Две половинки демона (СИ)

Глава двадцать восьмая, в которой демоны возвращаются домой

Оставалось только пожалеть, что они не сделали этого раньше. Камень в навершии вспыхнул настолько ясной и торжественной синевой, что, пересилив закатное солнце, на секунду осветил шатёр изнутри, заставив всех невольно зажмурится.

Наверное, то, что у склодомаса оказалось по случайной приходи судьбы сразу два хозяина, и послужило причиной небывалого выплеска магической силы. Её оказалось в жезле слишком много для пары неопытных отроков. Удержать эту силу в каких-либо границах они не смогли, и поэтому встряхнуло магическую ткань сущего так знатно и мощно, что задрожали отвечай-зеркала даже в далёкой Проторе.

На какой-то неопределимый отрезок времени (не то несколько секунд, не то минута, не то чуть ли не полчаса) все застыли в тщетных попытках понять: что это было? И куда делась магия? И откуда у этих демонов такая мощь? И почему больше ничего не происходит? И где же обещанные Иффыгузы? Стёпка, скосив глаза, смотрел на перекошенное страхом лицо Г'Варта. Оркимажек судорожно тискал какой-то амулет, надеясь, видимо, что тот защитит его или просто перенесёт в безопасное место, подальше от разбушевавшихся демонов.

А потом лопнула наколдованная вампирскими магами и уже приготовившаяся схватить демонов кошмарная «Чёрная Длань». И вот тогда — действительн жахнуло!!!

Купол шатра сорвало и унесло в небеса, выдрав шесты и оборвав растяжки. Затем с противным всхлюпом расплескались на молекулы и сами маги-оборотни. За свою долгую вампирскую жизнь они успели натворить столько зла, что, когда они исчезли, с облегчением вздохнули даже забытые боги этого мира. Мелькая въедливая пыль, тонким слоем покрывшая округу — вот и всё, что от них осталось.

Старый вампирский князь испустил дух там же, где и сидел — превратился в высохшую мумию и осел на пол кучкой праха. Прочих вампиров слегка покорёжило, но не убило. Однако жажда крови покинула их безвозвратно, что для них было почти равнозначно смерти.

А проклятые демоны на этом не успокоились. Они, оказывается, только-только вошли во вкус. Кое-кому даже показалось, что они на мгновение превратились в настоящих демонов огня. Видение мелькнуло и пропало. Но последствия были чудовищны.

Все немороки как один упали там, где стояли. Сверкающие латами, непобедимые, как представлялось некоторым, рыцари без плоти, остались лежать изъеденными моментальной ржавчиной грудами металлических деталей.

Оркимаги с холодный испугом ощутили себя обычными орклами, лишёнными всех своих сверхспособностей и умений. Это было новое чуство, это было страшное чуство. Это был конец всякой карьеры и, без сомнения, конец благополучного существования.

В один миг превратились в обычных людей, не умеющих ни колдовать, ни магичить маг-дознаватель Благояр, колдун-оберегатель Полыня и Никарий с учениками.

Проклятые демоны, пробудив каким-то образом склодомас, едва ли понимали, что делают (хотя, конечно же, понимали, ещё как понимали). А жезл, выполняя их волю, мало того, что высосал из окружающих всю магию, он ещё и навсегда испортил защитные амулеты, разрядил все магические накопители, порушил все охранные заклинания, всю защиту на доспехах и оружии, разом обнулил все действующие клятвы и — этого пока никто не видел, но это было! — стёр всё до последней буковки с листов согласного ряда, развеяв попутно неотменяемые (как мнилось) печати.

Снаружи тоже было весело. Рыцарей и дружинников разбросало взрывной волной, чудом никого не поубивав и даже всерьёз не покалечив. Опутывающие дракона магические цепи полопались сразу во многих местах, отчего орфинги позорно повалились друг на друга. Освобождённый дракон расправил крылья и заревел. Смакла, утирая слёзы, направил его туда, где за опрокинутыми столами лежали вперемешку оркимаги, весичи и продажные воеводы, туда, где Полыня, все ещё крепко прижимающий к себе княжича, безуспешно пытался активировать амулет спешного перехода.

Купыря опоздал. Примчался на место, что называется, к шапочному разбору. Да и то не по собственной догадке — случай помог. Когда тормошил провинившегося Глуксу, тот возьми да и припомни: говорил, мол, в склепе Стеслав, что у Ванесия колдомас непонятный имеется. Мол, что скрывать это уже не надо, потому как почитай все про то уже ведают.

Вот так. Все ведают, а Купыря не ведал. Хотя, по всему, должен был узнать одним из первых. Тут-то ему и стало яснее ясного, по какой причине демоны так рвались к шатру и, главное, что они собираются там устроить. «Надо всё заканчивать» сказал Стеслав. Купыря тогда только усмехнулся про себя. Он-то прекрасно понимал, что ничего демоны изменить не смогут. Полюбуются издали на пирующих, в лучшем случае за столом посидят — на том и успокоятся. Но услышав от Глуксы о «колдомасе» буквально охолодел, яснее ясного представив, как «всё это» могут закончить юные неопытные демоны, не умеющие и не желающие мириться с несправедливостью, но получившие при этом могущественный жезл власти. А если они ещё и ухитрились его себе полностью подчинить…

Первый тревожный звоночек прозвенел, когда не удалось использовать амулет скорого перехода. Метнулся Купыря в одну сторону, в другую, сам себя ругая последними словами за постыдную растерянность… И тут по всему замку задребезжали отвечай-зеркала и дорогущий переговорный амулет на груди пошёл трещинами. Беда, ой, беда! Началось! Что делали Серафиан и прочие чародеи, Купыря не знал. Оседлав первого попавшегося коня, он во весь опор полетел вниз к Предмостью, потом вдоль по пыльной улице, распугивая прохожих, к месту переговоров… И опоздал.

Грохнуло так, словно взорвались сразу все имеющиеся в замке запасы громобоя. Магическую ткань сущего, невидимую, но осязаемую, перекорёжило и смяло, как ни разу доселе не случалось, аж в глазах потемнело. Чудом с коня не навернулся. Только отдышался, глянь — а впереди огромной белой птицей взлетает в небо купол шатра. Зашвырнуло его под самые облака, где ветер подхватил и унёс подсвечиваемое алыми лучами заходящего солнца рваное полотнище куда-то за Лишаиху. Да и пёс бы с ним, с шатром этим клятым, с отроками-то что? С княжичем?

Заходилось сердце, чуя страшную беду. «Опростоволосились. Проглядели. Ведь смотрели же, ведь видели же глаза, что неугомонные демоны на всё способны, то же золото вспомнить! Стоял рядом, дурень, удержать мог… Не удержал. Э-эх!»

Затем помстилось, что встали на миг над крышами два огненных демона с пылающими глазами. Встали и угасли. Повертел Купыря головой, удивляясь. Подчинили-таки отроки жезл, что вовсе не удивительно, ежели вспомнить их удачливость да прыткость. Да вот сумеют ли с Иффыгузами совладать, сумеют ли удержать истинных демонов от яростного разрушения всего и вся?.. Всё внутри буквально вопило о том, что нет, не сумеют, не удержат, натворят дел таких, что за сто лет всем миром не расхлебаешь…

Немного отлегло, когда увидел Купыря летящего навстречу дракона. Изо всех сил мчалась зверюга, вдоль улицы, по-над крышами, хвостом сбивая листву с берёз. А на спине — вот он, Боеслав. Слава предкам, живой и невредимый. Встрёпанный токмо изрядно и чумазый. Кричал что-то княжич, пришпоривая дракона и обеими руками неловко удерживая… вроде бы, Смаклу. Чародейские умения Купырю не подвели — бормотнул заклинание (ну хоть это сработало, вполсилы, правда, но и того хватило), вгляделся, там точно был гоблин и, похоже, раненый. На рубахе кровь и как бы не стрелы из спины торчат.

Успокоилось чуток в душе, главное с княжичем всё в порядке, а гоблин, что гоблин? Жаль его, конечно, да лекари в замке справные, должны бедолагу излечить, ежели рана не слишком тяжёлая. Припомнилось тут же к месту, как тянули эти лекари с исцелением князя Могуты, и застыдился Купыря мимолётно, сам-то ведь тоже знал за собой толику вины. Мало ли что предсказано было, а князю и близким его каково пришлось?

Стремительной стаей промчались на головой десятка два гномлинов на дракончиках, с уханьем и гиканьем, потрясая арбалетами, словно великую победу празднуя. Не обратил он на них внимания, не до крохотного народа сейчас было, вновь пришпорил коня. Боеслав со Смаклой уцелели, теперь узнать бы, что с демонами содеялось, как бы не самое страшное. Шибко опасался Купыря, что на месте взрыва найдёт два обугленных трупа… И хорошо, ежели только два.

Бок о бок с ним скакал туда же во весь опор оркимаг. Не сразу Купыря признал в нём мидграфа Г'Лонна, того самого, что по рассказам Стеслава подсунул наивному демону конхобулл — мерзкий кровососущий амулет. Сейчас утончённый, любящий эффектно и дорого одеваться оркимаг был взъерошен, растрёпан, из-под кое-как застёгнутого камзола торчала выбившаяся сорочка. Впрочем, и сам Купыря выглядел не лучше.

На место они прискакали одновременно.

Там, где стоял шатёр, шатра больше не было. По всему просторному, покрытому серой пылью пустырю валялись опрокинутые столы, сломанные лавки, битая посуда, горы недоеденной еды и на удивление много разобранных на части стальных доспехов, причём уже изрядно проржавевших.

Убитых, к огромному его облегчению, не наблюдалось. Ни одного. А ведь всерьёз ожидал увидеть гору мертвецов, обожжённых и переломанных весских дружинников, окровавленного князя Всеяра, разорванных в клочья орклов, крон-магистра без головы… Все были живы. По крайней мере, на первый взгляд. Ошеломлённые, побитые, поцарапанные, в драных одеждах и окровавленных повязках, с глазами по пять кедриков, но, главное, живые. На второй же взгляд… Расспросив боярина Всемира, он выяснил, что и в самом деле никто из весичей и орклов не погиб. После такого неконтролируемого выплеска магической силы это само по себе являлось чудом. Боярин, оказывается, тоже хорошо знал Стеслава. «Да они это устроили, больше некому, как ушли в шатёр, так время спустя и грохнуло…». Купыря и без того знал, что это ОНИ. Два дурных, честных демона в полной мере исполнили ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ. Вопреки всему и всем. Выпороть бы их, а потом спасибо сказать, да поздно уже — исчезли демоны. Видать, в свой мир вернулись. Ну и славно. Главное, что не погибли.

Итогом применения склодомаса (а это был именно склодомас, кто бы сомневался) являлось следующее. Купыря записывал для отчёта (отец-заклинатель спросит строго), писал сумбурно, первые впечатления, будет ещё время после набело переписать:

«Сначала главное — княжич жив и невредим. Своими глазами видел, как он летел на драконе в замок. Узнать о Смакле. Гоблин ранен, возможно, тяжело.

Ещё важное — оба демона исчезли. Ни следа от них не осталось. Будем верить, что благополучно вернулись домой. По уверению весского сотника, отроков «ровно кто за шивороты из утянул в тёмный колодезь». Нет, вру: один след отыскался. На том месте, где стояли демоны подобрал я Стеславово магическое огниво. Видно, выронил он его из кармана в суматохе.

Переговорный шатёр зашвырнуло взрывом неизвестно куда, а так же переломало все столы и лавки, впрочем, ну их…

Полностью потеряли способности к чародейству маг-архивариус Никарий и его ученики числом пять, колдун-оберегатель Полыня, все присутствующие в шатре и вокруг него оркимаги, не менее семи человек. Особенно радует, что их число попали крон-мейстер К'Санн с десятилетним внуком и убер-оркимаг О'Глусс.

У всех воинов, чародеев и магов обратились в прах все амулеты и обереги, а так же бесследно развеялись все охранные и защитные заклинания.

Крон-магистр Д'Варг кроме сильного испуга не понёс никаких видимых потерь. Способность управлять магической тканью сущего, осталась при нём. Вряд ли он оказался настолько силён, чтобы противостоять Иффыгузам, скорее всего, наши демоны благоразумно не стали злить главу оркландского посольства, что слегка удивляет. Уж слишком благоразумный для этих двух сорвиголов поступок. Пощадили они отчего-то и мага-хранителя Краесвета, коий отделался случайной лёгкой царапиной на щеке. Впрочем, человек он неплохой, и тут понять демонов можно, зазря они никого ещё доселе не обидели.

Превеликий князь Всеяр не пострадав телесно, пострадал душой. «Ноги моей отныне не будет в этом клятом улусе» — заявил он прилюдно и велел везти его в Кряжгород, что его подданные тут же и сделали. На князя не похоже, совершенно не в его характере. Явное проявление ментальной магии (ещё раз спасибо демонам). Поговорить с ним не удалось, но, по всему, не бывать ему нашим наместником.

Вокруг места взрыва повалило все заборы и деревья, а на расстоянии триста шагов скисло всё вино и молоко, что весьма обозлило местных жителей, впрочем, мелочь…

Орфинги, со слов гномлинского государя Чуюка, почти пленили дракона, опутав его замагиченными цепями, но тот порвал цепи и спас княжича Боеслава из рук колдуна-оберегателя Полыни. Орфинги стреляли им вслед и ранили Смаклу.

Бесследно исчезли князь вампиров Ухлак Тоггу-Ягир и три мага-оборотня. После взрыва их никто не видел. Один из раненых рыцарей (криг-офицер Й'Орл) проговорился, что магов в мелкую пыль развеяли своим склодомасом демоны, а князь Ухлак сначала умер, а затем просто осыпался на землю. Насчёт магов-оборотней сказать трудно, но вампиры, тем более, столь старые и опытные так просто не умирают. Думаю, мы ещё услышим о нём.

Мидграф Г'Лонн сказал в разговоре с крон-магистром Д'Варгом, не зная, что я его слышу: «Цур сплангер деймон у-ус. Вир госвихт мит» (Заигрались мы с демонами. А я предупреждал). Ответ крон-магистра разобрать не удалось.

Да, ещё важное — про согласный ряд. В договорном фолианте (валялся среди обломков прямо на земле) все страницы вновь сделались девственно чисты, при этом ни одной магической печати не сохранилось. Таким образом договор о разделе улуса недействителен! (Но долго ли его заключить заново?) На первом листе написано строгой уставной вязью: «Фиг вам всем, а не Таёжное княжество!» Что такое «фиг» неясно, но догадаться можно. Заимствованное у демонов словечко уже давно гуляет среди студиозусов.

В соседнем дворе на колодезе сломало защитные заклинания, и из него вылез молодой подколодезный змей (Аюк-тырзун). На наше счастье рядом оказался Той-Шержеген. Змея он без труда усыпил и заключил в клетку. Уверяет, что это подарок ему от демонов.

Далее, из неважного, но забавного. Таёжные воеводы, а именно: Дидяй, Покроп, Ширей, Стоян и Горбень начисто облысели, потеряв даже усы и бороды, и на лбу у каждого появилось несмываемое клеймо «изменник». Стеслав с Ванесием посмеялись, не иначе. Сделали за нас нашу работу, на кою мы вряд ли бы отважились.

На этом пока всё. Отсылаю с посыльным, поскольку ткань сущего восстановилась не полностью».

Силы оказалось слишком много. Большая её часть, легко вырвавшись из-под контроля (которого, честно говоря, почти и не было, — ну не шмогли, не шмогли), ахнула взрывом. Кое-что мальчишки успели применить с пользой для дела. В первую очередь, разумеется, освободили дракона со Смаклой и Боеслава. Ну и пошалили затем немного, как же без этого. Попробуй-ка удержись, когда само в руки идёт и ничего тебе за это не будет. А гадам всяким отомстить за все подлости шибко хочется… Но только-только они разошлись, только-только почувствовали вкус упоительного всемогущества, как всё закончилось. Невидимая сила бесцеремонно ухватила обоих за шкирки (плевать ей было с запредельной колокольни, что они уже ощущали себя настоящими огненными демонами Иффыгузами), и рывком утянула их в ту жуткую пустоту, что называется межмировой гранью.

Последнее, что успели они увидеть под этим небом, был взлетающий дракон, на спине которого сидели Смакла и спасённый из рук Полыни Боеслав. Разъярённые потерей орфинги (жаль, времени на них у демонов не хватило!) под отчаянные вопли остервеневшего Амбразура часто щёлкали тетивами тугих луков. Стрелы безвредно клевали прочную чешую и отскакивали, но у мальчишек защиты от них не имелось. Смакла прикрыл своим телом княжича, и белопёрые стрелы, как при замедленной съёмке, медленно и неотвратимо вонзались в его худенькую спину: одна, другая, третья… А гоблин только вздрагивал и ещё шире раскидывал руки, чтобы ни одна из них не попала в Боеслава. Стёпка рванулся, чтобы остаться, чтобы спасти… Но ничего нельзя было поделать, совсем ничего, потому что время демонов кончилось и пришла пора возвращаться…

И вновь они падали, кувыркаясь, вцепившись друг в друга, чтобы не унесло порознь в какие-нибудь разные миры, и опять орали, а попробуй не закричи, если всё падаешь и падаешь, летишь вниз, и конца падению нет и нет.

Проносились перед глазами знакомые лица, то Серафиан с Купырей, то Смакла, то дядько Неусвистайло, говорили что-то неслышное Швырга-старший и элль-хон Зарусаха, смеялся Збугнята, хмурили брови Вякса со Щеплей, Глыдря лохматил пятернёй волосы, улыбалась ехидно Боява… Наплывали оркимаги, немороки, мерцала синяя искра склодомаса, кружились стены переговорного шатра, лица весичей и орклов, кривящаяся рожа Никария, что-то злое выговаривающий Полыня… Выпрыгнул на миг почти напрочь забытый колдун Щепота, подколодезный змей таращил слепые глаза, Огрех-Лихояр с ехидной улыбкой протягивал чашку с дымящимся отваром сон-травы… Бледная морда Людоеда, не успев проявиться, расплылась и погасла… Что-то кричал растерянный Глукса, гномлины пересыпали мерцающее золото из сундука в сундук, вновь превращался в прах предатель Ниглок, смыкались стены ущелья, кивала тяжёлой головой Медведьма, Дрэга распахивал лазоревые крылья над башнями замка… И над всем этим, сквозь всё это — лицо Миряны, спокойное, слегка улыбающееся… «Прощайте, демоны!»

Пустота вдруг свернулась в тугую воронку, сжалась до невыносимости и — вышвырнула их… Куда?

Когда они замолчали и, постояв с полминуты, осторожно открыли глаза, Стёпка посмотрел по сторонам и выдохнул:

— Всё. Вернулись.

— Клёво, — сказал Ванька, отцепляясь от него. — А то я всё же сомневался.

Знакомая, родная комната. Обычный, простой, нормальный и слегка скучный мир за стеклом окна. Бормотание приёмника на кухне. Шум проезжающего по двору автомобиля. Забытые, но такие привычные запахи. Компьютер. Телефон. Телевизор. Книги на полке. Никакой магии, никаких чародеев.

Кончилось приключение. Словно цветной яркий сон кончился.

— Как думаешь, Смакла выжил? — это Ванька первым решился спросить о том, о чём спрашивать было страшно.

Три стрелы пробили тело гоблина. Три стрелы. И это только то, что они успели увидеть. «Погибну, как ирой», — беззаботно говорил бывший младший слуга, имя которого на древнегоблинском языке как раз и значило — «отважный сердцем герой, рождённый для великих дел». Первый дракончий Таёжного княжества. Первый знакомый в том мире. Славный гоблин. Настоящий друг.

— Не знаю, — покачал головой Стёпка, хотя изо всех сил хотелось ему ответить: «Конечно, выжил, ты что!»

— А здорово мы этих… всех… разметали, да? И с книгой ты классно придумал. Жаль только, что нас слишком быстро выдернуло.

— Не соврал Серафиан, — сказал Стёпка, глядя на часы. — Всего несколько минут прошло. Ты домой?

Ответить Ванька не успел. Он всё ещё сжимал в руке склодомас (забрал-таки), который теперь выглядел как обычный футляр с кнопками, почти пульт для телевизора. И он вдруг ожил — замигал синим огоньком и запикал, настойчиво и тревожно. Испуганный Ванес от греха подальше бросил его на стол. Мало ли, вдруг не вся магическая сила в нём израсходовалась, ещё взорвётся, чего доброго.