Две половинки демона (СИ)

Глава двадцать седьмая, в которой демона озаряет в последний раз

И вновь Стёпка убедился в том, что воображение воображением, а в реальной жизни зачастую всё выглядит иначе. Княжич читал согласный ряд, говоря иначе — вражеский договор о разделе Таёжного княжества. Стёпка тянул шею, пытаясь разглядеть, что этот документ из себя представляет и можно ли его в самом деле сжечь. Ну и разглядел. Согласный ряд оказался не пергаментным свитком, а большой и довольно толстой книгой, которую вряд ли получится быстро превратить в пепел с помощью его расчудесного огнива. Если даже она и загорится, то гореть будет долго и медленно. А жаль. Потому что такая толстая книга существует, скорее всего, в единственном экземпляре. Хотя… кто их, этих магов, знает.

Князь Всеяр посматривал на вдумчиво шевелящего губами Боеслава со снисходительной усмешкой. Забавляло его, видимо, то усердие, с которым юный студиозус зачем-то пытался вникнуть в заковыристый текст договора. Неужто малец вознамерился отыскать в нём что-то, что может уберечь его (уже не его) княжество от раздела? Неужто он не понимает, что изменить уже ничего нельзя? Стёпке до сердечной боли хотелось стереть с лоснящейся великокняжеской физиономии эту противную усмешку, но это было не в его силах.

— У-у-у, гад, — злобно пробормотал в такт его мыслям Ванька. — Так бы и врезал промеж глаз. Лыбится ещё. И этот, крон-магистр который, тоже доволен.

— Ты поосторожнее, Ванес. Он же реально брат царя. Услышит кто-нибудь, что ты ему промеж… гм… хочешь, и ага. Руки за спину и допросную клеть.

— Да я же тихонько. Никто не услышит, — Ванька вспомнил про усиливающие слух амулеты и слегка струхнул. — Слышь, Стёпыч, а ведь нам теперь тут до конца сидеть придётся. Мы же без княжича уйти не можем. А они его, похоже, теперь не отпустят.

— Да просто скажем, что нам пора, и всё. А если заупрямятся, мы Дрэгу позовём.

— Я бы его уже сейчас позвал.

— Подождём немного. Боеслав ещё не всё прочитал.

— Ты вон на этого посмотри, — Ванька незаметно для остальных указал пальцем вправо. — Видал?

Тот самый могучий орфинг, задрав голову, завороженно следил за перемещающимся по трепещущему полотнищу силуэту дракона. Сейчас, когда Дрэга развернулся в профиль, его тень выглядела особенно эффектно: гордый изгиб шеи, приоткрытая клыкастая пасть, встопорщенная чешуя на груди и распахнутые могучие крылья. Заходящее солнце светило на редкость удачно, словно лампа в театре теней.

Дракон поразил орфинга в самое сердце. «Хочу такого!» ясно читалось на его страшноватой физиономии и в глубоко посаженных глазах. Видимо, решив посмотреть на крылатого зверя вживую, он встал, рыкнул что-то дёрнувшемуся за ним соседу (столь же страшному, но не столь габаритному дикарю), и нетвёрдой косолапой походкой направился к выходу.

Стёпка, которому очень не понравилось такое внимание к дракону, хотел было двинуть следом, но его опередил Ванька.

— Я посмотрю, — шепнул он и выбрался из-за стола.

На выходе Ванька замешкался, столкнувшись — вот же невезуха! — с мелким гадёнышем Г'Вартом. Оркимажек проводил Ваньку заинтересованным взглядом, затем отыскал среди сидящих за столом второго демона, чему-то обрадовался и направился прямиком к своему деду.

Стёпка при виде его бледной надменной мордашки поморщился: и этот зачем-то сюда припёрся. Почти все гады в одном месте собрались. А если ещё и Алексидор с Оглоком появятся и этот… как его… Огрех-Лихояр, то вообще полный набор будет.

А потом произошло некое изменение, этакая странная перемена. Впрочем, если припомнить, что вокруг вообще-то был самый настоящий магический мир, то странным произошедшее называть не стоило. Необычным или, на крайний случай, непривычным. Какое-то заклинание с негромким хлопком разрядилось над головами, отчего шевельнуло волосы и резко напахнуло грозовым разрядом… И дышать сразу стало легче. Исчез бесследно винный дух, воздух посвежел, и? а вот это было самое удивительное? со всех пирующих моментально слетел хмель. Посвежели потные побагровевшие лица, взгляды сделались осмысленными, нетрезвый смех утих, словно отрезало, и люди за столом стали выглядеть не как уставшие от чрезмерных возлияний алкоголики, а вполне себе приличные и уважаемые люди. Следует уточнить, что удивило это потрясающее вытрезвление одного лишь Степана. Прочие, кроме разве что разочарованно покривившихся молодых весичей и орфингов, восприняли заклинание с довольными улыбками. Видимо, оно срабатывало уже не в первый раз. «И значит, опять можно пить без опасения сверзиться под стол или оконфузится на глазах у достойных правителей.» Удобная штука, нехотя признал Стёпка, они так всю ночь тут пировать могут, а наутро, наверное, даже головой маяться не будут.

— Всё в порядке, — отчитался плюхнувшийся на лавку Ванька. — Смакла драконом хвастается, а Амбразур ходит вокруг и слюни пускает. Хотел крыло потрогать, но Дрэга на него так пыхнул, чуть всю шерсть на голове не сжёг.

— Что за Амбразур?

— Ну орфинг этот здоровенный. Абри… Агри… короче — Амбразур. Предлагает Смакле тысячу золотых драков за одного живого дракона. Никак не может понять, почему Дрэга не продаётся. Тупой как валенок, честное слово. Шрам на лбу видел? У него, наверное, мозгов и так не шибко много было, а из той раны они, похоже, все и вытекли… А чё это здесь все такие трезвые и весёлые сделались?

— Заклинание кто-то использовал, — пояснил Стёпка. — Так что танцы и песни, похоже, отменяются. Им и так весело.

Он не знал ещё, что крупно ошибается.

— Стеслав! — на весь шатёр обратился к нему неожиданно пресветлый князь. — Дошёл до нас слух, что владеешь ты удивительным мечом — магической эклитаной. Верно ли то?

Чёрт! Под множеством вновь скрестившихся на нём взглядов Стёпка недовольно поджал губы. И ведь не соврёшь, что не взял её с собой, заклинание на входе наверняка определило, что именно лежит в его кармане. И кто только надоумил Всеяра вспомнить о демонском непростом мече?

Не ответить он не мог, пришлось кивнуть и подтвердить:

— Да, это правда. Есть у меня эклитана.

— Говорят, что она любой доспех рубит, словно он из мягкой глины сделан. Так ли?

И опять пришлось кивать, так, мол, правда ваша, рубит. Ну что же, не могли не донести князю о нашинкованных в мелкую стружку стальных немороках. Крон-магистр, скорее всего, и рассказал. Вон с каким интересом смотрит. А Г'Варт, чёртов оркимажик, головой довольно так кивает, словно ещё раз хочет штаны потерять. И улыбочка у него гнилая, не иначе, пакость какую-то задумал.

— А не покажешь ли ты нам это чудо дивное? — не унимался Всеяр. — Очень мне любопытно взглянуть своими глазами. Не откажи, демон, сам пресветлый князь тебя просьбой удостаивает.

Ага, все наелись-напились, теперь пришла пора поразвлечься. Певцов и музыкантов здесь нет, шутов придворных тоже не видно. Пришлось Стёпке подниматься и выходить на середину шатра. Не глядя на сидящих за столами, он дважды щёлкнул рукоятью, тут же привычно ощутив надёжную тяжесть клинка и приятный обхват запястья эфесом. А когда поднял глаза — обнаружил перед собой рыцаря-оркла в полном воронёном доспехе с открытым забралом. Судя по обилию серебра, вычурным наплечникам и гербу на грудной пластине, звания он был не малого. Какой-нибудь убер-майор или крон-полковник. Оркл смотрел внимательно, спокойно и без страха, — а чего бы ему бояться? Он, видимо, не верил, что почти игрушечная эклитана может разрубить укреплённую магией сталь его элитного доспеха.

Нападать на живого человека просто так было как-то непривычно. Неприятно даже, что уж там. К тому же, ведь именно этот рыцарь Степану ничего не сделал. Вот если бы на его месте стоял гадёныш Г'Варт, вот тогда бы, а так…

Хорошо, что Стёпка промедлил и не ударил сразу. А ведь дёрнулась уже рука. Оказалось, что демонстрировать возможности эклитаны придётся на ком-то другом. Вернее, на чём-то, потому что говорить про неморока «кто» не совсем правильно, он ведь не живой.

По знаку оркла один из неподвижно стоящих вдоль стен стальных рыцарей-немороков (они это были, точно они!) ожил, прошёл в центр шатра, глубоко продавливая песок стальными сапогами, и замер напротив Степана. Движения его ничем не отличались от движений человека, трудно было поверить, что внутри доспеха — пустота. В узкой прорези глухого шлема не сверкали глаза, но всё равно казалось, что кто-то там изнутри смотрит очень пристально и зло. Стёпка невольно поёжился и передёрнул плечами. Неморок был выше его на две головы и шире раза в три. Он него несло неудержимой магической жутью — попади такому в руки, живым не вырвешься. Скрутит и выжмет, словно тряпку. Невольно вспомнились подвалы Оркулана, боль от ударов мечами, каменный пол, по которому он тогда вдоволь повалялся, звон разрубаемой стали и вскипающая в груди ярость… Даже давно зажившая на голове ссадина вновь болезненно заныла.

Оркл отошёл в сторону и приглашающе указал на неморока: руби, мол, отрок, не стесняйся.

Стёпка качнул эклитаной. Гузгай был наготове и, казалось бы, можно начинать, но он всё равно медлил. Что-то было не так. Да всё было не так.

— Что же ты, демон? Али боишься чего? — весело спросил князь.

— Пусть он тоже с мечом, — сказал тогда Стёпка. — Пусть защищается. Не люблю рубить безоружных.

За столами кто-то хохотнул, посчитав его слова пустым бахвальством. Безоружных он, видите ли, не любит рубить. А оружных, надо полагать, крошит налево и направо, каждый день и по десятку разом. Нет, что ни говори, а хорошую забаву удумал пресветлый князь. Коли не на клинок небывалый посмотрим, так над хвастливым демоном посмеёмся. И так и этак весело. Улыбались орклы и весичи, насмешливо кривились бояричи, орфинги скалили внушительные клыки, довольно щурился пресветлый князь. Не смеялись только крон-магистр с крон-мейстером. Ну и вампиры, просто, наверное, потому, что они вообще улыбаться не умели.

По знаку рыцаря неморок с лязгом извлёк из ножен внушительный меч. Почти таким же в памятных подвалах Стёпке попало по голове. Мозги тогда ему сотрясло капитально. Неприятное воспоминание. Но сейчас всё будет по-другому. Мы уже учёные, да и противник на этот раз всего один.

Первый удар неморок отбил играючи. Даже с места не сошёл. Двинул чуть заметно кистью и — звяк! — эклитана отлетела в сторону. Только витой эфес не дал ей выпасть из расслабленной руки. Стёпка чёртыхнулся про себя, и дальше уже полностью позволил действовать гузгаю.

Ещё два выпада неморок парировал с завидной лёгкостью. Он как будто заранее знал, куда нацелится противник. Зато он не знал, что гузгай умеет не только яростно бросаться в атаку, но и хитрить. Эклитана искала лазейку в защите, избегая прямых столкновений с тяжёлым мечом. Стёпка по кругу обходил неморока. Неживой рыцарь, не сходя с места, поворачивался вокруг оси, небрежно отбивая лёгкий клинок. Со стороны казалось, что мелкий демон безуспешно пытается хоть чем-то уязвить противника, и что шансов на победу у него нет. Неморок, имей он мозги, думал бы, наверное, так же.

И когда всё решили, что «слабоват демон и меч у него плохонький, перехваленный», Стёпка нанёс удар, предвидеть и блокировать который у неморока уже не получилось. Дзинь! Отрубленный по самые плечи шлем упал на песок, обнажая пустую изнанку. Кто-то ахнул, кто-то вполголоса ругнулся. Обезглавленной железяке столь критичная, казалось бы, утрата не доставила ни малейшего неудобства — магическим созданиям голова, как таковая, было абсолютно не нужна, поэтому он не замешкался ни на миг, и движения его были столь же безошибочны и точны. И для победы над мелким отроком ему не хватало малой малости — думающих мозгов в голове и отважного гузгая в живом сердце.

Дальнейший поединок выглядел завораживающе. Зрители смотрели не дыша. Как бы они ни относились к демону, в этом неравном (на первый взгляд) поединке они невольно переживали отнюдь не за бездушного неморока. Пресветлый князь тонко улыбался, на неподвижном лице крон-магистра жили одни только глаза. Ванька, поражённый до глубины своей экзепуторской души, в волнении сжимал кулаки. Когда тяжёлый клинок свистел в считанных миллиметрах от незащищённого ничем тела его друга, он вжимал голову в плечи и с шумом тянул воздух сквозь сжатые зубы. А затем с изумлением оглядывался, словно заново пытаясь убедиться в том, что всё вот это происходит с ними наяву и это действительно не сон.

Затягивать изначально неравный поединок Стёпке не хотелось. Они с гузгаем могли бы ещё долго изображать из себя ловкого и умелого бойца, но зачем и чего ради? Чтобы все эти, сидящие за столами неприятные вражеские личности, поразвлеклись в своё удовольствие, глядя на его красивые прыжки и увёртки? Нет уж, довольно! Хорошего, как говорится, понемногу.

Пропустив над самой головой злобно свистнувший вражеский меч, он развалил безголовый доспех на две равные половинки. Дзын-н-нь! — чуть протяжней чем обычно пропела эклитана, рассекая неморока сверху вниз. И на этом поединок завершился. Левая часть доспеха упала на песок, а правая — с бесполезным уже мечом в руке — попыталась устоять, но не смогла сохранить равновесие и рухнула на край стола, разбив несколько бутылей и тарелок.

Лязг и грохот рассыпающихся на запчасти рыцарских лат слегка отрезвил сидящих за столом. Кто-то перевёл дыхание, кто-то нахмурился. Переживать за демона? С чего бы? Гораздо весельше глянулось бы, кабы энтон страхожутный рыцарь-неморок демона приголубил хорошенько, а то и навовсе упокоил. Потому как нам такие демоны вовсе не надобны, одна морока от них и беспокойство… Только орфинги, умеющие ценить воинское искусство, одобрительно загыкали и принялись стучать по столу.

— Великолепно! — пресветлый князь с усмешкой покосился на бесстрастного крон-магистра. Задумка оправдалась на все сто. Хвалёные немороки, оказывается, не столь уж непобедимы и могучи. Имеется и на них славный окорот. Даже не самый сильный демон способен покончить со стальным рыцарем всего за два удара. Нет, что ни говори, а хорошо получилось: и себя развлекли, и чрезмерно загордившемуся союзнику крючковатый нос слегка утёрли.

— Эклитана твоя, демон, превыше всяких похвал. Кабы я не ведал, что она зачарована на твою душу, я бы её у тебя с радостью выкупил.

Ага, подумал Стёпка, убирая клинок, так бы я тебе её с радостью и продал. Мечтай больше. Он перешагнул судорожно дёргающую стальной ногой половину неморока и устало присел рядом с Ванькой. Схватка длилась едва ли дольше минуты, а сил ушло, как будто целый час гантели тягал.

— Круто, — выдохнул Ванька. — Я сначала думал, что он тебе щас как даст своим заточенным рельсом — из тебя и дух вон! Даже испугался немного.

Подскочившие слуги опасливо подхватили скрипящие обрубки и поволокли их прочь из шатра. Зажатый в бессильной руке меч (и вправду рельс!) оставлял на песчаном полу глубокую борозду.

— В Оркулане демон сражался с четырьмя неморо-оками, — сказал вдруг крон-магистр. — Верно ли мне донесли?

Стёпка опять скривился. Но промороженные глаза главного оркимага смотрели прямо на него и промолчать было нельзя.

— Верно, — признал он.

— Покажешь на-ам?

— Он что, тебя угробить хочет? — шёпотом спросил Ванька, и тут же сам ответил: — Ясень пень, хочет. Не соглашайся, Стёпыч. Хорош уже перед ними прыгать.

— Сиятельный Д'Варг желает удостовериться, что даже четыре неморока не в силах одолеть одного юного демона? — усмехнулся Всеяр.

— Мы желаем убедиться в том, что некоторые подданные нам не лгу-ут, — спокойно парировал крон-магистр. — Криг-офицер, приступайте.

Оркл согласно кивнул, и по его едва заметному знаку перед столами в центре шатра встали четыре почти неотличимых друг от друга неморока. Стальная непробиваемая стена, вооружённая четырьмя полуторными мечами. Сверкали латы, отливали воронёной синевой закрытые шлемы с узкими прорезями для глаз. Колонноподобные ноги в тяжёлых сегментных сапогах оставляли в песке глубокие следы. Мало кто верил, что демон, каким бы он ни был юрким, выстоит. Прибьют, поганца, как пить дать, прибьют. Ну, туда ему и дорога.

Безглазые рыцари, казалось, внимательно разглядывали Степана. А тот смотрел на Боеслава. Княжич, о котором все на время забыли, уже прочёл согласный ряд до последнего листа. Поймав взгляд демона, он скосил глаза вниз, на книгу, потом указал ими на выход из шатра и вопросительно поднял брови: ты как, справишься?

Стёпка, сразу догадавшись, что задумал княжич, коротко кивнул: справлюсь.

Княжич благодарно улыбнулся. Он был бледен, но настроен решительно.

— Не соглашайся, — сказал Ванька, оценивающе разглядывая застывших в ожидании немороков. — На них и смотреть-то страшно.

— Да ничего страшного. Обычные ходячие железяки без мозгов.

— Эти гады тебя на слабо берут. Не ходи.

— Сам не хочу, — признался Стёпка. — Но надо.

— Зачем?

— Затем. Потом объясню.

Притихшие зрители молча ожидали его решения. Воеводы — с тайной надеждой на то, что чересчур бойкого демона сейчас наконец угомонят. Весичи — с удивлением и досадой из-за того, что столь многообещающий отрок стоит не на их стороне, а зачем-то поддерживает уже всё потерявшего княжича. Вампиры — с нескрываемым желанием выпить досуха этого невероятного демона, чтобы с его кровью заполучить и его потрясающие умения. Орфинги — с интересом и уважением, потому что настоящее боевое искусство, даже у врага, достойно того, чтобы им восхищаться. И только орклы были нахмурены и сердиты. Репутация лучших магов и создателей непобедимых слуг рушилась на глазах. И если демон сейчас одолеет… Может быть, не стоит продолжать? Крон-мейстер К'Санн даже руку предостерегающе поднял, желая, видимо, о чём-то предупредить. Он-то демона чуть получше других знал. Однако крон-магистр знал, видимо, что-то такое, о чём не догадывались прочие зрители.

— Де-емон? — требовательно спросил он.

Отказаться, конечно, было можно, но отказывать было нельзя. Вот такое странное положение. Эклитана вновь вырвалась на волю, клинок сверкнул отточенной полоской чистейшего льда. Гузгай яростно рвался в бой и плевать ему было на нехотение хозяина и на количество врагов. Чем труднее, тем веселее. А то, что потом у Стёпки все мышцы будут болеть жуткой болью, — так это нормально, это можно перетерпеть.

— Я готов, — кивнул Стёпка, поворачиваясь к противникам.

И завертелось.

Бой начался сразу, как говорится, с места в карьер, без подготовки, без пробных ударов, без осторожного прощупывания противника. Шатёр в одно мгновение наполнился грохотом, лязгом, скрежетом и взвизгами сталкивающихся клинков. Словно кто-то разом взялся затачивать десяток ножей. Искры разлетались по сторонам, блистающие мечи вздымались, рубили, кромсали воздух, промахивались, вновь рубили… И не могли разрубить. Неуловимый демон вертелся ужом, и невеликий рост его в данном случае являлся его преимуществом. По маленькому попасть труднее, а большого как ни ударь — непременно куда-нибудь да угодишь.

Что сказать? В Оркулане было больше свободного пространства и не было столов со зрителями. Но тем не менее Стёпка справлялся. Забавно получилось. Мелкий отрок с полудетским мечом теснил четвёрку громадных стальных рыцарей, да так уверенно и яростно, что они сразу же вынуждены были уйти в глухую оборону. Что, впрочем, им мало помогло. Первый неморок завершил свою нежизнь, превратившись в бесформенную груду металлолома уже в первые секунды боя (именно боя, а не схватки, потому что Стёпка сразу понял — на этот раз всё будет всерьёз и жалеть его никто не намерен). Отрубленная чуть ниже пояса половина ещё какое-то время топталась, мешая сражающимся, затем кто-то без затей пинком отправил её в сторону.

Немороки, ничуть не смешавшись, перешли в нападение. Они работали слаженно, неудачливый четвёртый в этом ограниченном пространстве, похоже, был лишним, и сейчас, оставшись втроём, они технично закружили вокруг Степана убийственный стальной вихрь. Защищаться приходилось на пределе сил, мешал песок под ногами, мешали чересчур близко стоящие столы и недобрые взгляды недругов. Но сильнее всего мешало желание посмотреть как там Боеслав.

Не сразу сквозь скрежет, лязг и собственное тяжёлое дыхание Стёпка расслышал ритмичный грохот.

Дум-дум-дум! Дум-дум-дум!

Увернувшись в очередной раз от вражьего меча, он разорвал насколько смог дистанцию и на миг оглянулся. Почти все зрители стучали в такт по столам: кто кружкой, кто обухом ножа, кто просто кулаками. Стучали молодые весичи и орфинги; стучали воеводы, чародеи и маги; стучали латными перчатками по ножнам стоящие вдоль стен шатра весские дружинники и оркландские рыцари; стучал кулаком о ладонь и пресветлый князь. Даже сам непробиваемый крон-магистр машинально постукивал по бокалу кончиками пальцев. Кого они хотели этим стуком поддержать и подбодрить? Может быть, немороков. Может быть, демона. Может быть, просто взвинчивали себя, наблюдая за перепетиями неравной схватки и понимая, что на месте демона они проиграли бы в первые же мгновения.

Дум-дум-дум! Дум-дум-дум!

Ванька не стучал. Сжимая побелевшими от напряжения руками рукоять склодомаса и закусив губу, он — весь напружиненный и взвинченный — готовился броситься на помощь. «Не вздумай, — мотнул головой Стёпка. — Сам справлюсь. Ты мне только помешаешь».

Боеслава он высмотреть не успел. Отпущенные ему судьбой несколько спокойных секунд пролетели, и вновь пришлось уходить перекатом от вражеских клинков. Непонятно почему вспомнилось, как на физкультуре они учились кувыркаться через голову, вспомнилось даже, как весь класс смеялся над неуклюжей Танькой Изотовой, у которой никак не получалось выполнить правильный кувырок, и она просто заваливалась набок, сама хохоча над своим неумением… Тогда казалось, что их заставляют делать какие-то глупости, а ведь пригодилось.

Назойливый стук мешал. Поневоле хотелось двигаться и рубить в навязываемый вновь начавшими пьянеть зрителями такт. Стёпка в него не попадал. Слишком медленно — в таком ритме только на плацу маршировать. Однако стук не утихал, и приходилось с этим мириться и как-то преодолевать.

В памяти этот странный показательный бой остался не целиком, а отдельными фрагментами, как, впрочем, это было и в Оркулане. Долго ему ещё будут потом вспоминаться в ночных кошмарах чёрные прорези шлемов, звон эклитаны, сталкивающиеся мечи, прыжки, после которых болят все сухожилия, скрежет стали о сталь, веер разлетающихся искр, снова шлемы, кружащиеся стены шатра, предательский песок под ногами и холодящее душу ощущение реально близкой на этот смерти…

Вскоре и второй неморок лишился сначала правой руки, а затем и левой. А когда он, безрукий и неловкий, попытался напоследок задавить демона своим весом, то выпал из боя насовсем в виде нескольких никак не соединённых друг с другом металлических обрубков.

Дум-дум-дум! Дум-дум-дум!

Теперь стало чуть легче. Третьего противника Стёпка завалил в подкате, рассёк ему, не ожидавшему такой подлянки, сразу обе ноги. Упавший навзничь был уже не страшен. Главное — от его меча подальше держаться, а то он, гад, так и норовит даже лёжа до противника дотянуться.

Последний неморок бился лучше всех. Он был почти равен гузгаю. И — такое впечатление — он умел думать. Он даже пытался хитрить. Но в итоге всё же пропустил коварный удар слева. И когда его шлем развалился наискось надвое, внутри обнаружилась настоящая живая голова со слегка испуганным лицом. Вот так фокус! Оказывается, среди немороков затесался зачем-то живой оркл. И он-таки действительно умел думать! Увидев его встрёпанную голову, кто-то вскрикнул, кто-то выругался… Опешивший на какой-то миг Степан останавливаться не пожелал и рубанул ещё пару раз. Для надёжности. Чтобы знали. Чтобы впечатлились. В итоге оркл остался стоять в доспехе, рассечённом насквозь во многих неудобных местах, но сам при этом совершенно целый и невредимый. Только слегка вспотевший. Видимо, вопреки уверениям, он всё же допускал, что разошедшийся демон его сейчас отправит к праотцам.

— Ду-дум! — стукнули по инерции зрители в последний раз.

Всё! Стёпка с трудом унял гузгая и, тяжело дыша, опустил руку с эклитаной. На этот раз он почти не пострадал, голова уцелела и синяков, похоже, будет всего парочка, особенно на бедре, которым он о край стола ударился. Сейчас бы чего-нибудь выпить. А Ванька уже стоял рядом с полным ковшом прохладного морса. Вот что значит настоящий друг.

Валяющийся на земле безногий неморок решил пырнуть слишком близко подошедшего отрока мечом, но вовремя свистнувшая эклитана прервала попытку в самом начале. А потом на всякий случай отрубила слишком живучей нежити ещё и голову, вернее, пустой шлем. Незадачливый оркл тем временем, чертыхаясь и скрежеща деталями, освобождался от изувеченного доспеха. Его командир, стиснув челюсти, оглядывал валяющиеся посреди шатра и всё ещё слабо подёргивающиеся запчасти нейтрализованных немороков. Блестела сталь на идеально ровных срезах, торчали из песка чудовищные мечи с намертво вцепившимися в них отрубленными руками. Гадёныш Г'Варт тоже смотрел на всё это застывшим взглядом. Видимо, только сейчас до оркимажика дошло, насколько демон сильнее и опытнее. Все остальные молчали, поражённые скоротечностью изначально, казалось бы, неравного поединка. А ведь действительно — весь бой уложился от силы в две минуты, если даже не меньше.

— Я уверен, что сиятельному князю ТАКОЙ меч не ну-ужен, — нарушил звенящую тишину скрипучий голос крон-магистра. Стёпка оглянулся. И почему это, интересно, господин Д'Варг такой весь из себя довольный? Его немороков только что нашинковали на запчасти, а он сидит, губы в улыбке кривит.

Крон-магистр, словно прочитав Стёпкины мысли, тут же пояснил:

— Демонская эклитана — не боевое оружие, а просто забавная игру-ушка. В настоящем сражении он совершенно бесполе-езен.

— Однако же, немороков он рубит изрядно, — не согласился князь.

— Немороки бывают ра-азные, — это уже кто-то другой заметил, кажется, крон-мейстер К'Санн. А рожу-то до чего недовольную скорчил, жалеет, наверное, что не сумел вовремя крон-магистра предупредить о вредности такого вот поединка с чересчур прытким демоном.

— Ванька, — прошептал Степан, облокачиваясь на плечо друга и делая вид, что совсем обессилел. — Посмотри осторожно, где Боеслав. Видишь его?

— Нет.

— А книга? Лежит на столе?

— И книги нет, — сквозь зубы ответил Ванька.

— Ура! У него получилось! — обрадовался Стёпка и припал наконец к ковшу. Пить хотелось страшно.

Ванька в восторге притопнул ногой:

— А-а-а, так вот ты зачем… А я-то ещё думаю — нафига для этих корячится. Ой!..

— Ты что? — повернулся к нему Стёпка и тоже сказал: — Ой!

Верхняя часть их одежды вернула себе изначальный вид. Степан был одет в синюю футболку, Ванька — в светло-серую тенниску. Таким образом они оба теперь выглядели обычными мальчишками из обычного мира, в котором нет ни волшебных мечей, ни чародеев, ни вообще какой-либо магии. Крон-мейстер К'Санн, склонясь к крон-магистру Д'Варгу, говорил что-то с ехидной усмешкой, наверное, рассказывал о том, что одежда у демонов живёт своей жизнью и не желает подчиняться хозяевам. А как оно на самом деле — знать ему не обязательно.

— Вот видишь, а что я говорил. У нас тоже получилось.

— И что, хочешь сказать, что мы теперь домой вернёмся? — не мог поверить Ванька.

Стёпка пожал плечами.

— По идее, должны. Мы же всё, вроде, выполнили.

Они несколько долгих секунд смотрели друг на друга, ожидая, что вот-вот та невидимая сила, благодаря которой они попали сюда, вновь схватит их и утащит уже из этого мира в тот. Но время шло, а ничего не происходило. Никто их не хватал, возвращение почему-то откладывалось…

И тут раскатом грома среди ясного неба прогремело на весь шатёр:

— А куда, скажите на милость, подевался наш юный княжич?

Это пресветлый князь наконец обнаружил, что место слева от него опустело.

— Да он и согласный ряд унёс! — всплеснул руками князь. — Такой маленький, а уже на руку преизрядно нечист. Куда же вы смотрели, достопочтенный Благомысл? У вас из-под самого носа важнейшую книгу украли, а вы ни сном ни духом.

— На бой демона с немороками я смотрел, пресветлый князь, — ответил старший маг-дознаватель. Раскаяния в его голосе не было ни на кедрик. — Очень уж любопытственное зрелище. Виноват, признаю.

До того фальшиво звучали их голоса, что Степану тут же бы и заподозрить неладное. Но их с Ванькой так озаботило возможное возвращение домой, что они почти не прислушивались к чужим речам.

— А княжич, мало того, что на воровство решился, он ещё наших досточтимых гостей исподтишка зачаровал, — продолжил князь.

Вот тут-то мальчишки и обратили наконец внимание на почти абсолютную тишину, наступившую в шатре после завершения поединка. Люди за столами застыли в разнообразных позах, как в случайно поставленном на паузу фильме. Некоторые позы были довольно комичны. Кто-то сидел с поднятой кружкой, кто-то с открытым в зевке ртом, кто-то с недонесённой до рта ложкой, кто-то полупривстав, а один весич — с наклонённой над бокалом бутылью, из которой ровной струйкой вытекало вино, уже начавшее переливаться через край. Замерли воеводы и молодые весичи, замерли Полыня и Никарий, замерли все орфинги и вампиры. Замерли и орклы. Г'Варт, оказывается, тоже замер, и вовсе не оттого, что впечатлился силой демона, как показалось Степану. И у всех на безвольно застывших лицах живыми остались только глаза. Испуганные и вытаращенные они вращались в орбитах во все стороны, как бы пытаясь выскочить из глазниц. Выглядело это довольно забавно. Видимо, так же забавно выглядел и сам Степан, когда сидел оцепеневший в корчме и слушал болтовню Полыни с подельниками.

К сожалению, остались незачарованными самые главные маги и чародеи.

Обложной силок, который Стёпка утром отдал княжичу, сработал как надо. Боеслав перед исчезновением воткнул его прямо в стол, чтобы хоть ненадолго отсрочить погоню. О том, что силок подействует не на всех, он не знал. Но и без того хорошо получилось.

— Что делать будем, достопочтенный Благомысл? — спросил Всеяр, весело оглядывая неподвижных сотрапезников. Князь Бармила помахал рукой перед оцепенелым лицом Полыни, его личный колдун-оберегатель в ответ сумел лишь бессильно завращать глазами.

— Ничего делать не надо, пресветлый князь, — отозвался Благомысл. — Наши люди уже всё сделали. На выходе княжича словили. Он про стражей-то умишком своим малолетним подумать забыл. А они — хвать! — и ущучили ворёныша.

— Давайте его сюда! — велел пресветлый князь. — И вытащите уже этот… как его?.. силок!

Благомысл, картинно оттопырив мизинец, выдернул из столешницы магическую кнопку. Ни на миг не задумался, знал, гад, где она торчит, видел, наверное, и то, как княжич уносит книгу. Все замершие разом ожили, зашевелились, оглядываясь и переглядываясь, кто недоумённо, а кто и зло. Полыня с перекошенным лицом гневно закусил ус: попался в собственную ловушку на глазах у хозяина! Никарий брезгливо отряхивал облитую вином мантию. Один из молодых орфингов, в гневе выхватил нож, желая покарать неведомого шутника, и его едва утихомирили соседи.

А Стёпка с Ванькой, чувствуя себя самыми распоследними дураками, хмуро наблюдали за тем, как два весских дружинника волокут под руки пойманного Боеслава. Тот даже не пытался сопротивляться. Следом за ними улыбающийся Краесвет нёс под мышкой тяжёлую книгу. Понурый княжич смотрел в пол. У него не получилось. Всё зря.

— Ай-ай-ай! — покачал головой Всеяр, когда Боеслава поставили перед столом. — Какой позор для твоего отца!

Княжич гневно вскинул голову и — промолчал.

— Видите, друзья, как мы вовремя подписали наш согласный ряд! — возвысил голос Всеяр. Для того, чтобы его речь звучала повнушительнее, он даже не поленился подняться из-за стола. — Страшно представить те беды, каковые обрушились бы на многострадальный Таёжный улус, встань во главе его вот этот нечестный, подлый, лишённый всяческих понятих о благородстве, недостойный отпрыск своего уважаемого родителя и не менее уважаемого прародителя. Как бы страдали его подданные, сколько несчастий принёс бы он миролюбивым соседям и нам, да, всем нам…

Он, как видно, был любитель поговорить и мог бы ещё долго плести витиеватые и лживые кружева, но его бесцеремонно прервал крон-магистр Д'Варг:

— Как демонов делить бу-удем?

— Пресветлый князь поморщился, проглотил своё недовольство и несколько натужно хохотнул:

— Делить будем по-совести. То есть поровну. Великая Весь забирает княжича с оберегом и склодомас с хозяином. А Оркланду достаётся прыткий демон с эклитаной и о-очень большой дракон. Кто-нибудь против?

Крон-магистр Д'Варг переглянулся с крон-мейстером, и оба одновременно кивнули:

— Мы согла-асны.

— А мы против! — почти выкрикнул Стёпка, обнажая эклитану.

— А у вас никто и не спрашивает, — решительно отрезал Всеяр. — Вяжите их, — и добавил вполголоса, так, чтобы его слышали только сидящие рядом: — Ежели сумеете.

Крон-магистр пригубил бокал с выдержанным завражском ольмом, растянул тонкие губы в улыбке:

— Я уверен, это будет ве-есело.

— Ну что, Ванес, — вынужден был признать Стёпка. — Кажется, мы опять влипли. Ты был прав: нас сейчас будут тупо вбивать в землю по уши. Ты готов?

— Нафиг мне такие радости, — отмахнулся Ванька. — Говорил же, что не надо было сюда лезть.

А сам уже крепко обхватил рукоять склодомаса. Жаль, заряда надолго не хватит. Но уж пару-другую гадов по стенам я разметаю. Или надо говорить: размечу?

Врагов всё-таки было слишком много. С одной стороны — весские дружинники, с другой — рыцари-орклы с немороками. А ещё маги-оркимаги с чародеями. «Сейчас мы им покажем, — радовался гузгай, потирая виртуальные лапки. — Пришло наше время». «Нам капец» — понимал Стёпка. — Даже если сумеем вырваться, синяками не отделаемся». «Пощады не ждите» — явственно читалось в холодном взгляде криг-офицера. — «Ты порубил моих подчинённых, теперь мы отыграемся на тебе». «Допрыгались демоны, — зло улыбался и седоусый весский сотник. — Ужо не вырвутся». «В этого толстого — первый удар, — прикидывал Ванька, кусая в волнении губы. — Улыбочку его поганую стереть».

Полыня тем временем уже заламывал Боеславу руки, а потный от предвкушения Никарий тянулся к вожделенному оберегу. Его обжигало защитными заклинаниями, но он, не обращая внимания на боль, вырвал с мясом пуговицы кафтанчика, перерезал тесёмку и торжественно показал сердито сверкнувшую добычу пресветлому князю. Сразу двумя заветными вещицами разжились, вот же удача! И оберегом и жезлом власти. Хорошо, что орклам склодомас не шибко нужен, не верят они в его силу, глупцы бледномордые. Дракон им, видать, важнее. Хотя да, неистовая демонская кровь тоже не под забором валяется, тут они правы. Будут вампиров своих ею поить, непобедимых убийц ростить. Настрадается потом от них Великая Весь, да когда это ещё будет, не всяких до тех пор и доживёт. А склодомас-то вот он, рядом где-то, не иначе, у конопатого прихоронен, тоже, поди, за пазухой. Недолго ему с ним ходить, минута-другая и скрутят обоих…

— Ты как хочешь, но по-моему пора звать дракона, — прошипел сквозь зубы Ванес.

Стёпка кивнул и тут же его словно ледяной водой окатило. Как им, скажите на милость, докричаться до Смаклы и Дрэги, если наружу из-за чёртовых заглушающих заклинаний не доносится ни звука? Почему они об этом заранее не подумали? Почему они такие идиоты?

— Бли-ин! — протянул тоже сообразивший Ванька. — Нам точно конец. Как там, говоришь, гузгая в себе пробудить?

— Он сам пробудится, когда тебя убивать начнут.

— Ну, спасибо. Успокоил. Может, сразу за руки возьмёмся?

— Зачем?

— Затем! Чтобы не поубивали нас.

— Да это я так сказал. Они нас убивать не будут, мы им живыми нужны. Сам же слышал.

— Демоны, вы ещё не наговори-ились? — вежливо поинтересовался криг-офицер. — Бросайте оружие. Вам отсюда не вы-ырваться.

— А вы своё оружие часто бросаете? — зло спросил Стёпка.

Оркл развёл руками:

— Тогда пеняйте на себя-а.

С одной стороны весичи, с другой орклы одновременно шагнули вперёд. Помедлив секунду, криг-офицер придержал своих рыцарей: пусть сначала весичи попробуют. Сотник осклабился, показав крепкие зубы. Невелик, конешно, подвиг — мелкого отрока угомонить, но коли пресветлый князь требует… Ну-кось, братцы, подняли щиты. Ванька в ответ сдёрнул с пояса кинжал, тут же превратившийся в жезл. Наполненный магией камень брызнул во все стороны синими лучами.

— Склодомаса можно не опасаться! — выкрикнул издали Полыня, с трудом удерживая бешено извивающегося Боеслава. — Силы у демона мало, он не успел его себе подчинить!.. Да уймись же ты, княжич, уймись, пока я руки тебе не сломил!

Ванька, опровергая его слова, тут же с нескрываемым удовольствием разрядил склодомас в пятёрку подступающих весичей. На этот раз ему не потребовалось искать на жезле отсутствующую кнопку «Вкл». Свежа ещё была память о схватке в склепе. Ба-бам!!! Отброшенные громовым ударом дружинники разлетелись, как сбитые кегли. На ногах каким-то чудом (или с помощью неслабого амулета) устоял только седой сотник. С его головы сорвало шлем, но щит в руках он удержал.

Крон-магистр покосился на Всеяра. Тот в ответ только плечами пожал, мол, а я что говорил. Демоны непросты, они умеют удивлять.

— Брыкаисся? — прохрипел сотник. — Ну-ну. Гнули мы таких брыкалистых через колено.

— Ты, дядя, смотри, сам не загнись, — парировал Ванька, с сожалением глядя на заметно ослабшее свечение зарядного камня. На пару ударов ещё хватит, а там… Охо-хо! Вот и началось то, нежелательное и пугающее, тот самый «последний бой», о котором прежде они слышали только в песне. И, оказывается, что это не так уж и страшно, потому что убивать их и в самом деле никто не собирается. Но и сдаваться тоже неохота. Демоны-исполнители, как известно, не сдаются и сражаются до последнего… врага.

Он не удержался и ещё раз (даже отсутствующая кнопка «Вкл» не понадобилась) активировал жезл. Уж больно это самоуверенный сотник его бесил. На этот раз весич устоять не смог. Его приподняло, перевернуло в воздухе и смачно впечатало в не успевших уклониться дружинников.

Пока весские дружинники, чертыхаясь под смешки товарищей, выпутывались из складок шатра, за дело принялись орклы. Похоже они решили не сражаться со Степаном, а просто и без затей обездвижить его, задавив массой. В общем-то это была единственно правильная в данном случае тактика, противопоставить которой демону было нечего. Как им казалось. Держась плечом к плечу и выставив перед собой щиты, закованная в латы троица (сам криг-офицер и двое его подчинённых) уверенно оттесняла его к столам. Эклитану они уже не опасались и смотрели на несерьёзное оружие с откровенным пренебрежением, потому как ежели прыткий отрок и успеет у кого доспех разрубить, так и пускай, пленённый демон дороже любого доспеха.

Однако и тут их ожидал неприятный сюрприз. Честно говоря, Стёпка хотел привычно порубить и щиты и доспехи вместе с одеждами, как уже не раз до того проделывал, но результат первого же удара показал, что он далеко не всё знает о своём клинке. Коротко и гневно свистнула эклитана, раз-другой, гузгай в груди зло хохотнул, а споткнувшийся криг-офицер неверяще скосил глаза на кровь, обильно заструившуюся из-под рассечённого наплечника. Рана была не смертельная, но это был знак. Серьёзное предупреждение. Кровь не унималась, защитный амулет отказывался лечить нанесённую магическим мечом рану. Тяжёлый щит пришлось бросить. Недовольно кривя губы, рыцарь оглянулся на подчинённых, намереваясь, вероятно, сказать что-то вроде: «Действуйте дальше без меня»… И к досаде своей обнаружил, что и у обоих рыцарей так же вспороты на груди доспехи и так же виднеются под ними кровавые разрезы. Демон, как выяснилось, умел кусаться. Пришлось задействовать исцеляющие заклинания.

Пресветлый князь довольно щурился. Дружинники ухмылялись.

— Ты нас обманул, демон, да? — спросил крон-магистр, движением руки приказывая рыцарям отступить, что те с облегчением и проделали, поскольку раны для начала необходимо было хотя бы перевязать. — Обманывать нехорошо-о.

— Это не обман, а военная хитрость, — Стёпка, естественно, и не подумал признаваться в том, что умеющая пускать кровь (а значит и наносить смертельные удары) эклитана изрядно ошарашила его самого. А ведь ударь он чуть посильнее, как и хотел поначалу, валялись бы сейчас перед ним окровавленные трупы. Орклы-то этого, может быть, и не поняли, считают небось, что раны-то пустяковые, мол, и не такие в настоящих сражениях получали… А что демон их всех едва-едва на тот свет не отправил, им и невдомёк. Поаккуратней бы надо, гузгай, поосторожнее. Если ты сделаешь из меня настоящего убийцу, я тебе этого никогда не прощу, честное демонское… И тут вдруг вспомнилось, как ради шутки он перед Ванькой «резал» себе горло, вспомнил свой эффектный удар по ноге, когда освобождался от кандалов, и — самое страшное — как рубанул наобум Смаклу по шее, рассекая магическую удавку. И ведь даже в голову не пришло, что эклитана в каких-то случаях может рубить вот так, как обычный, нормальный меч. Стёпке на миг реально поплохело. Ладно себя дурака не жалко, а если бы тогда в самом деле отрубил гоблину голову? Бр-р-р, даже думать о том не хочется…

— Ты чего? — озаботился Ванька, вглядываясь в побледневшее лицо друга.

— Так. Ничего. Всё уже нормально, — Стёпка с трудом преодолел запоздалый испуг, посмотрел на лезвие эклитаны. Крови орклов на ней, к счастью, не осталось.

— Демоны, вы ещё не устали? — крон-магистр позволил себе снисходительную усмешку. — Не желаете ли сда-аться?

— Не желаем, — отрезал Ванька. — Демоны не сдаются.

А Стёпка просто повертел перед собой мечом, видали, мол, подходи, кто следующий. Шансы на то, что они сумеют вырваться из превратившегося в ловушку шатра, повышались. Способная поразить даже закованного в стальные латы противника эклитана, это вам не хухры-мухры, это дело серьёзное. Ну а о том, что сам демон никого убивать не хочет, да, если честно, и боится, врагам знать не обязательно. Пусть трепещут и опасаются. У нас в запасе, между прочим, ещё и дракон имеется. Только бы Смакла вовремя сообразил, что вражьи силы здесь неладное затеяли.

— Демоны нас изрядно повеселили своими умениями, но пора и заканчивать, — объявил пресветлый князь, хлопая в ладоши. — Время уже позднее, мы устали…

И вновь его едва начавшаяся речь была прервана. Громовой рёв, прорвавшийся снаружи сквозь заклинания, заставил всех вздрогнуть. На шатре распласталась огромная крылатая тень. Кажется, там, на улице, тоже было не всё хорошо. Кажется, там пытались пленить дракона. Мальчишки встревоженно переглянулись.

Дрэга взревел ещё громче и могучим ударом хвоста разорвал полотно шатра снизу доверху. Нарушенные охранные и заглушающие заклинания лопнули с противным всхлипом. Воеводы и студиозусы бросились из-за стола врассыпную. Никарий споткнулся и упал. Полыня, который всё ещё крепко держал заведённые за спину руки Боеслава, пятился, прикрываясь извивающимся княжичем. Пресветлый князь тоже счёл за лучшее отойти на пару шагов.

Но увы, испугались все они напрасно. Ворваться в шатёр дракону никто не позволил, поскольку он весь, от головы до хвоста, был опутан цепями. В цепях были так же все его лапы и правое крыло. Десятки орфингов (откуда их столько взялось?) тянули эти явно укреплённые магией цепи в разные стороны, напрягая последние силы, и у них получалось удерживать дракона и не позволять ему взлететь. Дрэга, стреноженный, с неловко заломленным крылом и перехваченной цепями шеей, страшно ревел, мотал головой, бил хвостом, пыхал во все стороны магическим жаром, неистово рвался в попытках освободиться — всё напрасно. Смакла на его спине что-то яростно кричал и отчаянно рубил коротким мечом стальные звенья. Разлетались искры, меч соскальзывал, отскакивал, он уже почти затупился, а Смакла всё рубил и рубил…

Командовал орфингами тот самый гороподобный Амбразур, которого, к слову, на самом деле звали Аграманзур. Он тоже крепко держал натянутую цепь, и могучие мышцы на его спине вздувались от напряжения. Все прочие по его команде дружно дёргали то в одну сторону, то в другую, стараясь повалить дракона на землю. Острые когти впустую вспарывали дёрн, выдыхаемый из раскрытой пасти жар расплавил звенья одной из цепей, несколько не успевших увернуться от хвоста негодяев лежали с переломанными руками-ногами, но всем уже было ясно, что дракон проиграл. Орфингов было слишком много. Вопящие что-то воинственное гномлины, кружащие на своих дракончиках над этой эпической схваткой, яростно стреляли из арбалетов по святотатцам, посмевшим покуситься на их божество. Однако враги, не обращая внимания на болезненные, но не смертельные укусы маленьких стрел, упорно делали своё дело, и развязка была уже близка. Сидящие за столом орфинги сорвались с места и, гортанно улюлюкая, бросились на помощь своим.

— Смакла! — завопил во весь голос Стёпка. — Заклинание! Заклинание!!!

Гоблин оглянулся. В распахнутых глазах его стояли слёзы.

— Что? — неслышно спросил он. Потом разглядел внутри шатра друзей и призывно замахал руками. — Стеслав! Ванесий! На помощь!

— Заклинание, говорю! — Стёпка орал уже так, что заболели связки. — Уменьшай его! Умень…

Бам-м-м!

Криг-офицер воспользовался тем, что вёрткий демон отвлёкся, и по его приказу один из рыцарей воспользовался щитом. От сильного толчка Стёпку унесло под стол, он почти поцеловался с твёрдой лавкой, сверху посыпалась посуда, какие-то осколки и недоеденная рыба.

— Уменьшай, тебе говорят! — не своим голосом гаркнул Ванька. — Уменьшай драко…

Шлёп!!!

Весский сотник таким же макаром сбил с ног и его, тоже отправив под стол. «Крепкий щит, скажу я вам, супротив демона, самое верное средство. От меча-то он увернутся могёт, и копьём его тоже не уработаешь, а щитом приголубить подлеца — в самый раз. Проверено в деле».

Разлёживаться было некогда. Мальчишки, извернувшись ужами, выскочили из-под стола с другой стороны. Стёпка пинком прогнал одного из замешкавшихся учеников Никария, шарахнул в сердцах эклитаной по тарелкам, по ендовам, по бутылям — только брызнуло по сторонам вином и осколками. Воевода Ширей, едва не подвернувшийся под руку, на четвереньках отползал подальше от разъярённого демона. Стёпка с трудом подавил в себе порыв хорошенько пнуть его в толстый зад. Ванька, отплевавшись от попавшего в рот песка, сгоряча подхватил лавку, хотел швырнуть её в подступающих весичей, но она оказалась для него слишком тяжёлой. Пришлось поставить лавку на место. Мальчишки рванулись было наружу, к дракону и Смакле, но не тут-то было. Выпускать их никто не собирался. Действуя на редкость слаженно орклы и весичи теми же щитами вновь отбросили их к центру шатра. В суматохе один из дружинников не удержался и вопреки строжайшим приказам начальства рубанул отступающего Ванеса мечом по голове. Держали мальчишки в том момент друг друга за руки или нет, непонятно, но голова выдержала, а меч согнулся буквой «зю» и принимать прежнюю форму не спешил. Торопливого весича дружно отругали и некоторое время всем шатром с изумлением смотрели на то, как невредимый Ванька, шипя и ругаясь, потирает вихрастую макушку.

— А и крепок же ты, демон, в черепу, — удивился сотник.

— Тебя бы так! — злобно оскалился в ответ Ванька: мало приятного второй раз за день получить по голове.

Крон-магистр и пресветлый князь переглянулись. Всеяр пожал плечами: демоны умеют удивлять, ну так на то они и демоны.

Кто-то из магов озаботился и частично восстановил в шатре заглушающие заклинания. И все наружные звуки: крики орфингов, рёв Дрэги, вопли гномлинов и команды Амбразура теперь доносились словно из-за каменной стены. Стёпка даже зубами от бессилия заскрипел: не получилось докричаться до гоблина, но неужели же он не догадается уменьшить дракона? Ведь это так просто. Маленькому и юркому никакие цепи не страшны. Проскользнёт и улетит. Самому Смакле, правда, достанется на орехи, но кто думает о себе, когда нужно выручать товарища? Сквозь прореху в полотнище шатра хорошо было видно, что орфинги с помощью подоспевших орклов и даже весичей (вот же идиоты, нашли кому помогать!) почти повалили дракона. А тот уже даже не ревёт — хрипит, шею ему цепями передавили, и от этого страшного, едва слышимого хрипа в душе всё переворачивается. Одна надежда, что до смерти его не задушат, что он тоже живой нужен. Нам бы только из шатра выскочить…

— Ну так что, кня-азь, не желаю ли теперь весские чародеи проверить насколько крепки де-емоны? — поинтересовался крон-магистр.

Всеяр повернул голову. Благомысл и Краесвет отрицательно покачали головами: они не желали, они уже знали на что способны отроки, да и не довольно ли уже испытаний, пора и в самом деле заканчивать, впрочем, истинная причина их нежелания заключалась совсем в ином.

— Мы с удовольствием уступаем эту честь вашим магам, — сказал пресветлый князь.

Крон-магистр Д'Варг поймал взгляд престарелого вампира и кивнул.

Укутанные в серые балахоны сутулые фигуры тут же неслышными тенями просочились как бы не прямо сквозь стены. Таинственные маги-оборотни, о которых Стёпка когда-то слышал краем уха, явились по зову вампирского князя Ухлака Тоггу-Ягира. До этого он сидел на своём месте, бесстрастно отслеживая налитыми кровью глазами происходящее вокруг него безобразие. И вот пришло время, когда хозяину потребовалась его помощь. Он с самого начала знал, что такое время придёт. Горгу-нааны — самый древний народ. Они всё знают. Никто не в силах противостоять им.

Пять магов-оборотней на двух демонов — плохой расклад. Но врагов вокруг было так много, что незначительное увеличение их числа как-то не слишком впечатляло. Ну, прибавились к оркимагам, дружинникам и неморокам ещё пять заплесневелых высохших старикашек — так что? Хуже всё равно уже не будет… наверное.

Маги сначала почтительно выслушали какие-то наставления от своего князя, дружно покивали, затем уставились на демонов жутковатыми буркалами без зрачков. Эти мумиеподобные полутрупы являлись созданиями настолько мерзкими и пугающими, что даже просто смотреть на них было неприятно. Ощущение возникало такое, словно вглядываешься в полуразложившиеся трупы, с гнилой плотью, копошащимися в ней червями и тошнотворным запахом. Не оставалось сомнений, что и магию эти почему-то ещё не покинувшие мир живых пугала используют соответствующую. Вот они забормотали что-то мерзко-ознобное, и вокруг них медленно начала вращаться чёрная пелена, постепенно свивающаяся в тугой кокон.

Рыцари и дружинники отошли подальше, чтобы ненароком не угодить под заклинание. На мальчишек смотрели без злобы, этак снисходительно, всё происходящее их явно развлекало, даже уже перевязанные раны никого особо не огорчили, воину кровь проливать привычно, а вот поучаствовать в усмирении настоящих демонов — это да, это интересно. Да и посмотреть на то, как работают знаменитые оборотни, о которых ходит столько невероятных слухов, тоже не каждому удаётся.

— Сволочи, — бормотнул Ванька. — Смотри, как встали, фиг вырвешся. Иффыгузы-Иффыгузы… Где они, спрашивается? Они бы нам сейчас во как пригодились! И зачем мы только кровь на склодомас этот хвалёный проливали.

Стёпка замер, боясь упустить мелькнувшую мысль.

На краю жизни и смерти, на грани между победой и поражением, между позором и славой, ну, или, в данном случае между свободой и неволей, в те краткие секунды, когда ничего ещё не решено, но вот-вот решится, снисходят на некоторых юных демонов великие последние озарения. Или, правильнее сказать, случается у них вдруг просветление слегка закисших мозгов. Потому что раньше можно было догадаться, тупень ты этакий, всего-то и нужно было — заставить себя чуть-чуть поразмыслить.

Кровь на него проливали.

Мы проливали. Правильно Ванька сказал: мы.

Какое короткое слово, но сколько в нём скрытых смыслов.

Мы. Я и Ванька. Две половинки демона. Чего, казалось бы, проще.

Он вздохнул. Оглядел шатёр.

Прошёлся взглядом по лицам врагов.

Вот они, полагающие, что у них всё схвачено. Что жизнь удалась и будет удаваться и впредь. Что всё в этой удавшейся жизни будет происходить так и только так, как нужно им. Что все их противники непременно будут повержены. Что прав тот, кто сильнее, а сильнее всех здесь, сегодня и вообще всегда — угадайте кто? Смотрят, гады. Улыбаются. Сияют. Предвкушают. Пресветлый князь Всеяр. Князь Бармила. Маг-дознаватель Благомысл. Маг-хранитель Краесвет. Крон-магистр Д'Варг. Крон-мейстер К'Санн. Убер-оркимаг О'Глусс. Вампирский князь Ухлак. Продажные воеводы: Ширей, Стоян, Горбень, Дидяй, Покроп. Гадёныш Г'Варт. Толпа ликующих подпевал и приспешников. Десятка два дружинников и рыцарей. Предельно жуткие колдуны, непонятно что наколдовывающие. И Полыня с пленённым Боеславом.

Стёпка подмигнул: потерпи, княжич, ещё чуть-чуть, скоро всё кончится. Тот в ответ очень по-взрослому прикрыл глаза и прекратил вырываться, словно бы отчаялся и смирился.

Потом Стёпка убрал клинок эклитаны, так, чтобы видели все, а затем так же напоказ положил рукоять в карман.

— Ты чего? — нервно дёрнулся Ванька. — Сдаёшься?

— Демоны не сдаются, — в который уже раз произнёс Стёпка набившую оскомину фразу. — Знаешь, Вань, а ведь мы уже победили.

Кто-то, кажется, маг-хранитель Краесвет иронично хмыкнул. Стёпка говорил во весь голос и таиться не собирался. Крон-магистр на его слова ни отреагировал, похоже, он их вообще не расслышал, а пресветлый князь только вопросительно вздёрнул брови: ну-ну, мол, продолжай, демон, просвети нас о своей победе, пока вас не скрутили.

— Это ты к тому, что «умираю, но не сдаюсь», — покосился экзепутор. — Ну так я сразу говорю, что я не согласный. Не собираюсь я умирать. Мне ещё домой вернуться нужно.

— Никто не собирается умирать. И домой мы вернёмся уже скоро… наверное.

— Если ты, Васнецов, опять что-то невероятное придумал, давай, скорее это делай, потому что колдуны вот-вот по нам со всей дури своей чёрной магией шарахнут. Я уже чувствую, как она в меня всеми своими щупальцами впивается.

— Не боись, не вопьётся. Давай сюда склодомас.

— Ха, думаешь, у тебя лучше получится?

— Нет, Ванька. Ты знаешь, я тебе сейчас один умный вещь скажу, и ты сразу поймёшь, какие мы с тобой всё-таки придурки. Ты помнишь, кто на склодомас кровь пролил?

— Я, конечно. Ну и ты ещё потом… Только не пролил, а помазал.

— Включили склодомас мы оба. А приказывать ему почему-то пробуешь только ты. Вопрос: почему?

Ванька, открыв рот, смотрел то на Степана, то на зажатый в руке жезл.

— Нет, — помотал он головой. — Я лучше ничего не буду говорить. Всё и так понятно. И в самом деле придурки.

Маги-оборотни взвыли на высокой ноте и взметнули над головами руки. Чёрный вихрь налился мрачной силой и оформился в огромную хищно растопыренную пятерню — на каждого мага по пальцу. Зрелище было жутковатое — казалось, эта пятерня сейчас сгребёт всех, до кого сможет дотянуться, и так стиснет, что только кровавые брыги полетят.

Крон-магистр нарочито бесстрастно наблюдал за происходящим, только прищуренные глаза выдавали его напряжение. На демонов магия не действует, он это точно знал, и поэтому сейчас отражённое заклинание ударит по самим магам. И одной заботой у совета оркимагов станет меньше. Слишком многое эти оборотни стали себе позволять, власти им захотелось, да и вампирскую верхушку тоже давно пора окоротить. А тут такой удачный случай подвернулся. Всё к лучшему в этом мире, все к славе и владычеству Великого Оркланда. А демоны уже никуда не денутся, они, похоже, и сами с этим смирились. Стоят с потерянным видом, шепчутся о чём-то…

Пресветлый князь Всеяр, закусил губу, пряча довольную ухмылку. Сначала с помощью демонов удалось развеять бредни о непобедимости немороков (а уж так их боялись, так боялись), а с минуты на минуту лишатся орклы и своих магов-оборотней (вот уж кого в самом деле бояться стоило). Крон-магистру, поди, не ведомо, что нельзя в этих демонов заклинаниями швыряться. Сидит развалясь, лицо равнодушное, а руки-то подрагивают, нервничает оркл, переживает. Вот уж будет ему удивление превеликое, когда он своих магов в одночасье лишится. А не надо было так явно давить и показывать своё превосходство при подписании согласного ряда. И железные рудники забирать тоже не стоило… Экую однако мерзость творят, ажно смотреть противно. Как бы не зацепило ненароком. Впрочем, куда им супротив царских защитных амулетов. Лишь бы демоны не подкачали, Краесвет уверял, что их никакая магия не берёт. Вот сейчас и посмотрим.

Сам же Краесвет, человек крайне осторожный, по лицам демонов догадался о неладном, привстал и хотел было что-то сказать или даже сделать, но Ванька уже протянул жезл, и Стёпка крепко обхватил шершавую рукоять чуть пониже его ладони.