Эпоха Мары

Глава 26 На острие клинка

Основной принцип следующий: «Идти вперед туда, где не ждут; атаковать там, где не подготовились».

Сунь-цзы

Тяжелая машина рыкнула сизым выхлопом и с легкостью перемахнула бугор. За ней следом потянулась вторая. Эта война приучила действовать малыми бронегруппами. Большие слишком заметны, и на них тут же как стервятники накидываются со всех сторон вражеские батареи и летаки. Авиации в схватке двух технически равных сторон достались игры на поддавки.

Оказалось, что при глубокоэшелонированном ПВО стороны несут неоправданные потери. Несоразмерные с тем ущербом, что приносят врагу. Сломались устоявшиеся концепции «сдерживания». Объединенные силы Жемайтии и Альянса с огромным удивлением узнали, что ВС Росской Конфедерации в ПВО очень даже умеют, да и корпус Республиканцев щелкает их самолеты и вертолеты как семечки.

Силы Конфедерации с самого начала сделали ставку на крылатые ракеты, работу старых, но надежных до отвала колес штурмовиков и бронированные тушки ударных вертолетов последнего поколения. В итоге не преуспели ни те ни другие. Мощное и разнообразное ПВО, построенное на старых имперских принципах, мешало работать прицельно всем. Лупить дорогостоящими ракетами по заброшенным зданиям в надежде, что там еще кто-то сидит, удовольствие не для бедных. Альянс также довольно быстро перестал швыряться своими высокоточными изделиями куда попало, осознав, что его разведку зачастую дурят ложными позициями. Обоим сторонам пришлось вернуться к доброй старушке артиллерии, переложив основную тяжесть боев на штурмовую пехоту.

— Отработали, назад!

Приданные батальону мобилизованных с провинции работяг гвардейские танки только что оснастили новейшей спутниковой позиционной связью. Наконец-то, старые добрые имперские боевые машины получили то, на что были рассчитаны с самого начала. Общественность и не ведала, что на выставках и пафосных симпозиумах её наглым образом обманывали.

В реальности же танкисты общались между собой на гражданских вариантах раций, которые тупо не добивали до вышестоящего руководства. Ни подмогу вызвать, ни артиллерию, не узнать обстановку. Зато сейчас командир взвода наблюдал на экране расположения как своих, так и «чужих». Даже пролет летуна показывался трассером. Он быстрым движением переключил тумблер «РЭБ2». Замигала зеленая лампочка.

— Сказка, а не работа! — выкрикнул в закрытый от посторонних ушей взводный чат молодой командир второго танка.

— Разговорчики в строю!

Капитан улыбался. Цель поражена, обстановка разведана. Потерь нет. И в самом деле «Сказка». Именно так со скрытым смыслом обозвали боевую систему неведомые ему разработчики. Поклонится бы им в ноги. И тем, кто начал производить и ставить «Сказку» на боевые машины подразделений, стоящих на ЛБС.

— Бистро, бистро!

Командир инженерного взвода старший сержант Чухрай торопил танкистов. Мало вернуться, надо еще тщательно спрятаться. Пусть после известных событий насыщенность вражеских летунов и упала в разы, но береженого господь бережет!

— Тяни, накрывай! Первым кожух закрой, болван. Засекут теплаками и мало не покажется. Генератор помех включен?

— Обижаешь, командир.

Мужики во взводе были больше возрастными. Не по полям же им бегать! Потому толковыми и покладистыми, с разумением и зудом рационализаторских предложений. Так что командир танковой роты всегда был уверен в них. Эх, еще бы тыловики не подводили так часто, то можно было воевать!

— А!

Вскрикнул не идущий спереди и упавший кулем штурмовик Пятый.

— Куда! Суки! Вернитесь!

Двигающиеся крайними штрафбатовцы ловко перескочили бруствер и исчезли в лесопосадке. Там вскоре начали раздаваться разрывы мин.

— Ну, все, писец! — уныло констатировал Петюня.

Задачу им нарезали с утра, как всегда, непростую. Так простых штрафникам и не нарезали. Для того их батальоны и роты держали на передовой. Южный фланг фронта еще с прошлой весны завяз в позиционных боях, перемалывая в муку личный состав и бронетехнику обоих сторон. И конца, и края этому видно не было. Радостные новости с севера, где Чернорусы дали просраться ляхам, толкали и местное командование на очередной закидон. Для простой пехоты это означало лишние смерти.

Позавчера противник мощным контрударом смог захватить опорник и залезть в длинную в несколько километров кишку траншеи. Если поддаться и отступать дальше, то жемайты тупо пройдут по окопам в обе стороны, и проломят нехилый кусок обороны. Для этого их небольшую группу штрафников и сунули сегодня сюда. А сейчас они потеряли одного бойца и двое позорно сбежали. Их осталось четверо. Впереди же не меньше десятка жемайтских разъярённых мужиков. Воевать те также умеют зло и до конца. Иначе их страну железным катком с землей сравняют.

— Чего делать будем, Первый?

Грохот или Второй, жилистый мужик и постоянный «пациент» пенитенциарных заведений, злобно оглянулся на их временного командира. Петюня ощерился в ответ:

— Ты и Третий колотите в траншею по очереди. Семерка, магазины заряжаешь. Я пока смотаюсь к мобам.

Мобилизованные сидели в окопах и блиндажах всего в сотне метрах от них. Они буквально прилипли к стенке, то и дело оглядываясь на опасное круглые сутки небо. После удачного наступа республиканцев летунов стало заметно меньше, но и один «Паляунич» может натворить делов. Здоровый моб с кубарем сержантами схватил более щуплого Петюню за шкварник:

— Куда побежал, сученыш?

— Остынь! Спросить хотел, поможете нам? — сержант и сидевшие рядом бойцы отвели глаза. Воевать они не стремились и сюда пришли не по своей воле. С такими было все ясно.

— У нас другой приказ.

— Понятно. Так и будете, как зайцы ждать конца?

— Слышь, ты, зэчара, жизни нас не учи.

— Мы сюда не просились.

— Тогда идите в дупу, черти. От нас помощи потом не требуйте.

Ситуация сложилась патовая. Всемером они еще могли продвинуться вперед, а сейчас сил хватило лишь на то, чтобы держать оборону. Противник что-то, видать, почуял и заметно оживился. Запахло жареным. Рядом увесисто ухнула мина, сброшенная легким летуном, затем пошли разрывы от автоматического гранатомета. Петюня скосил глаза на одноразовый гранатомет, но передумал. Подавить огнем жемайтов некому, а лезть на рожон смысла нет.

Внезапно позади него в основной траншее послышались звуки. Ловко перекинув автомат в руках, Седьмой уставил его стволом в сторону поворота. Оттуда сначала показалась большая голова в шлеме, затем громоздкие плечи воина в темном болотном камуфляже. Огромный мужик выполз в траншею весь и присел на жердочки, что покрывали дно окопа.

— Ты там на спуск не нажми случаем, бродяга!

— Ты кто?

Боец, обвешанный плитами СИБЗ и амуницией с ног до головы, ухмыльнулся:

— Главный есть у вас, господа тюремщики?

— Сам чьих будешь?

Петюня уже понял, что мужик явно не из простых бойцов, но терпеливо ждал ответа:

— Интернационал слышал? Антей у меня позывной.

— Ого! Каким чертом вас, рэмней, сюда занесло?

— Дело до вас, арыштантов, имеется. А ты хоть и мелкий, но напасть как резкий. Что у вас там?

— Жемы в основном окопе. Минимум десяток. У нас первый жмур, два бегунка, самим не вытянуть.

Антей задумался, осторожно положив пулемет в сухое место. Петюня завистливо наблюдал, как чернорус пробормотал что-то в мини-гарнитуру. У штрафбатовцев имелись лишь цинские «болталки», которые противник засекал на раз. Через минуту из-за угла траншеи показались двое бойцов в темном «болотном» камуфляже. Петюня слышал что-то о легендарной бригаде «Базальт», но что они делают здесь?

— Значит так, бойцы. Ваша задача давить жемов огнем. Три очереди по три, дальше одиночными, — Антей кинул взгляд в сторону вязки одноразовых гранатометов, затем перевел глаза на Петюню. — Успеешь?

— Типа да.

— Не типа, а так точно! Привыкай к армейским раскладам.

Грохот ощерился и показал выбитые зубы.

— Мы тебе не сапоги, нам такой расклад не катит.

— Как знаешь. Тебе кашу из лаптей хлебать. Сапый, готов?

— Ага.

Штрафники с интересом наблюдали, как республиканец заряжает ручной револьверный гранатомет гранатами с цветными наконечниками.

— Антей, сначала синие?

— Да, потом красными добьем.

Мощный боец привстал, поднял пулемет и неспешно двинулся к повороту траншеи. За ним двигался более мелкий Рыбарь, держа в руках ухватистую винтовку с интегрированным глушителем и оптическим прицелом. Штрафники проводили взглядом союзников и незаметно выдохнули. С таким подкреплением у них есть шанс дожить до вечера.

— Поехали!

Грохот и длинноногий штрафник Третий тут же начали лупить в сторону жемайтов. Под их прикрытием по кишке траншеи вперед по-тихому ушли республиканцы. Оставшийся рядом с Петюней Сапый примерился и несколько раз выстрелил из гранатомета в сторону жемайтских пехотинцев. Там тут же показался синеватый дымок, раздались проклятья, а выстрелы затихли.

— Ага, — ухмыльнулся ополченец и начал ловко заряжать гранаты с красными наконечниками.

Спереди раздался серьезный до жути грохот пулемета. Сапый вынул из мешка нечто вроде шнура с наконечником и поднял высоко над собой. Петюня с интересом наблюдал за видеощупом. Изображение боец «Базальта» рассматривал на опущенном прямо на глаз мониторе. Подобная техника штрафбатовцам, да и обычным кадровым даже не снилась.

— Прикрывайте! — Сапый выскочил за поворот и саданул две гранаты вверх. Петюня и Семерка поскакали за ним. Оставаться одним все равно было не резон. Спереди пару раз грохотнул пулемет, раздалось несколько одиночных выстрелов и все затихло. Вскоре начали попадаться трупы жемайтских бойцов. Обычные с виду мужики, потные и небритые, набранные по мобилизации. И за что воюют? За химеры великого прошлого? Так сколько сотен лет опосля прошло?

Антея нашли около разбитого в хлам опорника. Петюня присвистнул:

— Тут не менее ста пятидесятого сработал.

— Разбираешься? — глянул на него Рыбарь, крутивший в руках затрофеенный нож.

— А то как! Грохот где?

— Трофеи снимает. Себе ничего не нашел?

— Не беру, плохая примета.

— И зря. Мы поначалу только ими и жили. Обувку бы тебе сменить, паря. А насчет примет — это если ты лично убил, то канает.

Петюня что-то пикинул и исчез в ближайшем окопе.

— Что думаешь, Рыбарь?

— Этого я бы взял, и длинного. Ловко пуляет.

— Решено. Эй, Петюня ты где?

Штрафник юрко вынырнул из обрушившихся бревен блиндажа и кинул вперед вещмешок. Затем показал бойцам «миланские» коричневые ботинки. Грохот радостно ощерился и прикурил из трофейного курева:

— Красава! А тут богато.

Антей остановил Первого и многозначительно хмыкнул.

— Значит так, тюремщики. Вы нам должны. А у нас дело есть. Поможете, и мы вам поможем.

— Это как? — Петюня внимательно уставился на республиканцев. Ему отчего-то казалось, что рядом с теми они имеют шанс выжить и многому научиться.

— Командование к нашему мнению прислушивается. К себе попросим перевестись.

Штрафники переглянулись. Когда их забирали в штрафбаты, то обещали совсем иное. Но кто верит ссученным? Эти мужики по их понятиям были в авторитете. Грохот сплюнул сквозь зубы:

— Петюнь?

— Я в теме. Что делаем?

— Тогда этих двух орлов шли к мобам, — показал пальцем на пятого и второго Антей. — Пусть занимают окопы. Это уже их дело. А мы чуток прогуляемся дальше.

Жемайтскому опорнику досталась 240-мм мина. Трупы из-под завалов даже доставать не стали, и они премерзко пованивали. Рыбарь пару минут назад куда-то исчез, Антей что-то внимательно рассматривал на странного вида планшете. Грохот моментом сообразил на переносной горелке чайку, грамотно прикрыв отвороток окопа термоодеялом, что валялось в траншее. В вынесенном из блиндажа вещмешке нашлись сухпайки и коробка чая. Сапый с одобрением глянул на его умелые действия:

— Слышь, а чего у вас самый мелкий главным ходит?

— Петюня-то? А он фартовый! Фарт по масти всех бьет.

— Но у вас же убили одного пацана.

— Всегда кого-то убивают. Но с задачи большая часть с Петюней все же возвращается. Опять же, в штаны не срёт, башковитый пацан. Чего еще надо?

— Ну, тогда да. Нам такие чёткие поцики потребны.

Грохот налил маленькую кружку и поднес технику, тихо пробормотав:

— Слушай, вот мне все это стрелялово на хрен не сдалось.

Сапый бросил на зэка острый взгляд, неспешно отпил горячего и хрустнул галетой:

— Если стрелять не хочешь, найдем место в тылу. Но пока срок не оттрубишь, даже не думай.

Грохот вскипятил следующую порцию и заметил:

— Я же не фрайер, за базар отвечаю. Но, сука, тут не могу. Поверь, по жизни без страха. А тут… Вечером, пока не усну, руки дрожат. Нервы. Какой из меня стрелок?

— Заметано. Меня держись, я же техник, всех тыловиков знаю. Что по жизни умеешь?

Штрафник осклабился:

— Замки и сейфы вскрывать.

— Годно. В слесаря пойдешь. Всякие хитрые штуки точить. Считай, у тебя уже место есть.

Обрадованный открывшейся перспективой Грохот шустро вскипятил порцию чая пошедшему Рыбарю и уселся сам трапезничать.

— Сидим и бдим. Сапый за главного. Понятно?

— Так точно!

Антей кивнул, но глаза у него были невеселыми. Задание ему крайне не нравилось, но Мартын, начальник разведки «Базальта» утверждал, что это чрезвычайно важно. Надежды на кадровых нет, гвардейцы тут не стоят. Так что придется самим. К тому же шум, устроенный штрафниками, привлек внимание жемов к другому участку. И летуны будут висеть там. Они обошли лесопосадку по краю. Обычно внутри напихано мин. А так как обе стороны пихаются здесь с прошлого лета, то и мин там до черта.

«Все, метка!»

Антей повернулся к Рыбарю и еле заметно кивнул. Тот тихо исчез впереди. Идущие сзади штрафники и замыкающий Сапый замерли. Все были облачены в теплоотражающие накидки. Хотя и они не были панацеей. После длительной ходьбы и ползучки изо ртов вырывался пар, лица разгорячены и мощные датчики могли их засечь. А теплоэкранный костюм еще даже не появился в войсках. Говорят, лишь спецура такие использовала, и вполне успешно.

В наушниках раздалось три стука. Антей перед выходом сменил пулемет на автомат с «банкой» на конце. И сейчас он сделал знак товарищам, а сам пошел вперед, тщательно смотря себе под ноги. Если франки приходили к местам падения своего аппарата, то запросто могли оставить массу сюрпризов. Бывалому бойцу на миг стало жутко.

«Вперед, Антон, ты сам пошел воевать!»

Откуда-то снизу раздался еле слышный голос:

— На меня не наступи.

— Ты чего здесь?

— Повидло давил. Прижало. Лять, и не первый раз. Жрать перед выходом не надо.

Антей мягко съехал вниз по вязкой глине. Похоже, что это воронка. Значит, на месте.

— Медвежья болезнь? — понятливо поддакнул командир группы.

Каждый боец переживает смертный ужас по-своему. Кто-то срется, а кто-то просто писается.

— Дальше твоя железяка лежит. По ходу дела, сюда никто не совался.

— Вопрос — почему?

— Ты поле просто сверху не видел. Воронка на воронке.

— Чугуний в землю тоннами загоняют, — вздохнул Антей и начал доставать инструменты. У республиканцев с самого начала были проблемы с боеприпасами, и потому они тщательно учились стрелять точно. Кадровая не парилась и клала снаряды эшелонами. Позже это аукнулось.

К утру они вернулись в располагу. Антей исчез в кубрике батальонного начальства. Чернорусы со штрафниками без лишних вопросов нырнули в блиндаж, где их ждал горячий завтрак. Петюня острым глазом заметил, что около плоского рюкзака всегда сидит кто-то из республиканцев. Видимо, там и лежало то, зачем они ходили. Лишних вопросов людям бывалым задавать не хотелось. Захотят — сами скажут. А на нет и спроса нет!

— Товарищ майор, у меня и так людей не хватает!

— Лейтенант, слушай сюда — начштаба «добровольческого батальона» подманил командира роты к себе, — меня хорошие люди за них попросили. Так что выписывай сопроводиловки и не ерепенся. Мне проблемы с бумагами не нужны. И оружие со снарягой все у них забери. Трофейное пусть останется. И смотри, чтобы не болтали зря.

— Так точно.

Лейтенант Трофимов меньше всего в своей жизни хотел стать командиром вояк, набранных из зэков. Но сам виноват. Служить не желал, потому и устроился в институт с военной кафедрой. Теперь разгребай! А сверху требуют! Хорошо хоть сержантами взяли старые кадры, у тех не забалуешь. Больше напрягали те липовые документы, что заставлял подписывать проклятый майор. Поэтому по пути к располаге молодой офицер думал больше не об уходящих штрафниках, а о том, чтобы перевестись отсюда куда подальше. Хотя бы в кадровую. Пусть там и платят меньше.

Когда же эта проклятая война закончится? Он хотел сидеть у компьютера и пить смузи.