Эпоха Мары

Глава 35 Воскресение

Война снесла целое поколение как бы для того, чтоб создать перерыв в памяти народов и чтоб не дать новому поколению слишком непосредственно заметить, что, в сущности, оно занимается повторением пройденного, только на более высокой исторической ступени и, следовательно, с еще более угрожающими последствиями.

Лев Троцкий

Тихо прожужжал в накатывающих сумерках разведывательный летак. Затем от угла здания отделилась призрачная фигура, за ней последовало еще несколько. Специальные накидки скрадывали контуры, создавая некую иллюзию оптического обмана. Но это всего лишь использование законов физики. Звуки боя прозвучали где-то в отдалении. Батальоны бригады «Базальт» прошли город стороной, стараясь не дать уйти отступающим войскам Альянса. Самый эффективный способ наступления — идти «на плечах» противника.

В призрачном свете вечера еле заметны не менее призрачные движения чужаков. Сомнений больше не было. Это отряд. Иноземные бойцы подразделения «коммандос». Костюмы «призраков» стоили кучу денег, да и двигались солдаты непринужденно и тактически грамотно. Подобное вырабатывается огромным количеством тренировок.

Слова прозвучали на незнакомом сухом языке.

— Lad os se der/ Глянь там/

— En i live /Есть живой/

— Ты знаешь, что делать. Мы ищем их спикера.

Диверсант вынул нож и одним движением отправил контуженого бойца охраны Стрима в Вальхаллу.

— Идиот. Тебе пули жалко?

— Шеф, я не смог сдержаться. И надо же на каком-то отрабатывать ножевые приемы.

— Тогда лучше прикончи вон того техника. На тепловизоре светится, как рождественская ёлка.

Взмах ножа и Пончик, не приходя в сознание, отправился в мир вечной тьмы. Чужаки спешили, используя специальные камеры, быстро, но тщательно сканировали лица всех погибших. Наконец, от входа в бункер раздался тихий возглас.

— Шеф, он здесь и, кажется, дышит.

Командир поспешил туда и сначала убедился в том, что этот худощавый парень в дорогом СИБЗ и есть их главная цель. Броня и спасла Митяя от смерти. Его посадили к стене, и парень застонал. Были сломаны два ребра, и вывихнута ключица.

— Это и есть Миттей? Я думал, он здоровей.

За специальной маской не видно выражения лица командира отряда спецназа Данов.

— Тем не менее он опасней нас всех. Вколи ему обезболивающее и подготовь к транспортировке. Живой он стоит дороже. Вызывайте машину и приберите тут.

Бойцы, подстегнутые новостью о будущих прибылях, зашевелились еще быстрее. Хотя казалось, куда уж шустрее. Митяя укололи и перетащили в транспортный контейнер, прикрепив к нему медицинские датчики и оборудование. Из ближайшего угла вынырнула странная шестиколесная машина. Она смахивала на гусеницу, ломаясь секциями, корпусами, и могла двигаться в разные стороны с помощью разворота колес на девяносто градусов. Стримовца мигом закинули внутрь, закрепили, а чужаки залезли наверх.

Не успели они удалиться, как к месту ракетного удара подлетел рой летаков, начиная сжигать огнеметами следы. Ночью никто город зачищать не пойдет. Не осталось для такого опытных бойцов. Роты поддержки «Базальта» состояли из резервистов и добровольцев недавнего призыва. Их пока не использовали на передовой. Утром же тут мало что найдут. Связь с отрядами Чернорусстрима иногда пропадает по разным причинам. Это война.

Митяй очнулся от тряски. Тело невыносимо болело и ныло, хотелось пить. Внезапно он обнаружил около правой стороны лица пластиковую трубку и жадно к ней присосался. Немного утолив жажду, стримовец начал оглядываться. Последнее, что он помнил, это огненный разрыв перед глазами. Голова гудела и плохо соображала. Наверняка «сотряс», левая рука не двигалась и в районе ключицы заболело. Тело пронзило острой болью, Митяй чуть не заорал. Затем внезапно в предплечье что-то укололо и через некоторое время стало хорошо.

Где он? Где наши? Его везли. Ощущалась легкая тряска. Вокруг темно, но можно различить какие-то ремни, на которых он висит. «Эвакуаторная капсула»? Он слышал о таких. Стоят бешеных денег, пока не начали производить массово. Да и кто потратит столько денег ради каких-то простых мужиков? Специальная «Сберегающая» подвеска, возможность регулирования, чтобы раненых не трясло понапрасну. Фиксирование сломанных конечностей. Автоматизированная система слежения за состоянием пациента. Это она впрыснула ему обезбол, а если он начнет загибаться, то издаст сигнал тревоги.

Но откуда эти передовые капсулы у бригады? Или кто-то позаботился именно о нем? Вот это вполне возможно. Тогда где все остальные и где Пончик? Но беспокойству за товарищей помешал сон, в который он провалился под воздействием препаратов.

— Разбуди его!

Митяй долго не мог понять и осознать себя. В окна заброшенного производственного здания вливался тускловатый свет предутренних сумерков.

— Хеннинг, я же приказал вколоть взбадривающее.

— У него переломы, шеф.

— Это нам как раз пригодиться.

Митяя встряхнули, и он заорал от боли. Затем мозги прочистились, и бывший журналист ясно увидел перед собой фигуры в незнакомом камуфляже. «Северяне»! Но камка грамотная, по здешнему ландшафту. Хотя ему уже все было ясно. Нахлынувший волной страх внезапно разбился о жесткую стену понимания: живым ему отсюда не выйти. Молодой человек вздохнул и приготовился к последней битве. К нему приблизился один из бойцов. За размывающей маской было не рассмотреть лица. Прозрачно-голубые глаза, светлые волосы, голос практически без акцента.

— Слушай сюда, росич. Нам нет нужды тебя бить. Вот это, — он показал на пульт, что был в руке, — сможет избавить тебя от боли. Возможно, от смерти.

Митяй злобно прошипел:

— Что тебе нужно, предатель?

Чужак дернулся, но сдержался:

— Я родился в Скандии, поэтому не могу быть предателем. Мне плевать на вас и ваши проблемы. Но вы создаете их нам.

— Ну да, конечно!

Кривая улыбка на распухшем лице могла испугать слабонервных.

Стоявший в стороне здоровяк что-то пробормотал на данском наречии. Потомок эмигрантов первой волны откликнулся, затем обернулся к Митяю.

— Ответишь на наши вопросы, будешь жить без боли.

— Мне все равно не жить.

— Тут ты прав. Даже если мы тебя довезем, то тебя просто сожгут живьем на потеху публики. Не одни вы умеете убивать в прямом эфире.

Глаза Митяя блеснули:

— Так это кровная месть⁈ Кого из ваших мы поймали и распяли?

В их сторону дернулся один из бойцов, но тут же отступил после грозного окрика.

— Зря ты так. Можно ведь последние дни прожить по-разному, — в голосе чужака звякнул металл. — Корчась от боли, или в блаженстве. А то и вовсе договориться. Ты много знаешь, а кое-кто такое ценит.

— Ты всерьез считаешь, что я предам все, чем жил? Вы дураки!

От движения лицо Митяя буквально перекосило, затем он взвыл от боли.

— Вот видишь? Нам даже нет необходимости тебя пытать. Ничего личного, парень. Это война. Первый вопрос — кто руководит вами? Фамилии и звания. Второй — где находиться Чернорусский центр космической связи? Ты это точно знаешь, потому что придумал ваш проект.

«Какая сука нас сдала⁈»

Но процесс допроса внезапно прервал ворвавшийся в помещение боец. Он что-то тихо сказал командиру и тот тут же разразился ворохом коротких, лязгающих металлом команд. Митяй обратил вниманием на тот факт, что чужаки не пользовались рациями. Они сейчас находились в «серой зоне», где шла взаимная охота ДРГ и Ягдкоманд. И лучшие воины Республиканского корпуса, а также регуляры ничем не уступали спецуре Альянса. Если в первые месяцы у коммандос европейских держав имелось некоторое чувство превосходства, то потом оно целиком утонуло в крови. Воевать пришлось всерьез и на полную катушку. Как в прошлую Великую войну.

Группа разведки «Парсы» не использовала красивые технологические костюмы. Чернорусы предпочитали простые решения. Проводную связь, оптику и заглубленные от сканирования убежища. У них имелся на руках секретный Имперский план всех старых бункеров и промышленных зданий Жемайтии, о которых даже не догадывались местные власти. Или считали заброшенные и бесхозными. Группа неизвестной разведки в составе двух боевых «Каракатицы» эдаких багги переростков и транспортного средства «Многоножка» сразу привлекла к себе внимание. С помощью спутниковой связи наблюдатели тут же сообщили о ней ближайшему батальону БПЛА, откуда для виду запустили два летака разведчика. Они и спугнули данов.

Те предпочли убраться из опасного местечка, пусть и с риском для жизни. Воздушная разведка Альянса с утра сообщила, что в намеченном коридоре рядом с ляшской границей активности не наблюдается. И даны свернули туда. Им было невдомек, что интервалы работы их разведки недавно вскрыты «спящими агентами» в армиях Европы. В ход пошли все наработки прошлой и будущей Империи. То, что её восстановят, уже стали понятно всем. Неясны пока были её возможные границы. За это и шла острая борьба между кланами Запада, Востока и Росии. Новая мощная фигура в Мировой Геополитике пугала многих.

Первый «Каракат» накрыли по старинке, из старого доброго РПГ. Из люка убежища выглянул гранатометчика и привычно поймал в прицеле багги-переростка. Разве что «морковка» была больше и слаще. Во всяком случае от передовой машины данского отряда мало что осталось. Замыкающую повозку подбили еще красивей. Ракета угодила под заднее колесо, опрокинув «Каракатицу» набок. Меткий выстрел снайпера из тяжелой винтовки разнес башку водителю «Многоножки». Второго бойца обездвижили выстрелы в руку и ноги. Им оказался потомок эмигранта. Сейчас он не мог двигаться и взять оружие, стараясь хотя бы дотянуться до набора первой помощи и вколоть себе обезбол.

— Стоять, бояться! — русский коммандос отлично понимал. Он попытался что-то промычать в ответ, помешала гримаса боли, но руки растопырил. Жить хотелось. Диверсанты знали, что обмен «специалистами» несмотря на все продолжался. Или придется сдохнуть на глазах всего мира в проклятом колодце. Главное там: не обосраться напоследок. Росичи не были злыми, но зло помнили.

— Это что такое?

— Перевозочный контейнер, командир.

— Достаньте из него человека. Видать, важная птица, раз так старались.

— Да быть не может, это же…

— Помалкивай! — седобородый командир отряда кивнул связному. — Сохатого сюда! Пацан ранен. И оборудование заберите. Тихий, есть кто еще живой?

— Да этот блондинчик и кого-то нашли во второй. По виду матерый. Никак их шеф.

— Забирай всех и сваливаем. Скоро их разведчик появится. Флот маякнул, что уходит. Прикрытия больше не будет.

— Вот черти полосатые! Опять нам разгребать.

— Помалкивай, Малый. У них своя задача.

Командир взвода разведки легендарных «Парсов» под позывным «Седобородый» и на самом деле был бел как лунь. Короткостриженые волосы на голове и короткая бородка белели во тьме заглубленного хода, в бункер, где они прятались. Никакими сканерами он не просматривался снаружи, имел много выходов и стал чем-то вроде базы для глубинной разведки Корпуса. И что самое ценное — они смогли восстановить старую засекреченную линию связи с древней столицей Жемайтии. Неизвестно, кто присматривал за ней, но она работала. И сие обстоятельство существенно помогало наступлению.

— Блондинчик?

— Сука он! — Тихий был зол. — Из наших переметнувшихся. В этих краях жил в детстве, затем с родителями уехали в Скандию.

— То-то они так смело тут шастали.

— Технику я снял. Мы с такой еще не сталкивались.

— Даны хитры на выдумки. Но добивать было зачем?

Тихий, густая черная щетина, у которого никогда не сходила с узкого лица, развел руками:

— Это же росич в душе, хрен чего от него добьешься. Сердце не выдержало. А вот второй знает много, но его надо в спецуру.

— Скоро доставим. «Ночник» прилетит к третьему выходу.

— Опа. Их же всего несколько на весь фронт?

— Ради Митяя, да и дана полезно допросить. Стримовскую группу они не просто так выбили. Идет большая игра, брат.

— Понятно.

— Сохатый, что там с Митяем?

— Переломы ребер и ключицы. Я шины наложил, перебинтовал, вколол. Пусть спит. Его пытали, похоже.

— Повезло пацану.

Их штатный фельдшер покачал головой:

— Малой. Ты вроде боец опытный, но как ребенок. Во время удара Митяй находился в полном снаряжении, как и положено по Уставу. Если бы не это обстоятельство, то разорвало парня к чертям. И так еще легко отделался. Шлем классный, так бы башку поломало. Там такая отметина осталась! Начинка внутри вкусная. Надо будет себе купить. Считай, проверено в бою. Лучше рекламы не придумаешь!

— Что за модель?

— Боярка.

— Ох ты. Всю зарплату отдать придется.

Сохатый немигающее уставился на разведчика:

— Ты вот только не говори, что не натрофеил ничего на продажу? С данов, сколько всего сняли?

— Так две трети в общий котел.

— Вот как раз сдачи тебе и хватит на покупки. Сколько можно повторять — на защите не экономь. Живой и целый вернешься. Как этот журналист.

Дороги на теплом майском солнышке окончательно подсохли. Не было той знаменитой фронтовой грязи, в которой буквально тонули целые колонны. Наступ шел второстепенными трассами, зачастую по полевым дорогам. Но зато появилась вездесущая пыль. Поэтому на стратегическом перекрестке трасс, где можно было передохнуть и перекусить в подвалах разгромленных зданий, народ туда входил в масках или «палестинках», бедуинских платках от пыли. Поэтому знакомцы не сразу разглядывали друг друга. Да и всем хотелось сделать побыстрее все дела и убраться подальше. ПВО ПВОм, но шальные ракеты случались и так далеко за линией соприкосновения.

— Быть не может! Митяй! Тебя же похоронили!

— Бирка, дорогой!

Перевязанный стримовец попытался обнять старых друзей, но охнул от боли. Надо же встретить в тылу тех бойцов, у кого он взял первое интервью в новой конторе.

— Да не дергайся! Хорошо тебя задело. Ты тут чего?

— Жду транспорта в Новогродок. Неделю назад вывезли… оттуда. Но плохо стало, в полевом госпитале неделю валялся.

— Понятно. Пойдем, перекусим? Чего зря время терять?

Они перешли под низкими сводами в соседнее помещение, откуда наружу текли вкусные ароматы пищи и напитков. Здесь можно было получить положенное горячее довольствие. Её, конечно, готовили не в подвале, привозили в больших термосах. Усатый прапорщик дотошно проверил ПК, пищевые карточки, выдаваемые вместо сухпая, пробил их, затем уставился на Митяя. Его безразличное лицо внезапно озарила искренняя улыбка:

— Это вы? Да быть не может! Мы ваши стримы всем батальоном смотрим, — затем прапорщик заметил перевязь, на которой висел рука стримовца. — А что случилось?

Бирка одернул тыловика:

— Много будешь знать, бабушкой станешь.

— Понял, не дурак. Пшенный, сделай товарищам по полному разряду. Кофе еще осталось?

Хмурый раздатчик поправил подобие белого фартука и буркнул:

— Кофий для господ офицеров.

— Ты поговори мне еще! Братцы, вон туда в угол садитесь. Сейчас все будет.

Повеселевшие бойцы «Медведя» устроились на угловом столике. Вскоре перед каждым появилась плошка горячей каши с мясом, упаковка гусиного паштета, свежий хлеб и по чашке настоящего кофе. Герман потянул носом:

— С самого Новогродка хорошей кавы не пил. Тут откель?

— Трофеи, вестимо.

Митяй отхлебнул кофе и уставился на Германа:

— Ты же вроде в полиции служил?

Сеня поправил казачью папаху, не изменял своей традиции до сих пор и ощерился:

— Как Гераша такой праздник пропустит?

Все засмеялись. Разведчик же воровато оглянулся и вынул из внутреннего кармана плоскую фляжку:

— Может, сделаем кофе по-ирландски?

Митяй покачал головой:

— Мне нельзя ни в коем разе. И так башка временами кружится. Шлем спас.

Бирка понизил голос:

— Чё случилось? Мы в последнее время больше по чужим тылам шаримся, новостей не видим.

Лицо стримовца помрачнело. Он знал, что сейчас нарушает. Но этим парням быть в курсе даже полезно:

— Сволочь одна на нашу команду охотилась. Всех убили, меня утащили, но ребята из «Парсов» по пути попались, выручили. Так бы вы лишь мою сгоревшую тушку увидали.

Сеня скривился:

— Опять эти коты нас опередили!

Но шутку никто не поддержал. Бирка задумчиво жевал кашу:

— Сканды могут. Но раз на вас охотились, значит, большое дело провернули. Им поперек горла встали.

— Мы самый рейтинговый стрим в мире, — подтвердил Митяй, затем его лицо перекосило. — Ребят жалко. Сколько наших осталось там, ужас.

Все молча заканчивали обед, а затем двинулись к выходу. Кто покурить, кто подышать свежим воздухом. Дорога находилась в стороне, и пыль от проходящего транспорта сюда не долетала. Было даже странно наблюдать такое количество машин и бронетехники разом. Еще год назад можно было передвигаться по ночам и малыми подразделениями с огромными интервалами. Силам Альянса пришлось привыкать к новым реалиям, когда господство в воздухе оказалось напрочь утеряно.

Митяй некоторое время смотрел на движение и растерянно произнес:

— А почему все назад идут?

Герман затушил сигарету:

— Перегруппировка. Корпус выводят на отдых. Регуляры заменяют и встают в оборону. У них арты жопой ешь, продержатся. Ах да, ты же не в курсе нынешних реалий.

— Наступление остановлено, Митяй. Альянс подтянул к берегу флот. Наши моряки отошли. Варяжская флотилия нынче чистые слезы. Затем их флотские подавили наши передовые глушащие установки и ударили ракетами. Так что к морю прорваться не удалось. Решили, что овчинка выделки не стоит. А мы и так, почитай, с осени наступаем. Война ведь — это искусство маневра. Найдем, где еще раз по гадам ударить. Потери большие. И они того не стоят.

Бывший журналист закрыл глаза:

— И у вас?

Командир взвода разведки помрачнел:

— Абармида летаком накрыло. Под крышей. Какой-то новый термобар.

— И Котик полег в рейде. Случайная пуля. Мы даже ничего не поняли.

Митяй нахмурился. Ведь с этими парнями он делал свой первый репортаж в новом качестве.

— Башка?

— Живой! Машина вдребезги, а он почти целый. Сейчас в госпитале. Может, и увидитесь.

— Вряд ли. Меня в столицу сразу повезут. Хотели по воздуху, но сейчас не летают.

Герман пояснил:

— Парни из сороковой все давят. Франки повадились летать к нам в тыл на своих «невидимках». До старой границы далеко. ПВО не выстроено. Вот и мы выходили аки тати по ночам. Прям как пять лет назад.

Митяй задумался:

— Получается зря весь Наступ?

Бирка всколыхнулся:

— Ты так не говори никогда! Жемайтов в труху размотали, у них, кроме правительства в бегах ничего не осталось. Змагарей больше нема. Их местечки все захвачены. А что до конца не получилось, так это война, брат. Тут счастье переменчиво. Тебе ли не знать?

Семен задумчиво взглянул на появившееся в разрывах облаков солнце. Оно обещало вскорости жаркое лето. Будет ли оно таким же кровавым, или люди, наконец, одумаются?

— Может, и перемир замутят. Альянсовским деваться некуда. Свою пехоту везти — нести потери. Эти, — он кивнул в сторону ехавшей на север колонны бронетехники, — воевать мало по малу научились. Гвардейцы, те вообще молодцы. И техника, зброя не хуже, чем у противника. В схроне, когда сидели, так в сторону ляхов одна ракета за другой. Любо-дорого посмотреть! Даже боюсь представить, что там в их местечках творится! Это вам не «рэмней» резать!

Заметив заинтересованный взгляд Митяя, лихой разведчик осознал, что ляпнул лишнего и замолк. Бирка прокашлялся, но все-таки прояснил:

— Мы по их электростанциям и хабам интернетовским бьем. Ляхи во тьму погружаются.

— Да ладно? Это кто у нас в Петрограде такой смелый?

Сеня засмеялся:

— Это уже наша самодеятельность.

— Но ракеты оттуда.

Смысл шутки был вполне понятен посвященным. Чернорусы не подчинялись полностью армии РК и могли действовать как бы самостоятельно. Поэтому предъявить за обстрелы территории Альянса по сути было некому. Конфедерация отмораживалась, ссылаясь на мятежников. Те же не были признаны воюющей стороной официально. Республиканцы даже Госпитальеров к себе не допускали. Особенно помня, что те в начале конфликта открыто сливали информацию врагу.

Если поначалу такой разброй мешал сотрудничеству, то в процессе боевых действий стороны решились на жесткие действия. И их проводила как бы неподконтрольная часть росичей. Только и в самом деле, откуда у мятежников самое новейшее оружие в мире? Сверхзвуковые ракеты не могли перехватить на одни комплексы ПВО Альянса. Сейчас же и вовсе стало проще объяснять инциденты. Производящие это оружие заводы находились по эту сторону старой границы.

А ибо не хер!