СОФИЯ
Я сидела на кухонном табурете, пока пользовалась пасто-машиной, которую нашла в кладовой. В этот момент дверь открылась. Легкой походкой вошла Сиенна.
— София! Я скучала по тебе! Маттео слишком сильно тебя охраняет.
Я обняла ее в ответ, держа испачканные мукой руки и ортез в воздухе, чтобы не испортить ее милый наряд.
— Он оберегает меня после нападения, — сказала я.
— Кто-то говорит «защитник», другой говорит «властный монстр».
Я ухмыльнулась. Мне нравилось, насколько интенсивными были отношения между мной и Маттео в последние несколько дней, но я скучала по Сиенне.
— Домашняя паста на обед? Детка, ты выставляешь меня в плохом свете. В тебе больше итальянского, чем во мне.
— Экспериментирую, — сказала я, пожав плечами. — Кулинария — единственное, в чем я хороша.
Сегодня мне пришлось надеть бандаж на запястья, чтобы избавить их от лишней нагрузки, пока я пользовалась прибором для пасты.
— Уверена, что ты хороша примерно в миллионе вещей, — сказала Сиенна.
Было мило с ее стороны так сказать, но это была неправда. Я была не очень умной и почти не обладала какими-либо навыками, но приготовление блюд для других заставляло меня чувствовать, что я приношу в мир немного добра.
Она подскочила на стуле рядом со мной.
— Как прошла вечеринка вчера вечером?
Я пропустила через машину еще один лист теста.
— Это было… ну, я не уверена. Маттео обсуждал с мужчинами дела мафии. Большинство женщин были довольно сдержанными, — я привыкла ко взглядам и шепоту жен Братвы, но надеялась, что здесь все может быть по-другому. — И я встретила женщину по имени Леона.
Глаза Сиенны расширились. — Леона Бирн?
— Ага. Ты знаешь ее?
— Твою мать. Я не знала, что она вернулась в город, — Сиенна протянула мне следующий лист теста. — Раньше мы дружили, но я не видела ее целую вечность. Ее мама, Аврора, была лучшей подругой моей мамы. Я не знаю точно, что произошло, но я думаю, что моя мама помогла Авроре покинуть Семью и выйти замуж за своего парня-ирландца. Мне кажется, они были счастливы вместе, пока мой дядя не пришел к власти. Он убил Аврору за дезертирство, — Сиенна откашлялась, и мое сердце сжалось.
— Мне жаль слышать это.
— Да, ну… в общем, Леона выросла в Бостоне, но она хотела поступить в колледж в Нью-Йоркском университете.
Мои губы приоткрылись от удивления. У меня было так много вопросов.
— Она училась в колледже?
— Ага. Чтобы попасть в город, ей пришлось получить специальное разрешение от Маттео. Я заставила его дать согласие, чтобы у меня была подруга на моем факультете. Мы обе изучали бизнес-менеджмент и были близки в школе. Но как только Леона закончила учебу, она официально присоединилась к ирландской мафии, так что ей не разрешается находиться в Нью-Йорке.
— Маттео не был рад видеть ее на вечеринке.
Сиенна фыркнула.
— Бьюсь об заклад так и было. Он рассказал тебе, чем она занимается?
— Эмм, он сказал, что она убийца.
Сиенна ухмыльнулась.
— Ага. Это довольно круто. Ирландцы учат своих женщин драться и сражаться, а у Леоны всегда был к этому талант.
В это было нетрудно поверить. Вся аура Леоны кричала об опасности.
— Тебя учили боевым искусствам и всему прочему?
Сиенна покачала головой.
— В крайнем случае, я могу стрелять из пистолета. Еще Анджело научил меня самообороне, на этом все.
— Я могла бы научить тебя стрелять, если бы ты захотела, — сказала я, вспомнив, что у меня хорошо получаются две вещи: готовить и стрелять.
Ее брови поднялись.
— Серьезно?
— Да, меня научил мой брат. Я все еще пытаюсь уговорить Маттео отпустить меня на стрельбище, но, думаю, нам все равно придется подождать, пока албанская угроза не будет устранена.
— А вообще, давай сделаем это! И я уверена, что Анджело научит тебя и навыкам самообороны.
Мои губы скривились в улыбке, когда я представила, что подумает об этом Маттео.
— С удовольствием, — я начала нарезать тесто на полоски. — Не знала, что ты училась в колледже. Для Семьи нормально, что женщины получает знания?
— Мой папа сразу же одобрил. Мама хотела изучать итальянскую литературу, и он никогда не мог отказать ей, — Сиенна улыбнулась, но в ее словах была нотка печали. — Он позволил Арии изучать медицину, и постепенно это стало более распространенным явлением. Я думаю, в Братве по-другому?
— Абсолютно. Я не знаю ни одной женщины, которая бы училась в колледже. Мы с Милой даже не ходили в обычную школу, — Мои щеки вспыхнули от смущения. — К нам домой приходили репетиторы, но даже это прекратилось несколько лет назад. Я уверена, что не справилась бы, если когда-нибудь пошла на настоящий урок.
Сиенна сжала мою руку.
— А я уверена, что ты бы отлично справилась. Могу помочь тебе записаться на занятия, если ты когда-нибудь решишься.
Мой разум загудел. Действительно ли Маттео позволит мне посещать занятия? Я довольно хорошо умела читать и писать, но в остальном моего образования катастрофически не хватало.
— Я всегда думала, что было бы интересно пойти на кулинарные курсы, — призналась я.
— О, это было бы весело. Может быть, я могла бы присоединиться к тебе, хотя ничего не смыслю в кулинарии и выпечке. После смерти наших родителей Маттео и я в значительной степени выжили за счет еды, приготовленной в микроволновке. Как только Маттео стал Доном, он нанял Джиану, и она готовила для нас все эти годы. Я не могу дождаться, когда ты познакомишься с ней. Она полюбит тебя.
Я немного нервничала, думая о встречи с женщиной, которая, очевидно, так много значила для Сиенны и Маттео, но было бы неплохо иметь больше знакомых.
Спустившись с табурета, я схватила ходунки. Подойдя к нижнему шкафу, я наклонилась, чтобы взять кастрюлю, но у меня закружилась голова. Нудл мгновенно оказался рядом со мной, и я прислонилась к нему, когда комната закружилась.
— София? — голос Сиенны был словно в тумане, как будто он доходил до меня сквозь воду.
Я глубоко вздохнула, цепляясь за Нудла, пока мое зрение не прояснилось. Он подталкивал меня, пока я не села в кресло.
— Ты в порядке? — Сиенна подошла ко мне. — Мне позвонить Маттео или Арии?
Я улыбнулась, гладя Нудла по голове.
— Все хорошо. Просто закружилась голова.
— Что я могу сделать?
— Можешь взять оттуда кастрюлю? — я указала на нижний шкаф. — Я хочу приготовить cacio e pepe14, если ты не против?
Сиенна схватила кастрюлю и наполнила ее водой, бросая на меня обеспокоенные взгляды.
— Ты могла бы накормить меня обычной пастой, и меня бы это устроило, но cacio e pepe звучит идеально. Ты уверена, что справишься? Если нет, то ты могла бы говорить мне, что делать, и я постараюсь не сжечь кухню.
Я фыркнула.
— Нет, я действительно думаю, что сейчас уже все в порядке.
Я схватила со стойки стакан воды и выпила его залпом. Мне нужно было избегать обезвоживания.
Сиенна поставила кастрюлю на плиту. Я снова встала, на этот раз двигаясь медленно. Головокружение прошло, и я занялась приготовлением пасты.
— Так вкусно пахнет, — сказала Сиенна, глядя через мое плечо на то, что я делаю. — Думаю, нам нужно каждый день обедать вместе.
Она заставила меня ухмыльнуться.
— Не уверена, что Маттео был бы в восторге от такой договоренности.
— Мы не можем всегда подчиняться его воле, — сказала она, закатив глаза. — Кстати, как он отреагировал на встречу с Леоной?
— Он не был особенно в восторге, но ничего ей не сделал.
Сиенна ухмыльнулась.
— Не волнуйся, Леона может постоять за себя.
Могу поспорить, что она может. Но я все равно не сказала Маттео, что нашла в сумке визитку с ее номером телефона.
— Как идут дела между вами? — спросила Сиенна.
От ее слов я покраснела.
— Маттео и я? У нас все хорошо.
— Если бы он не был моим братом, я бы потребовала все грязные подробности, потому что этот румянец говорит сам за себя.
Я засмеялась.
— Никаких грязных подробностей, обещаю, — я колебалась, прежде чем сказать. — Сегодня утром он сделал мне подарок.
— Ох, и что это?
— М-м-м… гардеробная, полная драгоценностей, — пробормотала я, мое лицо еще сильнее покраснело. Подумает ли Сиенна, что это слишком? Что я этого не заслужила?
Сиенна ахнула.
— Можно посмотреть?
Я кивнула, она направилась в туалет, пока я заканчивала с приготовлением обеда. Когда Сиенна вернулась, ее глаза сияли.
— Да, мой брат молодец. Что ж, тот, кого он нанял для подбора этих вещей, хорошо справился. Во всем этом ты будешь выглядеть потрясающе.
— Думаешь, мне действительно стоит это носить? Все это кажется таким… чрезмерным.
— В этом вся суть, — сказала Сиенна, подмигнув. — Теперь ты часть мафии. Мы живем ради излишеств.
— Вы с Сиенной хорошо провели время? — спросил Маттео.
Мы свернулись калачиком на диване. Была почти полночь, но никто из нас не хотел идти спать. Он вернулся домой всего несколько минут назад, и мне хотелось проводить с мужем как можно больше времени.
— Замечательно. Я приготовила пасту, и теперь она хочет каждый день приходить на обед.
Маттео усмехнулся, проведя рукой по моему бедру. Должно быть, он включил отопление, когда вернулся домой, потому что мне было комфортно в майке и кружевных шортах, а он был без рубашки. Я провела пальцами по татуировкам на его груди. Я недавно посмотрела, как переводятся итальянские слова на его груди: семья, честь, верность. Я задалась вопросом, как вписываюсь в это уравнение.
— Почему ты подарил мне гардеробную, полную драгоценностей? — прошептала я.
— Я этого не делал. Это всего лишь дизайнерский ход.
Я ущипнула его за сосок и засмеялась, когда он подпрыгнул от этого. Маттео сильно шлепнул меня по заднице, но я не смогла скрыть, как дернулись его губы.
— Почему? — переспросила еще раз.
— Потому что ты это заслужила.
— Это слишком.
— Нет, это не так. Не спорь со мной, tesoro.
Я прижалась улыбкой к его груди.
— Хорошо, miliy15.
Удовлетворенная ухмылка расцвела на лице Маттео, когда он услышал прозвище. Он играл с моими волосами, его глаза были закрыты, а выражение лица было таким безмятежным, каким я его никогда не видела. Фильм, который мы включили, тихо играл на заднем плане, забытый. В такие моменты мне хотелось, чтобы он не был Доном мафии, а я не была принцессой Братвы. Мне хотелось бы, чтобы мы были просто Маттео и Софией.
— Как дела у мафии сегодня?
Его губы изогнулись в подобии улыбки.
— Чертовски ужасно. Она отняла меня от тебя.
— Ты милый собеседник, — Я обхватила его лицо и поцеловал в щеку. — О, я сегодня читала и выучила новое слово, — в дополнение к растущей череде любовных книг я купила несколько книг по самосовершенствованию. Личностный рост и все такое.
— Что это за слово?
— Алекситимия.
Маттео поднял бровь.
— Это когда тебе сложно чувствовать и выражать свои эмоции. Очевидно, что многие люди, пережившие детскую травму, имеют ее, — я сохраняла нейтральный тон, как будто просто делилась интересным фактом, но не могла удержаться от того, чтобы не взглянуть на его лицо, а затем снова опустить глаза на свои руки.
— Правда?
— Ага. Я просто подумала, что это интересно.
Маттео придвинулся ближе, склонив свое тело над моим и заключив меня в клетку таким образом, что его тело прижимало меня к подушкам.
— Ты пытаешься поставить мне диагноз, tesoro?
Я посмотрела на него широко открытыми и невинными глазами, но не смогла сдержать легкое подергивание губ.
— Я бы никогда этого не сделала, miliy.
— Конечно, нет, — сказал он, сжимая мой подбородок большим и указательным пальцами.
— В любом случае, ты очень чувствителен и эмоционален, — невозмутимо сказал я.
Маттео выругался, его губы изогнулись в невольной улыбке.
— Brat16.
— Твоя brat. Я прижалась губами к его, провела пальцами по волосам и притянула ближе к себе. Я прикусила его губу и прижала свой язык к его, наслаждаясь вкусом. Он схватил меня за шею, но вместо того, чтобы углубить поцелуй, отстранился, оставив меня в недоумении. По мне пробежал холодок.
— Не смотри на меня так, tesoro. Ты неотразима. Но мне нужно с тобой кое о чем поговорить, — от его серьезного тона у меня сжался желудок.
Он накрутил прядь моих волос на палец.
— Мы договорились об ужине на завтра. С твоим отцом. Он приезжает в город.
Я замерла, но мое сердце точно нет. Оно ускорилось, как будто зная, что скоро я окажусь в нескольких милях от отца. Я знала, что это нереально, но надеялась никогда больше его не увидеть.
— Знаю, tesoro, — он посадил меня к себе на колени, прижимая к своей груди. — Мне это не нравится. Но нам нужна его поддержка в войне с албанцами. Арбен с кем-то заключил союз, но я не могу понять с кем. Я должен был покончить с этим несколько недель назад.
Я ненавидела самобичевание, которое видела в его глазах.
— Это не твоя вина, — я положила голову ему на грудь.
Я не знала масштабов происходящего, но, если партнерство с Паханом поможет моему мужу быстрее уничтожить своих врагов, то не стала бы усложнять ему задачу.
— Хочешь, чтобы я пришла на ужин?
Он вздохнул и поцеловал меня в лоб.
— Я не буду тебя заставлять. Но все жены будут присутствовать.
— Моя мама тоже?
— Думаю, да.
У меня не было возможности избежать этого ужина. Мое отсутствие будет поставлено под сомнение, а вместе с ним и авторитет Маттео.
— Тогда я приду, — прошептала я. — Где будет ужин?
Его руки сжались вокруг меня.
— В ресторане моего кузена. Будем только мы.
— Мила придет?
— Сомневаюсь, — увидев мое унылое выражение лица, он провел пальцами по моей щеке. — Мы навестим ее, как только будут улажены все дела. Хорошо, tesoro?
Я кивнула.
— Ага. Я просто скучаю по ней. И я боюсь, что Пахан сделает что-нибудь, что навредит ей.
Выражение лица Маттео помрачнело.
— Что наводит тебя на такие мысли?
Дерьмо. Я не могла позволить ему прийти на встречу с моим отцом, с готовностью убить его.
— Ничего такого.
— Ты ужасная лгунья, — он усадил меня так, что я оказалась лицом к нему, и обхватил его обеими руками. — Скажи мне. Он причинял тебе боль? Поднимал на тебя руку?
Я пожевала губу.
— Не думаю, что мне стоит на это отвечать.
В его темных глазах пылал огонь.
— Я убью его, София. Клянусь, я прикончу его.
— Нет, ты не сделаешь этого. Вы заключили с ним союз. Тебе нужна его поддержка.
— Никто не может причинить тебе вред, ему это не сойдет с рук.
— Ему это не сошло с рук, — я провела пальцами по морщинкам на его нахмуренном лбу. — Я та, кто сбежала. В мою новую, удивительную жизнь с тобой.
Он тяжело сглотнул.
— Я не убью его… пока. Но клянусь Богом, tesoro, он заплатит. Ты не пойдешь завтра вечером.
— Нет, пойду. Я должна, иначе ты будешь выглядеть слабым, — если меня там не будет, то все будут считать, что Маттео не может контролировать свою семью.
Он понимает, что я права, потому что издает недовольный рык, прежде чем схватить меня за челюсть и притянуть к себе для крепкого поцелуя.
— Я защищу тебя. Клянусь. И однажды я накажу его за каждую унцию боли, которую он тебе когда-либо причинил.
Мы смотрели друг на друга, тишина хранила все невысказанные слова между нами — мою тоску и любовь к нему. Я прислонилась к его груди, мы обнялись, не меняя положения, на протяжение всего фильма.