Эффект Робинзона Крузо

ГЛАВА 17 РЫЦАРИ КУЛЬТА СМЕРТИ – ХОРВАТСКИЙ ЭКСКУРС

Смерть с незапамятных времен поджидала человека за каждым углом, готовая нанести свой роковой удар в любое мгновенье. Беспощадная, быстрая, невидимая и неуловимая. Смерть не разбирает кто перед ней: нищий из трущоб или член королевской семьи. Не ощутивший солнечный свет младенец или повидавший жизнь старик. С другой стороны, страх перед смертью у людей, которые видели ее ежедневно или были окружены ореолом смерти, был не столь велик, как у современного человека; люди не чуждались Смерти, не дрожали перед ней, они не понаслышке Знали, что есть Смерть и «зачем» она. Смерть была повсюду и люди принимали это как должное. Культ смерти, который исповедовали такие люди, выражался в повышенном внимании к теме смерти и имеет психо — социальный феномен. Культ смерти часто наблюдается у различных народов и в различных эпохах, находя многогранное отражение в моде, ритуалах и традициях, искусстве и литературе, а также в архитектуре тех времён.

В политеистических религиях или мифологиях, в которых есть сложная система божеств, управляющих различными естественными явлениями и аспектами человеческой жизни, часто имеется божество, которому назначается функция осуществления контроля над смертью. Включение такого «ведомственного» божества смерти в пантеизме не обязательно. В богословии монотеистической религии один бог управляет и жизнью, и смертью. Однако практически это проявляется в различных ритуалах и традициях и изменяется согласно многим факторам, включая географию, политику, традиции и влияние других религий.

«Помни о смерти» — так обычно переводится знаменитое приветствие латинского выражения «Memento mori». А если точнее: «Помни, что ты смертен» или: «Помни, что придется умирать». В Древнем Риме эта фраза произносилась во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой. За спиной военачальника ставили раба, который был обязан периодически напоминать триумфатору, что несмотря на свою славу, тот остается смертным. В момент триумфа должен оставаться холодок недовольства собой, а значит военачальника ждут новые свершения, новые подвиги — идеальные условия для смерти. В Древнем Египте, на Юкатане, в Далмации (Хорватия), в Японии, в Индии, у норманнов, и это не полный список, считали так:

Во времена Римской империи у Сенеки в «Письмах к Луцилию» (26, 8; 26, 10) есть такое изречение:

А Плиний Младший предлагает поэту Октавию Руфу помнить о смерти, дабы стараться обрести бессмертие в памяти потомков:

Геродот описывал египтян, которые на пиршествах обносят вокруг гостей изображение лежащего в гробу покойника, со словами:

С конца XVIII в. изречение «Memento mori» упоминается как формула приветствия и прощания монашеского ордена траппистов, основанного в 1664 г. [напр.: 10, p. 46]. Потом упоминались и другие монашеские ордена, построенные на началах крайнего аскетизма: камальдулов, картезианцев, паулинов и т. д. [13, s. 50].

На европейцев ритуальное самоубийство японцев производило сильное впечатление. Один из ярчайших представителей самурайской идеологии бусидо Ямамото Цунэтомо (1659–1719) буквально утверждал: «Путь самурая — это поиск смерти». Если будет выбор между жизнью и смертью, настоящий самурай всегда выберет смерть. Но в годах его жизни междоусобные войны прекратились, страна стала жить в мире, а самоубийство вассала вслед за смертью сюзерена было запрещено. Для Ямамото такая «изнеженность» служила доказательством ужасного упадка нравов. Самураи на глазах превращались из бесстрашных во–инов в квалифицированных управленцев, учителей, врачей. И только в конце 19 — начале 20 в. в Японию возвращается культ Смерти, в силу политических причин, и возрождают идеи Ямамото. Противник японца представлялся не столько мишенью, сколько средством для пестования духа. При такой настройке, когда главным жизненным актом являлась собственная смерть, соображения военной тактики и целесообразности отходили на второй план. Да, смерть летчика была для страны потерей, а потеря сына была для семьи трагедией, однако ни сами воины, ни командование не думали о том, что следует беречь жизнь. Японский воин середины ХХ века действительно походил на средневекового самурая. Землетрясения в Японии, Хорватии, Египте почти никогда не прекращались, и в этом смысле эти территории были ареной, где жители почти ежедневно тренировались в принятии смерти. С другой стороны, эти территории не изобилуют материальными ресурсами, а значит неимущих людей большинство, а такие люди в гораздо меньшей степени, нежели имущие, цепляются за жизнь.

Именно разрушителей стали считать созидателями. Мерилом человека становилась не жизнь, а смерть. Погибшего уважали больше живого. Награждать живых героев и повышать их в звании принято не было. На внеочередное повышение в чине могли рассчитывать только погибшие. Правильная смерть — это триумф, победа духа над плотью. Важно, чтобы ты сделал все, что в твоих силах. Кто в реальности победил на поле боя — имеет второстепенное значение.

Проводники смерти подавали пример, как следует встречаться со смертью: отказавшись от всего человеческого и цивилизованного в своей природе. Одержав победу в схватке с самим собой, человек становился «сверхчеловеком», «ратным божеством». Встречу останков воина, погибшего на поле боя, называли «безмолвным триумфом». Таким образом, когда у различных народностей формировался образ павших героев, можно наблюдать попытку актуализации мифа. Народ сам выступал в качестве творцов и персонажей мифа, в котором смерть преодолевается и имеет обратимый характер, в котором не существует ни прошлого, ни настоящего. Война была механизмом по трансформации людей не только в «обычных» героев, но и в богов. Кто же эти «сверхлюди» — проводники, кто является владельцем культа Смерти рассмотрим на примере хорватской экспедиции. Экспедиция по островам Хорватии положила начало весьма нетривиальной гипотезе о системе передачи особого знания и о феномене Рыцарей культа Смерти.

Сверхлюди, обладавшие особыми знаниями и умениями, неоднократно изменяли облик мир. Зачем и, главное, как им это удалось? Не просто знания, а наука о власти — фундамент феномена Рыцарей культа Смерти. Разнообразные инструменты политического влияния, социальные и военные технологии — рычаги для захвата и контроля власти.

Для представителей славянского мира с точки зрения восприятия, пожалуй, привычнее понятие «культ Предков» чем «культ Смерти». Его можно назвать и «семейной религией» поскольку пантеон богов у славян — это пантеон родственников. Славяне считали богов, которым они поклонялись, своими родственниками. Физическая репрезентация пантеона богов, выраженная в конкретных фигурах, изваяниях, изображениях, архитектуре составляет некий мемориал.

Египтяне относились к своим богам так же, как к членам своей семьи. Действительно, они настолько не боялись своих богов, что, если боги медлили с ответом на просьбу жителей Нила, их могли лишить положенных подношений или их статуи могли подвергнуться наказанию. В пантеон боги объединялись (известно более 2 тыс. богов и божков) подобно людям в семьи — были матерями, отцами, братьями, сестрами, дядями, тетями, кузенами и т. д. У них были свои взлеты и падения, свои ссоры и примирения. Их недостатки, любовные похождения, военные заслуги, пьяные приключения становились темами народных сказок, мифологем. Религия не была просто теорией, вещью, существовавшей отдельно от жизни, она проникала во все поры повседневной жизни египетского общества. Культ Смерти предусматривает создание мемориалов. Они в различных странах отличаются по форме, но суть одна и та же.

На основании материалов экспедиционного исследования, раскроем логику гипотезы о мемориальных комплексах. Итак, для начала представим, как в центре мемориала присутствует некая форма постамента — это символическое пустое место. Пройдёт время, и на этом месте возникнет памятник. Памятник призван увековечить деяния хозяина мемориала. За символической процедурой кроется сакральный смысл: освобождение человека от автоматической (программной, линейно–шаблонной) судьбы в пользу альтернативы, что есть реализация доктрины Постамента как образа жизни. Человек стал хозяином своей судьбы, никто ему не навязывал выбор, а значит он свободен в своих поступках. Свобода в поступках предполагает достижения. Альтернатива как образ жизни позволяет сформировать так называемое «сверхсознание», что по принципу иерархии подчиняет менталитетную составляющую (нижестоящие 4 уровня сознания). Так, человек совершенно осознанно становился способен выбрать такую базовую мифологему, чтобы наилучшим способом, эффективно и управляемо реализовать выбранный образ жизни и судьбу. Разумеется, не располагая этими знаниями и даже не догадываясь о существовании собственной автоматической мифологемы, совершить вышеозначенное человеку не представляется возможным. Хранителями знания столь высокого порядка и были Рыцари Смерти, хранители мемориала.

С точки зрения осмысления гипотезы, обозначим перечень функций мемориала:

1. Кладбище. Что позволили подтвердить экспедиционные исследования: на острове хоронят только самых выдающихся людей рода. Так, в Хорватии нам неоднократно встречались мемориалы, возраст которых составляет более (!) полутысячи лет. И чем старее мемориал, тем он, соответственно, значимее: все эти люди, герои, создавали нашу нынешнюю жизнь (её уклад, логику, устои, порядок и систему обеспечения этого порядка).

2. Память. Прямая функция мемориала: сохранение именно фактической, неискажённой памятной системы о лицах, чьи деяния, заслуги и достижения увековечены.

3. Посланническая функция. На мемориальных комплексах проходили инициация «жертвоприношения»: самые лучшие, самые умелые и выдающиеся представители рода отправляются («посылаются») на тот свет — в светлый Мемориал, Далмация, Хорватия мир богов. Боги, в свою очередь, «возвращают» героев обратно в эмпирический мир, и те становятся Правителями.

4. Совещательная функция // функция принятия решений. Поскольку мемориал (а именно — храм, расположенный в центре комплекса) рассматривается как проекция Бога, то есть, отцовской фигуры, все судьбоносные решения человек принимает именно здесь.

5. Образовательная // научно–исследовательская функции. Внутри храма расположен «алтарь» — огромная библиотека, вместилище знаний, что собирались столетиями. Библиотека предназначена всего для нескольких человек, кому позволено выбирать ценные книги и в тишине с ними работать.

6. Функция банка: все сокровища хранились «не дома», но в мемориалах (в подвалах, специальных секциях). Всё, что накапливала семья, что преумножал род — в основном, разумеется, добро, отобранное силой оружия — свозили в этот мемориал. Бизнеса в те времена, как известнее, никакого не было, и современная практика «инвестирования» или «финансового вложения» просто не существовало.

Следовательно, в стенах мемориала не просто хранились и оберегались запредельные знания, но ещё и несметные сокровища. И надежнее мемориала, места было просто не сыскать: никто в мире не охранял так территорию, как мемориальный островной комплекс. Напомним, что люди в те времена были религиозны и считали, что идти в «междумирье» (а остров сам по себе находится, по сути, между мирами) с преступными намерениями нельзя.

Безусловно, всегда могли найтись охотники за сокровищами, люди без чести, которым плевать на все, поэтому Хранителями таких мемориалов становились самые достойные, проверенные воины, обладающие незаурядными человеческими качествами, закалённые сражениями и горнилом войны. Возможность стать рыцарем подобного мемориала — была огромной честью. Рыцари мемориала являлись самыми образованными, богатыми людьми эпохи. Чему они посвящали свои жизни? Совершенствованию мастерства, умению владеть оружием и изучению новых трудов и книг, со всех концов земли, доставляемых в библиотеки. Таким образом мы подходим к седьмой функции мемориалов: политической! Воин трансформируется в жреца. Таким образом на мемориальном острове образовался отряд из рыцарей культа смерти. Умирая, рыцари–хранители становились частью мемориала, словно родственниками хозяина. А место умерших занимали иные воины.

У египтян так же храмы были не просто местом, где проводились религиозные обряды, они были одновременно и школами, и университетами, и библиотеками, и архивами, и центрами управления и научных изысканий; они были мастерскими и хранилищами. Храмовые комплексы объясняли тайны бытия, если проще сказать — как надо жить. Количество и разнообразие египетских богов было всего лишь отражением многообразия и странностей жизни того времени. А жрецы, безусловно, являлись Хранителями этих знаний и Охранителями этих мест. В Египте были тысячи жрецов, и вместе с гражданскими чиновниками они владели навыками, которые в современном обществе являются прерогативой представителей различных профессий.

Что в Египте, что в Хорватии одна такая группа Рыцарей культа Смерти могла соперничать не только с царем, но и с царствами. Достаточно вспомнить пример, когда реформатор фараон Эхнатон начал активную компанию, направленную против жрецов Фив, и потерпел поражение. В качестве другого примера, посмотрите на карту сегодняшней Европы, она сформировалась благодаря тем самым Рыцарям культа Смерти. Именно эти люди перекроили Европу; а тот порядок, что мы сегодня видим, есть последствие некоего катаклизма, определившего переход к Третьему периоду деградации.

А чем отличается Первый период без деградации, от Второго периода истории, когда деградация уже началась? Овеществленным и неовеществленным мемориалом. Для человека в первом периоде — мемориал в сердце. Для человека второго периода — мемориал уже физический, овеществленный. Принимая физическую оболочку, доктрина пустующего постамента (помните, мы говорили об этом в начале: постамент пустует, «пребывая в ожидании» деяний от человека) в силу деградации искажается, принимая форму какой–либо из мифологем. Любая мифологема подвержена горизонтальному искажению. Что это значит и как происходит? Даже если вы в изначальном виде передадите мифологему далее (расскажете кому–либо), ваши слушатели, а в последствии пересказчики, станут передавать её из уст в уста на свой лад, кто как понимает; так, в конце концов, останется только остов мифологемы, а все остальное элементы будут постоянно преобразовываться. Такова «жизнь» мифа.

Все мифы — искаженная доктрина Постамента. Криминальные структуры Ндрангета и Каморра, рыцарские ордена — в их основе Постамент, искаженный уже Третьим периодом деградации. Все, что существовало ранее, функционирует и сегодня, в остове своей ничего не меняется. В Украине, к слову, тоже существуют мемориальные кладбища с храмом. Только они ничьи (т. е. нет хозяев). Все те же тысячелетние атрибуты мемориального комплекса по–прежнему сохраняются, и они идентичны европейским. Однако в силу искажения истории, некоторые объекты приобрели такую форму, что, даже располагая соответствующими познаниями, отличить мемориал от обычного захоронения — задача крайне сложная. Определенно можно сказать, например, что Севастополь — одно масштабное мемориальное кладбище. На этой земле ничего, кроме мемориалов, нет. Севастополь — город–символ. Всем городам под стать кланяться Севастополю, а точнее Севастополю–мемориалу. Во время сентябрьской экспедиции мы уже встречали мемориал в Украине на искусственном острове в Корсунь–Шевченковском. Да, комплекс пустой, покинутый, все уже вывезено теми, кто его охранял. Гранитные глыбы и дома, внутри которых ничего нет. Тем не менее, даже взгляд невооруженный способен восхититься тому, насколько искусно создан этот мемориал! Кем же?

Несомненно, человеком авторитетным, заботливым хозяином. Впрочем, остаётся только догадываться, как несколько веков назад работала особая тяжелая техника, как гранитные глыбы словно восставали из недр, а их «закрепляли» посредством специального раствора (так сшивали швы меж плитами и блоками, что даже промежутка между плитами нет, никаких швов!). Могущественным мемориалом, например, является усыпальница Габсбургов в Вене: капуцины приняли всё богатство знатного рода и «добро не потратили», но превратили «добро» в тот самый мемориал. К слову, любимое занятие Ордена францисканцев — строить мемориалы. Никто не знает, где похоронен Данте, Карл V, многие знатные венецианцы. Но похоронены они в своих родовых мемориалах. Только где эти мемориалы — тайна! Защищает мемориал отсутствие информации о его местоположении; как попасть на мемориал всегда знали буквально несколько человек. «Иерусалим на Рейне» — город Вормс в Германии — тоже мемориал; по сути, исток немецкой нации. Отметим, что в Вормсе находится самое большое еврейское кладбище в Европе. В этом городе наблюдается одна интересная особенность: разные люди время от времени приезжают в Вормс искать клад, «подпитывая» интерес друг друга преданиями о том, что город так расположен и устроен, что в нем, вероятно, когда–то укрывали клады норманнской цивилизации.

Люди, пожелавшие разорять мемориалы, по сути, шли против Бога. Рыцари же, защищавшие мемориал, были на стороне Бога. По факту, длительное время шла битва между чёрными и белыми — спустя время эти события и заложили основу мифологемы. Если изначально мемориальные острова населяли Жрецы культа Смерти, то во втором периоде это уже именно Рыцари культа Смерти. Почему так? Потому как у прочего населения — у тех, кто на берегу, у обыкновенного люда с ходом деградации словно «крышу снесло». Если ранее мемориалы охранять не требовалось, поскольку люди осознавали, что посягать на добро, принадлежащее мёртвым, нельзя, впоследствии богатства стали прятать. Второй период без деградации знаменует начало войны между жрецами и воинами за власть. И эту войну воины выиграли у жрецов, просто их уничтожив. Пожалуй, сей исход не коснулся лишь некоторых жрецов, которые единовременно были и воинами. По сути, им пришлось таковыми стать, вынужденно. Так и родились Рыцари Культа Смерти. В третьем периоде деградации, отсчёт которому ведётся с конца 16 — начала 18 века, с образованием двух империй, Российской и Испанской, люди поделились на две категории: на тех, кто исповедовал культ Смерти (высшее сословие), и тех, кто исповедовал корабельного Бога — Христианство (низшие классы). Проанализируем ещё одну историческую линию развития культа Смерти. Так, славянским центральным божеством культа Смерти изначально является Сварог — оно же Время (современным научным языком), что управляет всем в мире. Во Втором периоде возникает женское божество культа Смерти — Мара. Причём божество это присуще не только славянам. Проявление традиции мы отчётливо наблюдаем, например, в Мюнхене и в других городах Германии, в которых сохранились величественные храмы, посвящённые Маре. Если в Первом периоде сокровищем культа являются павшие герои, то во Втором сакральным сокровищем становится наука. Так, по сути, мемориальный комплекс выполняет функции научно–исследовательского института. Поскольку именно знания позволяют владельцу овеществленного мемориала снискать и богатство, и славу, — богиня смерти Мара становится центральным божеством целого периода. Деградации, похоже, подвластно всё или почти всё. С ходом времени высшее сословие «измельчало», образовалось некое усредненное сословие, исповедующее культ «Корабельного Бога». Мара уходит в тень, а учение о Святой Смерти становится секретным, тайным, известным только рыцарям её культа (одними из них были тамплиеры). Система передачи тайного знания (науку власти и науку о способах достижения власти) из поколения в поколение среди истинных Рыцарей культа Смерти породила особое явление — мировой криминал (что также согласуется с нашей более ранней гипотезой). Непосредственно колыбелью этих знаменательных исторических событий являются мемориалы Венецианской империи. Ранее выдвинутая гипотеза о том, что венецианцы создали европейский криминал, прямо подтверждается исследованиями Хорватской экспедиции. Большинство храмов либо перестроены, либо доработаны, а самым старым храмам присущ внешний иконостас (иконостас Второго периода). Важно понимать, что изначально Рыцари культа Смерти никаким «криминалом» не являлись (да и категории такой не существовало). Так, воины–хранители просто честно выполняли свой долг, безукоризненно следуя канону. Кстати, Рыцарей Смерти на юге Италии, в Калабрии, и сегодня называют «рыцарями смирения».

В итоге те, кто охранял мемориальные комплексы — непосредственно жрецы, Рыцари Смерти — впоследствии стали хозяевами Европы. И состоялось это становление тайно.