Еврейские анекдоты навсегда

09

Клара Новикова в Одессе пошла на знаменитый Привоз, увидела красивейшие колготки и спросила у торговки:

— А сколько стоит эта прелесть?

— Пять тысяч. Покупайте.

— Нет, если муж узнает, что я купила колготки за такие деньги, он меня из дома выгонит.

— Мадам, если у вас будут такие колготки, то зачем вам муж?

— Исаак, когда у тебя день рождения?

— А что такое?

— Хочу подарить тебе занавески, чтобы не видеть, как ты каждый вечер бегаешь за своей голой женой.

— Абрам, а когда у тебя день рождения?

— А что такое?

— Хочу подарить тебе бинокль, чтобы ты видел, за чьей женой я бегаю.

Муж поздно вернулся домой. Жена открывает дверь с криком:

— Что случилось? Где ты был?

Муж:

— Это неправда! Кто тебе это сказал?

Встречаются два еврея:

— Моня, куда ты пропал? Я тебя сто лет не видел! Где ты работаешь?

— Тссс!.. В КГБ, но это между нами.

— А что ты там делаешь?

— Занимаюсь недовольными советской властью.

— А что. есть довольные?

— Есть! Но ими занимается ОБХСС.

Ешибохер:

— Ребе, почему господь сначала сотворил мужчину, а потом женшину?

Раввин:

— Потому что он обошелся без советов, кого ему раньше делать!

Бедный еврей приходит к раввину:

— Ребе, скажите, как дальше жить в такой тесноте: в одной комнате жена, четверо детей, моя мать, теша...

— Знаешь, что я тебе посоветую, — говорит ребе. — Заведи себе козу.

— У меня есть коза.

— А где она живет?

— В сарае.

— А ты посели ее в вашей комнате.

— Ребе, что вы говорите? Там и так вздохнуть негде.

— Делай, что говорю!

Бедняк так и поступил. Через некоторое время опять приходит к раввину.

— Ребе, что вы мне посоветовали? В доме вонь, коза блеет, жена ругается, теща проклинает и меня, и козу...

— Понятно. А теперь выведи козу обратно в сарай.

На следующий день еврей прибегает с радостным лицом:

— Ребе, вы себе не представляете, как нам теперь легко стало жить!

Кто с чем приходит в гости? Француз — с любовницей, англичанин — с анекдотом, русский — с бутылкой водки, а еврей — с двоюродным братом.

А кто с чем уходит из гостей? Француз — с новой любовницей, англичанин — с новым анекдотом, русский — с синяком под глазом, а еврей — с кусочком торта для тети Хаси.

Чем еврей отличается от англичанина? Англичанин уходит не прощаясь, а еврей прощается, но не уходит.

В школу, на урок английского языка пришел представитель гороно. Его посадили на последнюю парту рядом с отстающим учеником Семочкой.

Учительница обращается к классу:

— Ребята, сейчас я напишу фразу на английском языке, а вы постарайтесь перевести ее на русский.

Написала фразу на доске, уронила мел, повернулась к классу задом, подняла мел и спрашивает:

— Кто может перевести?

Семочка поднимает руку.

— Ну, давай, — говорит учительница.

— С таким задом вам бы не в школе работать.

— Что ты сказал? Вон из класса! И без родителей не приходи.

Семочка собрал книжки и тетрадки, повернулся к представителю гороно и говорит:

— А ты, козел старый, не знаешь, так не подсказывай.

Еврей на вокзале спрашивает у кассира:

— Сколько времени ехать от Киева до Бердичева?

— Четыре часа.

— А от Бердичева до Киева?

— Тоже четыре, неужели не ясно?

— Не скажите! Вот от Пурима до Пасхи один месяц, а от Пасхи до Пурима — одиннадцать.

— Слушайте, Рабинович, что вы так кричали вчера на свою жену?

— Она не хотела сказать, на что истратила деньги.

— Ну хорошо, а что вы сегодня кричали?

— Сегодня она мне сказала.

Встречаются два еврея. Один говорит:

— Слушайте, вы собираетесь отдавать долг? Вот уже год, как вы заняли у меня пять тысяч.

— Минуточку, как ваша фамилия?

— Зискинд моя фамилия.

Тот открывает записную книжку и читает:

— Абрамович — вычеркнут, Гуревич — вычеркнут, Зискинд, все правильно, тут у меня записано: пять тысяч.

— Что записано? Когда вы собираетесь отдавать?

— Не волнуйтесь, всему свое время.

Проходит месяц-другой. Они снова встречаются на улице.

— Послушайте, это когда-нибудь кончится? Вы отдадите деньги или нет?

— Минуточку, как ваша фамилия?

— Зискинд, Зискинд!

— Так, Абрамович — вычеркнут, Гуревич — вычеркнут. Зискинд — есть. Пять тысяч записано.

— Плевать мне на ваши записи! Где деньги?

— Послушайте, будете со мной так разговаривать, я вас тоже вычеркну.

На одесском рынке:

— Сколько весит ваша лошадь?

— Какая лошадь? Я продаю кроликов! Куда вы смотрите?

— Я смотрю на цены.

Инспектор из города проверяет работу местечковой синагоги.

— Что вы делаете с огарками свечей? — спрашивает он у раввина. — Выбрасываете?

— Нет, зачем. Отсылаем в город, там их переплавляют и присылают нам одну большую свечу.

— А когда вы подметаете пол, веники, наверное, ломаются?

— Конечно, ломаются.

— И что, обломки выбрасываете?

— Нет, зачем. Отсылаем в город, нам присылают один большой веник.

— Ну, хорошо, а обрезание делаете?

— А как же?

— А обрезки выбрасываете?

— Нет, зачем. Отсылаем в город, а нам оттуда присылают один большой поп. Вот сегодня вас прислали.

Возбужденный еврей бегает по вагону, кричит, толкается. Наконец, одному здоровому мужику это надоело, он говорит:

— Слушай, кончай! Еще раз пробежишь, я тебе устрою!

— Что ты мне еше можешь устроить? Когда я садился в вагон, у меня вытащили бумажник, жена с детьми отстала от поезда, чемоданы кто-то выкинул в окно. И вообще, я еду не в ту сторону.

— Рабинович, что случилось? Куда вы бежите?

— Там евреев бьют!

— Так вы же по паспорту не еврей!

— Да, но бьют не по паспорту, а по морде!

В связи с экономическими трудностями на Украине одна соседка предлагает другой:

— Циля Моисеевна, если вы согласитесь, чтобы я пожарила яичницу на вашем масле, то я разрешу вам сварить ваше мясо в моем борще.

В школе учительница спрашивает:

— Скажите, ребята, какое важное событие произошло в 1799 году? Петя, знаешь?

— Нет.

— Вова...

— Не помню.

— Моня, знаешь?

— Знаю. В 1799 году родился Александр Сергеевич Пушкин.

— Молодец, Моня. А какое важное событие произошло в 1812 году? Петя...

— Не знаю.

— Вова...

— Не помню.

— Моня...

— У Александра Сергеевича Пушкина была бар-мицва.

— Рабинович, вас уже прооперировали! Ну и как?

— Триста рублей.

— А что у вас было?

— Только сто.

— Вы не поняли. На что жалуетесь?

— Плата слишком высокая!

Пожилого еврея спрашивают:

— Можно ли сравнить супружескую жизнь с лотереей?

— Нет. В лотерее есть хоть какой-то шанс.

Жена говорит мужу:

— Моня, угадай, в каком ухе звенит?

— В левом.

— Правильно.

— А что ты загадала?

— Чтобы ты вынес мусорное ведро.

К психиатру входит старый еврей.

— На что жалуетесь?

— Доктор, мне кажется, что я сошел с ума.

— А в чем это выражается?

— Я сам себе пишу письма.

— И когда вы отправили последнее?

— Сегодня утром.

— И что же вы там написали?

— Откуда я знаю⁹ Я же его еше не получил.

Шадхен сватает невесту и видит, что жених колеблется.

— Скажите, дорогой, что вам не нравится?

— Теша мне не нравится! Злая, глупая женщина!

— Но вы, слава богу, женитесь не на теше, а на дочери.

— Дочь тоже уже не первой молодости. Да и лицом не очень.

— Так это хорошо! Если она в годах да еше некрасива — она вам будет верна.

— А почему за ней дают так мало денег?

— Кто говорит о деньгах? Вы ведь женитесь не на деньгах, а на ней.

— Но она ведь еще и горбатая!

— А что бы вы хотели? Чтобы у нее вообще не было недостатков?

— К сожалению, мы не можем принять вашего мальчика в музыкальную школу. У него совершенно нет слуха.

— Не морочьте голову! При чем тут слух? Его надо учить играть, а не слушать!

Жена говорит мужу:

— Моня, одно из трех: или ты закроешь форточку, или два раза получишь по морде.

Раввин просит зажиточных евреев жертвовать на ремонт синагоги:

— Смотрите, как выглядит дом молитвы: стекла разбиты, пол исцарапан, вокруг грязь — настоящий бардак...

Голос из зала:

- О!..

— Что вы хотите этим сказать, господин Кон?!

— Да нет, ничего. Просто я вспомнил, где я оставил калоши.

Бабушка — внуку:

— Нема, ешь бульон, чтоб ты сдох, тебе надо поправиться!

Шадхен долго сватал Лейбу Миллеру невесту и наконец, привел его на обед в дом ее родителей. Лейб увидел свою будущую жену и побледнел. Он ткнул шадхена локтем в бок и со злостью зашептал:

— Кусок идиота! Посмотри на нее! Она старше меня на добрых двадцать лет! А лицо! Чтоб ты так жил, как это можно назвать лицом! А зубы, где зубы?

— Не надо шептаться, — сказал шадхен. — Она глухая.

Толстая одесская еврейка решила угнать самолет. Она протиснулась в кабину пилотов и закричала:

— В Тель-Авив! Или я разденусь!

Девушка вышла замуж за еврея. Подружки спрашивают:

— Ну как?

— Ой, девочки, я знала, что евреям делают обрезание, но чтобы до такой степени!..

В отделе кадров:

— Ваша фамилия?

— Рабинович.

— Нет, не возьмем.

— Да я же русский!

— Тем более. С такой фамилией мы лучше еврея возьмем.

Судья спрашивает:

— Свидетель Зильберман, знаете ли вы, что вас ожидает за дачу ложных показаний?

— Да, мне обещали «Волгу».

Российские евреи делятся на четыре категории:

1. Уездные евреи (которые уезжают).

2. Потомственные евреи (которые уедут потом).

3. России верные жиды (которые остаются).

4. Дважды Евреи Советского Союза (которые уехали и вернулись).

Еврей умер от инсульта в кафе во время преферанса с приятелями. Один из них берется известить об этом вдову, но как можно тактичнее. Стучит в дверь, жена открывает.

— Добрый вечер! Я только что из кафе.

— Муж мой небось тоже там?

— Там.

— Небось в карты дуется?

— Абсолютно верно.

— Небось снова проигрывает?

— Да, проигрывает.

— Чтоб его кондрашка хватила!

— Уже!..

Известный карточный шулер Гольдберг предстал перед Богом.

— Чего ты хочешь? — спрашивает Господь.

— Хочу в рай.

— Абсолютно исключено. Шулерам в раю нет места.

— Но я отныне обещаю играть честно. Не веришь — можем хоть сейчас перекинуться.

— А на что?

— Если выиграю — попаду в рай, проиграю — в ад.

— Ладно, — соглашается Бог. — Я раздаю карты.

— Хорошо, — говорит Гольдберг. — Но только попрошу без чудес!

Абрамович вызывает междугородную.

— Алло! Соедините меня с Бобруйском.

— Только после часа ночи.

— А с Нью-Йорком можно?

— Можно. Соединяю.

— Алло! Это Нью-Йорк? Соедините меня, пожалуйста, с Бобруйском.

— О'кей. Соединяю.

Судят Беню — короля карманников.

— Подсудимый, расскажите суду, как вы незаметно сняли с потерпевшего часы вместе с цепочкой?

— Высокий суд! За такую лекцию я получаю десять долларов в час.

Цирк. Ведущий:

— Аттракцион — народная потеха «Борьба с евреем». Участвует вся труппа!

— Иосиф, ты знаешь, что я прочла в журнале «Здоровье»?

— Нет, а что?

— Оказывается, то, что мы с тобой тридцать лет принимали за оргазм, было всего лишь приступом бронхиальной астмы!

— Лучше поздно, чем никогда! — сказал старый еврей, положив голову на рельсы и глядя вслед уходящему поезду.

Старшина:

— Рядовой Рабинович, приказываю выкопать яму глубиной два метра.

— Слушаюсь, товарищ старшина. Только дайте мне лопату с моторчиком.

— Где ты видел лопату с моторчиком?

— А где вы видели Рабиновича с лопатой?

— Рабинович, скажите: вы член партии?

— Нет, я ее мозг.

Тетя Соня спрашивает гостя:

— Сколько ложечек сахара вы кладете в чай?

— Дома — одну, в гостях — две.

— Дорогой мой, чувствуйте себя как дома.

Отец говорит сыну:

— Мне кажется, что ты встречаешься с Сарой.

— Да, а ты против?

— Да нет. В твои годы я тоже с ней встречался.

— Композитор Кальман родился в бедной еврейской семье. Когда он подрос, ему купили рояль «Беккер» и наняли учителя музыки.

— Позвольте, но вы сказали — в бедной семье.

— Я сказал — в еврейской.

— Рабинович, что-то я тебя давно не видел.

— Дело в том, что у моей сестры Сары сломался замок в ванной, и я его исправил, а потом покупался, а Сара в замочную скважину подсмотрела и своей подруге Циле сказала: «Ой, у нашего Абрама яйца, как бриллианты». Циля уже это сказала своей подруге Риве, но перепутала и сказала: «Знаешь, у брата Сары бриллианты, как яйца». Об этом узнало ОБХСС, и меня посадили. Пока следствие вели знатоки, прошел год.

Генерал наблюдает за шеренгой солдат. Видит, что маленький очкарик с большими ушами все время отстает от строя. Генерал подзывает его к себе:

— Фамилия?

— Рядовой Рабинович!

— Что же вы, Рабинович, от строя отстаете? И вообще, что у вас за вид: ремень велик, сапоги болтаются, гимнастерка не по росту. Посмотрите на себя, на кого вы похожи?

— Как на кого? На тетю Цилю!

В старое время полк стоит в маленьком городке. Ординарец докладывает генералу:

— Ваше превосходительство! Утром на базаре Шлема говорил, что сегодня в шесть вечера наш полк выступает в поход.

Генерал говорит:

— Глупости! Откуда этот Шлема может знать то, что неизвестно даже мне?

Но в полшестого поступает приказ: ровно в шесть сняться с места. Генерал кричит ординарцу:

— Быстро беги на базар, уточни у Шлемы, куда и на сколько нас отправляют.

Муж приносит рождественский подарок. Жена разворачивает сверток, а там клетка с попугаем. Попугай сразу встрепенулся и как закричит: «Ж-жиды пархатые! Ж-жиды пар-р-рхатые!»

— Моня, что ты принес?

— Сара, милая, прости! Никак не мог предположить, что с таким-то носом — и тоже антисемит!...

В кабинете следователя идет допрос:

— Рабинович, мы знаем, что у вас дача.

— А что в этом плохого?

— Но у вас и машина есть.

— Ну и что?

— А пятикомнатная шикарно обставленная квартира?

— Разве это плохо?

— Но у вас оклад всего сто двадцать рублей!

— Так разве это хорошо?

Еврейская пара на сельскохозяйственной выставке. В павильоне птицеводства экскурсовод говорит:

— Перед вами знаменитый индийский петух. Он в течение одного дня может двести раз покрыть курицу.

— А?! — смотрит жена на мужа.

Экскурсовод продолжает:

— Но при этом курица каждый раз должна быть другая.

Муж смотрит на жену:

- А-а?!

Раньше у артистов были концертные ставки. Начинающая Пугачева — 5 руб., средний Тютькин — 10 руб., знаменитый Арутюн Акопян — 15 руб. 50 коп. Разница небольшая, так что все зависело от количества выступлений. Вот почему артисты так любили праздники. В праздничную кампанию бывало по 3-4 концерта в день, а у кого-то число выступлений доходило до 8-10. Такая работа называлась «чес», от слова «чесать».

Представляете, как ждали праздника «60 лет Советской власти», к которому готовилась вся страна? Концерты заделывались во всех ДК, клубах, НИИ, на заводах и фабриках, в райкомах, горкомах, ЖЭКах, в помещениях и на открытом воздухе.

В «Мосэстраде» заранее вывешивались «простыни » — огромные листы, на которых стояли фамилии артистов, а напротив фамилии — где и когда у них концерты.

Один акробат, Изя его звали, несколько раз просмотрел все «простыни», нашел всего три своих концерта и, чуть не плача, сказал историческую фразу:

— И этого «чеса» я ждал шестьдесят лет!