Его сокровище

3

МАТТЕО

Мы с Ромео сидели на заднем сиденье машины, направляясь из аэропорта в церковь. Два джипа, с моими людьми, ехали рядом. Сиенна была в ярости из-за того, что я не позволил ей присутствовать на моей свадьбе. Я недостаточно доверяю русским, чтобы рисковать безопасностью сестры.

Я взглянул на часы. Вечером у меня была встреча в городе, где нужно было осмотреть новую партию оружия вместе с Доменико, моим силовиком, поэтому церемония должна была быть быстрой.

— Ты бы потренировался улыбаться, — сказал Ромео.

Я посмотрел на него с недовольством.

— Нет, нет, наоборот.

— Отвали. Зачем мне улыбаться?

— Чтобы произвести хорошее впечатление на свою невесту.

Ромео только рассмеялся в ответ на мой взгляд. Ублюдок. Он был единственным, кроме моей сестры, кто общался со мной без капли страха.

— Я не задумываясь пристрелю тебя, — сказал я, глядя в окно.

Он только фыркнул.

Мне не нужно производить впечатления на эту женщину. Она будет жить в моей квартире и сопровождать меня на мероприятиях, когда нужно поддерживать видимость крепкого брака. Я не совсем жестокий — у нее будет доступ к деньгам и всем необходимым вещам, но на этом все. Я отказываюсь нарушать строй своей жизни ради нее. Отказываюсь делать что-либо, что дало бы ей преимущество надо мной.

Мы подъехали к церкви, расположенной в северной части города. Традиционно свадьбы Семьи проводились недалеко от моей квартиры на Манхэттене, но Рустик сказал, что если мы настаиваем на католической церемонии, то она пройдет в Чикаго, в его церкви. Это было неудобством для меня, и я уже заранее ненавидел двухчасовой перелет обратно с новой женой.

Рустик Иванов может быть моим новым союзником, но я все равно его презираю. Он пролил немало итальянской крови за эти годы, за что мы отвечали тем же. К этому союзу придется привыкнуть.

Анджело, водитель и один из моих самых надежных солдат, подали сигнал, что наши люди заняли позиции. Я вышел из бронированного джипа и застегнул пиджак. На свадьбу я надел обычный черный костюм. Деловая одежда для делового мероприятия. Глок приятно давил на спину.

Я снова взглянул на часы, когда мы вошли в церковь. Две минуты до начала церемонии.

— Рискуешь опоздать, — пробормотал Ромео.

— Нет смысла задерживаться, — ответил я.

Пожилая женщина, работающая в церкви, проводила нас к алтарю, возле которого ждал священник. Половина моих людей заняла пустые скамьи на стороне жениха, остальные расположились по периметру. Скамьи справа от меня были заполнены гостями невесты. Я был удивлен тем, как мало людей пришло, учитывая настойчивость Рустика по поводу проведения свадьбы в его городе. Пахан сидел на передней скамье и кивнул мне. Я оставил этот жест без ответа. Я ожидал, что он поведет свою дочь к алтарю, но, возможно, у русских другие традиции.

Жена Рустика сидела рядом с ним. Женщина была худой, и в ее глазах читалась пустота, хотя платье заставило меня дважды моргнуть. Единственное слово, чтобы его описать, было «кричащее» — ярко-оранжевое с рюшами на шее. Рядом с ней сидела красивая девушка с темно-каштановыми волосами, вероятно, сестра Софии. Она встретилась со мной взглядом и не отвела его.

Интересно.

Зазвучала музыка, и задние двери церкви распахнулись. Солнце светило через витражное окно, создавая ореол света вокруг молодой женщины, сидящей в инвалидной коляске.

Я сохранял бесстрастное выражение лица, отказываясь смотреть на Рустика, который явно утаил эту информацию о своей дочери. Что еще скрывал этот ублюдок? Думал ли он, что я отверг бы предложение о браке, если бы знал? Я почувствовал присутствие Ромео рядом и почти слышал, как он сказал:

— Может, поэтому тебе стоило встретиться с ней заранее.

София катилась по проходу, ее кружевная фата волочилась позади, а на лице застыла напряженная улыбка. На фотографии она была прекрасна, но вживую от нее захватывало дух. Волосы, подобно золоту, обрамляли нежные черты лица, и я не мог оторвать взгляда от полных губ. Когда ее голубые глаза встретились с моими, я почувствовал странный электрический разряд, такой сильный, что он почти прорвал мою маску бесстрастности.

Платье Софии пышно раздувалось вокруг ее колен, затрудняя управление инвалидной коляской. Странное, неприятное чувство возникло у меня в груди, при виде того, как она в одиночку пробирается к алтарю. Я сказал себе, что это потому, что теперь она королева мафии и должна выглядеть сильной перед моими людьми.

Наконец София добралась до алтаря, и я освободил место рядом с собой. Она бросила на меня робкий взгляд, а затем посмотрела на священника. У меня возникло странное желание потребовать, чтобы она снова посмотрела на меня.

Священнику было приказано провести церемонию как можно быстрее, поэтому вскоре мы перешли к обетам. Он прочистил горло, бросив на меня тревожный взгляд, прежде чем взглянуть на свою бумагу.

— Маттео Росси и София Иванова, пришли ли вы сюда, чтобы вступить в брак без принуждения, свободно и от всего сердца?

— Да, — сказал я.

— Да, — ответила София. Ее голос был нежным и сладким, и я почувствовал странное ощущение в груди.

— Готовы ли вы, следуя по пути брака, любить и уважать друг друга до конца своих дней? — продолжил священник.

— Готов, — сказал я, и София эхом повторила мой ответ.

— Готовы ли вы с любовью принять детей от Господа и воспитать их согласно закону Христа и его Церкви?

Когда я взошел на пост Дона тринадцать лет назад, я знал, что создание наследников — часть моей ответственности. Но перспектива иметь детей никогда не казалась мне такой реальной, как сейчас, когда рядом со мной была прелестная маленькая невеста.

Мы с Софией ответили утвердительно.

Далее последовали клятвы. Когда священник спросил Софию, клянется ли она «любить, уважать и слушаться» меня, ее челюсть сжалась. Ее глаза метнулись к отцу, а затем ко мне. Я видел войну внутри нее, ее глаза были настолько выразительны, что я практически слышал ее мысли.

Священник прочистил горло, и она раздраженно вздохнула, прежде чем ответить:

— Да.

Черт, это было… мило.

Этого почти хватило, чтобы заставить меня улыбнуться.