь Ламберт выглядел немногим лучше, чем во дворце, когда едва не откусил голову Фредеку. Не то чтобы Мейнгрим думал, будто это возможно, но со стороны смотрелось именно так. С ним были какие-то лиловые, оранжевые, серые и коричневые… Всякий сброд против синих, конечно, но зачем им столкновение накануне войны? К тому же рядом маячил еще и Манфред, а с этим точно надо было держать ухо востро.

— Ваше величество, — Мейнгрим аккуратно обозначил кивок головы, не меньше, чем можно, но и не больше. Вежливость и только. — Зачем вы ломаете защиту? Я же обещал, что вам и… Фредеку в дом всегда будет открыт путь.

— Фабиуш-ш-ш, — прошипел король. — Где наследник?

— Полагаю, в детской, — Мейнгрим снова заперся в своем ледяном панцире и не позволял вырваться ни единой эмоции. — Привести его?

Разумеется, король захотел убедиться сам. И вся его свита ринулась следом. Прежний Мейнгрим бы досадовал на эту орду, топчущие полы его уставшего дома, новый же знал, что дом легко стерпит и не такое, зато в случае опасности просто закроет их всех тут… И выйдут уже не все. Приятная, хоть и немного тревожная мысль.

За этими мыслями он не заметил, как они добрались до детской, где король подхватил на руки искусно изображающего изумление — и когда только научился, паршивец! — Фабиуша. Менее талантливый в этом Матиас не менее старательно копировал собственного дядю, стараясь казаться спокойным и ничем не удивленным.

— Браслеты на месте, сам ребенок выглядит как обычно, — нехотя признал Ламберт. — Манфред?

— Отсюда вижу, что всё нормально! — живо откликнулся тот, а Мейнгрим никак не мог решить, правильно ли он делал, сейчас держа острый кончик ледяного меча прямо на позвоночнике родственника. Вряд ли он что-то понял бы в браслетах, а сейчас заподозрит неладное. Впрочем, первый импульс так поступить Мейнгрим преодолеть не смог, а значит, нет и смысла жалеть.

— Я почувствовал себя как-то странно, — нехотя признался Ламберт, отсылая свиту. — Будто что-то не так с родной кровью.

Мейнгрим лихорадочно думал, как можно объяснить это ощущение. Скорее всего, король тоже не мог забыть Фабуся из-за того, что возвращался из драконьей шкуры с помощью горького яблока. Но почувствовать изменение вполне мог. Сам Мейнгрим не был родным мальчику по крови, да и слишком волновался, как пройдет превращение, чтобы думать о том, что чувствует.

Впрочем, даже сейчас его сердце тоже было не на месте. Да и Фабиуш к чему-то словно прислушивался, уже не пытаясь сыграть милого изумленного малыша.

— Может, дело в Радославе? — Мейнгрим сжал кулаки так, что на ладонях остались синие полукружья от ногтей. — Может, что-то с ней?

Ламберт закатил глаза и побелел еще сильнее, так, что на коже появился едва заметный рисунок, напоминающий драконью чешую. Когда зрачки снова уставились на них с Манфредом, отодвинуться рефлекторно захотелось обоим.

— Ты прав! Эй, Сигд! — в комнату ввалился какой-то мрачный высокий тип. Впрочем, несмотря на впечатляющую гору мышц, Мейнгрим сразу сообразил, что легко победит его. — Мальчика в темницу, не выпускать!

— Одного? — пророкотал Сигд так, что Матиас спрятался за короб с игрушками. А Мейнгрим прикинул, что драться прямо здесь против этого типа при короле будет слишком опасно.

— Разумеется, — раздраженно ответил Ламберт. — Только наследника трона. И в темницу для королевских особо, конечно же. Там все удобства. Фабиуш, если хочешь, можешь взять с собой няню.

Ласковые слова контрастировали с ранее сказанными, и Фабиуш заморгал, испуганно пятясь к кровати. Играл он или правда испугался — Мейнгриму не было до этого дело.

— Позвольте мне, ваше величество, — кашлянул он. — Я мастер мальчика, мне и находиться с ним… в темнице.

Наверное, будь Ламберт чуть менее взвинчен, он бы заметил ловушку. Но он был просто вне себя, а Мейнгрим бы многое отдал, чтобы узнать, что именно он чувствут! И потому кивнул.

— Хорошо, можешь идти с ним. Это ненадолго, — с нажимом произнес он скорее для Сигда, чтобы тот не переборщил, чем для них с Манфредом или для Фабиуша. — Мне просто надо разобраться. Манфред… проводи их и убедись, что они хорошо расположились.

Фредек низко склонил голову, отчего Мейнгрим не сумел понять, что написано на его лице. Расстроен ли он тем, что дальше король отправится без него? Или рад возможности показать эту мизерную, но власть? Мейнгрим был спокоен. Скоро король поймет, что синие воюют только со своим главой или своим королем. Про второе Ламберту вряд ли известно, как и про то, что королем признали отнюдь не его. Так что выпустят их быстро. По крайней мере, Мейнгрим никуда не собирался идти без Фабиуша. Вот и сейчас он крепко взял мальчика за ладошку и вышел впереди Сигда. Сам.

У дверей его нагнала старая Ирена и сунула котомку:

— Немного еды, питья и теплое одеялко Фабусю, — она задержала его за руку так, словно его и впрямь отправляли навсегда в темницы. — Дай поцелую.

Старуха никогда не лезла с нежностями, так что он покорно склонился, позволяя себе услышать «сборы травяные твои тоже положила». Что она шепнула Фабусю, целуя его следующим, Мейнгрим не знал.

Некоторое время они шли молча. Сигд явно пытался проникнуться то ли доверием ему заключенных, то ли королевских родственников. Похоже, он не знал, как часто эти понятия совпадали.

Первым нарушил молчание Фредек, разумеется.

— Фабусь, как только король позволит, я сразу заберу тебя оттуда, — пообещал он. Мальчик молчал, сосредоточенно шевеля губами, словно что-то считал про себя.

Мейнгрим хотел было съязвить, что заберет Фабиуша он, а не Фредек, но решил, что не будет глупее ребенка и не полезет на рожон.

— Сигд, я вижу, у тебя артефакт моей работы, — ничуть не смутился Манфред общим молчанием и перевел разговор на их сопровождающего. — Как работает?

— Превосходно, — Сигд оживился. — Только выдохнется скоро.

Они уже ступили на земли дворца, миновав великую яблоню, и где-то здесь должны были корнями вылезать из-под брусчатки входы в темницы. Так что Манфред не зря пошел с ними — «ошибиться» было очень легко, и мальчик мог оказаться на сырой глубине, а не в обычном теплом каменном мешке.

— Так давай волью силы, — оживился Манфред. И остановился. Сигд остановился тоже. Мейнгрим глянул на Фабиуша, прикидывая, сумеют ли они сбежать прямо сейчас. Эффект неожиданности сработает лишь в том случае, если Фабусь сразу поймет, что надо использовать пространственную магию. Иначе станет лишь хуже.

Но раньше, чем Мейнгрим успел поймать взгляд мальчика, Манфред ухватил перчаткой руку Сигда, нажал что-то на его артефакте, а когда разжал пальцы, Сигд исчез.

Мейнгрим и Фабиуш уставились на Манфреда. Тот криво улыбнулся.

— Если ему повезет, выкинет в Зорине. Если нет, там, где по весне была ярмарка на берегу. Артефакт работать некоторое время не будет.

Мейнгрим закусил щеку. Неужели он ошибся? И на самом деле Манфред был ему другом? Или хотя бы на одной стороне? В конце концов, он также не любил своих родичей, а те были лишь шумными, но своими.

Впрочем, ошибки нужно было исправлять. Так что он первый протянул руку в знак примирения. Что это и стало ошибкой, он понял почти сразу. Глаза Манфреда вспыхнули ненавистью и триумфом.

Он обхватил ловкими пальцами артефакт на перчатке Мейнгрима.

— Не стоило подсылать ко мне шпиона и отдавать фее, — шепнул он, и Мейнгрим понял, что падает в пространстве, минует стену и со всей силы ударяется спиной о твердый пол.

Судя по испуганному и резко пропавшему крику Фабиуша, перенесло его недалеко — в темницу прямо под тем местом, где они шли, а Фабиуша пространственный магик сразу забрал с собой. Куда? Чтобы это понять, нужно было выбраться.

Чуткое ухо Мейнгрима уловило негромкий скрежет. Он обернулся и задрал голову. Специально или нет, но Фредек зашвырнул его вовсе не в темницу. И, прежде чем выбраться, Мейнгриму предстояло сначала выжить.