Его сокровище

15

МАТТЕО

Джузеппе сразу привлек мое внимание, как только я вошел в вестибюль «Звезда». Он слегка запыхался, когда встречал меня у частного лифта. Невысокий и коренастый менеджер «Звезды» сегодня был одет в сине-белый костюм в тонкую полоску. Абсурдный наряд для настоящего мужчины, как и его жизнерадостная улыбка.

— Добрый вечер, босс.

Я коротко кивнул ему.

— Вам как обычно или что-то новое?

— Удиви меня.

Я стучал пальцами по ноге, нетерпеливо ожидая чертового лифта. Наконец-то он зазвенел.

— Очень хорошо. Я сейчас же пришлю ее, — сказал Джузеппе. — И позвольте поздравить вас с новой женой.

Я стиснул челюсти, но двери закрылись, спасая меня от необходимости отвечать.

Я поправил рукава. У меня было полное право быть здесь, делать то, что я хочу. Но странное, напряженное чувство в желудке не исчезло, когда я вошел в свой личный пентхаус.

Я налил себе стакан виски и посмотрел на свой город. Город, ради которого я проливал кровь и убивал. Ничто не может быть важнее семьи. В молодости я мог бы подумать иначе, но того Маттео убили вместе с моими родителями.

Я обернулся, когда дверь открылась и вошла женщина. Она была высокой блондинкой, черное платье подчеркивало ее длинные ноги. Я выпил еще. Джузеппе обычно присылал темноволосых итальянок. Было ли это совпадением, или он пытался найти кого-то, похожего на мою жену?

Вот только женщина была совсем не похожа на Софию. Ее губы накрашены красной помадой, выражение лица было уверенным и знойным, когда она подошла ко мне.

— Мне сказали, что ты красавчик, — сказала она, подойдя так близко ко мне, что ее большие сиськи коснулись моей груди. — Но красота — не подходящее слово.

Она провела пальцами по моей челюсти.

Обручальное кольцо давило мне на палец.

Мой отец был верен маме. Он всегда говорил: «Жизнь Семьи вращается вокруг Дона. Жизнь Дона должна вращаться вокруг его жены». Ни для кого не было секретом, что он позволял маме иметь свое мнение в семейных вопросах. Она даже убедила его запретить торговлю людьми на нашей территории — не самое лучшее решение, потому что некоторые капо потеряли значительную сумму денег из-за этого. Мой отец также жестко критиковал мужей, которые жестоко обращались со своими женами. Его действия вызвали разногласия среди людей, которые считали, что имеют право делать в своих домах все, что захотят. Мой дядя воспользовался этим негласным правилом, чтобы заполучить власть.

Преданность моего отца моей маме разрушила их.

Почти уничтожила меня и Сиенну.

Но теперь, столкнувшись с возможностью изменить жене, я понял, что не могу этого сделать. Мой член был мягким, а кожа покрылась мурашками от дискомфорта. Мой отец был человеком, которым я восхищался больше всего на свете: стойким, сильным и по-своему любящим. Дону было трудно воспитать своего наследника, потому что он никогда не мог стать отцом в полной мере — он всегда был Доном. Но прежде всего мой папа был мужем.

Я схватил женщину за запястье, оттолкнув ее от себя.

— Убирайся. — Мой голос был резким, но мне было все равно. Ее прикосновение казалось ядом.

Ее глаза расширились.

— Сэр?

Я отпустил ее запястье, и она отступила на несколько шагов.

— Убирайся, — повторил я.

Она развернулась на каблуках и выбежала из комнаты.

Мои руки дрожали, когда я допил остатки спиртного. Что, черт возьми, со мной не так? Почему у меня возникло неуместное чувство преданности женщине, которую я едва знал, только потому, что я поставил свою роспись на бумаге?

— Пиздец!

Я швырнул пустой стакан о стену, осколки стекла и жидкость разлетелись по полу. Мне нужно было что-то, что отвлечет меня, даст ощущение контроля, и я не найду этого в этой комнате.

Я взял телефон и набрал номер.

— Ромео, встретимся возле «Звезды». Мы собираемся на охоту.

Было темно, когда Ромео свернул с дороги, спрятав машину за гущей деревьев.

Он заглушил двигатель, и нас окружила ночная тишина.

— Это одна из самых глупых идей, которые возникали у тебя за последнее время, — сказал он.

Я вытащил из-под сиденья еще один пистолет и проверил, заряжен ли он.

— Тогда оставайся здесь.

Прохладный ночной воздух прочистил мою голову, когда я вышел из машины. Это было то, что мне нужно. Фокус. Контроль.

Ромео последовал за мной, бормоча проклятия и нажимая на курок пистолета.

— Знаешь, некоторые мужчины покупают спортивные машины, когда у них кризис среднего возраста. Или частный самолет. Они не устраивают засады на албанские убежища ради острых ощущений.

— У меня уже есть частный самолет, — я направился к небольшому дому впереди, единственный свет в окне освещал путь.

— О, теперь он еще и юмористом заделался, — проворчал Ромео.

— Если бы кто-то другой говорил со мной так, я бы его уже убил.

— Да, но, если бы я был кем-то другим, я бы сейчас лежал в постели с сексапильной женщиной с моим членом внутри нее. И не был бы здесь, на самоубийственной миссии.

Я закатил глаза.

— Она такой и окажется, если ты все испортишь.

Мы держались в тени, подбираясь к дому, но снаружи никого не было, и никаких видимых сигналов тревоги тоже. Разведданные Франко предполагали, что этот ранее заброшенный дом используется албанцами — вероятно, рядовыми солдатами. Они были неважны, вряд ли у них была какая-то полезная информация. Арбен, возможно, и идиот, но даже он не был настолько глуп, чтобы делиться своими планами с рядовыми. Но это не имело значения. Я был здесь не за информацией.

Я выстрелил в замок двери и ворвался внутрь, Ромео прикрывал меня.

В грязной гостиной сидели трое мужчин — двое в одних трусах и третий в грязной футболке. Они закричали, потянувшись за оружием, которое небрежно оставили в стороне, но я был слишком быстрым. Я выстрелил первому в руку, второму в колено, третьему в плечо. Крики боли заполнили воздух.

— Какого черта я вообще нужен был здесь, если ты сам справился со всеми? — проворчал Ромео.

— Иди проверь остальную часть дома, если тебе нужно чем-то заняться. Вы трое, на пол.

Албанцы рухнули на пол, их крики заполнили воздух. Я быстро забрал их оружие. Они явно были молодыми и неопытными. Не имели для меня никакой ценности.

Но я все равно получу удовольствие, играя с ними.

— Маттео. — Голос Ромео донесся из одной из задних комнат. — Ci sono due ragazze qui. ⁴

Дерьмо.

Ромео вернулся в гостиную с яростью в глазах.

— Ебаные мрази. — Он плюнул на солдат и направил на них пистолет. Его глаза загорелись вместе с моими. — Задняя комната слева.

Я приготовился к тому, что обнаружу, когда толкнул дверь и увидел двух девушек, прижавшихся друг к другу в углу. Они выглядели молодо — семнадцать? Восемнадцать? Их одежда была разорвана, а длинные грязные волосы падали им на лица. К их слишком тонким лодыжкам были прикреплены металлические наручники.

Грязный матрас был единственным предметом в комнате.

Только практика сокрытия своих эмоций на всю жизнь позволила мне сохранять стойкое выражение лица, пока раскаленная ярость бурлила в моих жилах. Мой дядя возродил торговлю «шкурами» на то короткое время, пока был у власти, но я положил этому конец, когда стал Доном. Это было прямое оскорбление моего авторитета.

Я присел, надеясь, что это сделает меня менее пугающим. Пустые взгляды девушек встретились с моим.

— Как вас зовут?

Они ничего не ответили.

— Я собираюсь отвезти вас в безопасное место, — прошептал я. — Как вы сюда попали?

Девушки переглянулись, как будто общаясь без слов, прежде чем снова посмотреть на меня. Одна из них что-то сказала хриплым шепотом, но говорила не по-английски.

— Что?

Девушка повторила свои слова, ее голос звучал громче. Казалось, она говорила на восточноевропейском языке — возможно, на русском? На секунду я подумывал позвонить Софии и узнать, понимает ли она их, но отбросил эту идею. Мне нужно было держать ее на расстоянии от моей жизни, моей работы. Она могла показаться милой и невинной, но я не мог ей доверять.

— Я вернусь, — сказал я, хотя они меня навряд ли поняли, и вернулся в гостиную.

— Ну, это дает нам некоторое понимание того, почему эта мразь пытается взять под контроль мой город, — сказал я Ромео.

— Думаешь, это нечто большее, чем просто две девушки?

— Да.

Я подозревал, что Арбен занимается торговлей людьми в Бостоне, но не вмешивался — это была территория ирландцев. Но теперь он не только пытается взять под контроль мой город, он готовится ввести торговлю людьми здесь.

Мой взгляд метнулся к трем жалким мужчинам, прижавшимся друг к другу на полу перед нами.

— Поздравляю, вы трое только что стали для меня намного полезнее. — Я сделал шаг вперед, наслаждаясь их стонами боли, пока их раны заливали кровью серый ковер.

— Кто ты такой? — выплюнул мужчина, которому я прострелил колено.

Я присел перед ним.

— Я тот, кого ты будешь умолять о смерти.

Его лицо исказилось от ярости, и он с криком бросился на меня. Что-то сверкающее приближалось ко мне. Я успел отскочить, но недостаточно быстро, чтобы полностью избежать удара ножа, который оставил неглубокую рану на боку. Я едва почувствовал, как кровь стекала по моей коже.

Одним быстрым движением я ударил мужчину по раненому колену, перевернул его на живот и прижал к полу, проткнув ему руку ножом. Я отряхнул куртку, встал и посмотрел на двух других солдат.

— Кто-нибудь из вас чувствует себя храбрым? Сейчас ваш шанс атаковать.

Их глаза расширились, и они покачали головами, украдкой поглядывая на своего вопящего товарища.

— Хороший выбор. Где ключ от наручников?

Один из солдат указал на мужчину, которого я ударил ножом. Я полез к нему в карман и вытащил ключ, нарочно прижав его колено к полу.

Я повернулся к Ромео.

— Позови Доменико и Стефано, чтобы они вынесли мусор.

Я вернулся в заднюю комнату и снова присел на корточки, подходя к девушкам. По щекам младшей из них текли слезы, но обе молчали.

Я протянул ключ и указал на наручники.

— Я собираюсь их снять. — Они, кажется, поняли, что я имел в виду, и оставались неподвижными, пока я их освобождал. Я громко выругался, увидев кроваво-красные следы, оставленные металлом, что заставило их обеих вздрогнуть.

Я постарался найти в себе тот мягкий голос, которым раньше говорил с Сиенной, когда она была младше и приходила ко мне по ночам после страшных снов. До того, как мое сердце стало холодным.

— Я не собираюсь причинять вам боль. — Я протянул к ним руку, но они съежились. — Это нормально. Я не буду вас трогать. Вы можете идти?

Я медленно встал и сделал несколько шагов к двери, жестом приглашая девочек следовать за мной. Их движения были скованными, но они встали, держась за руки и ковыляя к выходу.

— Они уже в пути, — сказал Ромео, когда мы втроем вошли в гостиную.

Он связал албанских солдат на полу и перевязал их пулевые ранения, чтобы они не истекли кровью. Я хотел, чтобы они были живы как можно дольше.

— Куда ты хочешь привести девушек?

Я провел рукой по волосам и жестом предложил двум девушкам сесть за кухонный стол. Я принес им воды и нашел в одном из шкафов упаковки с крекерами.

— Спрошу у Арии, могут ли они остаться в клинике, пока мы не разберемся со всем.

Ария была моей двоюродной сестрой по материнской линии. Ей разрешили окончить медицинскую школу, что редкость для дочерей Семьи даже сейчас, и она управляла нашей частной клиникой.

Девушки жадно пили воду, не сводя глаз с троих похитителей. Я прислонился к кухонной столешнице, гадая, что делает София. Я почувствовал странное желание проверить, как она, но было поздно. Она, наверное, уже в постели, а Энцо стоит на страже в квартире.

Ромео вытащил телефон и кивнул мне.

— Они здесь.

Я жестом пригласил девочек следовать за мной. Ромео вышел вперед первым, подав сигнал, когда все было чисто. Стефано и Доменико прошли мимо нас по пути к машине, и я кивнул им. Я встречусь с ними в подвале после того, как мы доставим девушек в клинику.

Албанцы могу подождать. Уверен, они хотели бы, чтобы я вообще не вмешивался.