Две половинки демона (СИ)

Глава девятая, в которой демоны посещают Протору

Лететь пришлось долго, что Ваньку со Смаклой страшно радовало — оба готовы были парить под облаками до посинения. Стёпка, понятное дело, полётом наслаждался ничуть не меньше, но не уставал при этом и удивляться. Когда он на коне ехал в Протору с Миряной, дорога промелькнула совершенно незаметно, и в памяти у него остался только кусочек леса, кусочек поля и вот уже — первые дома. А на самом деле… А на самом деле они летели и летели над горами, над лесом, над несколькими вовсе не по соседству стоящими деревушками, над полями вдоль Лишаихи, и Протора показалась только километров… даже трудно сказать через сколько. Может, тридцать, а может, и все пятьдесят.

Поначалу Стёпка намеревался приземлиться прямо во дворе Зашурыговой корчмы, но, припомнив таёжные приключения, он решил не пугать народ и выгрузиться тихонько, где-нибудь на задах, за бабки Коряжихиными огородами. А уж потом, понемногу-потихоньку и показать страшного дракона… Да и то не всем. Ну, пацанам, конечно, троллям ещё, может быть…

Дрэга выполнил всё в лучшем виде. Сверху село выглядело настолько непривычно, что, попытайся Стёпка отыскать корчму сам, потратил бы на это часа два, не меньше. Дракон же с первого захода вышел точно на цель, и сделал это так, что не только не перепугал мирных жителей, но даже и не попался на глаза чересчур любопытным и явно не слишком приветливым обитателям Боярского холма. Он зашёл со стороны Лишаихи, пронёсся вдоль русла пересохшего ручья, перемахнул, едва не задев хвостом, кособокие мостки, вильнул влево, оставил позади какие-то угрюмые амбары… Вскинулись заполошно сторожевые псы, но поздно — Дрэга уже приземлялся в знакомых бурьянах, на задах корчмы. Вот и кострище, и чурбаки, и деревянные мечи, заброшенные после того, как пацаны получили от Степана в подарок настоящие охотничьи ножи. Даже сытный аромат жареного сала, кажется, ещё витает в воздухе…

— Дрэга, ты сиди здесь и жди сигнала, — Стёпка похлопал дракона по морде, заглянул в лукавый глаз. Дракон успел лизнуть его горячим языком, вызвав ревнивый взгляд Смаклы. — Ты понял? Сиди и не высовывайся, нечего народ зря пугать.

Дракон тяжко, совсем по-человечески вздохнул и послушно улёгся, придавив своим немалым телом лопухи и крапиву. Оглянувшись, Стёпка увидел за соседним плетнём испуганное старушечье лицо. Кажется, это была та самая Коряжиха. Она в немом изумлении смотрела на чешуйчатую драконью спину. Стёпка сделал строгое лицо и приложил палец к губам: мол, всё нормально, кричать не надо, мы ничего плохого не замышляем. И животинка у нас совсем не страшная, просто полежит немного, пока мы своими делами занимаемся… Бабка мелко закивала головой. Не так уж она и испугалась. Всё-таки народ здесь обитал таёжный, ко всему привычный.

Ванька топтался у кострища и недовольно кривил губы. Ф-ф-фу! После таинственной пещеры, после грандиозной битвы с призрачными демонами, после эпического обретения склодомаса — и вдруг такой простецкий пейзаж. Деревня деревней! Убогие щербатые заборы, крапива выше головы, мусор какой-то под ногами и пряный всепроникающий запах свежего навоза. Что-то, Стёпыч, здесь как-то не очень. Может, зря сюда прилетели? Может, лучше сразу в этот… как его… в Лишай?

— Всё нормально, не гунди, — успокоил его Стёпка. — Это мы просто с тыла зашли. Для конспирации. Шагайте за мной. Здесь у пацанов потайной ход устроен. Вон ту доску надо отодвинуть.

Они пробрались во двор и за углом дровяника сразу наткнулись на Сгрыкву. Худой нескладный гоблин сидел на пороге бани и понуро разглядывал исцарапанные руки. Когда он услышал голоса мальчишек и поднял голову, Стёпка понял, что случилось что-то неладное. Под глазом у Сгрыквы красовался здоровенный синяк, на вспухшей губе выступила кровь, из вышитого ворота рубахи был вырван изрядный клок.

— Привет, Сгрыква, — сказал Стёпка, с тревогой глядя на гоблина. — Ты чего такой?.. Что у вас тут случилось? И почему так тихо?

Во дворе корчмы и впрямь было непривычно безлюдно и тихо. Словно все куда-то разбежались. Даже курицы в стайке испуганно примолкли. Даже свиньи не хрюкали. Нехорошее, прямо скажем, безмолвие было, неживое. Стёпке сразу припомнился Бучилов хутор, на котором было так же тихо перед тем, как оркимаг на крыльце нарисовался. Неужели и здесь?..

— Стеслав, — сказал Сгрыква без особой радости. Одного переднего зуба у него не хватало. — Зазря ты сюда явился. Не ко времени. Уходите скорее, пока вас не приметили.

— Вот ещё! — возмутился Стёпка. — Никуда мы не пойдём! А ну давай рассказывай, что тут у вас стряслось! И Вякса где со Збугнятой?

Сгрыква сплюнул, вытер кровь с губы, опасливо, вполголоса, пояснил:

— Орклы корчму под себя забирают. Они три дня тому в Протору заявилися, посля как светлый князь до чародейного замка уехал. Теперича они тут всему голова. И в корчме хозяйствовать будут. Сам-то Зашурыга в ополчение подался, так они его семью в шею гонят. Збугняту мало не прибили. Хотели в поруб посадить, да он не дался и убёг. Он нынче у Вяксы прячется. И вы прячтеся, пока слуги ихи вас не приметили. Они, слуги-то, по двору шастают, того и гляди…

У Степана аж дыхание от злости перехватило. Не зря про хутор первым делом вспомнил! Как в воду глядел! Вот ведь гадство какое! Летели пацанов навестить, познакомиться, отдохнуть, поболтать… А тут — нате вам! Отдохнули называется, навестили, познакомились… Нет, как хотите, а я этого так не оставлю! Они у меня сейчас узнают, как моих друзей обижать!

Он оглянулся на своих спутников. Притихший Ванька нервно вертел головой по сторонам. Смакла хмурился и сжимал кулаки. Откровенного труса никто не праздновал, и это было хорошо. Потому что страшновато идти на врагов в одиночку. А вот с надёжными друзьями — совсем другое дело.

— Так, — сказал Стёпка, с трудом унимая мгновенно возбухнувшего гузгая. — Где эти гады?

— В корчме сидят, дожидаются когось, — пояснил Сгрыква. — Будто бы гостей, али спомощников… Вы бы до них не ходили. Осерчают на вас — беды не оберётеся. Они баяли, что, мол, в корчме отныне токмо орклы жить станут, а гоблинов и вурдалаков в шею будут гнать. Ну и тайгарей тоже.

— Не боись, Сгрыква. Ничего они нам не сделают. Это они тебя били?

— Слуги ихие постаралися. Ох и свирепучие!..

— Ну-ну, — протянул Стёпка, нащупав в кармане рукоять эклитаны. — Видали мы таких… свирепучих… в одном месте.

— Эй, Стёпыч, ты чего? Ты к этим идти собираешься? — удивился Ванька. — Ты всерьёз, что ли, да? А если они нас турнут?

Смакла с презрением покосился на Ваньку и сплюнул.

— Не турнут, — отрезал Стёпка. — И чего ты испугался? Ты же у нас непобедимый демон-экзепутор. Тебе же никто не страшен, ни маги, ни вампиры… Да ладно, Ванес, не бойся. Мы с тобой сильнее любых оркимагов. Ты что, забыл, что у тебя на поясе висит?

Ванька сразу схватился за склодомас, хищно оскалился, вообразил было себя в самом деле непобедимым и могучим, но тотчас же и сдулся:

— Так он ведь почти не работает.

— Зато моя эклитана работает. И ещё у нас есть дракон. Ты вот что, Смакла, давай-ка иди к Дрэге, и перелетайте с ним чуть погодя во двор корчмы. Разберёшься там с этими… свирепучими. Ну ты помнишь, как в Лосьве… Не хотели мы народ пугать, а придётся. Орклы против дракона не устоят. А ты, Сгрыква, беги к Вяксе. Скажешь, что я вернулся. Пусть со Збугнятой в корчму приходят. Но тоже не сразу. А мы сейчас пойдём покажем этим орклам, кто в Проторе хозяин.

Смакла тут же исчез за сараями. С драконом ему было спокойнее. С драконом ему никакие орклы были не страшны. Даже самые рассвирепучие.

— Ты псих, — сказал Ванька. — Ты самый настоящий шизанутый демон. На тебя магия вредно подействовала. И ещё этот твой гузгай… Это он, наверное, тебя сейчас на смерть гонит, да?

Стёпка прислушался к себе. Гузгай в предвкушении веселья царапал грудь изнутри. Он уже соскучился без приключений, а теперь как раз намечалась грандиозное столкновение с орклами.

— Да, — не стал спорить Стёпка. — Ну и что?

— А то, что я тебе ещё раз повторяю: склодомас-то у нас не работает, — прошипел Ванька. — Тебе хорошо, у тебя эклитана есть, а я что, твоих орклов этой палкой по головам лупить должен.

— А ты просто стой с таким видом, словно ты могучий и непобедимый демон, — посоветовал Стёпка. — И не лезь вперёд меня. И главное — не волнуйся, всё будет хорошо, вот увидишь.

— Посмотрим, — Ванька был настроен мрачно. — Зря мы сюда прилетели. Я как чувствовал, что добром это не кончится.

— Помнишь, ты про разведку говорил? Ну, что в разведку со мной не пойдёшь… Вот она — твоя разведка. Самая настоящая. Готов?

— Нет, — буркнул Ванька. — Я же тебе не пионер, который всегда готов.

— Значит, не пойдёшь?

— Как это не пойду! Куда ты без меня? Пропадёшь ведь один.

— Пропадать будут орклы… Слушай, Сгрыква, а женщин они не тронули?

— Обошлося пока, — Сгрыква осторожно потрогал губу. — Хозяйка Застуду с Загладой к сестре зараз отправила и сама посля туда ушла. А прислуга попряталася, тоже злыдней боятся. Там Негрызга за ними приглядыват.

— Понятно, — Стёпка сразу стало легче. Никто пока всерьёз не пострадал, никого серьёзно не поранили, насмерть не убили. Уже хорошо. — Ладно, шуруй за Вяксой, а мы пошли с орклами гутарить.

— Слышь, Стёпыч, — почему-то шёпотом спросил Ванька. — А как ты с ними говорить будешь? Ты разве оркландский язык знаешь? — после всего случившегося с ними в последнее время Ванька, похоже, готов был поверить уже во что угодно, даже в то, что его друг каким-то образом освоил все местные языки.

— Да откуда? Просто все орклы по-весски говорят. Ну, или почти все. Подготовились гады, заранее, наверное, язык учили. Чтобы хозяйничать тут, приказы свои раздавать… А нам и лучше. Переводчика зато не надо.

Сгрыква вдруг почтительно округлил глаза, заново оглядывая мальчишек. Стёпка с Ванькой посмотрели друг на друга и обнаружили, что их одежда вновь изменила свой облик. Вместо, так сказать, гражданских легкомысленных безрукавок и студиозовских штанов с ремнями, они были облачены в кожаные охотничьи одежды, строгие и суровые в своей практичности. По такой одежде сразу можно понять, что носят её люди уверенные в себе, не боящиеся ни ночёвок в лесу, ни дремучих медвежьих зарослей… ни обнаглевших оркимагов, если уж на то пошло.

— Слуги ихие такоже одеты, — сказал вдруг Сгрыква.

— Слуги? — озадачился Стёпка. А ему-то казалось… — Странно.

— Это для маскировки, — догадался Ванька. — Круто! Подумают, что мы свои.

— Не, — Сгрыква помотал головой. — Не признают за своих. Вы-то мальцы, а они — лесовики звероликие… Не признают.

— А много их? — спросил Стёпка.

— Я четырёх видал. Они во дворе костёр развели, варят себе чегось-то. Вы бы двором не ходили… Шибко свирепучие слуги-то.

— Мы с кухни зайдём. Нам сначала с хозяевами поговорить надо. Пошли, Ванька.

Они прошли знакомым Стёпке путём через кухню, в которой сейчас никого не было, только рядом с остывшей печью сидел большой серый кот. «Кис-кис» — сказал Ванька. Кот сурово взглянул на него зелёными глазами и на всякий случай скользнул под лавку. Непривычная тишина действовала угнетающе. Раньше в корчме жизнь, что называется, бурлила и кипела, звучали весёлые голоса, суетилась прислуга, громогласно распоряжался хозяин… Сейчас об этот странно было вспоминать, словно в другие времена перенеслись. Избиение Сгрыквы и Збугняты до того взбесило Стёпку, что он не испытывал даже тени сомнения — шагал уверенно, точно зная, чем закончится встреча с наглыми захватчиками. Тем более, что всё вокруг было знакомо и памятно, здесь он обрёл друзей, здесь же и сумел окоротить колдуна-оберегателя Полыню. Ваньку же обуревали совсем другие чувства. Распахивая ведущую в зал дверь, Степан взглянул на его слегка осунувшуюся физиономию и не сумел удержаться от улыбки. С таким выражением обычно идут из школы домой, случайно разбив окно в классе или схватив пять двоек за один день. Врагов таким лицом точно не испугаешь. Стёпка незаметно показал кулак. Ванька в ответ сердито нахмурился и облизнул пересохшие губы.

Орклов было двое. Один, полноватый жгучий брюнет лет тридцати, горбоносый, бровастый и ожидаемо бледнолицый, сидел, скрестив руки на груди и вытянув ноги чуть ли не на середину помещения. Другой, значительно старше, уже совсем седой, склонился над столом, на котором ворохом лежали пергаментные свитки, открытые кошели и уложенные ровными столбиками золотые и серебряные монеты. Одежды у орклов были не такие пышные, как у сиятельного Х'Висса, но тоже, надо заметить, не из дешёвого материала. И, что не удивительно, такие же чёрные с пепельно-серым, — любимое, видимо, в оркландских краях сочетание. Услышав резкий взвизг открываемой двери, оба неторопливо оглянулись. У них были неприятные, скучные лица людей, более привычных к бухгалтерским книгам, нежели к битвам и сражениям.

Стёпка поначалу испытал нешуточное разочарование. Почему-то он был твёрдо уверен, что встретит здесь именно оркимагов. Что опять увидит чёрно-серебряные камзолы, магические кружева, заряженные под завязку боевые амулеты и дурацкие косички. Припомнил даже к случаю одно из бабушкиных выражений, что, мол, бог троицу любит. Бучилов хутор, потом Оркулан, теперь вот Протора… Готовясь к очередной схватке, он даже рукоять эклитаны заранее сжал. А это оказались не оркимаги, а просто обычные оркландские купцы. Или не купцы. В общем, не рыцари, а торговцы. Гражданские орклы. Цивильные, как говорил папа. И, что совершенно не понравилось гузгаю, но очень понравилось Ваньке — практически безоружные. Висящие на поясах узкие кинжалы едва ли можно было принимать во внимание. Про кинжалы, это неопытный Ванька так подумал, не сообразил, что и таким оружием человека очень даже нетрудно зарезать. Особенно ничем не вооружённого подростка.

Некоторое время все молчали. Орклы смотрели на мальчишек с нескрываемой неприязнью, чуть ли не со злобой, словно догадывались, что нежданный визит двух отроков может обернуться крупными неприятностями. Где-то на втором этаже скрипнула половица. Там кто-то ходил, уверенно, ничуть не скрываясь. Ещё один оркл?

— Корчма закры-ыта, — произнёс наконец тот, что стоял. — Убира-айтесь.

— А вы кто такие, чтобы нас прогонять? — столь же невежливо спросил Стёпка. — И где хозяева?

— Мы здесь отныне хозя-аин, — с противной улыбкой сообщил тот, что сидел. — И разве вам не ясно сказа-ал? Вон отсюда уходи! В этот постоялый дво-ор для худой голодранец дозволения больше не-ет!

— Поня-атно, — протянул Стёпка, удерживая привычным уже усилием воли взвившегося гузгая. Позволь ему сейчас взять верх — полетят от чёрных гадов пух и перья. Но вот так с ходу бросаться с мечом на мирных (ага!) людей (два раза ага!) было как-то глупо. Сначала поговорить надо, разобраться что, как и почему. Выяснить в общем, с какой стати никого ещё не победившие орклы вдруг сделались настолько смелыми в чужом для них краю, что позволяют себе изгонять хозяев и избивать чужих слуг. Нет, известно, конечно, что они по природе своей наглые до невозможности, но тут ведь за такую наглость и по голове получить можно. От тех же троллей, например…

Он с шумом подвинул к себе ближайший стул и уселся прямо перед орклами, основательно так, с вызовом. Положил руки на спинку и стал очень внимательно разглядывать этих двоих, словно решая про себя, что и как с ними сотворить.

Ванька потоптался, потоптался, затем буркнул невнятное и встал за Стёпкиной спиной, сжимая бесполезный склодомас обеими руками. Стёпка затылком ощущал Ванькину неуверенность и отчаянное желание свалить из этой корчмы поскорее. А вот чрезвычайно взбодрившийся гузгай, само собой, сваливать никуда не собирался. Сообразив, что эпических битв и кровопролитных сражений пока не ожидается, он тут же начал подзуживать Стёпку на то, чтобы тот спровоцировал орклов на ссору, вывел их из себя, а уж потом… а уж тогда… Вот тогда-то мы и покажем кое-кому, почём фунт сушёной демоники… Распетушился, в общем, гузгай, раззадорился, и надо заметить, что его усилия не прошли впустую.

— Вы не ответили на мой вопрос, — неожиданно для себя произнёс Стёпка примерно таким тоном, каким не очень вежливые начальники обычно разговаривают с провинившимися подчинёнными. — Кто вы такие и по какому праву вы здесь распоряжаетесь?

Орклы коротко переглянулись. Тот, что сидел, набычился и заиграл желваками, видимо, очень сильно гневался на не по чину настырного отрока. Второй держался спокойнее, но взгляд у него… Когда у человека такой взгляд, ничего хорошего от него ждать не стоит.

Чужестранность этой парочки так и бросалась в глаза. Всё в них было чужое и чуждое: и одежда, и обувь, и причёски, и лица — особенно лица. Холёные, надменные, тщательно ухоженные, скользко-холодные. С такими лицами удобно, наверное, прибыль подсчитывать, проценты начислять или, скажем, описывать отбираемое за неуплату имущество. Трудно, почти невозможно было представить себе этих двух смеющимися, задумчивыми, мечтательными, просто размякшими. Зато злыми, презрительными, самодовольными даже и представлять было не нужно, всё это и так на них очень отчётливо читалось. В общем, неприятные были дяди, что и говорить. Орклы, одно слово. Враги вековечные всему светлому и честному.

— Статс-негоциант Эус Ц'Молл, — произнёс старший. — Это есть мой имя и назва-ание.

— Кредит-мейстер Аррум Ш'Венн, — нехотя выдавил второй, явно не понимая, с какой такой стати он должен представляться этому не пойми откуда взявшемуся отроку, пусть даже и чрезмерно наглому.

— Стеслав из Летописного замка, — Стёпка решил не уточнять своё демонство. Пусть гадают, что он и кто он. И просто для прикола добавил:

— У вас в Оркланде меня, наверное, называли бы С'Тесс.

Ванька (по-оркландски — И'Ванн) счёл за лучшее имени своего не называть, не сообразив, что тем самым признал себя даже не слугой, а так — практически никем, ничтожеством, не заслуживающим малейшего внимания. Эти двое на него и не смотрели, сверля взглядами исключительно Степана, что, впрочем, Ваньку ни в малейшей степени не огорчало. И хорошо, что не смотрят. Свалить бы отсюда поскорее и, желательно, целым…

— Твой хозяин иметь легаль патент на владетельство постоялый дво-ор? — предположил Ц'Молл. — Он иметь претензий на нас… к на-ам?

— Нет, — признался Стёпка. Потом, подумав, добавил. — Да.

Ш'Венн обидно усмехнулся, решил, по всей видимости, что не слишком умный слуга не понял, о чём его спрашивают. Ц'Молл только вопросительно двинул седыми бровями, мол, поясни.

— Патента нет, претензий есть, — с удовольствием пояснил Стёпка.

— Какой же? Почему он не явился са-ам, а прислал вас, таких… недорослых?

— А нас никто не присылал. Мы пришли сами, — с ещё большим удовольствием добавил Стёпка.

— Какой же у тебя претензий, могу я интересова-ать? — судя по интонации Ц'Молл, похоже, догадывался, что услышит в ответ.

— А такой, что делать вам в этой корчме нечего. Она не ваша и потому вы должны как можно скорее отсюда уйти.

И для большей убедительности Стёпка двумя пальцами изобразил, как именно орклы должны уйти. Получилось до невозможности обидно.

Ш'Венну это настолько не понравилось (ещё бы!), что он даже за кинжал схватился и привстал с явным намерением пустить его в ход, но статс-негоциант удержал вспыльчивого напарника, положив руку ему на плечо.

— Заче-ем? — вкрадчиво спросил он. — Э-э-э… Почто?

— По то, что у вас нет никакого права выгонять отсюда хозяев. Вы слишком поспешили.

— В нашем деле успех прихо-одит к тому, кто успел поспешить быстрее други-их, — сказал Ц'Молл, с нехорошим интересом разглядывая Стёпку. Сразу было видно, что он себе на уме и потому может быть опасен. И, кажется, он точно так же оценивал сидящего перед ними отрока. Тоже понял, что обычный мальчишка никогда не позволил бы себе столь дерзко разговаривать со взрослыми мужчинами. Ну, насчёт ума он, конечно, вряд ли ставил Стёпку в один ряд с собой (и, надо признаться, был, скорее всего прав), но вот насчёт опасности он явно не обольщался. Мало ли что бывает в магическом мире, порой и такие вот безобидные с виду отроки могут ой сколько всего натворить. Уж повидавшее всякое купцам это было хорошо известно.

— Здесь к вам успех не придёт, — сказал Стёпка.

— Вот ка-ак? И кто нам может теперь помеша-ать?

— Я-а, — не удержался Стёпка от того, чтобы не передразнить забавный акцент.

Оркл ещё раз окинул Стёпку внимательным взглядом.

— Мы уверенно сомнева-аться в таком, — он не слишком хорошо знал весский язык и допускал забавные ошибки. Но всем было не смешно. Ванька, например, чувствовал себя до того не в своей тарелке, что даже слегка вспотел. Он про себя клял Стёпку всеми нехорошими словами, какие только знал, и изо всех сил делал сердитое лицо, чтобы орклы не заметили его страха.

Стёпка счёл за лучшее всего лишь пожать плечами, как бы показывая, что орклы могут хоть засомневаться, хоть пересомневаться, ничего это не изменит и никого не убедит.

Ц'Молл взял со стола пергаментный свиток, развернул его и показал исписанную витиеватыми письменами лицевую сторону.

— Это есть легаль дозволение на постоялый дво-ор, — голос оркла звучал так, словно он на торжественном собрании зачитывал королевский указ. — На нём иметь печа-ать гроссер князь и имя проторский воево-ода. Можешь посмотре-еть, если нет доверий нашим слова-ам.

— Князь Могута не мог выдать такое дозволение, — возразил Стёпка, хотя в душе у него и шевельнулось нехорошее подозрение. — Он…

— Не Могу-ута, — со снисходительно усмешкой прервал его Ц'Молл. — Могута есть пф-ф-ф! Он уже есть никто. А печать ставил гроссер кня-азь из Великая Весь.

Огромная вычурная печать с витыми висюльками действительно красовалась в нижнем углу свитка. Возможно, это и в самом деле была печать великого князя — того самого наместника, с которым недавно встречался Стёпка. Вон оно, значит, как. Ещё ничего не решено, а они уже чужой собственностью распоряжаются как своей, и разрешения выдают налево и направо. И кому — орклам!

— Это ваше дозволение стоит дешевле пергамента, на котором оно написано, — Стёпка даже слегка возгордился, вон ведь как завернул! И тут же сбился с высокого «штиля». — Плевать нам на это дозволение. Мы его не признаём.

— Судебная коммерц-палата с должным внима-анием выслушает твою претензий, — сказал Ц'Молл. И, тоже подумав, ехидно добавил. — Она заседать далеко от зде-есь, в Скиссурсет. Это такой город в Хоххе… э-э-э, в Верхний О-оркланд.

— Вы слишком рано начали здесь распоряжаться. Таёжное княжество ещё не поделено, и эти земли вам ещё не принадлежат, — о, как Стёпке хотелось сказать, что они и не будут принадлежать орклам никогда. — Так что ни в Верхнем Оркланде, ни в Нижнем нам делать нечего.

Ц'Молл побарабанил сухими длинными пальцами по столу. Бриллианты в его перстнях сверкнули гранями.

— Мы выслушали твои слова-а, слишком смелый отросток… э-э-э… подросток, — с язвительной вежливостью произнёс он. Ванька за Стёпкиной спиной невесело хрюкнул, оценив забавную оговорку. — Теперь ты са-ам можешь уходить из отсюда. Не мешай нам исполнять аберайт… нашу рабо-оту.

Стёпка вздохнул. Одними словами орклов явно не уговоришь. Кажется, пришла пора звать на помощь дракона. На всякий случай он сделал ещё одну попытку. Может быть, упоминание о демоне поможет.

— Даю вам пять минут на то, чтобы убраться из корчмы. Никакую работу вы здесь делать не будете. Слово демона.

— Демо-он? — Ц'Молл изумлённо округлил глаза, затем изобразил усмешку, больше похожую на оскал. — Чересчур себяуверенный демо-он. Я слышал о тебе много разгово-оров. Не думал, что нам настанет повида-аться.

— Киран гутта за-а? — невыдержанный Ш'Венн вновь схватился за кинжал.

— Ноттэ, — отрезал Ц'Молл. — Йан гетц.

— А перевести? — ехидно спросил Стёпка. Он вскакивать не спешил, как сидел, так и остался. Ванька осторожно переступил с ноги на ногу. Будь он чуть посильнее, он бы уже давно измочалил в труху рукоять склодомаса, с такой силой он её сжимал. Почему, почему этот чёртов жезл не работает? Огненные Иффыгузы сейчас очень пригодились бы. А то здесь вон какие взрослые дела разворачиваются — того и гляди по кумполу получишь.

На втором этаже хлопнула дверь, и на сцене появился ещё один персонаж. Это была девушка. Оркла. Или оркесса. Или как там они сами себя называют. Стёпка не знал, что правильно говорить — орклита. Звонко стуча каблуками по ступенькам, она спустилась вниз, увидела мальчишек… И лицо её тут же исказилось в злобной гримаске. Не понравились ей незнакомые отроки сразу и бесповоротно. Наверное, орклы вообще всех весичей презирают — иначе отчего бы вдруг такая откровенная неприязнь, почти ненависть.

Девчонка встала рядом со Ш'Венном, упёрла руки в бока и сурово свела аккуратные чёрные бровки. Первое впечатление от неё было таким: не слишком симпатичная, но очень высоко о себе понимающая надменная вредина. Как вскоре выяснилось, это впечатление оказалось верным на все триста процентов.

В отличие от мужчин, одета девица была не в чёрно-серое, а серо-чёрное. Точнее даже, в серебристо-серое с матово-чёрной окантовкой. Сильно приталенное платье почти до пола, из-под которого виднелись изящные сапожки, щедро украшенная витыми шнурами безрукавка, широкий пояс с висящими на нём двумя кинжальчиками в узорчатых ножнах… В таком наряде на карнавале впору в танце кружиться, а не чужое добро у честных людей отбирать. В общем же и целом она не представляла из себя ничего особенного. Обычная девчонка лет шестнадцати, высокая, худая, чересчур, пожалуй, бледная и излишне, пожалуй, накрашенная. Тёмные глаза, густо обведённые тенями, занимали чуть ли не половину лица. Густые длинные волосы цвета воронова крыла были уложены в затейливую причёску и поддерживались шитой серебром лентой.

— Хатте дэ ольт верга-ан? — спросила она, метнув в мальчишек предельно презрительный взгляд.

Нетрудно было догадаться, что в переводе эта фраза звучала бы «Отец, что здесь происходит?» или «Дядя, кто эти голодранцы?»

— Тэрво стэ-эн, Ц'Вента, — сказал Ц'молл. — Ло дэймон Стесслаф йе-ест.

— Дэймон? Йест верто?

Ц'Молл пожал плечами и пояснил уже почему не на родном языке:

— Он так сам сказа-ал.

Девица уставилась на Степана. Тот — вот что значит хорошее воспитание! — тут же встал и слегка поклонился:

— Добрый день.

По-весски, как тут же выяснилось, юная орклита говорила почти без акцента.

— Это ты изрубил панцирных немороков в Оркулане? — спросила она, оглядев Стёпку с ног до головы и презрительно сморщив нос, мол, что-то уж слишком неказисто выглядит самозванный демон. Не иначе врёт, приписывая себе чужие заслуги.

— Может быть, и я, — ушёл от прямого ответа Стёпка. — А что?

Ванька едва слышно зашипел, со свистом втягивая воздух. Чёрт возьми, и про рыцарей тоже правда! Не врал, выходит, Стёпыч, надо будет его расспросить подробнее… Если живыми отсюда выберемся.

— Не похож ты на демона. У нас в таком слуги ходят.

Стёпка решил, что вежливость вежливостью, а сидеть всяко лучше, чем стоять, и вновь оседлал стул.

— Главное, что я похож сам на себя.

— Бедный де-емон, — протянула девица и тут же спросила, уперев руки в бока. — Зачем пришёл сюда? Хочешь ещё кого-нибудь изрубить?

— Они пришли изгнать нас из наш постоялый дво-ор, — пояснил Ц'Молл. — Они говорят «убирайтесь во-он». Это есть очень весело, Ц'Вента, не та-ак ли?

Девица ненатурально расхохоталась. Уже один тот факт, что она из Оркланда, заставлял относиться к ней с предубеждением. А после такого визгливого смеха — так и вообще с откровенной неприязнью.

— Изгнать на-ас? — прервав смех, переспросила она. — А такое вы увидали?

Она схватила со стола пергамент и ткнула им чуть ли не в Стёпкино лицо:

— Имя проторский воевода написано! Смотри в оба глаза! Печать князя йе-ест!

— Да хоть самого весского царя, — отмахнулся Стёпка. — Хоть этого… Как его там?.. Хоть Д'Орка этого вашего рогатого.

— Не смей так сказать про Его Ослепляющую Сиятельность! — тут же возвысила голос девица. — Это не позволительно!

— Ладно, не буду, — согласился Стёпка, подивившись слегка такой нервной реакции на вполне безобидные слова. — А он у вас что — безрогий?

— Откуси язык, демон! — Ц'Вента аж побелела от злости, отчего её обведённые тенями глаза сделались неестественно огромными.

— Правильно говорить не «откуси», а «прикуси», — поправил Стёпка.

— Мне плюнуть на ваши правила!

— А нам плюнуть на ваши филькины грамоты! Я сказал, что вы уйдёте, и вы уйдёте!

— Не уйдём! — Ц'Вента и даже ножкой для убедительности притопнула. — Разговор окончен! А если ты будешь упрямый, мы позовём слуг!

— Зовите, — пожал плечами Стёпка. — А зачем?

— Они вышвырнут вас из отсюда вон!

— А если я их тоже порублю?

— Хей-хей! — торжествующе воскликнула Ц'Вента. — Быстрее я твоего служку ножницами на куски разрезаю, чем ты победить хотя бы одного орфинга!

— Я не служка! — тут же возмутился Ванька.

— Закрой рот!!! — гневно рявкнула Ц'Вента. — Слуги могут говорить только разрешением хозя-аев!

— Сама заткнись! — вскипел Ванька, выступая вперёд. — Будет она ещё тут мне указывать! Ты кто такая? Припёрлись тут на чужое, все из себя такие смелые! Катитесь отсюда к своему рогатому ослепительству, пока мы вам причёски не попортили!

Ванька взбеленился не на шутку. Видимо, очень уж обиделся на то, что его обозвали служкой. После его-то подвигов в пещере, после обретения склодомаса и полётов на драконе, когда он почти сравнялся героизмом со Стёпкой, и вдруг — такое унижение от какой-то размалёванной под гота девчонки. Мало того, что смотрит, как на пустое место, так ещё и обзывается. Разве тут стерпишь? По всему выходило, что в Ваньке тоже гузгай пробудился. Причём, столь же яростный и, возможно, ещё более придурошный, чем у Степана.

Орклы откровенно наслаждались бесплатным спектаклем. Стёпке это не нравилось. И довольные физиономии их не нравились, и то, что вся ситуация стала напоминать глупую подростковую ссору. Но изменить уже ничего было нельзя. Коса, что называется, нашла на камень. И Ванька, как оказалось, был как раз тем самым камнем.

— За оскорбление Сияющей Высокородности холопов секут до смертного умирания, — объявила девица, прожигая его насквозь жгучим взглядом.

В её руке откуда-то вдруг взялся свёрнутый в кольца кнут. Привычным движением кисти она выпустила его на волю, и почти двухметровый кнут с готовностью распустился блестящей чёрной змеёй, звонко хлестнув по деревянному полу раздвоенным кончиком.

— За оскорбление демона безрогих оркландских девчонок бьют палкой пониже спины, — выдал в ответ не растерявшийся Ванька. — До разрыдания и соплеутирания.

Держа склодомас правой рукой, он направил его на врага, точнее, на врагиню и принял фехтовальную стойку, вспомнив, по всей видимости, свою победу над ожившим скелетом.

Ц'Вента зашипела буквально по-змеиному. Угадал Ванька с подходящим обзывательством, зацепил за живое. Бить палкой благородную орклиту? Пониже спины?! Как стерпеть подобные слова от холопа?

— Ц'Вента, фаген еста зи-и, — негромко сказал Ш'Венн, явно подбадривая девицу, которую, честно говоря, подбадривать вовсе и не требовалось.

По всему, Стёпке пора уже было вмешаться. Меньше всего ему хотелось увидеть, как кнут выщелкнет у Ваньки глаза или рассечёт ему лицо до кости. В том, что разъярённая орклита проделает это недрогнувшей рукой, он не сомневался. Достаточно на её искажённое злобой лицо взглянуть. Однако гузгай не торопился. Похоже, он что-то такое особенно знал про Ваньку. Похоже, он заранее знал, чем всё кончится. Поэтому Стёпка остался сидеть. Ц'Молла его спокойствие насторожило, он поднял руку в попытке остановить девицу, но опоздал.

— Штэ-эбе! — выдохнула орклита и нанесла удар.

Она умела обращаться с кнутом. Пожалуй, выйди против неё вооружённая даже двумя мечами Боява, победа досталась бы вовсе не дочери Угроха. Меч, конечно, оружие опасное и очень острое, но он не может гнуться, извиваться и жалить со спины. А кнут может. Чёрная молния упруго взметнулась с пола и прянула к Ванькиному лицу. Стёпка испытал тягостный миг страшного понимания, что он опоздал, что надо было не слушать гузгая и обнажать эклитану, что Ваньку сейчас искалечат навсегда, и уже ничем это не исправишь… Он даже привстал, напрочь забыв о том, что его друг неуязвим по причине неполности, что он «не весь» и потому уже необратимо покалечить его едва ли получится. Ведь ударить обоих демонов одновременно девчонка просто физически не сумеет.

Всё-таки гузгай в Ваньке так и не пробудился. Наверное, он ему теперь был и не нужен. У Ваньки имелось кое-что другое, очень магическое и попробовавшее, между прочим, его крови.

Кнут в последнюю секунду хлёстко столкнулся с выставленным вперёд склодомасом, обвил его несколькими тугими кольцами и натянулся звенящей струной. Они застыли на мгновение — набычившийся Ванька, держащий перед собой уже вовсе не бесполезный жезл, и Ц'Вента, чем-то даже прекрасная в своей мрачной свирепости, вся такая напружинившаяся, словно чёрная кобра за секунду до броска…

И тут камень в склодомасе полыхнул пронзающей синевой. Ветвистый разряд стрельнул по кнуту, вонзился в сжимающую его руку, оплел фигуру девицы и взорвался с оглушительным треском. Все самосветки на секунду погасли, затем засияли с удвоенной силой.

Перед проморгавшимися после вспышки свидетелями поединка в новоявленной красе предстала ошарашенная и растерявшая весь свой боевой пыл Ц'Вента.

Стёпка в который раз мучительно пожалел, что у него нет с собой мобильника с фотоаппаратом.

Ванька заржал первым. Потом засмеялся и Стёпка. Орклам было не до смеха. Ц'Венте — тем более.

Нет, если не считать бесследного исчезновения испарившегося кнута, то ничего непоправимого с орклитой не произошло. Её просто основательно шарахнуло магическим разрядом, чуть-чуть попортив платье и катастрофически преобразовав причёску. Чёрные волосы теперь торчали во все стороны, как змеи у Медузы Горгоны, образуя вокруг девичьей головы этакий умопомрачительный лохматый венец, в центре которого бледнело вытянутое испуганное лицо с вытаращенными глазами, густо обрамлёнными белыми, видимо, обгоревшими ресницами. Поставь такое чучело посреди поля — вороны от ужаса в обморок будут на лету падать.

Проигрывать всегда обидно. Но вдвойне обидно, когда над тобой смеётся победитель. Если ты при этом ещё и девчонка — нервный срыв обеспечен. Ц'Вента попятилась, упёрлась спиной в стену и сползла по ней на пол, сминая ещё дымящееся местами платье и невидяще глядя перед собой пустыми глазами. Когда она впервые после удара молнии моргнула, ресницы дружно осыпались невесомым пеплом. Ей ещё повезло, что заодно не обгорели и все волосы. Лысая орклита — это что-то запредельно унизительное. Повеситься впору или литр яда с горя выпить.

— Она жива, — успокоил Стёпка дёрнувшегося статс-негоцианта. — Её просто магией слегка оглушило. Чтобы знала, как на демонов нападать.

К девчонке, однако, бросился не Ц'Молл, а Ш'Венн. Едва он, присев, дотронулся до её руки, как его ужалило остатками магического разряда. Оркл отпрянул и зашипел, злобно глядя на виновника всех бед. На Ваньку эти взгляды не произвели никакого впечатления, он в это время осматривал со всех сторон склодомас, оказавшийся крайне эффективным и эффектным оружием. Судя по Ванькиной довольной физиономии он был не против сразиться с кем-нибудь ещё… А что? Вон как жахнуло — любо-дорого посмотреть! Ну-ка, кто здесь ещё против нас что-нибудь имеет?

Начавшая приходить в себя Ц'Вента помотала головой (ну и кикимора из неё получилась!) и звучно икнула. Стёпка не выдержал и снова засмеялся.

Ц'Молл тем временем выудил из нагрудного кармана висящий на цепочке серебряный колокольчик и энергично его встряхнул. Пронзительное «дин-дин-дон!», явно усиленное каким-то заклинанием, услышали, наверное, даже на Боярском холме.

— Вы отняли у на-ас слишком много время-а, — прорычал оркл. — Сейчас наши слуги помогут вам выйти во-он. Советую не противляться. Они могут сделать вам сильный бо-оль.

За дверью что-то звонко брякнуло, что-то тяжёлое упало на землю, кто-то сдавленно вскрикнул — и тут же крик оборвался. Навостривший уши Степан отчётливо расслышал знакомое гудение раскалённого воздуха и, вроде бы, голос младшего слуги.

Орклы встревоженно переглянулись. Они, безусловно, ожидали чего-то другого, но это другое по неведомой им причине не состоялось.

— Что там е-есть? — спросил Ц'Молл.

— Там много чего есть, — сказал Стёпка и добавил, не удержавшись: — Там могут даже кое-кого случайно съесть.

Он поднялся и показал на дверь:

— Не желают ли господа взглянуть?

И сам первый вышел на крыльцо, не побоясь подставить орклам спину. Ванька ленивой походкой победителя — а вы как думали! — неторопливо двинулся за ним. Но пару раз всё же оглянулся. Орклам он не доверял.

Во дворе всё было прекрасно. Во дворе всё было под контролем. Дрэга возвышался ощетинившейся громадой и глаза его сверкали нешуточным огнём. Передними лапами он прижимал к земле двух слуг. Те лежали носами в землю и не трепыхались. Ещё двое стояли у стены по стойке смирно, их оружие — тяжёлые двусторонние топоры — было отброшено в сторону. Опалённая стена сарая над их головами слегка дымилась. Гордый Смакла сидел на спине дракона и свирепо оглядывался в поисках ещё не повергнутых врагов. К его разочарованию таковых больше не наблюдалось.

Мальчишки с изумлением разглядывали оркландских слуг. Это были не люди, это были, скорее, почти нелюди. Грубая шершавая кожа, жёсткие волосы, прижатые к черепам уши, выступающие вперёд челюсти. Очень злые, глубоко посаженные глаза. Абсолютно первобытные не лица даже — морды. Короткие кривые ноги и непропорционально мощные руки. Понятно, почему Ц'Вента так на них рассчитывала. Глядя на худенького отрока, пусть даже и демона, ей трудно было поверить, что он способен справиться с такими вот звероподобными, увитыми жилами и мускулами громилами. Тем более — сразу с четырьмя.

— Ой-ёй-ёй! — пробормотал Ванька. — Вот это уроды так уроды. И где таких выращивают?

— Догадайся с трёх раз, — сказал Стёпка. — Дрэга, отпусти их! Они больше не будут!.. Если, конечно, жить хотят, — это он специально для Ц'Молла добавил, чтобы тот не вздумал глупость какую-нибудь своим слугам приказать.

Статс-негоциант жадно разглядывал дракона. Властным движением руки он приказал помятым слугам отойти в сторону, повернулся к Стёпке и спросил:

— Сколько ты хочешь за этот зве-ерь, Стеслафф? Я заплачу тебе зо-олотом.

Волосы у Ц'Венты так и торчали во все стороны. Всё ещё не вполне опамятовавшаяся орклита чёрно-серым кулем сидела в повозке и время от времени болезненно икала. Над ней больше никто не смеялся, однако ей вряд ли от этого было легче. Все её вещи — она, оказывается, успела уже довольно плотно обжить две комнаты на втором этаже — лежали тут же, сваленные кое-как. Выезжая за ворота вслед за повозкой, оглянувшийся Ц'Молл поймал взгляд Степана. Тот в который уже раз отрицательно помотал головой: не продам.

Последними уходили орфинги. Они не косились на дракона, не обещали вернуться… Но было в их широкоплечих фигурах, в их упрямо набыченных головах что-то угрожающее, что-то смертельно опасное, дремучее, неандертальско-пещерное… Удобных слуг завели себе орклы, послушных и смертельно опасных. Нетрудно было представить, как при штурме окружённой крепости первыми в атаку идут такие вот непробиваемые и трудноубиваемые звероподобные воины, как они проламывают вражескую оборону, как сметают ряды защитников, может быть, даже и в самом деле дубинами, а уже потом, следом за ними туда врываются вампиры… и начинается настоящая резня. А оркимагам остаётся только спокойно войти в поверженную твердыню и объявить её навсегда своей…

— Ну вот, Ванес, — сказал Стёпка, глядя им вслед. — Все ушли. А ты боялся.

— Испугаешься таких, — пробормотал Ванька. — Видал, какие у них морды?

— Да уж, лица у них симпатичные. Слышь, Смакла, а откуда они, орфинги эти? Тоже из Оркланда?

Гоблин уже сполз с драконьей спины и тщетно уворачивался от драконьих облизываний. Дрэга был недоволен тем, что ему не дали поиграть с обезоруженными врагами, и теперь выпрашивал за своё терпение что-нибудь вкусненькое. Иногда здоровенный дракон вёл себя, как маленький щенок.

— Ага. Они там на севере живут. Так и прозываются — северные орфинги. Их племена давно орклам служат. Серафиан баял, что их воины едят головы поверженных врагов.

Стёпку передёрнуло:

— Так они ещё и людоеды? Что-то здесь у вас слишком много людоедов. Куда ни сунься — везде они.

Во двор корчмы осторожно вошёл Збугнята. В руках у него был устрашающих размеров кухонный нож. Увидев дракона, юный вурдалак, уважительно присвистнул — и решил пока поближе не подходить. Его щёку пересекал багровый рубец, как бы не след от уже знакомого мальчишкам кнута.

— Стеслав, это взаправду ты? — спросил издали Збугнята. — А мы думали, что Сгрыква брешет, будто ты орклов прогнать грозился.

Стёпка слетел с крыльца, сграбастал вурдалака:

— Привет, Збугнята! Я вернулся! И орклов мы уже прогнали, больше сюда не сунутся. А Заглада где? А Вякса?

— Тута я, — показалась над забором лохматая гоблинская голова. — А энто что за зверь страшенный посередь двора расселся? Он меня не цапнет?

— Заходи, Вякса, не бойся. Это Дрэга, ты же его знаешь. Только он немножко подрос.

— Совсем немножко, — признал Вякса, обходя дракона на безопасном расстоянии. — Ты чем его кормил, Стеслав, что он так изрос? Дай и мне угоститься, а то я Збугняту никак догнать не могу.

— Энто Дрэга, — уверенно сказал Щепля, выглядывая из-за ворот. — У меня на него глаз верный. Только я к нему теперича подходить не буду. Даже и не просите. В евонной пасти три таких как я поместиться могут.