Эффект Робинзона Крузо

Входе обзора предыдущих экспедиций хотелось бы познакомить читателя с уже существующими выводами и осмысленными идеями. Безусловно, эти данные нам весьма пригодятся в дальнейшем. Обзор, в том силе, подразумевает проведение параллелей исторических особенностей среды Египта с средами и наследием Мексики, Канарских островов и Венецианской Далмации. Предлагается провести синоптические параллели культур и традиций, мифологем, монументальных сооружений и их предназначения, уточнить, как использовалась территория в конкретный промежуток времени.

Исследуя города по определенной методологии (сам подход исследования городов и культовых сооружений подробнее рассмотрим в разделе «Методология») мы убедились, что каждый город выступает в качестве некоего университета со своей учебной аудиторией.

И если мы стремимся в полном объёме выяснить, как город и его элементы воспитывают личность человека, важно учитывать все уровни городской среды, все составляющие города как учебной аудитории.

Символический уровень города (как видимый, так и не видимый) выстраивает все остальные уровни вниз. Поэтому большое значение имеет символьная составляющая исследуемых городов и объектов, будь то в Египте или Мексике. Отсутствие символьной нагрузки объекта тоже несёт определенную информацию, и при таких раскладах можно сделать соответствующие выводы. Символом не обязательно могут являться знаки, мифологические существа или архитектурные объекты, но и определенные явления, идеи и сам человек.

Исследовать соответствующую территорию можно двумя фундаментальными способами: развитием в ней и погружением в неё.

И каждый город вам предложит совершенно иную тренировочную программу. Где–то вы сможете отказаться проходить такую тренировочную программу, а где–то нет, поскольку условия и соответствующая среда просто обяжут подчиняться правилам, иначе — просто не выжить. И если по какой–то причине вы пожелаете стать символом города или определенной территории, вам придется, начиная с антропологического, пройти все уровни до символического. Каждый уровень будет учить чему–то новому: истории, коммуникации и правилам игры, основам выживания и безопасности; решению поставленных задач, которые ранее были вам непонятны, невозможны и чужды. Такая форма обучения на бессознательном уровне очень эффективна. Приведём в качестве примера неполный перечень римских императоров, которые прошли все стадии становления и стали символами Древнего Египта, то есть фараонами, а некоторые в памяти даде остались богами. Императоров изображали в традиционных одеждах фараонов, участвующих в традиционной деятельности правителей долины реки Нил, им давали божественные тайные имена. В произведениях искусства и в храмовых комплексах по всему Египту отображен богатый символизм императоров.

• Октавиан Август — имя означает «правитель правителей, избранный Птахом», при нем Египет был включен в состав Римской империи.

• Тиберий — имя переводится как «крепкорукий, с большой силой, совершенный и популярный юноша, правитель правителей, избранный Птахом и Монахиней, отец богов».

• Калигула — «сильный бык, свет солнца и лунные лучи».

• Нерон — имя означает «крепкорукий человек, ударивший по чужим землям, победивший Египет, правитель или правители, избранные из Нун, который любит его».

• Домициан — «сильный юноша, сила его будет сильнее, богат годами и великими победами».

• Траян — «живущий вечно», при нем Римская империя достигла своего пика в развитии.[4]

Организация пространств для обучения и тренировки людей может происходить и целенаправленно, например, как это происходит для специальных подразделений. Для военных формирований это необходимое условие подготовки контингента, а в случае подготовки и тренировки спецподразделений — и подавно, иначе понадобятся годы обучения, а в условиях военного времени или локальных конфликтов такого времени на подготовку нет. Изоляция соответствующего контингента — одно из условий подготовки, и нередко для таких целей выбирают труднодоступную горную, островную или пустынную местность. Итак, что мы имеем? С одной стороны, бессознательную систему тренировки людей посредством территории проживания, в которой учителями выступают неодушевленные субстанции в виде особенностей местности, символизма культовых сооружений, особенностей менталитета народа, своеобразия национальной культуры, а с другой стороны — сознательную (искусственно созданную) систему тренировки для конкретных целей, а именно для скоростной подготовки людей, с выбором такой местности, которая соответствовала бы задумке организаторов, то есть, позволяющая создать нужные условия для быстрого усовершенствования навыков и получения необходимых знаний, при этом учителями выступают крайне подготовленные люди — инструкторы.

Исходя из предыдущей мексиканской экспедиции, известно, что символика Мексики и пирамиды п-ва Юкатан (в частности, в городах Теотиуакан, Паленке и в других) обладает смысловой нагрузкой и прототипологична Египту. Если сравнивать Мексику и Египет, обнаруживаются общие черты у двух культур, общий символизм. На гербе Мексики изображен орел, сидящий на кактусе посреди острова Тескоко; орёл держит в клюве поверженную змею. Орёл стал непосредственным олицетворением победы сил добра над злом, будучи символом бога Уицилопочтли, а следовательно, символом солнца, дарующего саму жизнь людям. А древнеегипетский бог солнца, верховное божество в религии древних египтян — Ра — изображался с головой сокола на теле человека, с солнечным диском и змеёй Урея на голове. В загробном мире Ра встречался каждую ночь лицом к лицу с символом зла и демоном тьмы Апопом — ужасным гигантским змеем, чтобы вступить в битву и победить.[5]

Основой для герба Египта изначально служил ястреб, затем его сменил золотой орел Салаха ад-Дина. Символом Нижнего Египта является кобра, а символом Верхнего — грифон. Несмотря на разность выборов в эпохах и ретрансформацию, мы имеем дело с хищной птицей. Как так получилось, что у стран, которые находятся друг от друга на расстоянии 12 500 тысяч километров, символом стали хищные птицы и змеи, а также мифологемы о высших богах идентичны? У этих же стран в наличии пирамидальные комплексы, легенды про высокоразвитые цивилизации и несметные богатства, которые так и норовили отобрать (разбои и грабежи — очень древняя практика). Мировоззрение древних египтян и майя во многом схожа. К примеру, природа, по их мнению, есть проявление абстрактного сознания, или Воли. Поразителен символ божественного начала в человеке — крылатый круг, который египтяне и майя изображают почти одинаково.[6]

Исследователь в области альтернативной истории, доктор философии и инженер по специальности Дж. Фаррелл обращает внимание на сходство культов египетского бога Осириса и инкского бога–творца Виракочи, на «синоптическую проблему» ольмекских голов.[7] Он же обращает внимание на то, что способность сооружать такие монументальные сооружения как в Гизе, так и на Юкатане «примитивными общинами охотников и собирателей» — само по себе аномалия.[8] Популяризатор науки, журналист Г. Хэнкок также обращает внимание на сходства в символике Осириса и ацтекского бога Кецалькоатля.

Как свидетельствуют приведенные в ходе сравнительно–сопоставительного анализа примеры, символический уровень Египта и Мексики прототипологичны. В силу прототипологичности заключаем, что и прочие составные уровни (антропологический и психофизиологический) также являются частями одного исходника.

Метафорично можно было бы описать Мексику и Египет так: братья–близнецы попали на разные континенты, в силу независящих от них причин, они не знают, что имеют одних и тех же родителей, обладают идентичным биологическим, генетическим, культурным, поведенческим набором. Однако жизнь «братьев–близнецов» обусловлена и некоторыми отличиями, в силу процесса адаптации и проживания в разных социокультурных средах.

Сходство комплексов Теотиуакана и Гизы очевидны, так же как сходства некоторых ступенчатых пирамид Юкатан и пирамиды Джосера. Основными элементами мексиканского комплекса Теотиуакан выступают три пирамиды, как и в Гизе — пирамиды Солнца, Луны и пирамида–храм Кецалькоатля. В параметрах мексиканской пирамиды Солнца в Теотиуакане, как и в Великой пирамиде Гизы, заложено значение числа π — идеальная геометрия: высота пирамиды, умноженная на 4 π, равна периметру её основания.[9]

Планы комплексов одинаковы и несимметричны: два сооружения находятся на одной оси, а третья сориентирована по направлению юго–запада. Как в Гизе вершины Великой и Второй пирамид находятся на одном уровне, хотя первая несколько выше второй, так и в Теотиуакане вершины пирамид Солнца и Луны находятся на одном уровне, хотя первая выше. Причина в обоих случаях заключается в том, что Великая пирамида и пирамида Солнца построены на более низком участке по сравнению соответственно со Второй пирамидой и пирамидой Луны.[10]

Тавровая диспозиция свидетельствует в пользу единого инженерного подхода, единого замысла и проекта для его реализации. Резонно усматривать в этом нечто большее, чем совпадение, делая вывод о связи между древним Египтом и Мексикой.

Архитектурные памятники Египта и Мексики можно разделить на две категории. Первая — идеально сложенные с инженерной точки зрения пирамиды и храмовые комплексы, изумительно обработанный известняк и гранит. Построить такое вручную, без специальных машин человеку просто не под силу, тем более населению, чьи способности и умения допущены классической историей.

Вторая категория — достаточно нехитро построенные пирамиды и другие сооружения существенно меньшего масштаба, возведённые из подручного строительного материала: известняка, кирпича и щебня. Уже не наблюдается той идеальной геометрической формы в строительных материалах, как и нет крупных, гладких блоков. В данном ключе строительные технологии вполне отвечают нашим представлениям о возможностях египтян правления III, V, VI и XII династий. Неслучайно большинство пирамид, построенных таким образом, почти разрушено; ныне многие представляют собой оплывшие холмы.

Египтолог и инженер А. Ю. Скляров не раз подтверждал, что также обнаруживал строения, состоящие из двух частей — нижней монументальной кладки из мощных гладких плит и верхнего нагромождения камня. Любой инженер со стажем подтвердит, что эти фрагменты относятся к разному времени, а главное, строили их с использованием принципиально разных технологий. В общем, многие сооружения достраивались, перестраивались, причём со временем просматривается явная деградация строительных способностей. Такое же наблюдение он сделал в Мексике при изучении сооружений доколумбовой эпохи.[11]

Ступенчатая пирамида Джосера в Саккаре — явный тому пример; данная пирамилда возведена на руинах более качественного и древнего сооружения. С восточной стороны пирамиды видны четко обработанные блоки известняка, уложенные без раствора, а сверху и сбоку этих фрагментов видна халтурная кладка из грубых камней на глиняном растворе. И таких примеров множество.[12]

С какой целью выгодно достраивать и перестраивать монументальные комплексы? Ответ очевиден — для новых нужд. К примеру, нужды современного цивилизованного государства заключены в нахождении направлений и возможностей его социально–экономического развития. И туризм — одна из движущих сил инклюзивного роста и устойчивого экономического развития. Получение дохода и привлечение инвестиций — ключевой параметр для держав, на территории которых находятся древние архитектурные сооружения. И таким образом мы получаем исторические «фейки», грамотно организованное культурноисто–рическое пространство по зарабатыванию денег за счет туризма и привлечения инвестиций. С другой стороны, нужды древнего нецивилизованного государства заключались в постоянной экономической экспансии, колонизации за счёт военной силы. Ключевым фактором на тот период выступали мощь и способности воинских формирований, их уровень подготовки для решения геополитических задач. А значит, требовались тренировочные центры и биофизиологическое пространство для подготовки воинских формирований. С учетом этого достраивались и появлялись казармы, штабы, хранилища для продуктов и фуража, конюшни, тренировочный полигон с полосой препятствия, лазарет и мастерские. А в каких–то иных случаях, безусловно, монументальные комплексы использовались для реализации ритуально–погребальных нужд. Но в случае, когда комплекс есть, а останки захоронений отсутствуют, сразу возникает вопрос: а для того ли предназначено сооружение?

В марте 2019 года научная группа экспедиционного корпуса исследовала Мексику. Объектом и предметом исследования стали пирамидальные комплексы древней цивилизации майя, история испанской конкисты, наследие Ордена Францисканцев и рыцарского ордена Св. Сантьяго. Результаты исследования расстроят тех, кто привык думать так, как сложилось общественное мнение. К примеру, выяснилось, что такой известный всем исторический объект как Чичен–Ица, считающийся политическим и культурным центром майя на севере полуострова Юкатан в Мексике, — это новодел, воссозданная копия. По факту, местный «Диснейленд», не имеющий отношения к древности и культуре майя. Боле того, сообразно древним хроникам, истинную Чичен–Ицу разрушили до последнего камня во время междоусобных войн. Тем не менее, сегодня каждый день Диснейленд принимает поток туристов, и чистая прибыль составляет не менее полумиллиона долларов. То есть, объект создан с конкретной целью — получать прибыль и зарабатывать деньги.

В качестве еще одного примера можно было бы вспомнить Флорентийскую экспедицию, которая состоялась в сентябре 2019 года. Как принято считать, Флоренция — центр всех искусств мира, сосредоточение мировой культуры, удивительная ёмкая среда с повышенной концентрацией чудес света, которые сохранились и сегодня. Тоскана предложит к личному знакомству и меч короля Артура в гранитной глыбе, и Базилику Санта Кроче, и, конечно, знаменитую на весь мир Пизанскую башню. Да, мы перечислили лишь малую часть памятников истории и архитектуры в тосканской земле, которые являются национальным достоянием и находятся под охраной Юнеско. Экспедиционный корпус, в частности, посетил культурно–исторический объект — Пизанскую башню, получивший всемирную известность благодаря непреднамеренному наклону и поработал с архивами этого города. «Изюминка» башни как раз и заключается в угле наклона, по идее она должна упасть, но почему–то не падает, чем и привлекает туристов. Каждый день огромный поток людей со всего мира стремится в этот город, вероятно для того, чтобы в разных «весёлых и беззаботно–дурашливых» позах сделать фото в Пизе. Это очередной бизнес–проект. Лишь немногим известно, что на севере Италии в городе Равенна есть такая же башня, точно такая, однако толп туристов в Равенне нет.

Как только то или иное лицо затрагивает тему исторических фальсификаций и в том числе, обладая доказательствами и демонстрируя их, заявляет, что всё не совсем так, как привыкло думать большинство, то в научном сообществе начинается действо, психологически наиболее точно описываемое словом «истерика». Только представьте на мгновение, какое количество работ было написано, сколько было защищено докторских диссертаций, кандидатских работ и прочих статусных исследований. А после подобных заявлений, если еще есть и объективные, неоспоримые доказательства правоты, то все так называемые «научные труды» рассыпаются, как карточный домик. Стоит начать ворошить прошлое, как мгновенно возникает сопротивление, а там, где сопротивление, как известно, кроется настоящий клад. Таковая обратная реакция окружающей среды сродни указателю «здесь и лежат настоящие сокровища». Благо, есть инструменты, позволяющие осмысленно и аргументированно приходить к истине, причем совершенно объективно, не затрагивая чьих–либо интересов, не заставляя никого краснеть или терять то, за что многие продолжают отчаянно бороться.

Если вы слышите лозунги (особенно рекламные) о подлинности и историчности разных объектов культуры, и, приезжая, наблюдаете в этих местах огромное скопление туристов — это первое свидетельство (по сути, звонок) того, что, вероятнее всего, объект массовой аттракции относится к категории «исторические фейки». В тех местах, где расположены настоящие объекты (подлинно исторические) — туристов обычно нет, эти пространства пустые и будто никому не интересные. Почему? Потому как за их осмотр и посещение никто не платит деньги.

И напротив, продвигаемые объекты, якобы культурно–исторической значимости, кому–то выгодны. А посему, называя явления своими именами, мы имеем дело с бизнес тенденцией, то есть, с созданием культурно–исторических проектов. Как создается культурно–исторический проект? На определенной территории располагается некий объект, проводится соответствующая работа по созданию и обустройству этого объекта. Далее привлекается определенное число «учёных» для аргументированного формирования общественного мнения. Проведённые «исследования» высыпают залогом значимости и актуальности, они придают объекту ценз историчности, знак качества и надежности соответствия построенного объекта «реалиям давности». Иными словами, социум получает правдоподобное описание того, как объект якобы здесь был, а также научную форму верификации, почему так (причём никто обычно в этих версиях разбираться не желает). Предложенная версия «заворачивается в красивую обертку», интерес к ней подогревается различными СМИ, новости о «невероятном культурно–историческом объекте» разлетается по всему интернету, а также в печатных изданиях — и всё это с целью привлечения туристов. Колесо раскручено, механизм приведён в действие, люди начинают интересоваться объектом, а значит, пора зарабатывать деньги.[14]

Трудно спорить с тем, что историю пишут победители; мало того, даже известны методы написания. Если, с точки зрения эксперимента, вернуться на 3–4 века назад, и допустить, что у вас в наличии несколько больше денежных и материальных средств, чем у всех остальных, однозначно вы сможете позволить себе нанять несколько художников, скульпторов и анналистов, и тем самым даже документально переписывать историю. Если в XV–XVII веке таковыми «вершителями истории» выступали художники, анналисты, философы и мыслители, сегодня поменялось только название, изменилась оболочка, сами же механизмы по–прежему неизменны и всё также эффективны.

Те, кому выгодна описанная политика, напрямую не могут влиять на память каждого человека, зато они могут работать с мировой памятью, а мировая память — это отражение памяти человечества. Меняя объекты, находящиеся вовне, переписывая и изменяя многократно историю, тем самым происходит замена среды памяти самого человека.

Так, человек становится таким, «как требуется» — зависимый, с определенными убеждениями, стереотипами. Методы манипуляции историческими сооружениями изменяют среду и влияют на человеческое сознание. Благодаря работе экспедиционного корпуса происходит исследование механизмов власти, в том числе, как эти механизмы срабатывают на определенной территории, позволяя одним группам лиц подчинять себе других.

Бесспорно, помимо Диснейленда на манер Чичен–Ице представлены в мексиканском штате Юкатан действительно важные с исторической точки зрения объекты. На основании предыдущих исследований Юкатана был выявлен ряд настоящих сохранившихся объектов старины, которые были построены как центры подготовки некой силы, людей, способных решать определенные военные и геополитические задачи. Примерами таких объектов выступают пирамидальные комплексы Майяпан, Ушмаль, Сайиль.

Американский археолог Дэвид Вебстер в результате раскопок во второй половине 1960‑х — начале 1970‑х зафиксировал масштабные укрепления, состоящие из вала и рва, целиком окружавшие церемониальную часть городища. На протяжении нескольких веков укрепления перестраивались, пока не приобрели завершённую форму. В результате экспедиции подтвердились находки и умозаключения американского археолога. Такие укрепления были обнаружены в Тикале, Кампече, Майяпан, Ушмаль, Сиваль и других городах. Дэвид Вебстер опубликовал ряд работ[15] в которых обосновал огромное значение различных аспектов военного дела в развитие культуры майя в классический период. Письменные источники показали, что военные столкновения в той или иной части области майя происходили постоянно, вплоть до эпохи конкисты. А масштабные завоевания некоторых политических центров (Паленке, Наранхо, Калакмуль, Караколь и другие) привели к созданию обширных государственных образований, претендовавших на локальную и региональную гегемонию.[16]

Центральный объект комплекса Сайиль выглядит в виде усеченной пирамиды. При ее исследовании видны как сохранившиеся древние части блоков (середина объекта, лестницы, вся правая сторона), так и реконструкция, новые построенные блоки сооружения. Таким образом, можно заключить, что данный объект смешанного типа — древнее сооружение с новыми достройками, что также подтверждается и официальными источниками, в которых упоминается о том, что в начале ХХ века Мексиканский национальный институт антропологии и истории провел реставрационные работы на объекте.

Строительство стадионов для игры в мяч происходит практически во все периоды Мезоамерики[17], в том числе в городах Ушмаль, Сайиль. А вот в исследуемом Майяпан — нет. Почему важно наличие плаца и игровой площадки на территории города? Для групповой подготовки требуются объёмные территории, для индивидуальной — в том нет необходимости.

По структуре и символике само игровое действо приближено к военному сражению, в некоторой степени даже наркотическому трансу. Сцены сражений, игр, охоты, жертвоприношений имеют одинаковый набор иконографических символов. Существует миф о том, что соперничество двух команд завершалось жертвоприношением в центре поля, которое называлось «место черепа». Капитан победившей команды обезглавливал или вырывал сердце у капитана проигравшей команды.

Так юноши становились мужчинами — обретали новый статус и сакральные знания, доказывали право охотиться, проливать кровь в сражениях, вступать в брак. Игру рассматривали и как элемент военной подготовки. Агрессия в коллективной игре — такая же реальная, как в битве. Те же эмоции, жесты, мимика, и внутренние переживания, которые человек подавляет и сдерживает. Стираются границы между молодым и старым, сильным и слабым. Без телесных повреждений выйти трудно. А если пинали ногой не тушку животного, а голову поверженного врага, в действие вступали иные психологические механизмы. И чем жёстче обходились с поверженным врагом, тем было меньше шансов, что из соседнего племени кто–то решится напасть. Тот, кто не участвовал в реальной битве, в коллективном экстазе приобщались к победе, пиная то, что осталось от врага.

Посвящение через обряд агрессии нередко рассматривалось как необходимое условие перехода от социального статуса «ребенок» к социальному статусу «мужчина» — когда необходимо было добыть охотничий трофей или скальп врага. В той или иной степени, особенно мальчики имеют потребность в совершении акта агрессии или демонстрации силы и ловкости, что выражается в играх в войну, драках.

Такие игры несли в себе различные функции: военно–прикладную, воспитания молодежи, развлечения, зрелищно–эмоциональную, компенсаторную, коммуникативную, ритуально–магическую, символьную. Воинская состязательно–игровая традиция является одной из самых значимых сфер мужской составляющей, позволяет приобрести специальные умения, навыки и качества, необходимые для защиты своего дома, городища, общины.[18]

В виду того, что другие исследуемые объекты Юкатана характеризовались как центры тренировки и оттачивания определенной группы навыков (пирамидальный комплекс Майяпан); тренировки и рекогносцировки системы мероприятий на большой территории (огромный пирамидальный комплекс Ушмаль), нахождение такого прототипологического центра подготовки в виде Сайиль с психологическим уклоном — вполне логично. Таким образом люди проходили этапы собственной подготовки: начиная с индивидуальной технической подготовки, приступали к закреплению навыков в командной работе, а финальный этап завершала религиозно–психологическая доработка. В итоге, кадры выходили уже полностью подготовленными на всех уровнях. Сначала определенный контингент учился воевать самостоятельно, затем учились воевать в составе группы, а на завершающем этапе системы подготовки — учились побеждать. По сути, это и характеризует трехуровневая пирамида, расположенная на этом объекте.

С момента завоевания Чичен–Ице город Майяпан превратился в одну из самых могущественных резиденций на полуострове Юкатан. Армия завоевателя Хунак Кееля (основал династию, которая правила Юкатаном около 250 лет) росла за счёт наёмников, завербованных в Табаско, — свирепых мексиканских воинов, известных под названием «ах кануль». Разумеется, и наёмников требуется где–то тренировать. Интригующая картина междоусобиц царей, правящих династий и непрерывных войн, в том числе, с использованием наёмных войск, сделали майя беззащитными перед угрозой испанского вторжения. А возможно ли, что на самом деле мы имеем дело не причиной, а со следствием? Что если самоё явление междоусобиц и дворцовых переворотов воспринимать как «дело рук» Испанской империи — то есть, геополитических игр Карла V, императора Испании, «самого могущественного человека того времени»? Опять–таки возникает вопрос подготовки той самой «Третьей силы», способной оказывать экономическое и политическое влияние в регионе, вплоть до свержения существующего режима.

Индейские хроники указывают, что Майяпан играл важную роль в истории майя в период накануне прихода испанцев. О нем часто говорится в книгах Чилам Балам и в рукописях епископа Ланды. А ведь именно Майяпан могущественный правитель Хунак Кеель сделал центром своего огромного царства, в которое, в конце концов, вошел весь Юкатан.

Ланда так описывает происхождение Майяпана:

Это свидетельство напоминает об изначальном величии Чичен–Ицы и дальнейшем его упадке. Не с помощью ли некой неизвестной тайной силы? Около двух столетий на Юкатане господствовал «Тройственный союз», состоявший из трех наиболее могущественных городов северной части полуострова — Чичен–Ицы, Ушмаля и Майяпана. Но политические распри, тайные интриги и открытые мятежи привели в конце концов к распаду «Майяпанской лиги». И чья политическая игра привела к подобному исходу? Майяпан стал важным центром Юкатана лишь после того, как передовое положение потеряла в конце XII в. н. э. Чичен–Ица. Каковы бы ни были по масштабу события тех времен, сведения туземных хроник о кровавом конце лиги знакомят нас с одним интересным событием — «заговором» Хунак Кееля. В одной из ритуальных процессий, выскочив из группы сановников, он взбежал на платформу храма и на глазах изумленной толпы бросился в колодец. Когда все решили, что он погиб (из пленных, сброшенных в колодец, никто не выживал), из воды на поверхности появился Хунак. Он объявил себя наместником богов, громко довёл всей толпе, что лично разговаривал с богами и по их воле, он — Хунак Кеель — назначается правителем майя. Отвага Хунака покорила наблюдавшую за этой сценой толпу, и она криками поддержала его. То был поистине драматичный момент: впервые в истории Майя один человек захватил в свои руки бразды правления над целым народом.

Приход Хунак Кееля к власти означал смертный приговор для триумвирата городов–государств. Хунак Кеель назначил Майяпан столицей своего царства и основал династию, названную по его имени — династией Кокомов. Преданные ему сановники были назначены правителями провинций, но в целях контроля и благонадежности, они осуществляли политическое управление из Майяпан. Правители Чичен–Ицы не могли смириться с потерей верховенства. А Хунак продолжал искать удобный случай, чтобы навсегда избавиться от угрозы в лице Чичен–Ице с целью безраздельного господства на Юкатане. Одно любопытное сообщение из книг Чилам Балам позволяет думать, что Хунак Кеель использовал для осуществления своих честолюбивых замыслов тонкую политическую интригу. Под предлогом спасения невесты одного из своих союзников, которую похитил бесчестный Чак Шиб Чак, Хунак и начал войну против Чичен–Ицы.

Разрушения, причиненные Чичен–Ице иностранными легионами Хунака, оказались настолько ужасными, что этот город — самая крупная жемчужина в короне майяийцев — превратился в жалкую груду развалин. Начиная с конца XII в. н. э. жизнь в прежней столице ицев стала постепенно угасать. И когда четыре столетия спустя армия Монтехо разбила в этом некогда прекрасном городе лагерь, большинство его величественных зданий уже лежало в развалинах. Это наблюдение повторно свидетельствует о том, что современная Чичен–Ица не имеет никакого отношения к той древней, и является воссозданной копией.

Годы царствования Кокомов были неспокойными. Зависть и интриги — неизбежные спутники деспотического режима — постепенно ослабили влияние Кокомов среди подчинённых им вождей. Как только слабость Кокомов стала очевидной, их противники, давно ожидавшие этого момента, поспешили воспользоваться «мигом удачи», как это сделал сам Хунак 250 лет назад. В стране зрело недовольство владычеством Кокомов. Наконец приверженцы некоего Титуль Шиу, одного из потомков династии, правившей прежде в Упгаале, составили заговор против деспота. «И они убили его (Кокома — прим.), — пишет епископ Ланда, — убив также всех сыновей Кокома, за исключением одного, который отсутствовал в этот момент. Они разграбили его дом и захватили все его имущество… говоря, что тем самым они возвращают себе то, что у них украли». Согласно другим источникам, Майяпан был осажден в 1441 г. армией, возглавляемой Титуль Шиу, и через некоторое время сожжен дотла. Империя майя находилась на краю гибели. В стране царила полная анархия. Такова сравнительно краткая, но необычайно ценная летопись истории Майяпана, созданная на основе сообщений туземных и испанских хроник.[20]

Как наблюдаем на примере письменных свидетельств, в военных целях часто использовались высоко подготовленные наёмные войска. Испанская империя весьма искусно реализовывала геополитические интересы с помощью хорошо подготовленной «третьей силы». «Невидимая» для обывателей того времени и историков нынешнего времени третья сила и вершила судьбы царей, господ, правителей, даже целых стран и народов.

Что касается Канарских островов, на острове Тенерифе сохранилось шесть ступенчатых пирамид из девяти когда–то возведенных гуанчами. Американский историк Э. Малковски обращал внимание на тот факт, что гуанчо резко отличались от обитателей южного Средиземноморья, когда их встретили португальцы в XV в., и имели в своей культуре традицию разрисовывания стен пещер характерными символами.[22]

Междоусобные и колониальные войны имели место быть неоднократно, а значит, и тренировочно–подготовительные центры на разных континентах имелись всегда. И мексиканские пирамидальные комплексы в дальнейшем часто использовались испанцами для военных нужд. Весьма удобно: ничего не требуется строить «с нуля», достаточно приспособить под себя то, что досталось от других.

КАК ЖЕ ПРОХОДИЛА ПОДГОТОВКА «СПЕЦКОНТИНГЕНТА»?

Подготовка людей проходила в три этапа: индивидуальная подготовка, фехтование, преодоление препятствий; обучение в группе: штурм замков и районов города, бой внутри замка и пр.; блок религиозно–психологической подготовки. На выходе получается подготовленный воин, как боевая единица, и солдат для спецподразделений, в которых важна слаженность и дисциплина.

В г. Мерида, где научная группа исследовала культурно–историческую и духовную систему, свойственную этому региону, нас ожидала находка в виде двух храмов: храм Иисуса Христа и храм Св. Сантьяго. Два ордена, два храма, две линии тайной организации. Что в мексиканской среде «делают» тайные организации, которым в истории нет равных в способности влиять на умы людей? Более того, если представлен храм, значит, и орден тоже должен быть. И пускай конкретные имена и названия нам сегодня неизвестны, определённо можно утверждать, что в таких орденах готовили людей, обладающих навыками диверсионно–разведывательной деятельности, выражаясь языком современности. Эти люди предназначались именно для осуществления государственных переворотов. Тайная сила, про которую никто не знает в Европе, специально подготовлена в далеком Юкатане, подальше от глаз людских, вне человеческих условий. Тайная сила, способная раствориться в Европе, превратиться в обыкновенных горожан, и в мгновение ока, соединившись в привычном составе, осуществить государственный переворот, захватить все жизненно важные коммуникации, даже убить правителя государства и, в конце концов, поменять власть.

В Калабрии, Неаполе, на Канарских островах наблюдается аналогичная система подготовки. Идеальная среда для обучения, а самое главное, есть из кого выбирать. Подбирали людей, которые свойственны тому региону, где планировалась деятельность по изменению политического устройства. «Рекрутингом» зачастую занимались особы, имеющие отношение к религиозной прослойке, представители монашеских и духовно–рыцарских орденов. И если реализацию проекта планировали, например, в Юго–Восточной Азии, обучался отдельный, тайный, мусульманский экспедиционный батальон из выходцев азиатского региона. Выше уже упоминалось, что династия Кокомов пришла к власти в городе Майяпан при поддержке иностранных наёмников, говоривших на науаских языках и называвшихся «ах кануль». Власть Кокомов и в дальнейшем опиралась только на них.

При колонизации Камбоджы был сформирован и отправлен экспедиционный корпус в составе около 120 испанцев, японцев и филиппинцев на трех джонках. Во время кастильской войны между испанцами и мусульманскими брунейцами за контроль над Филиппинским архипелагом в составе военной экспедиции насчитывалось 400 испанцев и мексиканцев, 1500 филиппинцев, 300 борнейцев, раджанцы из Себу и другие. Ранее, Центральная Мексика, а позже и империя инков в Перу, поставляла Испании огромное новое коренное население, которое обратили в христианство как вассалов короны. Пор факту, испанская корона с удовольствием использовала наемников и мало солдат из самой Испании. По сути, та Европа, в который мы сегодня живем, построена посредством государственных переворотов с помощью «Третьей силы», во главе которой стояли, в частности, такие личности как Франческо Вилардита. Та буржуазная революция, о которой вы знаете из учебников истории, была подготовлена, спланирована и осуществлена специально подготовленными людьми из Калабрии. Откуда же брали инструкторов, которые непосредственно отвечали за подготовку военных кадров? Об этих структурах вы уже наслышаны: Орден Иисуса Христа — центральный орден Италии, португальский рыцарский орден, центральный орден Испанской империи. Выходцы из этого ордена также славятся своим вкладом при участии в реконкисте. Учитывая то, что подготовкой новых кадров занимались выдающиеся люди своего времени (сложно описать, какой уровень подготовки свойственен рыцарю, прошедшему ту же Реконкисту), попробуйте представить себе качество этой подготовки как «выдающуюся». Испанская империя уделяла колоссальное внимание существованию Третьей силе. Их руками решались все задачи, тихо и невидимо. Из чего и проистекают соответствующие выводы: поскольку «третья сила» имеет мировое значения и её представители и центры подготовки организованы по всему миру; учитывая уровень компетентности инструкторов, ранг деятельности таковой силы — государственная политика. Именно эта система логически раскрывает тайну Третьего ордена.

Рассмотрим в качестве примера островных пиратов Моро, откуда они появились? Откуда у аборигенов корабли, познания в навигации, ремонте судов, строительстве? Откуда производство металлов? Чего стоит только один меч «крис». Чтобы его выковать, требуется навык. На это способен только кузнец, да и вообще создание криса — словно искусство. Более того, поскольку Моро воевали наравне с испанцами, и оружие у них параметрально сопоставимо по качеству.

Итак, вопрос: как и из каких источников пираты Моро обрели знания о стратегии, тактике, морском бое, сухопутном бое?

Логично, что и «пираты Моро» как явление — также всего лишь чей–то «военно–технологический продукт», специально подготовленная тайная сила; вероятно, Венецией. И тому есть ряд причин, одна из основных — недовольство Венеции выбором преемника после смерти Карла V.

Все, что существует в мире, — кем–то создано в своих интересах, для разрешения конкретных задач. И как только «созданная сила» по ряду причин становится неуправляемой или ненужной, она объявляется преступной. По–чему преступной? Потому что представителям этой силы требуется как–то жить дальше, а кроме как воевать, эти люди больше ничего не умеют.

Экспедиция 2021 г. в Хорватию позволила пролить свет на взаимоотношения Венецианской республики и Далмации (регион Хорватии). В 9–10 веке возник так называемый «адриатический вопрос», в котором Венеция не представляла себя без связей с Западной Европой и Ближней Азией посредством водных путей Адриатики. Борьба за Адриатическое море становится краеугольным камнем политики. Более того, венецианцы не жалели ни сил, ни средств, чтобы наладить коммуникации с Востоком.

Вопросы колонизации и экспансии стояли крайне остро. Под видом борьбы с пиратами венецианцы начали организовывать, в большей части разведывательные, морские походы против племен восточного побережья Адриатики. Правда не всегда удачные, но начало колониальной экспансии было положено. Венеция проводила в далматинских и истрийских городах необходимую предварительную подготовку среди тех элементов населения, на расположение которых она могла рассчитывать, а особенно среди духовенства, сама при этом будучи в общем довольно равнодушной к церковным делам. Венеция хорошо осознавала значение церкви в момент установления или закрепления политических связей, поэтому всегда и везде стремилась ориентировать церковные отношения на службу своей политики. И венчал тактические схемы венецианцев по реализации замысла военный поход с крупным флотом. Многие города Истрии и Далмации не оказывали сопротивления и торжественно встречали венецианских покровителей, присягая на верность республике св. Марка.

Осознавая возможность жесточайшего сопротивления славянских этнических группировок и имея опыт вооруженной борьбы с арабами и славянами, во–первых, была отведена главенствующая роль не силе оружия, а тактической хитрости и дипломатическому искусству. Требовалось ослабить силы оппонентов при понимнии, что предстоит игра в «длинную», но только такое длительное тактическое мероприятие по времени могло принести успехи. Во–вторых, надо было подготовить нужное общественное мнение и усыпить бдительность Западной империи, что и было осуществлено заранее. Так, Венеция оправдывала истинные цели военными действия в Адриатическом море борьбой с пиратами. По правилам венецианской внешней политики, началу военной операции всегда предшествовала дипломатическая подготовка. Венецианские политики строго следили за своими документалистами и «людьми пера»; свыше десятка сочинений на разных языках появилось в тот момент времени, обосновывающих «права» венецианской республики на господство в Адриатике. На основании этих положений чего только не происходило: то далматинские города сами изъявили единодушное желание встать под защиту Венеции; то византийский император Василий II пошёл на территориальные уступки в Далмации в силу временных трудностей в связи с военными действиями на нескольких фронтах. В общем, молчаливого согласия со стороны Византии венецианцы таким путем на какое–то время достигли. Осталось заручиться добрым расположением императора «римского», крупных феодалов Италии, арабских эмиров, что было осуществлено посредством заключения дружественных союзов. А против несогласных были организованы торговые бойкоты, организовывались раздоры из–за престолонаследия, в результате таких смут Венеция поддерживала претендента на престол. Как видим, Венеция руками невидимой Третьей силы готовила почву, устраивала государственные перевороты, проводила диверсионные операции. И только после этого проходила военная операция, если была необходимость. В дальнейшем на островах Истрии и Далмации формировали специальные подразделения для работы в других странах.

Западный мир в начале 13 века готовился к четвертому крестовому походу против «неверных»; Венеции отводилась выдающаяся роль в этом мероприятии. Дальновидные политики св. Марка подписали договор с лидерами крестоносного ополчения о предоставлении в распоряжение «воинов христовых» 50 кораблей для транспортировки армии, и о закупке на год необходимого количества фуража и продуктов. В силу невыполненных обязательств крестоносцами (для расплаты с венецианцами денег не хватило), венецианские политики решили воспользоваться ситуацией и предложили свое решение из тупиковой ситуации. Чтобы отработать недостающую сумму, было предложено идти к берегам Далмации и брать штурмом пресловутый неприступный христианский Задар. После пяти дней штурма крестоносцами Задар пал. После четвертого крестового похода и образования Латинской империи город Дубровник также был вынужден признать венецианское верховенство. Далее под натиском крестоносцев пал византийский Константинополь. Но это же христианские регионы, о каких «неверных» идет речь? Даже угроза отлучения от церкви не помешала планам венецианских политиков. Венеция очень успешно осуществляла свои планы чужими руками. То, что оказалось не под силу полчищам персов, аваров и арабов, удалось рыцарскому войску, насчитывавшему не более 20 тысяч человек. Один из участников похода крестоносцев француз Жоффруа де Виллардуэн, автор ценимой исследователями «Истории захвата Константинополя», считал, что соотношение сил, осаждавших и осаждённых, составляло 1 к 200. Как же так получилось, что даже Константинополь пал? Дело в том, что в Константинополе венецианцами была сформирована «пятая колонна»: часть византийской аристократии и купечества были уже настроены против императора Алексея III. Невидимая Третья сила сыграла свою роль, и Византия пала.[24]

После разгрома Византии, по условиям договора с союзниками, Венеции отошли лучшие три четверти добычи и части захваченных земель. Кроме права свободной торговли в имперских владениях, Венеция получила право назначать половину членов комиссии для избрания нового императора вновь созданной Латинской империи. Отныне дож Венеции носил титул «господина трех четвертей всея Римской империи».

Исследуя историю европейского рыцарства, совершив уже более тридцати научных экспедиций в страны Европы, Америки и Африки, наблюдаем по–настоящему странный феномен: складывается такая картина, будто бы незримая тень Ордена Францисканцев окутала все континенты. Причём орден этот в «лицах своих» проявляется по–разному. Сделаем несколько шагов в сторону. Хотите поразмыслить над интересной аналогией наших дней? Задайтесь, к примеру, вопросом, как маленькая островная Англия стала самой могущественной страной в мире в период колониальных войн и даже в 21 веке продолжает оставаться одной из ведущих держав?

Официальные версии создания ордена являются легендами, принадлежащих перу представителей католической церкви, а также народному фольклору. Однако существует и другая версия возникновения Ордена Францисканцев, а она говорит, что Венеция — колыбель всех орденов.

Итак, первый Орден Францисканцев был создан непосредственно на Венеции. И на этом загадочном острове францисканцы создали рыцарский орден Архангела Михаила, который впоследствии породил Орденом Тамплиеров. По факту, Орден Тамплиеров появился в недрах Ордена Францисканцев. Официальная история Ордена Тамплиеров тоже выглядит весьма сомнительной. Считается, что Орден Тамплиеров был упразднён папой Климентом V в 1312 году, а перед этим в 1310, состоялась знаменитая казнь тамплиеров в Париже.

Проблема заключается в том, что как таковые попытки исследовать орден тамплиеров заканчиваются тупиком. Очень сложно себе представить, как рыцарей, прошедших глобальные войны, как представителей ордена, имеющих такую сложную военную структуру с филиалами по всему миру, — как всех этих людей можно взять силами обыкновенной городской полиции. Орден Тамплиеров — профессиональные военные и религиозные фанатики — опустились до того, чтобы признать свою вину на суде в поклонении дьяволу? Даже если предположить, что казнен был парижский филиал, почему не отомстили братья по оружию? По странному стечению обстоятельств, Папа Климент V и король Франции Филип IV неоднократно встречались в течение года после казни тамплиеров. Кого же на самом деле сожгли во дворе того самого Нотр–Дам–де–Пари, тамплиеров ли? И самое главное, как идентифицировать непосредственно «тамплиера»? Чем тамплиеры отличаются от других людей? «Люди в белых балахонах с красным крестом» — достаточный ли параметр идентификации? А если балахоны снять или одеть их на других? Например, на заключённых в Бастилии, которых и так придётся повесить? Как вам такая логика развёртывания событий по ту сторону исторического занавеса? Весьма вероятно, что мы имеем дело с постановочным мероприятием для создания определённого общественного мнения.

Известно и ещё одно историческое противоречие: нищенствующий орден, защищающий паломников, при этом считается основателем первой в истории финансовой системы. Король Франции, к слову, взял взаймы у тамплиеров огромную сумму денег. Более того, о несметных сокровищах «нищенствующих» тамплиеров и францисканцев и по сей день ходят легенды.

Итак, вывод, который мы определённо можем сделать: такие структуры, как Орден Тамплиеров «сами по себе» не возникают и не существуют; это орден специального назначения. И он формируется как ветвь (подразделение) в интересах какого–то другого ордена. И, пожалуй, это один из первых прототипов спецназа, представленный в известной части истории. Иными словами, «специально созданная разведка» в интересах другого ордена. Есть и иной пример так называемого «тамплиерского ордена», который занимался обеспечением личной безопасности привилегированных особ на пути пилигримов, и назывался «девяткой», вследствие мифа о создании ордена из 9 человек. Во времена СССР, 9‑й отдел КГБ назывался «девяткой» и занимался охраной руководителей ЦК КПСС и Правительства СССР. Всё это — примеры правопреемственности.

Таким образом, главное заблуждение заключается в том, что не существует единого Ордена Тамплиеров. На разных континентах и в разных странах существовали отдельные ордена тамплиеров, созданные в интересах других орденов. По аналогии можно сравнить с боевым крылом политической партии, о котором, конечно, не принято «говорить вслух».

Исходя из результатов множественных экспедиций в страны Европы, на американский и африканский континенты, мы определённо можем заключить: то, что подаётся на блюде классической историей — лишь вершина айсберга исторического события; лишь обёртка, далеко не всегда отражающая подлинные мотивы и цели участников процесса. И такой поверхностный взгляд обыкновенно выдаётся за истину в последней инстанции. Редко кто задумывается о «внутренней кухне» исторических процессов, поскольку подводная часть айсберга спрятана от обывателя, и эта тайна способна даже искушённого исследователя ввести в заблуждении относительно произошедших событий. История не знает ни истинных героев, ни истинных злодеев. И самое главное, отсутствует понимание единого системного устройства, взаимодействия военных, технологических, геополитических, социокультурных и прочих механизмов между собой. Более того, не стоит забывать и о стереотипе восприятия современного человека, который кратко можно сформулировать так: «если чего–либо не видно, значит, этого не существует! В силу аналогичных стереотипов люди нередко мистифицируют то, что не понимают (это естественные для натуры человека психические процессы).

Организация культурно–исторических пространств в современном мире диктуется необходимостью зарабатывать деньги. Так взращиваются и возникают культурно–исторические проекты на почве созданных ранее мистификаций. Но в эпоху отсутствия бизнеса, а это длительный промежуток истории человечества, необходимость создания конкретных объектов, которые мы сегодня называем «загадками истории», заключалась совершенно в ином: в системном подходе к задачам подготовки выдающихся специалистов военного дела, силами которых можно завоевывать земли, устанавливать власть и обогащаться. И эти люди — не регулярные войска, это особая наёмная армия, для подготовки которой создавались соответствующие условия, в том числе, даже в выборе местности, пускай и на другом континенте. Индивидуальная подготовка позволяла обрести навыки военного дела, и сопровождалась групповой подготовкой для формирования тактическо–оперативных моделей. А психофизиологическая и идеологическая комплексная тренировка венчала подготовку воина, позволяя тому обрести столь необходимые морально–боевые качеств. То, что сейчас реализуется с помощью денег, раньше решалось силой оружия. И всегда находились те, кто чужими руками добывал себе власть, оставляя славу другим. И в этом кроется коренное отличие от иных подходов и организаций, прежде всего, отличие в таком религиозно–философском воззрении.

Сравнительно–сопоставительный анализ предыдущих экспедиций показывает не только схожесть архитектурных форм храмовых комплексов, но и протипологичность анализируемых процессов и явлений, свойственных этим землям. На начальном этапе изысканий даже складывается такое впечатление, будто «архитектор» на континентах работает один и тот же, причём он следует единому плану, в качестве полигона своей деятельности выбирая островные и полуостровные территории. Канарские острова, полуостров Юкатан, островная Далмация и Сицилия, Венеция, Англия и Нидерланды — прежде всего, морские территории. И не просто «морские территории», но и среды с искусственно организованными пространствами по подготовке специального контингента для ведения боевых действий. А «зачем» и «почему» неким лицам так важна была столь мощная третья сила, мы обязательно рассмотрим в последующих главах, методологически и критически осмысляя представленные гипотезы и существующие экспедиционные наработки.