Душа. Пепел несбывшихся надежд

Глава 21. Диана

Ровно четыре секунды занимает у меня спуск по лестнице. В гостиной Максима нет. Выглядываю на улицу – вместо того, чтобы помогать мне в поисках, сидит на крыльце в каких-то своих раздумьях. Что ж, раздумья приходится прервать. Он оборачивается и спрашивает:

– Еще что-то нашла?

– Да, вот, – протягиваю ему фотографию. Он мрачнеет, но вот опять улыбается своей грустной улыбкой и отдает мне фото.

– Выходит, все правда. А мы с ним прям близнецы. Потерянные через года… Я, если честно, до последнего надеялся, что это не так. Там про него что-нибудь написано, в дневнике?

– Да, – пробежавшись взглядом по тексту на страницах, между которых лежала фотография, отвечаю я.

– Прочти вслух.

– Ладно. "28 сентября" хм… год не указан. "Сегодня я еще раз попыталась поговорить с мамой, но как и всегда, она была непреклонна. Она говорит, что мои способности и Марк погубят меня". Интересно, почему она так считала?

– Читай дальше.

– "Я больше так не могу. Постоянное напряжение с обоих сторон скоро доведет меня. Марк хочет быть со мной всегда. Я тоже хочу этого безумно. Только то, чего хотят мои родители, совсем не совпадает с моими желаниями. Впрочем, я уже знаю, что их убедит". – Перелистываю страницу. Следующая пуста. И тем, что за ней тоже. – Все, больше ничего нет. Макс, я хочу узнать, что было дальше. Может, найдем дом Марка?

Максим хмурится. Я первый раз вижу его таким, глаза бегают, на лице напряженная угрюмая маска. Он не ругается и не кричит, но от его молчания еще хуже.

– Что такое? – пытаюсь выяснить я.

– Не думаю, что это хорошая идея, и все, – объясняет он, но я не считаю это за объяснение.

– Ну, так скажи, почему ты так не думаешь?

– Лично я никогда не писал дневников. Думаю, и он тоже. И еще… Это же она убила его?

– Вроде да… Во всяком случае, так все говорят.

– А ты не в курсе, где это произошло? Может быть, она сожгла его дом? И мы будем несколько дней его искать, потому что, в отличие от тебя, я вообще ничего не чувствую.

Сожгла его дом.

"Она убила своего парня, сожгла его дом, и еще несколько человек", – в памяти всплывают слова Виолетты. И все-таки, Максим что-то помнит. Вряд ли это полноценные воспоминания, как у меня, возможно, просто обрывки не очень приятные сцен из прошлого. Например, как его дом загорелся, а он не смог выбраться и сгорел вместе с ним… Если огонь Дианы был таким же смертоносным, она, спалив дом, лишила Марка всякого шанса на выживание, и даже его способности не помогли. Ни телепортироваться, ни потушить огонь он не успел.

– Мне кажется, это не так, – тихо говорю я. – Просто ты почему-то не хочешь мне ничего говорить.

– Это только твои слова, – бросает Макс, резко встает, проходит несколько метров и останавливается на месте. Я собираюсь пойти за ним, но на нижней ступеньке меня что-то останавливает, а именно – невидимая преграда, которая не пропускает дальше. Я дотрагиваюсь до нее рукой – ничего. Никаких ощущений, даже элементарного дуновения ветра. Этому есть только одно разумное объяснение – магия.

– Макс!

Он оборачивается.

– Что?

– Дом меня не выпускает! – Осознав, что я только что сказала, чуть не впадаю в панику, и только желание узнать правду меня останавливает. Показав своим видом, что мне страшно, я лишусь этой возможности.

– Верни дневник, – говорит Макс и улыбается. – Как думаешь, почему в доме все в целости и сохранности?

– Ты уверен? – И откуда он только все знает? Читал много книжек, пока жил у хантеров?

Максим кивает, а мне приходится ему поверить. Я возвращаюсь назад и бережно кладу дневник вместе с фотографией на кофейный столик, а потом беспрепятственно покидаю дом, в том числе крыльцо, испытывая при этом невероятное облегчение. Даже одна мимолетная мысль о том, что я останусь здесь навечно, пугает до чертиков.

– Вот видишь.

– Ужасно странный город, – говорю я, вздрагивая от прошедших по телу мурашек. —Что делаем?

Парень пожимает плечами и озирается по сторонам. Кажется, что туман сгустился еще больше, дальше десяти метров ничего не видно.

– Можем вместе пойти в город, а можем пока остаться здесь. Почитай дневник, я попробую найти карту самого города, поискать полезные нам с тобой здания. Но на самом деле я хочу уйти отсюда. – Последние слова задевают меня за живое. Он стал каким-то другим только мы оказались здесь. То уходит в себя, то спорит со мной. Больше всего надеюсь, что он, таким образом, пытается скрыть от меня свои настоящие чувства. Просто потому что не привык их показывать.

Максим остается внизу, а я иду наверх и занимаю кровать Дианы, подавив брезгливость. У меня разболелась голова и сильно клонит в сон, но Максу я об этом не говорю – чего доброго решит, что дом на меня влияет или просто найдет еще одну причину уйти из него. Диана немногословна. Она не упоминает о незначительных событиях вроде "сегодня мне купили колготки", только то, что задевает ее душу. Совсем яркие события она отметила разноцветными красками – незамысловатыми рисунками на полях, солнышком, цветочком или просто узорами, но это только в начале дневника, ближе к концу записей на каждой странице все меньше, никаких цветочков и почерк какой-то другой, более грубый, угловатый, закорючки на буквах не круглые а острые. Судя по всему, вместе с письмом менялся ее характер, либо она переживала о чем-то.

Первое яркое событие в жизни Дианы это знакомство с Марком. Она отметила его красными узорами по краям страницы.

"Я провинилась, – пишет она, – и поэтому в субботу родители отвезли меня на поле к дяде Сэму и оставили на его усмотрение. Дядя Сэм не любит лентяев, но он добрый, и слишком не заставлял меня работать. Работа шла в быстром темпе из-за погоды, было прохладно и пасмурно, и я даже немного увлеклась. Ближе к обеду дядя Сэм уехал, компания парней и девушек ушла в рощу на обед, они берут еду и скидывают все в общак, и как назло, у меня ничего не было. Дорогие мама с папой, сосредоточив все свои мысли на моем наказании, не подумали, что их дочь захочет есть. Была ни была, – подумала я тогда и пошла к ним, попросилась хотя бы на кусочек хлеба, на что они ответили мне, что коль я не вкидываюсь, то могу дословно – идти попрошайничать у кого-нибудь другого. Мне стало так обидно, как, наверное, не было никогда, будто я какая-то оборванка-попрошайка, как те, что вечно снуют по площади, сразу же захотелось убежать подальше с этого поля и не возвращаться. Я развернулась и пошла прочь, смахивая набежавшие слезы, и тут меня кто-то окликнул. Он сидел под деревом и спокойно обедал в одиночку. Представился Марком, накормил и напоил меня, расспросил обо мне. Вышло так, что десять человек с кучей еды не смогли поделиться даже кусочком, а один парень отдал половину того, что у него было, а было не очень-то много, но мне хватило, и я очень надеюсь, что и ему тоже. Несколько кусочков хлеба и сыра не спасли мне жизнь, да я бы и не умерла без еды, но не высказать, как я была ему благодарна. Даже не за еду, а за простое человеческое отношение. После обеда приехал дядя Сэм. Стучать на компанию я ему не стала, поделом им, надеюсь, когда-нибудь с ними так же обойдутся, как они со мной. Но, это еще не все! Марк предложил подвезти меня до дома. Мне пришлось согласиться, потому что родители, обещавшие приехать еще час назад, так и не приехали. Папа снова решил меня наказать, но мама его отговорила…

Скажи мне, дорогой дневник, что я значу для них, ибо я совсем не понимаю!

Мне очень обидно. Мало того, что они отправили меня на это дурацкое поле и не забрали оттуда, так еще отругали за то, что меня привез кто-то другой. Папа сказал, что если бы я дошла пешком – наказание бы подействовало. Уставшая и голодная, а если бы я действительно умерла. Как же больно. В тот день школу прогуляли все, а наказали меня одну – я считаю, это несправедливо".

Следующее упоминание о Марке через одну страницу. Диана нашла на крыльце вазу с цветами и решила, что букет от давно влюбленного в нее соседа, проверила на наличие записки, которой, кстати, не оказалось, и вернула вазу "законному владельцу". Бедный парень не мог ничего понять, когда девушка ворвалась к нему в дом и начала кричать. С одной стороны ее можно было понять – строгие родители, узнавшие, что за их примерной дочерью отличницей ухлестывает кто-то, были бы в гневе, да и ей бы досталось, но все же букет был не от соседа. По дороге в школу она встретила Марка, который поинтересовался у нее, понравились ли ей цветы. Вечером она пришла к соседу с извинениями, и на вопрос, куда ему деть вазу, сказала – это подарок, оставь себе.

Так и закрутились отношения примерной девушки Дианы и загадочного Марка, который был на три года старше нее, жил один и никогда о себе не рассказывал – этим он и привлек ее. Ей хотелось приключений и ярких эмоций, все это Марк давал ей с лихвой, и постепенно она влюбилась в него без памяти. А потом случилось то, что рано или поздно должно было случиться – об этом узнали родители Дианы и в тот же день открылись ее способности.

Дочитав примерно до середины, пропуская некоторые моменты, я убираю дневник и просто лежу, обдумывая то, что прочитала. Диана Спенсер… Что нас с тобой объединяет? Способности к пирокинезу – после очередного упрека со стороны отца ее ладони вдруг вспыхнули ярким пламенем, так что, все правда, и, наверное влечение к загадочным красавцам. И все. Странно, что она не мучилась так как я, ни головокружений, ни болей, ни сильного жара – всего этого у нее не было, огонь просто разгорелся ни с того ни с сего. Она испугалась. Так сильно, что Марку, внезапно явившемуся на помощь, долго пришлось ее успокаивать.

Диана знала о хантерах и их способностях, так что же ее так напугало? Даже в своем личном дневнике она не дала этому объяснения. Эта девушка… Она была добра ко всем, как принцесса в сказках, чиста и невинна, и обидные слова ранили ее до глубины души, а нетерпимость родителей сильно угнетала, поэтому она боялась своих способностей, но, несмотря на панический страх, считала их спасением. Мне не по себе от того, что я знаю насколько сильно она в этом ошибалась.

Оставив дневник, я спускаюсь на первый этаж. Максим не задает вопросы, просто молча дает мне тонкую газетку.

– И как она сохранилась, да еще и в идеальном состоянии, – размышляю вслух.

– Ты забыла про магию, – говорит Макс.

Заголовок гласит: "Пожар третьего октября 1982 года произошел по вине Дианы Спенсер дочери терапевта Владимира Спенсера. Погибло девять человек". Дальше написано, что Диану удалось задержать, и в данный момент она под присмотром в полицейском участке. Сохранить невозмутимый вид у меня получается, хоть это совсем непросто. Погибло девять человек. И это было лишь начало катастрофы. Диану арестовали, но видимо что-то случилось, и ей удалось сбежать. Все настолько странно, что не поддается никакому объяснению.

Полицейский участок – моя единственная надежда, осталось только найти его.

Максим нашел карту города, только толку от нее мало – из дома ее не забрать. Предлагаю ему найти какой-нибудь листочек, ручку или карандаш, и просто перерисовать карту. Макс отвечает, что это не нужно, и он запомнил местонахождение участка. Все остальное: больница, администрация, библиотека, расположены на этой же улице, если они нам понадобятся.

Уже перевалило за полдень, еще пару часов, и наступит вечер, поэтому после легкого перекуса бутербродами и еще теплым чаем из термоса решаем идти незамедлительно. Почему идти, когда есть машина? Максим уверяет меня, что до центра города рукой подать, до машины идти дольше, к тому же нам еще ехать в Пандору, и нужно экономить бензин. Приходится согласиться с ним.

Сделав несколько шагов от дома, я тяжело вздыхаю. Непросто побороть свой страх, разливающийся по телу от сердца до кончиков пальцев, но голова ясная, а значит шансов не потерять ее у меня больше. Я даже не могу понять, от чего мне так страшно – город так пугает, это страх перед неизвестностью, или я боюсь… правды?

Бросаю прощальный взгляд на дом Дианы. На секунду мне кажется, что он знаком мне с детства, словно мой собственный. Только есть одно существенное отличие. Я готова отдать многое, чтобы вернуться в свой дом, а оставшееся, чтобы больше не возвращаться в этот.