Душа. Пепел несбывшихся надежд

Глава 25. Тайны

Теперь он смотрит на меня по-другому. Словно хочет сказать что-то, но, передумав, отворачивается. Я, конечно же, старательно делаю вид, что ничего не замечаю. Рассматриваю пейзаж за окном, опускаю сидение и несколько раз прикладываюсь вздремнуть, но, почти каждый раз открыв глаза, наталкиваюсь на этот взгляд. Если он, конечно, не смотрит на дорогу в это время.

Так и хочется спросить: "Что тебе нужно, Макс? Что-то хочешь сообщить мне? Так говори, не стесняйся!" Однако я молчу, дабы избежать ненужных мне разговоров, например о том, кто мы друг другу, а если никто, то кем хотим стать. Очень надеюсь на то, что Максим думает так же, поэтому ничего не говорит, а просто смотрит, делая какие-то выводы у себя в голове.

Путь до Пандоры весьма долгий и утомляющий. Как я запомнила – из Дриммора идут две дороги, одна прямо, в Пандору, то есть на юг, другая уходит на пару сотен километров на запад, потом снова на север. Макс говорит это потому что между Фиэрлоном и Дриммором есть огромное водохранилище с пресной водой, а чтобы построить мост и сократить путь между городами, требовалось немало усилий, материалов, которых нет, и таких денег, что и не снилось, в итоге от идеи отказались.

– Все ты знаешь, – бормочу я, уставшая и полусонная. Теперь я понимаю, что спать в машине это совсем не мое. Неудобно, на неровной дороге все время трясет и качает, пахнет бензином, двигатель шумит… Может быть, на ровной трассе все ощущается иначе, но на бездорожье сон превращается в короткие отрывки туманного забытья, по-другому и не скажешь.

– Конечно, знаю, Даш. Я вообще, любознательный. Пока одни смотрят телевизор, играют в игры, я читаю книги. Книг про историю этого мира совсем немного, но они есть. В Дримморе есть библиотека, хочешь, как-нибудь заглянем туда.

– На свидание в библиотеку меня еще не приглашали, – говорю я, понимаю, что сболтнула лишнего, и, коль сказанного не вернешь, продолжаю заговаривать ему зубы: – Я как-то не любитель читать исторический нон-фикшн. И не только исторический, вообще, любой. Любовный роман вместо него бы сгодился.

– Нон-фикшн?

– Да, это такой жанр. Ты не знал? Вот, а говоришь, начитанный.

– Не начитанный, а любознательный. Немного разные вещи. Я не читаю о том, что мне не интересно. Например, любовные романы. Фантастику еще могу прочесть.

– Как-то я сама писала, – высказываю мысли вслух, отвернувшись к окну, за которым раскинулся смешанный лес. Наполовину зеленый, наполовину желтеющий, одинокий и пустой, как почти все в этом мире. В краю, где я живу в любое время года, кроме холодной зимы, практически не бывает безлюдно. На трассах множество автомобилей, где-нибудь в лесу обязательно остановятся грибники, либо отдыхающие, везде придорожные кафе и магазины. Здесь же нет ничего.

– Серьезно? – изображает заинтересованность.

– Угу.

– И о чем писала? Почему в прошедшем времени?

– Потому что никогда больше не буду этим заниматься. Писала про Диану. Когда она прекратила проявляться во снах, мне стало ее не хватать. И я придумала продолжение. Там много всякого было, но в основном про любовь.

– И что говорили?

– В каком смысле?

– Про книгу что тебе говорили?

– Ничего не говорили, я ее никому не показывала. Хотела, когда будет хоть один законченный материал, выложить куда-нибудь. Теперь точно не буду. Вернусь домой и все удалю. Надеюсь, когда меня искали, это никто не успел прочесть.

– А где ты писала? На бумаге? Или у тебя небось печатная машинка есть. Хорошая вещь, тяжелая только.

– Нет, конечно, – ухмыляюсь я, – все в компьютере. Ты из какого века, Макс? Печатная машинка… А, ну может, кто-то из любви ко всему старинному еще использует их.

– Зря ты, – говорит парень. – Допиши историю. Пусть в твоем мире знают про Диану с другой стороны. А потом и в этом узнают. А я тебе помогу, если позволишь.

– Не думаю, что это хорошая идея, – отвечаю я. – А даже если я решусь, что мне делать, мешать правду с вымыслом, как в исторических фильмах и сериалах?

– Почему бы и нет.

– Все равно не хочу, и даже не пытайся меня убедить. Я хочу, чтобы от этого мира не осталось и следа в моей жизни.

Максим хмурится, это видно даже боковым зрением.

– И ты больше никогда не вернешься сюда?

– Я еще никуда не ушла, чтобы возвращаться. А вообще, не знаю. Может быть, заскучаю и вернусь. Только, кто меня примет? Дэна я предала, от хантеров сбежала.

– А я? – голос парня становится совсем мрачным. На словах о моем предательстве он так резко повернул голову в мою сторону, что я услышала, как хрустнула его шея.

– Если хочешь, будем общаться, – пожимаю плечами.

– Почему ты считаешь что предала Дэна? – Я уже думала, что он не спросит. Надеялась на это. Но за язык меня никто не тянул, и приходится отвечать.

– Потому что это так и есть. Я не поверила ему и уехала с тобой. Может, ты обознался, и это был не он? Не он разговаривал с Карлом о том, что нужно подавить мои способности? Скажи, Максим?

Макс молчит. На лице угрюмая маска, челюсти плотно сжаты. Я снова отворачиваюсь к окну. Пусть молчит, это только доказывает мне, что он не хочет признавать свою неправоту. Наверняка он упомянул Дэна специально, чтобы рассорить меня с ним. Но зачем ему это понадобилось? Я бы приняла его помощь и без разлуки с хантером. Теперь, посмотрев на ситуацию трезвым взглядом, я понимаю, что вина Дэна совершенно не доказана, и я приняла слова Максима за чистую монету, только услышав их, потому что уже тогда мне казалось, что меня обманывают, и сама вбила это себе в голову.

– Не знаю, Даш, я видел именно его и слышал его голос, что ты еще хочешь от меня? – наконец подает голос Максим. – Он просто не хотел тебе признаваться, вот и все. Думал, ты и так ему поверишь. Он слишком глубоко запустил свои корни…

– О чем ты?

– О том, что у меня были планы на тебя, – говорит он, а мне в это время хочется вжаться в кресло. О каких таких планах он толкует?

– Объяснись.

– Что объяснять? Просто я хотел пообщаться с тобой, провести время вместе, получше узнать тебя. Вот и все. А он меня опередил.

– И поэтому ты соврал мне про него?

– Я не врал. Клянусь тебе.

Тяжело вздохнув, решаю оставить этот вопрос на потом. Разберусь с делами в Пандоре, попрошу Максима отвезти меня в Дриммор, и уже там все выясню как положено. А пока сделаю вид, что поверила. Буду улыбаться, всем видом показывать, что благодарна, а после оставлю его. Надеюсь, он, подобно Марку, не читает мои мысли.

– Хорошо. Я тебе верю. Просто в последнее время вокруг меня столько всего произошло, что я уже не знаю, кому и чему доверять, где правда, а где ложь.

Парень понимающе кивает.

– Ты попала в непривычную для тебя среду. Поначалу со мной было то же самое. Спасибо, что веришь мне.

В Пандоре снова непогода. Над тропическим лесом нависли тяжелые, почти черные тучи, льет, как из ведра, и дорогу прилично развезло. Проехав, наверное, пару километров по лесу, мы застреваем. Автомобиль не хочет двигаться с места. Макс чертыхается, выходит из машины, и возвращается уже промокший до нитки.

– Совсем завязли, – говорит он. – Ты сиди, я толкну машину.

– Как? – испуганно спрашиваю я. На моей памяти много случаев, когда отцу приходилось толкать машину, но тогда он садил маму за руль, чтобы она давила на газ, пока он раскачивает застрявший в грязи или снегу автомобиль. А я даже не знаю, где находится педаль газа, не говоря уже о том, что делать, если машина двинется с места.

– Просто сиди и все.

– Ладно. – В этот момент понимаю, как он собрался толкать. Очевидно же, что с помощью телекинеза. Обернувшись, убеждаюсь в своем предположении. Он отходит, выставляет вперед только одну ладонь, и машина начинает двигаться. Так плавно, будто сама по себе.

Радость длится недолго. Вскоре мы застреваем снова. Макс пару минут думает, что предпринять, и в итоге принимает самое неподходящее для меня решение – идти пешком.

– До деревни рукой подать, узнаем, дома ли он, а потом найдем место для ночевки, – энтузиазма у Макса не отнять. Идти просто так я еще согласна, только по сухой дороге и налегке, но у нас палатка, еда, наши вещи, а под ногами каша. Я чуть, не плача, выхожу из машины и сразу же попадаю кроссовкой в грязь. Такое начало мне совсем не по душе.

Макс отдает мне сумку с вещами, а сам берет самое тяжелое – еду, воду и палатку. Уходим с дороги вглубь леса, там есть тропинка, и по ней даже можно идти, не поскальзываясь на грязи, так как все поросло травой. Ноги быстро намокают, да и не только ноги, я вся – хоть выжимай. Куртка, джинсы, все промокло насквозь, и вскоре мне кажется, что даже в трусах хлюпает вода.

В тепле всю эту сырость еще как-то можно было вынести, но нет, помимо того, что ливень, так еще и холод. И как только местные живут в таких условиях? Чем они питаются, где берут одежду? Единственное, что мне приходит в голову – Дриммор помогает им. Но зачем – загадка.

Максим не обманул, идти и вправду недалеко. Только я все равно устаю, постоянно запинаясь под проливным дождем с вещами в руках – хуже просто не придумаешь. Один раз даже падаю, но рядом стоящее дерево, как нельзя кстати, сдерживает падение, и я отделываюсь только слегка содранной ладонью. Хорошо, что мы выехали утром, иначе пробираться сквозь джунгли пришлось бы по темноте, а там я бы точно покалечилась будь здоров.

Поляна, где останавливаются хантеры, пуста. Остались только следы пребывания: угли от костра и бревна вокруг черного пятна, обложенного камнями. Предлагаю Максу разложить палатку здесь, а потом уже идти на поиски нужного нам человека. Немного подумав, парень соглашается, но одним условием – завтра мы уйдем. Если хантеры вдруг вернутся и застанут нас в лагере, придется объяснять, что мы здесь забыли.

– Сначала сходим, а потом разложимся, – говорит Макс после пятиминутного отдыха. Если придем вечером, они не пустят.

– Они? – удивленно спрашиваю я. Мое воображение рисовало одинокого вечно всем и всеми недовольного мужчину. Обязательно лысого, худого и сгорбленного.

– Да, его жена здесь. Его зовут Генрих, ее Аэлита. Оба слегка того, так что, не удивляйся и не обращай внимания, если начнут нести околесицу. Хочешь, оставайся, схожу один на разведку.

– Да нет уж, пойду.

Поселение в Пандоре совсем небольшое и бедное. Несколько домиков на сваях в плачевном состоянии, парочка скотных дворов, и все на этом. Чуть дальше виднеются какие-то скудные постройки, Макс говорит, что это местный рынок, где торгуют фермеры и иногда появляются приезжие из Дриммора продавцы. Нужный нам дом стоит на отшибе, вокруг ничего нет, даже простого двора, если бы я не знала, что там живут люди, приняла бы его за заброшенный. Да и вся деревня так выглядит за исключением тех дворов, где ведется хоть какое-то хозяйство. Поднявшись по подгнившей лестнице, Макс стучится в дверь. Дверь открывает женщина лет сорока с темными седеющими волосами, собранными в хвост, и, осмотрев обоих с ног до головы, грубо спрашивает:

– Чего надо?

– Аэлита, Генрих здесь?

"Хоть бы поздоровался", – думаю я, но в разговор не лезу.

– Нет его.

– Когда будет?

– Почем я знаю. Он не докладывает. Ты кто такой?

– Я был здесь несколько месяцев назад. Не помните меня?

Женщина наклоняется и приглядывается, сощурив глаза.

– А, ты этот… Не помню имя твое.

– Максим.

– Ну ну. Чего снова приперся? – смотрит уже на меня, и не просто смотрит, а косится с подозрением.

– Дело есть. Можно нам войти?

– Заходи. А она пусть подождет. Нечего вдвоем дом топтать, вон вы какие грязные оба.

Здорово. Макс зайдет, а я дальше стой под дождем. Парень взглядом спрашивает, все ли нормально, и я, нехотя, киваю. Для чего ему понадобилось зайти в дом? Не поверил, что Генрих отсутствует? Даже я поверила. Женщина не пышет гостеприимством, но не похоже, что она солгала. Решаю подслушать их разговор, приложив ухо к двери.

– И чего тебе снова тут нужно, я не понимаю? Генрих тебе все сказал, ты эту девчонку припер зачем-то, не получил то, чего хотел?

– Не совсем, – отвечает Макс.

– А что тогда?

– Она хочет вернуться. Домой. И она вернется, за этим и пришел, – отвечает Макс медленно. выговаривая каждое словосочетание по отдельности.

– А она, девочка, согласна на это? – голос женщины звучит тише, будто она в курсе, что их подслушивают.

– Согласна. – твердо произносит Максим. – Так, где он? Долго его не будет?

– Ох, на этот раз, боюсь, что долго. Но вы подождите пару дней, а там сходишь за ним, если будет необходимость. Ты еще подумай, хорошо? Подумаешь? – спрашивает она настойчиво. Макс предупреждал меня, что она слегка не в себе, но это нечто странное. Словно она хочет отговорить его от нашей затеи. Это навевает мне мысли, что встреча с Генрихом для меня не пройдет без последствий. Может, я себя накручиваю?

– Все, иди, она там ждет тебя. Иди, иди. – Аэлита прямо выгоняет Макса из дома. Он благодарит ее, и мы уходим. Пока что не сообщаю Максу про подслушанный разговор. Как-нибудь между делом выясню, почему ее вопросы звучали так странно. При этом Максим не скрывает от меня то, что Генриха придется подождать. А если мужчина через пару дней не объявится, он, Макс, пойдет за ним. На вопрос, куда именно он собирается идти, отвечает, что расскажет мне чуть позже. Потому что в этом мире помимо заброшенного после извержения вулкана города, первородных магов, темных и хантеров есть то, о чем я, скорее всего, еще не знаю, и в двух словах это не объяснишь. От его слов по телу проходят мурашки. Чувствую, что рассказ мне совсем не понравится…