Эпоха Мары

Глава 14 Петроград. Константиново. Дворец администрации президента

«Каждый потерянный момент стоит жизни тысячи человек».

— Натан Бедфорд Форрест

— Ну вот скажите, Георгий Михайлович, чем этим бандитам помешал мой небольшой заводик? Зачем было стрелять по нему ракетой?

Олигарх Михаил Семенович Гольдман тщательно протер носовым платком шею и лицо, скомкав затем его в кулаке. Имея неприличное количество денежных знаков, он все равно не желал выглядеть опрятно и подтянуто, как было принято в их кругу. Жирные щёки олигарха смешно тряслись во время разговора, а глаза горели искренним по его мнению негодованием.

— Наверное, случайно попали. Там же рядом станция, — помощнику председателя аппарата гость откровенно не нравился. Он сам вышел из нового окружения, ничем не обязанный старой когорте «финансистов режима». Но разговор поддерживать все равно приходилось. Все-таки Гольдман не то лицо, которое можно было показательно игнорировать.

— Да какая станция? Говорю же — эти проклятые бандиты прицельно по моему предприятию метились. И ведь всем даны сверху указания — ни в коем случае туда не стрелять! Мы же не оружие клепали и вреда никому не приносили. Между прочим, налоги я плачу здесь.

Помощник волевым усилием сдержал усмешку. Что же тогда на заводе олигарха горело и взрывалось целых три дня? Хотя все равно странно — кто это такой смелый у вояк появился, что ослушался прямое указание Генштаба? Да и по налогам лучше бы помалкивал. Гольдман один из рекордсменов по вывозу капиталов из Конфедерации. Да и подвластные ему СМИ не сильно-то родную страну любят. Рекордсмены по количеству помоев, вылитых на Отчизну.

Олигарх покосился на свои швейцарские часы:

— Долго они еще там? Меня самолет на взлетке ждет, керосин жжёт.

— Не знаю, Михаил Семенович. Встреча была запланирована еще позавчера.

Гольдман недовольно хмыкнул. Эх, прошли времена, когда он ногой открывал высокие кабинеты. Забыли, сучары, кто кормил вас из рук! Но делать нечего, в фаворе нынче у Самого вояки и гэбисты. Он задумался. А не пустить ли воякам «петуха» через подконтрольные СМИ? Заодно узнаем, кто в Генштабе точит на него зубы. Ведь этот обстрел наверняка неспроста. Какая-то сволочь возжелала откусить от его пирога! Решившись на очередную гадость, Гольдман успокоился. Если ты не совершил с утра какую-нибудь подлость, то день прошел впустую.

Председатель аппарата президента Соловьянц старался выглядеть, как можно спокойней, хотя был в ярости от предложения гостей. Еще совсем недавно он бы их на порог не пустил. Но что поделать. Глобальная игра коснулась всех, втравив Конфедерацию в никому не нужную войну. Политические методы решения конфликта провалились с отчаянным до посинения треском, похоронив под собой многих «миротворцев». Некоторых в буквальном смысле. Кто же ожидал, что противоположная сторона к войне относилась с надлежащим пиететом?

Так что теперь волей-неволей приходится прислушиваться к мнению военных. Особенно этого малоречивого и хмурого офицера. Генерал-лейтенант Хмуренников своей бульдожьей головой довольно точно соответствовал фамилии. Его угрожающий вид широко тиражировали в прессе и соцсетях, считая настоящим боевым офицером и грозой ворогов. Боевым генералом он по существу являлся, но насчет всего остального приписываемому Хмуренникову можно было поспорить. Особым умом и отвагой генерал никогда не блистал. Но за ним стояли весьма серьезные люди. Что надо учитывать в текущем разговоре.

Вторым гостем являлся тоже генерал, но уже из МГБ. Чекисты снова на коне, почти каждый день требуя от президента разрешения на аресты очередных «предателей», или прекращения мутных схем, так привычных росскому бизнесу. Эх, где ж вы, господа гэбисты, остановитесь? Забыли, чем в прошлый раз безумные чистки кончились?

Соловьянц уставился в папку, принесенную гостями. Что-то они точно не договаривают.

— То есть вот эти представленные в документах предприятия освободить от контроля всех из возможных проверяющих? Я так понимаю на целый год?

— Да, — МГБшник скупо кивнул. Он не был особо разговорчив, пришлось косноязычному Хмуренникову минут двадцать втолковывать председателю аппарата, что за странная просьба содержится в кожаной папке. А лежал там список предприятий, о которых просители хлопотали ни в коем случае «не трогать». И все они оказались расположены в приграничной части Чернорусья. Проклятого богом места, от одного имени которого приличные дамы в обществе падали в обморок. Что на самом деле стояло за такой странной просьбой? Некий контрабандный схематоз? Нечто криминальное, связанное с наркотрафиком? И ведь правду эти солдафоны никогда не скажут.

— Швейный цех, столярная мастерская, железнодорожное депо. Господа, право, стоило ли из-за такой ерунды идти прямо ко мне?

— Георгий Михайлович, а к кому же еще? Нам нужна такая бумажка, чтобы всем бумажкам была бумажка.

— А что в правительстве? — Соловьянцу стало на миг интересно. На самом деле было плевать, не его уровня дело. Но все же…

— Будут слишком долго мурыжить.

— А вам надо?

— Уже завтра.

— Но помилуйте! — председатель аппарата был искренне возмущен. Эти два ухаря делают вид, что не знают, как такие вещи творятся.

— Георгий Михайлович, давайте без истерик. Вы все можете. Мы знаем. И потому крайне просим вас ускорить принятие решения для общего консенсуса.

Соловьянц обидчиво поджал губы. Прижали все-таки к стенке. Но ничего, с них станется! Придет черед, и он попросит. Обязательно попросит. Председатель аппарата президента захлопнул папку, так и не найдя в ней ответа на возникшие вопросы. В самом деле, здесь точно важны не эти жалкие предприятия. Скорее всего, что-то связанное с логистикой. Или все-таки контрабанда? Интересный ганг из «конторы» и боевого генералитета получается. Но зачем так темнить? Хотя после серии взрывов на складах вдоль границ, вояки могут и на воду дуть. Ладно, так и быть — уважим.

— Я сегодня же добьюсь принятия документа.

— Спасибо. Мы знали, что с вами можно иметь дело.

В старые добрые времена такие слова заканчивались бы пачками, а то и дипломатами в чистой валюте. Но обещания таких людей тоже впоследствии можно будет конвертировать.

— Я рад. Всего вам хорошего!

Соловьянц тяжко вздохнул. С одними гостями разделался, так Гольдман сидит неприкаянным жидом в приемной. Внеплановых посетителей председатель вообще не жаловал, но этому ведь не откажешь. Слишком много мутных схем отмывания денег завязано на этом скандальном «бизнесмене». И чересчур до хрена эта пархатая сволочь обо всех знает. А это ведь… одна из будущих «просьб».

Председатель аппарата президента осклабился, предвкушая развязку очередного витка истории. Это пять лет назад о «таком» нельзя было подумать, сейчас же кровь проливается потоками. Но рано, пока рано! Надо засунуть подлую мыслишку куда подальше. Политическую арену и так трясет до безобразия.

«Итак, сначала позвонить премьеру. Пусть сам сюда едет, если не может приструнить собственных исполнителей!»

Соловьянц гадостно улыбнулся и нажал кнопку селектора.

— Какими судьбами, Мойша?

Хмуренников, когда улыбался, смахивал на разъяренного бульдога. Он с нескрываемым удовольствием наблюдал, как дернулся Гольдман от неожиданности. Как скривился от упоминания своего настоящего имени. Но тертый жизнью и смертью олигарх быстро взял себя в руки и выдавил на лице подловатую усмешку.

— Такими же, что и вы, генерал.

— Так это, у нас заводы не взрывали!

Оба силовика до неприличия громко засмеялись. Помощник председателя аппарата удивленно заморгал длинными, как у девочки ресницами.

— Я вам этого просто так не спущу!

— Какие мы, Мойша? Армия здесь точно не причем! Вы бы лучше своих дружков на той стороне спросили за дело, — МГБшник хищно осклабился. — Стреляли-то с оккупированной территории. У нас на сей счет есть железные доказательства.

Гольдман хотел по привычке поправить, что на той стороне как раз свободные земли, но резко осекся.

«Откуда тогда на самом деле стреляли?»

Эту информацию точно стоило тщательно проверить и обдумать. Такой расклад резко меняет дело. Хотя… с Соловьянцем все равно найдется, о чем поговорить. Им же нужна пресса к выборам? С этого и начнем. А потом уж попросим выяснения обстоятельств.

Уже в лимузине МГБшник спросил генерала:

— Ты откуда Гольдмана знаешь?

— Учились вместе в одной школе.

— Вона как! Он на самом деле Мойша?

— Ага, самый натуральный, — Хмуренников засмеялся. — Поменял на Михаила уже в 18 лет.

— Ладно. Но ты мне вот что скажи, пожалуйста. Какого хрена именно сейчас было палить по его заводу?

— Это не мы. Я тебе отвечаю.

Гэбэшник хмыкнул и задумался:

— Республиканцы?

— И не они, — генерал вздохнул и уставился в окно. Вот прилип как банный лист. Военные всегда недолюбливали особистов. Больно много власти имели. И этот союз был временным. Ибо обе стороны так прижало, что деваться некуда.

— Тогда кто?

— Это пусть контрразведка выявляет.

МГБшник насупился.

— Ты отлично знаешь, каких идиотов нынче на передовую послали. Сам разберись уж, будь добр.

Генерал хотел в ответ высказать нечто резкое, но обернувшись на соратника, остановился.

— Ладно, попробую. Хотя чернорусов я бы с расклада не списывал.

— Считаешь, что они могут вести собственную игру?

— К бабке не ходи! У них есть весомый довод не доверять нам до конца.

— И это после всего, что мы для них в последние месяцы сделали? Да за эти мини-заводики, что сейчас у Соловьянца на столе лежат, они нам по гроб жизни обязаны! Летаки, ракеты клепать начнут, как пирожки. Там одних 3Д-принтеров на пару сотен миллионов. И это в чистой валюте. Они хоть в курсе, какими методами мы её добывали?

— Ты, пойми — у них там разные люди воюют. Партизанщина процветает.

— Но порядок навести какой-то можно?

А вот дальше МГБшник, до этого несколько снисходительно относившийся к генералу, резко поменял свое мнение. Похоже, что амплуа недалекого Хмуренников использовал неспроста.

— А нужен ли нам там порядок, Алексей Иванович? В том виде, как у себя в стране. Нам же в настоящий момент весь этот благоустроенный социум боком выходит. И где вы сейчас возьмете людей, что умеют жить вне его установок? Использовать простые, но действенные дедовские методы.

Гэбист удивленно уставился на Хмуренникова и смог лишь вымолвить:

— Широко шагаете, господин генерал.

— Ну а вы успевайте… Не отставайте!

Дальше они ехали молча. Две силы, ненароком слившиеся в экстазе войны.