Душа. Пепел несбывшихся надежд

Глава 29. Сияние

Просыпаюсь уже засветло, и, приходя в себя, пытаюсь понять, почему мне снова так холодно. Тонкое одеяло смялось в ногах, а теплого почему-то нет. Повернувшись на правый бок, вижу Дэна, полностью укутанного, только макушка торчит. Выходит, стянул на себя, довольный спит, а Даша мерзни. Конечно, я могу укрыться тонким, но теперь мне принципиально забрать себе хотя бы кусочек теплого одеяла и погреться оставшиеся минуты утреннего сна. Дэн просыпается и, открыв один глаз, прижимает меня к себе и укрывает сам. По телу разливается приятное тепло, и снова затягивает дремота, пока не слышу сонное бормотание:

– Ты чего такая холодная?

– Ты забрал одеяло, – бормочу в ответ.

– А, прости, я не специально. Который час?

– Понятия не имею.

– Поспим еще?

– Поспим еще, – повторяю я, проглатывая последнее слово, поглощенная сном.

– Так хорошо, что ты рядом, – слышу сквозь дурманящую пелену. – Так спокойно. Не уходи от меня больше, ладно?

– Мне нужно домой. Ты же знаешь, – уже слегка раздраженно отвечаю я. Еще несколько подобных фраз, и я проснусь окончательно.

– Знаю. И сделаю все, что смогу, чтобы ты вернулась. А потом буду ждать тебя обратно. Столько, сколько нужно. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. А еще хочу быть с тобой. Всегда. Надеюсь, наши желания хоть немного совпадают.

– Совпадают, – шепчу я, еще крепче прижимаясь к его теплой груди. Пока снова засыпаю, в голове выстраиваются долгосрочные планы: вернусь домой, расскажу родителям, где я была и что делала, а потом сообщу, что брошу колледж и отправлюсь обратно, чтобы стать хантером и жить вместе с парнем, который старше меня на семь с половиной лет. Вот, они обрадуются.

Утром, после нашего пробуждения, ветер быстро разгоняет облака, потом стихает, и воздух в Пандоре становится значительно теплее. На мои слова о том, что эти перепады уже порядком надоели, Дэн говорит, мол, здесь в это время года иного не жди. Зато летом, как правило, нечем дышать, дни знойные, а воздух очень влажный. Зимой солнце практически не показывается, и днем и ночью все время прохладно.

Лагерь хантеров в этот раз гораздо меньше, чем в прошлый. Стоят три палатки, и самих хантеров всего лишь четверо, не считая Дэна. Дамиан приехал без брата, Карл и Елена сидят совсем рядышком, Ирины нет, рыжеволосая Таня, которую я раньше видела только в столовой, готовит завтрак.

– Всем здравствуйте, – подойдя к костру, приветствую хантеров. Дэн, держа мою руку, помогает устроиться на бревнах и присаживается рядом.

– Привет, Даша, – первой говорит Елена, – я отправила письмо. Извини, что пришлось задержаться, иначе бы это недоразумение не случилось, – произнося это, она с полуулыбкой косится на Карла, тот пожимает плечами.

– Спасибо тебе. Значит, все-таки задержалась там… Максим сказал мне, что ты уже вернулась, и вы скрыли это от меня, – говорю я.

– Ожидаемо, – вздыхает женщина. – Что еще он тебе рассказал?

Вместо меня отвечает Дэн, рассказывает только то, что считает нужным, включая схожесть Максима с погибшим парнем Дианы, а я только киваю, подтверждая его слова. Все это заставляет хантеров задуматься.

– Чисто теоретически Максим, не являясь темным, может обладать даром убеждения, – высказывает свои мысли Карл. – Но, что мы имеем? Телепортация – это раз, заморозка – это два, дар убеждения – три.

– Еще телекинез, – добавляю я.

– Вот, тем более. Слишком много для обычного хантера. Либо это исток, либо он наполовину темный.

– А я?

– А что ты? Ты – уникальный случай, Даш. И ты, скорее всего, родственница Дианы. Пока тебя не было я нашел кое-что. В семьдесят седьмом году в Фиэрлоне была перепись. И рядом с именем Валенсии Спенсер, матери Дианы, карандашом приписано "плюс один". Так делают, когда женщина беременна, чтобы в следующем году внести в список ребенка. Скорее всего, ей удалось перескочить в ваш мир вместе с ним. Но отец Дианы все-таки погиб.

Не зная, как реагировать на эту новость, просто молчу. Но я благодарна Карлу за участие.

Кажется, по возвращении домой, у меня и родителей будет весьма серьезный разговор. Если все так, то я могу быть племянницей Дианы. Даже думать об этом страшно.

– Да, мне говорил, что болеет, а сам в это время что-то там разнюхивал, – ворчит Дэн.

– Ты прекратишь уже? – Очевидно, психолог уже устал от подколов друга.

– Нет, пока не признаешь, что ты сапожник без сапог.

– Я сапожник без сапог, ты доволен?

– А Максим? Как он может быть связан с Марком? Родителей у него не было, оба погибли, а потом и он сам, – прерываю их беседу я.

– Вот, объявится, и узнаем.

– Вряд ли он захочет рассказывать, – качает головой Елена.

– Значит, мы вернемся туда и будем ждать его вдвоем, – говорит Дэн. – Устроим очную ставку. Если он увидит вас, тут же смоется.

В ходе разговора за завтраком выясняется, что Макс был еще скрытнее, чем я думала. Ни с кем не общался, кроме братьев, и то, их общение ограничивалось парой бутылок пива после рабочего дня. Дамиан, как один из тех, кто имеет о нем мало-мальское представление, рассказывает, что общения с противоположным полом Макс избегал как мог. Пара молоденьких девушек проявляли к нему интерес, и он терпел это, пока в один прекрасный день не назвал их пустыми и недалекими. Выплюнул в лицо сразу обеим и даже не подумал извиниться.

– Мы над ним тогда посмеялись, не гей ли он случаем, девчонки-то красивые.

– И сами потом подкатили к ним, – усмехается Дэн.

– А что было делать? – отвечает Дамиан, разводя руки в стороны.

Я только вдыхаю. Сплошное разочарование. Правильно говорят, прежде чем идти куда-то с человеком – узнай его получше. Макса я не просто знала плохо. Для меня, как и для остальных, его душа оказалась темным лесом. Может, я тоже недалекая?

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, решаю увести диалог в другое русло, спросив, что они здесь делают таким составом. Ответ совсем не радует. Темные, что приходили за тем пареньком, вернулись, и завершили начатое. Мать теперь горюет, плачет и жалеет, что не приняла помощь хантеров. Просит сделать что-нибудь, но это бессмысленно, обращенных назад практически не вернуть. Выдернуть парня из их логова – уже непосильная задача, а очистить его от темной магии, сохранив ему жизнь – еще сложнее.

Ближе к обеду мы возвращаемся на пляж, прихватив с собой немного еды и свежую воду. Дэн говорит, что не будет спать эту ночь, чтобы не пропустить возвращение Максима. Я возражаю:

– Он может вернуться завтра днем, а ты будешь сонный, если я тебя вообще не разбужу?

– А если он придет ночью? Сразу поймет, что ты не одна и скроется? – парирует Дэн. – Ищи свищи его потом.

– И пусть, – отвечаю я. – Это ведь не главное, так? Рано или поздно он объявится. Жить ему нужно на что-то.

– Можем тогда уйти прямо сейчас, – пожимает плечами хантер. – Если тебе это не так важно.

– Нет, давай останемся. Эту ночь побудем здесь, а завтра днем уйдем. Ему все равно нужно будет забрать свои вещи, так что вряд ли он сбежит, узнав, что ты здесь. Я его почти не знаю, но уверена, что он еще и объяснение с нас потребует. Вот, увидишь.

Взгляд Дэна смягчается, и он соглашается со мной. Но все равно предлагает не спать этой ночью.

– Хотя бы половину ночи.

– А что мы будем делать? – интересуюсь я. – Смотреть на звезды?

– Отличная идея. Разведем костер и будем искать созвездия. Я, правда, ни одного не знаю, но с удовольствием послушаю тебя.

– Лучше поиграем в города, – смеюсь в ответ. Я, как и Дэн, не знаю никаких созвездий, кроме, разве что, большой и малой медведицы, Лиры и Ориона. Астрономию в школе не преподавали, а самостоятельно этим я никогда не интересовалась.

– Это что ещё за игра? – спрашивает Дэн. Конечно, игра ему неизвестна, этом мире городов раз-два и обчелся.

– Ты называешь город, начинающийся на такую же букву, что закончился город, который назвал твой оппонент, – рассказываю я. Мы забрались в палатку и снова легли, накрывшись уже тонким одеялом. Мне немного не по себе от того, что мы используем вещи Макса, но я стараюсь не обращать на это внимания.

– И в чем смысл игры?

– В том, что тот, кто больше не сможет вспомнить ни одного города, проиграл. Так себе игра, просто убить время.

– Считай, что я уже проиграл, – усмехается парень. – Я кроме Москвы, Нью-Йорка и Лондона из вашего мира ни одного города не знаю. А нет, еще Пекин и Токио. В школьной программе выделили только небольшой кусочек вашему миру.

– Значит, поиск созвездий и игра в города отменяются. Просто поговорим…

– Поговорим, а потом я буду целовать тебя, пока не попросишь пощады, – говорит Дэн, чмокая меня в щеку.

Вечером выносим тонкое одеяло из палатки и расстилаем прямо на песке. Любуясь тем, как солнце уходит за горизонт, окрашивая небо в ярко-красный цвет, едим свежий хлеб с мягким сыром, яблоки нарезаем на дольки и кормим ими друг друга, балуемся и звонко смеемся. О таком идеальном вечере на озере я и мечтала, не хватает только расслабляющей музыки и горячего какао. Хотя, тут сгодилось бы и шампанское, которого у нас тоже, к сожалению, нет. Когда в небе зажигаются звезды, я вспоминаю, что этим вечером собиралась провести водные процедуры – волосы уже стали жирноватыми у корней, да и тело чистым не назовешь. Внезапно откуда-то возникает стеснение, и я прошу Дэна не смотреть на меня, пока я моюсь в озере. Парень качает головой и, подняв ладони в знак капитуляции, отворачивается от берега. Найдя чистое белье в сумке, раздеваюсь прямо на берегу и захожу в теплую воду. Мочу волосы, снова иду на берег, чтобы выдавить шампунь из бутылька. Натерев тело мылом, тут же возвращаю его на берег, если утонет – я его уже не найду.

Дэн нарушает свое обещание не смотреть, в наглую раздевается на берегу под моим пристальным взглядом, крадет у меня мыло и сам идет в воду. Решаю пока не выходить, отворачиваюсь в сторону, прикрывая грудь, и просто жду, пока он закончит. Вода приятно обволакивает кожу, становится так спокойно, что я ухожу глубоко в свои мысли. Свет луны переливается бриллиантами на глади воды, миллионы звезд отражаются в ней, я словно стою среди неба и на какое-то время забываю о том, кто я и зачем я здесь, пока не чувствую прикосновение теплых рук на своей коже. Дэн подходит вплотную и обнимает меня сзади. Отодвинув влажные волосы, прикасается губами к шее, опускается на плечо. От его прикосновений и горячего дыхания по телу словно проходит электрический разряд. Я вздрагиваю, и с губ срывается едва слышный стон, становится трудно дышать. Это выходит непроизвольно, я будто впервые ощущаю близость между нами, дрожу от волнения.

– Расслабься, – шепчет он мне на ухо, слегка прикасаясь к нему губами. Я набираюсь смелости и разворачиваюсь. При свете луны его лицо отчетливо видно, ну а глаза просто нельзя оставить без внимания. Кажется, раньше я этого не замечала, но в темноте они выглядят ошеломляюще, ярко-зеленые, как весенний лес, внутри едва заметен изумрудный отблеск. Он прижимает меня к себе так крепко, что я чувствую грудью удары его сердца, и жадно впивается в губы. Пламя внутри просыпается, льется вверх, от низа живота, расходясь по венам, но я даже не думаю отстраняться, зная, что ни при каких обстоятельствах не причиню ему вреда.

Между нами разгорается настоящая страсть, пуще прежней. Он осыпает поцелуями мое лицо и шею, снова возвращается к губам, берет обеими руками за ягодицы, и, подняв меня, ласкает обнаженную грудь. Обхватываю ногами его торс, прижимаюсь крепче. Тело яростно требует большего, и я уже не стесняюсь сказать это, на что Дэн отпускает меня, берет на руки и выходит из воды. Бережно кладет на одеяло, и, как-то странно улыбнувшись, прикасается горячими губами к животу. Сначала я не могу понять, что он собирается сделать, пока дорожка поцелуев не уходит вниз. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного, и даже не представляла себе, насколько это приятно. Внизу живота все горит огнем, в глазах резко темнеет, и даже звезды на небе, срываясь с места начинают медленно вращаться.

Неужели он именно это имел в виду, когда говорил, что будет целовать меня, пока я не попрошу пощады? Но я и не думаю просить. Позабыла все слова на свете, и только тяжело дышу, совсем немного сдерживая вырывающиеся из груди стоны. Вернувшись к моим губам, Дэн интересуется, как я себя чувствую, хорошо ли мне. А может ли быть как-то иначе, ведь он сам все слышал? Жаль только, что не чувствовал того, что я.

– Даже не представляешь, как, – выдыхаю я, впиваясь пальцами в его спину. Тянусь для поцелуя, он отвечает и в это время аккуратно и мягко входит в меня, подняв внутри новую волну удовольствия. Я не знаю, сколько это продолжается, время будто остановилось, и весь мир прекратил свое существование. Словно остались только он и я, больше нет никого, и не было никогда.

Вернувшись к реальности, откидываюсь на одеяло в изнеможении и ищу рукой бутылку с водой. Найдя, открываю крышку и жадно пью. Прохладные капли попадают на разгоряченное тело и испаряются в считанные секунды. Дэн молча протягивает руку, и я, отдав бутылку, ложусь на бок, лицом к нему.

– Тебе жарко? Кажется, у меня снова температура.

– Да, ты очень горячая, – сделав несколько глотков, отвечает он. – Это твой огонь внутри. Как ты еще не сожгла меня…

– Я не хочу, ты мне еще нужен.

– Ну спасибо, как стану не нужен, ты скажи, чтобы я успел убежать.

– А ведь так и не попросила пощады.

Откидывает бутылку в сторону и удивленно смотрит на меня, вскинув брови.

– Я тебя понял, только дай минутку отдыха. Лучше иди сюда. – Притягивает меня к себе, и я обнимаю его, прикрыв глаза и слушая четкие удары, раздающиеся в его груди. В нем нет огня, но я уверена, его сердце горит так же ярко, как мое.

Несколько минут молча отдыхаем, гладим друг друга, я его грудь, он мою спину, едва не засыпаю, но у Дэна совсем другие планы. В какой-то момент он, ничего не сказав, подхватывает меня с невероятной легкостью, будто я ничего не вешу, и садит сверху.

– Ты что, я же… – пытаюсь сказать я, но он заглушает мои слова поцелуем, и, оторвавшись от губ, шепчет:

– Ничего, я все сделаю сам. – И делает так, что я, не испытывая ни капли стеснения или неудобства, нахожу для себя совершенно новые ощущения. Не высказать словами, как я рада, что испытываю их только с ним.

Насытившись друг другом мы снова идем в воду, очистить тело и освежиться, а потом возвращаемся с палатку, оставив одеяло лежать на песке. Дэн, несмотря на то, что его тело, как и мое, все еще желает продолжения, одевается, помогает одеться мне, хоть я и не прошу помощи, и уговаривает поспать. Соглашаюсь при условии, что завтра, вернувшись в Дриммор, мы вернемся к этому вопросу. Он смеется.

– Не думал, что ты можешь быть такой.

– Просто я хочу тебя, и все, – отвечаю я. – Как будто это наш с тобой последний день.

– Но ведь это не так. Мы обязательно все успеем, я еще надоем тебе однажды. Пойдешь искать себе более молодого и горячего.

– Не пойду, – говорю я. Засыпаю практически мгновенно, чувствуя небольшую усталость, несмотря на легкость в теле. Этой ночью я не вижу снов, темная завеса приходит, и уходит сразу после пробуждения. Как всегда, я просыпаюсь первой, Дэн тихонько похрапывает, лежа на правом боку, лицом к стенке палатки. На этот раз уже он без одеяла.

На улице снова дует прохладный ветер, я укрываю его и себя, снова ложусь, и вдруг чей-то голос врывается в мою голову, провоцируя выброс адреналина и заставляя сердце выпрыгивать из груди.

"Так. Слушай меня внимательно и ничего не говори. Если ты одета, то прямо сейчас выходи. Если нет, одевайся, но так тихо, как сможешь. Повторять два раза я не буду. Делай так, как я тебе говорю. И даже не вздумай будить своего хантера. Иначе я убью его прямо сейчас. Слышишь? Я убью его".