Его сокровище

59

СОФИЯ

Я была словно в тумане, когда доктор Амато взяла мою кровь. Она смогла попасть в вену с третьей попытки, но я почти этого не почувствовала.

Я лежала под одеялами, но единственное, что согревало меня и удерживало в реальности, — это мягкое тело Нудла, прижимающееся к моему. Он отказался двигаться с моей стороны. Его голова прижалась к моей груди, давление сдерживало мою панику.

— София? Ты слышишь меня? София?

Я вздрогнула, осознав, что доктор Амато говорила со мной. Время шло слишком медленно и быстро одновременно. Комната закружилась вокруг меня, усиливая мою дезориентацию. Я повернула голову к ней. Ее лоб был сморщен от беспокойства, глаза печальны, но я ничего не чувствовала. Как будто холод заморозил мои эмоции.

Меня это устраивало.

Я не хотела чувствовать. Не хотела ничего. Я думала, что у меня есть все, о чем я мечтала. Все, чего я хотела. Теперь все разрушено, и самое ужасное было то, что я не понимала почему. Что я сделала, чтобы мой муж меня возненавидел? Чтобы он захотел меня пытать? Было ли что-то из того, что мы пережили, реальным?

Я вздрогнула, когда доктор Амато коснулся моего лица.

— Мне очень жаль, — пробормотала она. — Я хочуеще раз измерить вам температуру, а также дать вам пакетик жидкости внутривенно. Вы очень обезвожены.

Я не могла найти слов, чтобы ответить.

— Как насчет горячего шоколада? — спросила она. — Это поможет вам согреться.

Я закрыла глаза. Возможно, я смогу абстрагироваться от всего мира.

Может быть, я могла бы просто исчезнуть.

Нудл прижался своим холодным влажным носом к моей шее. Я пыталась игнорировать его, но он становился все более и более настойчивым, пока я старательно не вытащила руку из-под тяжести всех одеял и не погладила его по голове. Прилив эмоций пронзил мою грудь от его нежного прикосновения, мягкости его меха, но я быстро подавила его. Мне не хватило смелости взглянуть в лицо реальности.

Я обняла Нудла обеими руками.

— Я скучала по тебе, — пробормотала я. — Ты искал меня?

Нудл глубоко вздохнул, как бы говоря «да».

— Даете ли вы свое разрешение на введение вам жидкости в организм внутривенно? — спросила доктор Амато.

Я продолжила прижиматься к Нудлу, но кивнула. Мне уже было все равно, что со мной происходит. Доктор могла делать все, что хотела.

Металлический привкус во рту подсказал мне, что она уже ввела раствор. Я держала глаза закрытыми.

— Я отнесу ваш анализ крови в лабораторию и вернусь вечером, чтобы снова вас проверить.

Она поколебалась, прежде чем спросить:

— Хотите, чтобы кто-нибудь посидел с вами, пока меня не будет?

— Нет, — сказала я хриплым и надломленным голосом.

Я не хотела, чтобы кто-нибудь меня видел.

Я теперь ни с кем не ощущала себя в безопастности.

Доктор Амато открыла дверь, и я мельком увидела Маттео, прежде чем она снова закрылась. Он выглядел опустошенным, с темными кругами под покрасневшими глазами.

Что его могло так огорчить?

Я прижалась лицом к шерсти Нудла и закрыла глаза, позволяя сну окутать меня.

— София?

Слова доктора Амато доносились до меня словно издалека, будто им пришлось преодолеть огромную пропасть, чтобы достичь меня.

Хвост Нудла вилял, ударяясь о матрас, но он не сдвинулся с места. Тревога охватила меня, когда я поняла, что ему, вероятно, нужно поесть и выйти на улицу. Кормил ли его кто-нибудь, пока я была в подвале?

Я заставила себя сесть.

— Нудла накормили? — спросила я с ноткой паники в голосе.

— Ох, — сказала доктор Амато, нахмурив брови. — Я не уверена. Я могла бы спросить у кого-нибудь?

Я прикусила губу, моя боязнь увидеть кого-либо боролась с необходимостью убедиться, что о Нудле позаботятся.

— Анджело, — сказал я наконец. — Можете ли вы привести его сюда?

Через несколько минут в комнату вошел мой телохранитель. На его лице было выражение боли. Он упал на колени возле моей кровати.

— Я не буду просить у тебя прощения, потому что его не заслуживаю. Я должен был убить Доменико, должен был сделать все необходимое, чтобы помешать ему поместить тебя туда.

Я с трудом сглотнула комок в горле.

— Все, что я могу сказать, — это что отныне моя верность принадлежит только тебе. Я в твоем распоряжении.

Я знала, что случившееся не было ошибкой Анджело. Вина лежала на Доне. Но все, о чем я могла думать, находясь в ловушке в этой камере, это то, как я слишком легко доверилась всем вокруг.

— Нудла кормили? — спросила я хриплым голосом.

При звуке своего имени Нудл оживилась. Он повернулся к Анджело и лизнул его лицо.

— Да, я кормил его и выгуливал, — сказал Анджело.

— Хорошо, — сказала я.

Моя нижняя губа задрожала, и я свернулась на кровати, обхватив собаку.

— Ты можешь идти.

Анджело резко вдохнул, как будто хотел что-то сказать, но затем встал.

— Я принесу ему ужин примерно через час.

Доктор Амато вернулась.

— София, я получила результаты вашей крови.

Я тупо смотрела на стену. Меня не волновали результаты лабораторных исследований. Что она могла мне сказать такого, чего я еще не знала? Что мое тело было сломано. Что я сломана.

— Результаты были в основном в пределах нормы, но они также показали…

Она замолчала, прежде чем откашляться.

— София, вы беременны.

Ее слова выдернули меня из тумана.

— Что вы сказали?

Ария внимательно посмотрела на меня.

— Вы беременны.

Поток эмоций прорвал оцепенение, которым я себя окружила, и у меня почти перехватило дыхание. Я села, положив руку на живот под кучей одеял.

Нудл пересел ко мне на колени и прижался носом к моему животу, как будто уже знал, что там зарождается жизнь.

Я крепко зажмурила глаза, но слезы все равнотекли по моим щекам. Это была моя мечта, все, чего я когда-либо хотела, но теперь мне казалось, что я попала в кошмарную ловушку.

— Я знаю, что это очень тяжело принять, тем более, что вы все еще в шоке, — сказала доктор Амато нежным голосом.

Ужасная мысль охватила меня, и я потянулась, чтобы схватить руку доктора и крепко сжать ее.

— Вы сказали Дону?

— Нет, я хотела сказать вам…

— Вы не скажете ему, — сказала я, крепче сжимая ее руку. — Он не должен узнать.

Мои мысли были спутаны, я путалась в словах, но мое тело кричало: «Небезопасно, небезопасно».

Ее взгляд метнулся к двери, а затем снова ко мне.

— Рано или поздно он все равно узнает.

Я впилась ногтями в ее руку, притягивая ее тело к себе.

— Вы должны пообещать мне не говорить ему. Обещайте мне.

Я знала, о чем прошу, и чего ей может стоить предательство Дона. Но мне нужно было, чтобы она поняла, чтобы она защитила меня и моего ребенка.

Она медленно вздохнула, пристально глядя мне в глаза.

— Хорошо, София, — медленно сказала она. — Я буду молчать. Пока что.

Пока что.

По крайней мере, ее молчание должно выиграть мне время, чтобы во всем разобраться. Я отпустила ее руку. Я оставила на ее коже углубления в форме полумесяца.

— С ребенком все в порядке? — прошептала я.

— Я не уверена. Ваше тело пережило большой стресс.

Увидев мое паническое выражение лица, она нежно положила руку мне на плечо.

— Это не значит, что с ребенком что-то не так. Помните ли вы, когда у вас произошел первый половой акт?

Я попыталась вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как мы с Маттео впервые занялись сексом, но мой разум работал слишком быстро, чтобы мыслить ясно.

— Несколько недель назад.

Доктор Амато кивнула.

— Прошло чуть больше двух недель с тех пор, как вы спросили меня о беременности.

Боже, это было будто целую вечность назад. Наш первый секс был таким волшебным, таким идеальным.

Все это было ложью.

— Анализ крови быстрее выявляет беременность, чем анализ мочи, — продолжила она.

— Вы помните, когда у вас была последняя менструация?

— У меня ее не было с момента свадьбы, — сказала я, проводя рукой по лицу. — Я должна была что-то заподозрить. Но мой цикл нерегулярный.

Доктор Амато сжала мою руку между своими и нежно сказала:

— За последнее время вам пришлось через многое пройти. Меня не удивляет, что вы этого не заметили.

Нудл снова толкнул меня в живот. Весь мой мир изменился за последние несколько минут.

— А нельзя ли сделать УЗИ, чтобы проверить, все ли в порядке с ребенком?

Доктор Амато покачала головой.

— На самом деле еще слишком рано, чтобы что-либо увидеть на УЗИ. Обычно нужно подождать как минимум шесть недель.

Мое сердце замерло. Я хотела увидеть своего ребенка сейчас, хотела знать, что не подвела его. Как мое тело могло быть безопасным домом для моего ребенка, если я не была в безопасности?

Слезы наполнили мои глаза, и я позволила им течь. Я была готова сдаться, позволить себе уйти из этой жизни, полной боли и страданий. Но теперь у меня был смысл двигаться дальше. Я бы отдала этому ребенку всю любовь, о которой мечтала и которой никогда не получала, чего бы мне это ни стоило.