Драконий огонь

Глава 30

Мейнгрим отступил к стене от огромного и определенно одичавшего дракона и шевельнул перчаткой, заковывая себя поверх обычного доспеха в ледяной панцирь. Но дракон вдруг захлопнул оскаленную пасть и негромко заворчал.

Голос дракона не долго оставлялся одиноким, к нему добавилось второй утробное ворчание. Мейнгрим не сразу понял, что это говорит он. Говорит с драконом! Человеческое горло было плохо приспособлено для этих звуков и он морщился, слыша как косноязычно изъясняется. Но главное было не это, почуяв в нем недавнего дракона, пленница успокоилась и больше не собиралась его сожрать.

Как умел Мейнгрим пояснял, что вернуть ей человеческое обличие может наследник того самого короля, что поймал и держит её тут. За что? Она понятия не имела. Вот уж кого она сожрала бы не задумываясь!

Драконица забила хвостом, приходя в ярость только от воспоминания, и Мейнгрим вытянул вперед руки, успокаивая бедную измученную девочку с фиалковыми, а вовсе не золотыми глазами.

Мейнгрим, минутой назад мечтавший, чтобы драконица и впрямь перекусила попалам и короля, и вероломного Манфреда, подумал о мудром старом драконе, помнившем только свое имя, и покачал головой. Драконица опустила голову ниже, позволяя ему погладить ноздри на уродливо голове. Она прикрыла глаза и шумно вздохнула, обдавая его теплым дыханием.

«Почему?» — услышал он в рычании.

Мейнгрим не помнил нужные слова, но он очень старался. Что, если месть окажется недостаточной. У короля были причины скрыть её тут. А значит, он знает, кто она. А она сама — нет.

Мейнгрим верил, что или Фабиуш вернется за ним, или его собственный портал заработает, и он сумеет выбраться отсюда и вытащить дракона. Или же заставить Ламберта вытащить дракона взамен на помощь синих. И вот когда битва закончится, они поговорят совсем по-другому! Кажется, драконица была готова согласиться, но в этот момент волна магии едва не сбила с ног Мейнгрима и заставила недовольно зареветь драконицу.

— Янка… — прошептал Мейнгрим. — Так вот ты какая, жена моего лучшего друга!

Ярость, страх и тревога за Радославу и их с ней ребенка сплелись в жгучий шар, и драконица глухо ворча, отступила в темноту. Мейнгрим почувствовал, как этот жар как обычно жгучий ледяной холод вытягивает из него силы и рвется наружу.

Он расставил руки как тогда дома, чувствуя, как ледяной панцирь струйками стекает по его доспеху. Рыкнула драконица, и он поспешил расставленные пальцы направить вверх. Огонь как у Евы с потрескиванием молний и холодом льда ринулся вверх, и дворец застонал, чувствуя мощный удар магии. Но устоял, лишаясь лишь одного из корней и скрытой в нем темницы. Толстый слой камня пошел трещинами и вдруг рванул, засыпая темницу крупными осколками, щебнем и брусчаткой с площади, устремившейся в провал.

Мейнгрим, откашливаясь от пыли, не сразу понял, что жив и с трудом выбрался из-под сложенных крыльев драконицы. Над ними было открытое небо. Но едва драконица выкарабкалась на поверхность, волоча уцепившегося за её шею Мейнгрима, как им обоим стало ясно, что все усилия были напрасны. Перед ними стоял Ламберт.

— Так и думал, что найду вас обоих здесь, — король не выглядел испуганным, стоя перед разозленным боевым магиком и драконицей. — Фредек никогда не мог сделать всё как его просят. Фабусь тут?

Мейнгрим вспомнил договоренность с драконицей. Мог ли он успеть убить короля? Попытаться мог. Но тогда он не сумеет помочь Радославе. Король не прав. Манфред сделал кое-что важное. Он научил Мейнгрима быть хитрее. Пришло время использовать эту науку.

— Я одним движением руки могу сделать тебя младенцем, а её — драконьим яйцом, — не подозревая о мыслях Мейнгрима, лениво произнес Ламберт. — Вы оба поняли меня?

Драконица прорычала что-то не слишком приятное, но непереводимое на человеческий язык, но покорно опустила крыло. А Мейнгрим соскользнул с её шеи и склонил голову перед королем.

— Однажды ты поймешь, что я хотел только добра, — Ламберт не опустил перчатку. — Но сейчас наше войско на поле битвы, где-то там моя правнучка, и от нас зависит, что с ней случится.

— Я готов, — хрипло произнес Мейнгрим и неожиданно понял, что не солгал. После того, как он побывал драконом, его силы только выросли. Как странно, что с Ламбертом это не так! Словно Мейнгрим упускал что-то важное, что-то, что он прекрасно знал, пока был драконом.

— Точка сбора на побережье у дома твоей сестры, — Ламберт наконец расслабился и направился к покорно ожидающей его драконице. — Пусть берут любых драконов и пегасов и нагоняют меня. Манфред открыл устойчивый порталкак раз неподалеку от твоего дома, он еще вист там, если самого Манфреда не убили.

— Я бы на это не надеялся, — буркнул Мейнгрим. Не рискуя ничего сказать драконице при понимающем их короле, он просто смотрел ей в глаза, надеясь, что она поймет его.

— Пожалуй что полечу на ком-то не таком никудышном, — неожиданно передумал Ламберт и остановился. — Забирай её и постарайся не потерять в бою.

В его равнодушном тоне Мейнгрим услышал то, что ему не предназначалось. Что именно об этом Ламберт и мечтает. Чтобы они оба сложили головы на поле битвы. И Мейнгрим поклялся себе быть осторожным, словно он не синий магик, а зеленый или желтый.

На еле слышный свист артефакта спустился перед королем другой дракон. Не оседланный огромный черный дракон.

— Абелард, — еле слышно шепнул Мейнгрим, помня, какой тонкий слух у драконов. — Буду рад пожать однажды твою руку.

И поскорее сжал снова заработавший портал.

— Ламберт Белый ожидает поддержки нашего клана, выход на поле боя к северу от поместья, — отрывисто произнес он, когда перед ним выстроились его люди. — Часть летит сразу за ним. Предпочтительно брать драконов, а не пегасов. Судя по всему, они все люди, и мы постараемся узнать, как вернуть им облик, здесь же шансов на это нет.

— Это понятно, — Мод почесала нос. — А что насчет настоящего короля? Ты идешь с ним?

— Настоящий король? — повторил Мейнгрим. На мгновение ему захотелось думать, что Манфред оказался лучше, чем он о нем думал, и вернул мальчика.

Но надеяться на это было глупо.

А когда он увидел высокого светловолосого магика, идущего бок о бок с Ульфилой, он и вовсе в первый момент решил, что это Манфред. Вблизи стало понятно, что маг моложе Фредека лет на пять или десять, непонятно. Это тоже ничего не значило, ведь тот мог попасть под горячую королевскую руку.

И только улыбка подошедшего магика заставила его сердце замереть и пуститься вскачь. Синие почтительно склонили головы, когда магик проходил мимо, и вот он уже стоял на расстоянии вытянутой руки перед Мейнгримом, а тот не может вымолвить и слова, понимая и не веря в то, что понимает.

Заговорила первая Ульфила, кто бы сомневался. Пурпурные отличались тем, что всегда находились на службе короля, если король был.

— Я обещала Фредеку не дать ему уйти, — проворковала она, гладя высокого магика по плечу. Мейнгрим не отрывал взгляда от её лица в этот момент и к её счастью, на нем отражалась лишь нежность и легкая насмешка. Посмотри она на него хоть мгновение как смотрела на Манфреда или самого Мейнгрима, и он убил бы её не раздумывая.

— Но ему и не нужно было уходить, ведь он может перемещаться в пространстве и во времени.

— Мама так жалела, что не может взять меня с собой, — добавил сам король. — Так мечтала, чтобы я мог вырасти. И я решил, что я могу. Я вырос, папа.

— Фабиуш, — еле шевеля губами, наконец произнес Мейнгрим и пошатнулся. Под руку поднырнула оказавшаяся рядом Майн и не дала ему упасть. — Мой король.

И Фабиуш не стал поправлять его. Кивнул лишь и развел руками.

— Пора лететь, — просто произнес он. — Мы нужны маме.

— Подожди! — Мейнгрим сумел снова встать ровно. Пережить то, что видели его глаза, он мог и позже. Сейчас важнее всего была Радослава и еще один совсем маленький сын. Родился ли он уже или нет? Он не знал. Только не спросить он тоже не мог.

— Ты видишь будущее как мог видеть Ламберт?

Фабиуш снова улыбнулся, но это уже была не солнечная искренняя улыбка малыша, так инородно и в то же время привлекательно выглядевшая на губах взрослого мужчины. Это была усталая улыбка короля.

— Никто не может видеть всего будущего, даже драконы, — туманно ответил он. — Мы как магики времени можем предполагать лучше прочих людей, но и только. Линии магии мне видны в любом направлении, это правда. Я вижу нить каждого магика и магессы, когда они творят магию. Когда человек не использует свой дар, каким бы он не был, он становится непредсказуемым для времени.

До Мейнгрима медленно доходило.

— То есть, Радослава всегда была непредсказуема для Ламберта как лишенная магии? — сообразил он.

Фабиуш кивнул.

— А теперь нам правда пора, — извинился он. — Я чуть отмотаю время, но лишь после перехода, чтобы мы все не потеряли знания, что обрели тут.

— Ваше величество, помните, что вы обещали не убивать Манфреда Золотого, — не удержалась Ульфила. — И ты, Грим. Оставь его шкурку целой.

— Непременно, — буркнул Мейнгрим. Как будто у него будет время отвлекаться на этого скользкого типа! Сейчас его волновала только его семья. Если, конечно, она еще остается ею.

— Это будет ему лучшим наказанием, дорогая фея, — отозвался король. Даже в мыслях Мейнгрим не решался назвать его «Фабусем». — Что же, самое время творить историю.

Перчатки у Фабиуша не было, не было на нем ни одного артефакта, то Мейнгрим ясно видел, что они ему не особо и нужны.

Мейнгрим проверил, что все травы с ним, и зашагал к пустырю, где один за другим опускались драконы. Он посчитал хорошим знаком, когда перед ним опустилась всё та же неоседланная дикая драконица.

— Мы повоюем, девочка, — погладил он её по морде. — Еще как повоюем.

И он вскарабкался по крылу, усаживаясь между гребней без всякого седла.

Первым в воздух поднялся дракон Фабиуша и завис, медленно работая крыльями и дожидаясь остальных. И, лишь когда все синие оказались в воздухе, их завертело в каком-то теплом полупрозрачном коконе. Совсем недолго, Мейнгрим не успел досчитать до трех, как они оказались над побережьем.

Битва была в самом разгаре, и Мейнгрим сжал руку в перчатке, чувствуя, что лед уже потрескивает, готовый ринуться на цветочных. Но тут он понял, что бьются лишь в воздухе, да на краях поля боя, где разгоряченные магики просто не могли остановиться. В центре что-то происходило, и именно туда нырнул дракон Фабиуша. Синие без лишних слов последовали за своим королем. Мейнгрим остановил ринувшуюся было за всеми драконицу. Обнаружив, что биться не придется, он испытал нежданное чувство робости.

Вот прямо сейчас оказаться перед взглядом Радославы? Прямо сейчас сказать всё то, что слышали лишь дом и старая Ирена? Он так не мог. И драконица словно понимая это не рвалась спускаться. Ждала. И он ждал.

А потом повернул и ринулся в портал, оставленный Фабиушем.

У дома его ждала одна лишь молодая Ирена. Словно чувствовала, что он вернется.

— Ты ведь теперь знаешь, какая ты магесса? — спросил он, соскальзывая с крыла драконицы.

Ирена, не отрывая от него взгляда, медленно кивнула.

— Зеленые не только созидатели, — продолжал Мейнгрим. — Они еще и хранители. Фабусь мог забыть об этом сейчас, думая о матери, но ты сохранила, правда?

— Правда, — Ирена призвала к себе мешок. — Господин Мейнгрим, будьте осторожны. Говорят, они очень горькие.

Отвечать, что он и сам знает, Мейнгрим не стал, лишь благодарно кивнул. Вот теперь можно было и возвращаться. Лишь бы не опоздать.