Эпоха Мары

Глава 24 Столичные салоны. Особняк в Красном селе

Война — область случайности: только в ней этой незнакомке отводится такой широкий простор, потому что нигде человеческая деятельность не соприкасается так с ней всеми своими сторонами, как на войне; она увеличивает неопределённость обстановки и нарушает ход событий. Карл фон Клаузевиц

Гостиная зала роскошного пригородного особняка оформлялась настоящим мастером своего дела. Во всяком случае, в ней совершенно не ощущалось лишнего пространства, а каждый уголок был заполнен домашним уютом. Картины на стенах колоритно совмещались со шпалерами, мебель не загромождала паркетный пол, оставляя достаточно для прохода места.

Потрескивали горящие поленья в камине, напротив него расположились мягкие кресла изящной отделки и небольшие столики для напитков. Погода царила по-варяжски неуютная и промозглая, поэтому живой огонь и выдержанный бренди пришлись как нельзя, кстати, согревая важных гостей.

В какой-то момент в состоявшийся уют гостиной ворвалась новая фигура, обдав отдыхавших людей запахом суеты и засыпая их множеством лишних слов. Постоянный посетитель шоу-программ и спикер всевозможных «симпозиумов» не мог говорить иначе. Казалось, что он круглые сутки работал на публику, забывая, что здесь сейчас сидели «заказчики» подобных мероприятий.

— Господа, что такое происходит в мире? Я реально теряю нить событий. Кто санкционировал разгром ляхского корпуса? А этот немыслимый удар по атомной станции независимой европейской державы? Паршивцы обесточили несколько важнейших промышленных областей! Да нас сейчас попросту выкинут изо всех уважаемых организаций мира!

— Зина, давай, не кипешуй! — вальяжный брюнет был одет, как будто на выход в свет. Дорогой костюм, рубашка и галстук в тон, даже носки тщательно подобраны к туфлям.

— Почему? — вспыхнул запоздавший гость. — В Генштабе головокружение от успехов? Так есть кому их окоротить! Забыли, сукины дети, про международный гуманитарный суд!

— Сядь и выпей, — приказным тоном заявил брюнет, и Зина ему нехотя подчинился. Не того он был веса, как фигура, чтобы перечить представителю крупнейшего финансово-сырьевого пула Конфедерации. — Сами разбираемся, что там наверху происходит.

Тот, кого назвали Зиной, вяло плюхнулся в кресло, тут же схватившись за бутылку вычурной формы. Влив в себя грамм сто крепкого напитка, он повернул голову к «высокому собранию». А собирались в этом пригородном особняке далеко не последние люди державы. Во всяком случае, это они себя сами таковыми считали. По реальным возможностям собственной власти, приближенности к Солнцеликому и призванию его на царство. Но сейчас на их лицах читалась тревога и растерянность. Что тут же сбило пафос у запоздалого гостя. Он уже осторожным тоном спросил:

— Так что все-таки, черт подери, происходит?

— Наступ.

Зину перекосило от ответа. Использовать сепаратистские слова в приличном обществе считалось неприличным.

— Александр, тебе смешно, да? А кое у кого все полетело в тартарары. В Госсовете дичайший раздрай! Что и не припомню, когда такое в последний раз и было. Все партии пересрались между собой в открытом эфире. Их лидеры не знают, что делать. Меценаты в смятении. Кто, вообще, разрешил воякам творить на фонте подобную дичь?

— Да никто, — флегматично оборвал его спич стоически выдержанный Александр. — Чернорусы просто взяли и попёрли вперед. Это же их исторические территории. А по Конституции уже и наши. И освобождение своих земель — это святое! И, как видишь, у рэмней это неплохо получилось. Утерли нос нашим бравым, но жидко обосравшимся генералам.

— Потери у Альянса поистине огромные, — присоединился к разговору субтильный тип в круглых очечках. — Это ведь не простая пехота, а вышколенные специалисты. «Рэмни» знали, кого лупить. Да?

Зина, известный в миру, как политолог Зиновьев, тут же вскинул горящие любопытством глазенки:

— Барон, это в самом деле так? Не слухи?

— Если бы! Во всех мировых столицах совещания без счета. С утра до утра с пеной у рта. Думаю, за неделю количество скорых отставок совершит новый мировой рекорд. Эти сельчане рэмни уделали самых хваленых вояк Альянса. Но, боже, как красиво!

Казалось, что очкарик испытывает некий эстетический оргазм от ощущения причастности к великим событиям. Его очки заблестели еще больше, а лицо перестало быть таким бледным.

— И как будто никто ничего не знал? — Зина пристально уставился на господина, отличавшегося от остальных подчеркнуто офицерской выправкой. — Даже контрразведка?

К его вопросу живо присоединился Александр:

— Скажите, Орлов, в Генштабе начали играть не по правилам администрации?

— Если бы так! — бывший глава департамента разведки Конфедерации сморщился после выпитой стопки. Он предпочитал чистую водку.

Зина нервно бросил:

— А подробней? Мы как бы здесь для этого и собрались!

Генерал Орлов, не торопясь, потянулся к закускам. Таким же незатейливым, как и сам напиток. Очкарик из МИДа с неподдельным интересом наблюдал, как тот сначала поглотил увесистый огурчик бочкового засола, а затем немаленький кус копченого мяса. В Европах Барон давно привык к скудной и простоватой закуске. Канапешки, тарталетки с минимумом начинки. Незамысловатый и относительно дешевый выход для почитателей светских раутов. В Конфедерации же по старинной привычке любили хорошо закусить, да и выпить.

— Орлы Бурлицкого провернули все самостоятельно. Показательно разбив механизированный корпус ляхов и германскую бригаду инженерной поддержки. Досталось и франкам с фризами. Потери врага пока еще толком недосчитаны, и будут ли когда-нибудь в полной мере, неизвестно.

— Да быть не может, чтобы германцы…

— А как, Зина, по-твоему, они это сделают? Чернорусы в этот раз почти не брали пленных и зачищали территорию в ноль. Они выжгли огнем и газом все опорные пункты Альянса. А перед этим какой-то неимоверно дьявольской технологией вырубили всю связь. Вообще, всю. Поверьте моему слову — эта операция войдет в историю военного искусства, как один из блестящих примеров выхода из позиционного тупика.

Некоторые время сидевшие около камина молчали. Затем слово взял ставший предельно серьезным Александр.

— Генерал, а вы сможете объяснить мне и тем, кого я представляю, как так вышло, что обычные мужики, пусть и с опытом войны, провернули неимоверно масштабную операцию. И ни одна генштабовская блядь об этом и слухом не слыхивала? Мимо представляемых мной людей обычно даже пук генеральской жопы не проскакивает. Как это понимать?

— Да так и понимать! — вступил в разговор тучный человек с отекшим лицом. — Считаете, что люди, что шесть лет ходят под смертью, будут вам носики вытирать? И никогда не посмеют начать собственную игру?

— Генерал?

— Бас прав. Если поначалу чернорусы здорово надеялись на Конфедерацию, но затем мы сами дали повод усомниться в своих полномочиях. Командующие нашими армиями сделали все, чтобы обосраться на ровном месте. Репутация вооруженных сил Конфедерации упала ниже плинтуса. И как вы знаете, сим обстоятельством в полной мере воспользовались наши сателлиты.

— Но позвольте, кто республиканцев столько времени держал на плаву? Не давал подохнуть окончательно! Эти рэмни нам в ноги кланяться должны!

Бас в ответ на спич Зины раскатисто засмеялся и потянулся за бутылкой. Перед каждым стоял его любимый напиток.

— А что вы так смеетесь, любезный? — Александр плохо переносил наглого московского купчишку, но без их промышленно-торговых капиталов было сложно выжить во время войны тем, кто больше привык кредитоваться в общемировых центрах.

— Алекс, вам ли не знать, сколько и чего находится в недрах этой западной окраины Росии? И сколько оттуда украли за шесть долгих лет ваши друзья-нувориши? Думаете, республиканцы не в курсе, куда девались миллиарды их кровных денег? И что они все годы получали взамен? Ржавое имперское железо за чистое золото. Справедливый обмен?

Александр скуксился. Дожили — безродные указывают старым имперским фамилиям, что есть хорошо для державы.

— Это уже не мое дело. Тут пусть политики разгребают. Мы действовали по Конфедеративному законодательству.

— И потому рэмни намедни прижали к ногтю «жирных котов» и берут с них и ваших пидарасов хомячков так называемый военный налог?

Лицо Александра скривилось, как будто он вместо шоколада откусил от лимона. Бас снова раскатисто засмеялся. Зине надоел наблюдаемый им балаган, и он, закипая, прокричал:

— Они и раньше постоянно задумывали вещи, идущие вразрез с общей линией. А мы её очень долго пестовали, чтобы вот так просто выкинуть в утиль! Но их атаманов, как и командиров регулярной армии, затеявших полгода назад анархию, всегда вовремя одергивали. Что сейчас пошло не так?

Все снова воззрились на Орлова. Это он в их тесном кругу больше всех ведал про тайную политику и жестокие игры тех, кто находился всю жизнь на холоде.

— Да ничего сверхъестественного, господа. Республиканцы сумели сохранить в тайне свои замыслы в силу хорошей работы разведки и полевой полиции. По идее также должна была действовать и наша армия. Но вы же все, — он обвел руками зал, — действовать им таким образом не давали. Поймите одно. Соблюсти интересы всех причастных сторон в горячей стадии игры невозможно. И мы вас всех не раз об этом предупреждали. Так ведь, Александр? Так ведь, Зина? Время компромиссов ушло навсегда. Уразумейте уж эту прописную истину. Республиканцы сделали свой выбор. Вот вам и итог вашей бездарной политики.

Зиновьев истерично закричал:

— Но как такое могла просмотреть наша контрразведка⁈ Вы же сами хвастались собственными возможностями. Огромными возможностями. Ради этого вам и вашим покровителям прощалось многое.

Орлов пожал плечами и достал из кожаной папки бумагу. Не доверял он отчего-то электронике.

— Позвольте, господа, я приведу несколько весьма занятных фактов. Февраль, месяц. Инспекционная поездка по бригадам республиканцев известного вам генерала Петухова.

— Он вроде был генеральным инспектор Генштаба?

— Правильно, Барон. В его задачу как раз входило одергивать и наставлять неразумных чернорусов. Так вот, с командирами республиканцев у него тогда произошел острый конфликт. Чуть до стрельбы с его охраной не дошло. Петухов в телефонном разговоре со своим начальством буквально рвал и метал.

Александр натянуто спросил:

— Он же погиб?

— Вы правы. На следующий день в расположение отеля, где он разместился со своей свитой, прилетела германская ракета. На пределе тактико-технических данных. Далее. Апрель месяц. Хорошо известный вам командир Бомбер прямо на камеры военкоров послал на хер генерала Хватова.

— Причины скандала ясны?

— Да этот придурок со столичного военного округа решил послать рэмней прямо на болота. Это в апреле месяце.

— И?

— Его конвой в скором времени подвергся обстрелу со стороны ДРГ противника. Предположительно наемники Скандии. Они любят действовать в подобных местах. Хватова разорвало на куски, хоронили в закрытом гробу. Дальше. Следственная комиссия, присланная со столицы и работающая там, также бесследно пропала. Так что до конца, кто стрелял в Хватова, разобраться так и не удалось. Дело в итоге замяли. Желающих туда ехать попросту не нашлось.

Барон процедил:

— После того скандала много голов полетело. Даже начальнику Генштаба пришлось уйти. Внезапно в прессе всплыло куча грязи на его подчиненных. В том числе и про дворцы придурка Хватова. Все нажраться не мог.

Александр насупился:

— Нам он весьма дорого обошелся.

Бас засмеялся:

— А ты не воруй у армии! По уму бы вздернуть тех генералов на рее, и многое бы разрешилось.

Зина дернулся:

— Вы в своем уме? Это же наши люди!

Бас ответил со всей серьезностью, тут же показав настоящий характер жестокого хищника:

— А во время войны, голубчик, по-другому нельзя. Иначе армия развалится. Что мы уже отчасти это наблюдаем. Да, генерал?

Сидевшие в зале люди тяжело вздохнули и уставились на бывшего разведчика. Тот выглядел неважно. Видимо, наступ республиканцев и его покровителей застал его контору врасплох.

— Пока нет. Но это пока. Но тенденции наблюдаются. Мятеж в третьей егерской бригаде и волнения в батальонах добровольцев оставили тяжелое впечатление. Люди совсем не хотят слушать командование. А наша доблестная администрация, вместо того, чтобы тасовать обосравшиеся кадры, лучше бы искала достойных командиров. Ведь они есть и их в действующей армии обожают.

В зале воцарилось тяжелое молчание. Кто-то считал, что Орлов нагнетает. А самые умные увидели впереди длинный черный тоннель без просвета. Для себя лично и своих покровителей. И всех их мучил один вопрос — Что делать?

В беседу вмешался отмалчивавшийся доселе сухопарый господин, игравший хозяина особняка. Его изможденное лицо вполне сгодилось бы для изображения на постерах Кащея Бессмертного

— Генерал Орлов, как я понимаю, за относительно короткий срок республиканцы смогли отвадить высшее командование и следственные органы не лезть в их внутренние дела? И что там на самом деле творится, нынче не знает никто?

— Именно так.

Зина не выдержал, дернувшись в кресле и пролив очень дорогой бренди:

— Но кто им позволил⁈

Орлов глянул на политолога, как на идиота, и тот невольно съежился. Все сегодня шло не так. Это обычно Зиновьев заливался соловьем, донося до важных персон запросы дня. Сейчас же политолог внезапно ощутил, что его резко подвинули с тропы истории.

— Не забывайте, что они долго существовали при ином социуме. Жемайтское княжество по сути не было единым государством и хранило четы вольницы, удобной для местных олигархических кланов и международных консорциумов. Да и в верхушке Чернорусья в настоящий момент собрались достаточно решительные люди. В них нет ни страха, ни почтения. Тем более, перед вами. Постимперскими чужаками со смутной репутацией. Знаете, мне очень странно, что такие уважаемые люди этого еще не поняли.

Бас крякнул:

— Судя по вашему бравому виду, Орлов, кто-то наверху все-таки в курсе происходящего?

— Сука! — вскричал Зина. — Сотоцкий, мразь! То-то он везде вылез. Хочет оседлать волну дешевого патриотизма! Ну, ему это так просто с рук не пройдет!

Сидящие в зале гости осуждающе глянули на невыдержанного политолога.

— И не только он, — с грустью подтвердил хозяин особняка, еще больше став похожим на Кощея.

— Наш любезный сенатор Милославский совершенно прав. Масштабы подобного ранга операций — это уже уровень государства. Кто-то ведь покрывал и анархию в рядах егерей, и железный занавес в городах Чернорусья, куда попросту не пустили правоохранителей Конфедерации.

— Что вы имеете в виду? — всполошился Александр. Именно его хозяева наложили лапу на богатые ресурсами земли западной окраины Конфедерации и желали получить с этого немалые преференции. «Бизнес, ничего личного!»

Орлов поглядывал на собеседников, как тигр, размышляющий, проголодался ли они или еще нет.

— Все в курсе, кто такие «Чакуны»?

— Ждуны, поклонники змагарэй?

— Ну, хоть в этом вы, Зина, соображаете. А что с ними не так?

— Не так с нашим излишне добрыми властями. А ведь местные кадры из контрразведки предупреждали, что на освобожденных землях останется много вражеской агентуры. Вы помните прошлую осень? Сколько наших тыловых колонн и штабов попали тогда под подозрительно точные обстрелы вражеских ракет?

Сидящие в гостиной переглянулись. Тем для разговора больно уж пошла скользкая.

— Да, — Александр раскурил сигару, — это был поистине ледяной дождь для наших генералов.

— И жуткая недоработка компетентных органов. В демократию на камеру решили поиграть.

— Но право, генерал, не создавать же нам на самом деле фильтрационные лагеря?

— Вам бы, господин Милославский, не языком на трибуне Госсовета трепать следовало, а гнать жандармов за ленточку. Конституционный порядок наводить.

— Бас, я бы попросил…

Александр поднял руки:

— Спокойней, господа. Всем сейчас нелегко. Орлов, получается так, что внутренняя служба безопасности республиканцев все-таки взяла под контроль чакунов? То есть они выжгли агентурную сеть жемайтов и вольны в собственных решениях?

— И, похоже, что вдобавок они использовали тех в своей агентурной игре против жандармов и военной прокуратуры.

Орлов кинул многозначительный взгляд в сторону Барона:

— А вы много знаете, любезный.

— Как и то, что вдоль старой границы некая аффилированная с МГБ бизнес-структура получила карт-бланш на «зону послабления».

Бас чертыхнулся и резво потянулся к графину:

— Обскакали, черти! Наверняка там сейчас все высокотехнологичные производства сосредоточены. Я, старый дурак, мозги сломал, откуда у них самые новейшие летуны и ракеты. Барон, к кому можно обратиться, чтобы войти в долю?

Александр и Зина кисло наблюдали за зарвавшимся в корягу московским гостем. Но он был чертовски прав. Кто-то необычайно лихо провернул аферу, масштабы которой еще предстояло осознать. Аналог Штатовской «Электронной долины» почти в зоне боевых действий. Ни закона, ни регуляторов, ни соблюдения международного права. Поистине Клондайк для промышленности!

— Орлов, как это понимать?

Бывший генерал подозрительно быстро помрачнел.

— Мне ничего об этом неизвестно. Вы поймите, любая разведка вне больших городов Чернорусья в настоящий момент невозможна! А я терять своих людей ради чужих интересов больше не намерен. Не так много их и осталось.

— Вот как! — Милославский резким движением отрубил кончик сигар. — Но получать и дальше гонорары от нас вы готовы?

— Все в пределах разумного. И, сенатор, отныне соразмеряйте ваши желания с вашими возможностями.

Все напряженно наблюдали за резко изменившимся ходом беседы. Александр поднял руку:

— А вот здесь, пожалуйста, мы попросим объяснений.

Орлов, поняв, что сгоряча наговорил лишнего, внутренне собрался. Не на того напали, господа банкиры, промышленники и политиканы! Разведка — белая кость, и никому кроме Державы прислуживать не будет. Ну а заработать намного денег на дураках никому не запрещается. Тон генерала был предельно холоден. По спинам сидевших в зале когтистыми лапами шустро пробежал пушистый зверек:

— Вы, господа, в своей безумной спеси просмотрели одно весьма знаковое событие. Барометр общественного мнения в стране качнулся в совсем иную сторону. И его уже никому не изменить. Все воочию разглядели бездарность управления как государством, так и армией. Это раньше некомпетентность ваших доверенных лиц прокатывала, но во время войны она обходится стране десятками тысяч жизней. Ваша тупая пропаганда уже года два, как перестала работать! Абсолютно не работает! А деньги, между прочим, тратятся немалые!

— Я попрошу…

— Зиновьев, вы бы лучше промолчали. Вы проспали все, что можно. Я на ваш клан больше ни копейки не поставлю!

Сидевшие в зале представители правящих группировок внимательно слушали аналитика от разведки и резонно считали, что он что-то не договаривает.

— Что такого мы пропустили важного?

— На данный момент почти все информационные потоки идут не со стороны аффилированных с государством структур. Мы чутко отслеживаем ситуацию и отмечаем небывалый скачок интереса к независимым источникам. Главенствует Чурнорусстрим.

— Бляди селюковские! — не выдержал Зина. — Вы видели, что они показывают! Кровь и кишки! Это, по-вашему, нормально?

Орлов остановил на политологе немигающий и пугающий взгляд:

— Они показывают трупы врагов. Очень много вражеских трупов. А центральные каналы второй год вещают лишь о виртуальных победах. Разницу чувствуете? Это столицы в цветах и огнях. Провинция гибнет в окопах и истово трудится в цехах и на полях, где куется наша победа. Вы все для них чужие.

Александр нервно затушил сигару:

— И что? Что это меняет? Так было всегда! Быдло и элита сосуществовали параллельно. И это не мешало одним ненавидеть других и в то же время работать во благо государства.

Орлов помрачнел. Не такого ответа он ожидал от записного столичного умника.

«Спесь их погубит!»

— Вы не обучаемы, господа. Прощайте. И больше сюда не зовите.

Гости с изумлением наблюдали исход одного из важнейших людей их узкого круга. Наконец, Барон, представляющий остатки имперского истеблишмента, задиристо выплюнул:

— И что это было, господа?

Бас оглядел всех, налил себе наливочки, смачно выпил и засмеялся.

— Вы еще не поняли, элитка недоделанная? Эта «Белая кость» всегда играла на своей стороне. А вам бы я посоветовал подумать — что будут делать с вами сотни тысяч фронтовиков, когда вернутся домой? Ха-ха!

Московский воротила продолжал смеяться, пока скорым шагом семенил к двери. Он хотел догнать генерала и сделать ему предложение. Нет, вовсе не взятки, а для пользы общего дела. Вклад в Победу Росского оружия. Бизнесмену, поднявшемуся из глубинки, всегда претили столичные зажравшиеся аристократы. И именно сейчас появился шанс поквитаться с высокомерными, но не самыми умными деятелями. Он еще им покажет, где московские раки зимуют.