Его сокровище

34

МАТТЕО

Я провел всю ночь, пытаясь принять решение.

Дважды я хотел открыть ее дверь, но потом отступал. Несмотря на то, что мы провели весь день вместе, этого оказалось недостаточно. Мне хотелось быть рядом с ней в постели, чтобы ее обнаженное тело было прижато к моему. Я хотел ощутить ее сладость на своих губах, чувствовать ее кожу на своей. Я хотел проникнуть в нее, почувствовать, как ее киска сжимает мой член, пока она стонет от удовольствия.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я кого-то трахал. Это, должно быть, причина моего текущего состояния. Но даже когда эта мысль проносилась в моей голове, я знал, что это не так. Правда постепенно давала о себе знать.

Мне нравилась София. Она была веселой и интересной. Ее быстрая реакция, дерзкие замечания вполголоса и ослепительная улыбка что-то сделали со мной. Я перестал себя контролировать, и мне это не нравилось.

Поэтому, когда Ромео позвонил мне до рассвета, я уже не спал. И теперь я смотрел на горящий грузовик, подожжённый албанцами. Каждый взмах пламени подпитывал мою ярость.

— Как, черт возьми, они узнали о нем? — Спросил я у Ромео.

— Бьянки пропал, — ответил он. — Единственные, кто знал об этом, были из внутреннего круга: водитель, Бруно и Бьянки. Водитель и Бруно мертвы.

— Как они вообще до него добрались? — Прошипел я.

В голове не укладывалось, что Бьянки был информатором албанцев. Он был молодым парнем, преданным Семье. Когда его отец умер от сердечного приступа несколько лет назад, я позаботился о его матери и сестре. Как я мог не заметить, что он предатель?

— Не знаю, — сказал Ромео, в его голосе слышалась усталость. — Но теперь у Арбена есть оружие на полмиллиона.

Первый луч солнца прорезал горизонт, заливая мир красным светом.

— Они знают, что Бьянки не сможет продолжать быть информатором после этого, значит, они либо допустили ошибку, разоблачив его, либо у нас крысиное нашествие, — сказал я.

Ромео кивнул.

— Хочешь устроить ложные следы?

— Со следующим наркотическим рейсом. И… — Моя челюсть напряглась, не желая произносить эти слова. — Я попрошу Рустика предоставить нам людей. Таким образом, у нас будет больше глаз на ложных маршрутах.

Албанцы оказались хитрее, чем я предполагал, и я больше не допущу ошибки. Но мысль о том, чтобы просить помощи у Пахана, особенно после того, как я узнал, как он относился к Софие, была для меня пеплом во рту.

Союз делал то, что я от него ожидал — не давал нам воевать на два фронта. Теперь, когда у нас был мир с русскими, мы могли сосредоточить все силы на албанцах.

Но я все еще испытывал искушение сказать Рустику, чтобы он шел на хуй. Он не заслуживает дышать после того, как обошелся со своей дочерью.

— Должна же быть хоть какая-то польза от свадьбы, — пробормотал Ромео.

Я резко повернулся к своему заместителю, который сразу понял свою ошибку. Он поднял руки в примирительном жесте.

— Я ничего плохого не имею в виду против твоей жены, брат.

— Сегодня не тот день, чтобы испытывать меня, — сказал я. — Приведи все в порядок, и мы, блять, сможем уйти.

Я тер грудь, хотя знал, что странная тяжесть не исчезнет, пока я не вернусь к Софии. Один из моих солдат предал меня. Пропала важная партия оружия. Арбен выставил меня дураком. Но больше всего я злился из-за того, что пришлось разлучиться с женой. Я не смогу увидеть, как она проснется, взъерошенная и милая. И за это албанцы должны умереть.