Еврейские анекдоты навсегда

04

Друг театра «Шалом» Роман Злотин спросил Левенбука:

— Хочешь посмотреть, что такое малый или средний бизнес?

— Если недолго.

Приехали на Новый Арбат. «Мужской салон». Входят. Хозяйка подносит по бокалу вина. Девушки двухметровые, в очень мини юбках, ниже которых сразу начинаются сапоги. В руке хлыст, садомазохистский. Роман представляет Левенбука:

— Художественный руководитель московского еврейского театра «Шалом».

— Двухметровая смотрит на него сверху вниз:

— Шалун?..

Врач:

— Мне не нравится ваш кашель.

— Простите, доктор, но другого у меня нет.

На необитаемом острове обнаружили одного еврея и две синагоги. Спрашивают его:

— Скажите, откуда эти синагоги?

— Это я построил.

— А зачем вам две?

— В одну я хожу молиться, а вторая — чтоб моя нога в нее не ступала!

Рабинович приходит в лавку к Хаймовичу и видит на столе трехкопеечную монету.

— Что это за деньги?

— Хочу проверить, честный ли человек мой приказчик.

— Тоже мне проверка! Надо было положить по крайней мере рубль.

— Рубль! Рубль я и сам бы забрал.

Лева приходит домой, смотрит, из-под кровати торчит огромная задница.

— Соня, что это?

— Ты что, не видишь? Это обыкновенный таз.

Лева размахивается и со всей силы бьет его ногой.

Из-под кровати раздается голос:

— Ой, то есть, бом!

Семочка с папой и мамой садится в такси и начинает болтать сам с собой:

— Если бы мой папа был слон, а мама слониха, то я бы был слоненком;

Если бы мой папа был волк, а мама волчиха, то я бы был волчонком...

Он уже так надоел водителю, что тот не выдержал:

— Слушай ты, Семочка! А если бы твой папа был козел, а мама козлиха, кем бы ты был?

— Таксистом!

У англичанина есть жена и есть любовница, но любит он жену. У француза есть жена и любовница, но любит он любовницу. У еврея есть жена и есть любовница, но любит он маму.

Встретились русский, немец и еврей. Спустился к ним Создатель и говорит:

— Могу исполнить по одному вашему желанию.

— Хочу, чтоб не было коммунистов, — говорит немец.

— А я хочу, чтоб не было фашистов, — говорит русский.

— Ну что сказать? — говорит еврей. — Если вы исполните их желания, тогда мне, пожалуйста, чашечку кофе.

Маленький Лева пришел домой и говорит:

— Все, меняю национальность. Теперь я русский.

Отец:

— Тогда в школу ты будешь ходить пешком.

Мать:

— О джинсах теперь и думать забудь.

Бабушка:

— Курочку больше не получишь, будешь есть хлеб с водой.

Вечером Лева сидит в уголке, жует хлебушек:

— Только полдня, как я русский, а сколько уже от вас, жидов, натерпелся!

Местечковый богач отдал своего туповатого сына в учение к раввину. Через неделю заходит и спрашивает:

— Как идет учение?

— Уже разучиваем поминальную молитву.

— Зачем? Я пока что умирать не собираюсь.

— Э-э, чтоб вам жить столько же лет, сколько он будет учить поминальную молитву!

— Ой, мой Сема! Бедный мой муж! Он ведь умер сразу после свадьбы.

— Бедняга... Но хоть повезло, недолго мучился.

— Скажите доктор, а эта болезнь очень опасная?

— Да что вы! Смертность от нее всего один процент.

— Доктор, а этот процент уже умер?

Стук в дверь.

— Рабинович здесь живет?

— Нет, Рабинович здесь не живет.

— А вы кто?

— Рабинович.

— Так что ж вы говорите, что он здесь не живет?

— А разве это жизнь?..

Еврей приходит к раввину:

— Ребе, что мне делать? У меня жена нарожала уже двенадцать детей.

Раввин достает толстую книгу и читает:

— Если жена нарожала еврею слишком много детей, то ему нужно вырезать одно яичко.

Через некоторое время еврей снова приходит к раввину:

— Ребе, что делать? Жена опять родила!

Раввин снова достает книгу и читает:

— Если у еврея вырезано яичко, а жена продолжает рожать, то ему нужно вырезать второе яичко.

Сказано — сделано. Но через некоторое время еврей опять приходит:

— Ребе, ничего не помогает! Жена снова родила.

Ребе открыл свою книгу и прочел:

— Если у еврея вырезаны оба яичка, а его жена продолжает рожать, значит, яички вырезали не тому еврею.

— Моня, сколько тебе исполнилось?

— Пять. А вам, тетя Соня, сколько исполнилось?

— Тридцать девять.

— В каком году?

Одна молодая еврейка едет на операцию по омоложению. Соседка в вагоне поинтересовалась:

— Что же вы сразу не взяли обратный билет?

— Кто его знает, — задумчиво ответила та, — может, операция будет настолько удачной, что можно будет вернуться домой по детскому билету.

— Хаймович, куда вы так бежите?

— Боюсь, что Абрамович ночует у моей жены!

— Так ведь день на дворе!

— О, вы не знаете Абрамовича, он может и днем переночевать.

Один еврей приезжает по делам в совершенно незнакомый городок. Очень хочет посетить публичный дом, но понятия не имеет, где он находится. А спросить об этом прямо как-то неловко. Навстречу ему идет местный житель.

— Вы не будете добры сказать, где здесь живет раввин?

— Пожалуйста! Гончарная улица, дом десять.

— Что вы говорите! Раввин живет рядом с бардаком?

— Да вы что? Бардак на привокзальной плошади.

— Ну, спасибо, вы меня успокоили.

Еврейская семья обедает. Мать говорит сыну:

— Сема, отдай папе кость, ты же не собака!

Рабинович подходит к раввину:

— Ребе, а правда, что бутерброд всегда падает маслом вниз?

— Да, правда.

— Ребе, вы будете смеяться, но у меня сегодня бутерброд упал маслом вверх.

— Не может быть! — говорит ребе. Потом, немного подумав, добавляет:

— Все понятно! Ты намазал масло не с той стороны.

У одесского причала из воды появляется русалка с грудным ребенком на руках:

— Вы не подскажете, как мне разыскать водолаза Жору?

В горах Рабинович свалился в пропасть. Но падая, ухватился за какой-то чахлый кустик. Повис и кричит:

— Боже, спаси меня! Боже, спаси меня!

С неба раздается голос Бога:

— Отпусти руки!

— Но я боюсь! — говорит Рабинович.

А голос с неба опять:

— Отпусти! Это я тебе говорю!

После некоторой паузы Рабинович спрашивает:

— Скажите, а там. наверху, есть кто-нибудь еще?

Как-то барон Ротшильд подал нищему милостыню.

— Ваш сын дает мне вдвое больше.

— Мой сын может себе это позволить.

У него богатый папа.

— Простите, это общество «Память»?

— Да, что нужно?

— Это вы писали, что евреи продали Россию?

— Да, мы! И что ты хочешь, жидовская морда?

— Я хочу узнать, где я могу получить свою долю?

Едет Брежнев на черной «Волге» с номером 00-0 Е Вдруг его обгоняет такая же машина, но с номером 00-00.

— Догнать нахала! — командует Леонид Ильич.

Догоняют.

— Ты кто такой? — спрашивает Брежнев.

— Я — Рабинович. Директор гастронома.

— А ты знаешь, кто я?

— Нет, но судя по номеру, ты тоже неплохо устроился.

— Почему, Абраша, у тебя подбитый глаз?

— А пусть не лезут!

Сидит старый еврей на пепелище. Сидит и плачет. Идет мимо сосед.

— Что случилось?

— Да вот, дом сгорел.

— Надо же, какое горе! А жена где?

— И жена сгорела.

— А дети?

— И дети сгорели.

— Какой ужас! Ну а вообще, как дела?

Рабинович приходит из райкома, где его должны были принимать в партию.

— Ну что? — спрашивает жена.

— Не приняли.

— Почему?

— Понимаешь, сначала все шло хорошо. Я им ответил буквально на все вопросы. А потом один из них спрашивает: «Товарищ Рабинович, а вы в девятнадцатом году на свадьбе у Нестора

Иваныча Махно в Гуляй-поле на скрипочке не играли?» Я говорю: «Да, играл...»

— Шмок! Что ты, не мог сказать, что ты не играл?

— Дура! Они же все там были.

В автобусе:

— Моня, ты билет взял?

— Нет, я еще визу не получил.

— Мендель, твой пес подпускает близко людей?

— Конечно! Как же иначе он их сможет укусить?

В царской армии в карауле находились три солдата: христианин, мусульманин и еврей. Они играли в карты. Увидев приближающегося офицера, они быстро спрятали карты. Офицер спрашивает:

— Играли в карты?

— Никак нет.

Христианину:

— Поклянись на Библии, что не играл. — Тот поклялся.

— Верю. А ты поклянись на Коране, что не играл. — Тот поклялся.

— И тебе верю. А ты поклянись на Талмуде.

— Господин офицер, если вы верите, что они оба не играли, то с кем же я один мог играть?

Отсидев два года, Рабинович вернулся домой и застал жену с двухмесячным ребенком на руках. Ради мира и покоя в семье он не стал поднимать шума. Но случилось так, что через месяц этот ребенок умер. Возвратившись с кладбища, вся семья по обычаю сняла обувь и села на пол, молясь за усопшего. В дом пришли соседи, чтобы выразить семье свое сочувствие. Грустный Рабинович им говорит:

— Я частенько сидел ни за что, но так ни за что, как сижу сейчас, я сижу впервые за всю свою жизнь.

Ксендз, священник и раввин обсуждают, как распределять пожертвования прихожан. Ксендз говорит:

— Я черчу на земле круг, подбрасываю деньги: те, что падают в круг, — Всевышнему, те, что за круг, — мне.

— А я еще проще делаю, — говорит священник. — Черчу прямую линию, подбрасываю деньги: те, что падают слева, — Господу, те, что справа, — мне.

— Нет, самый простой способ мой! — говорит раввин. — Я подбрасываю деньги, те, что ему не нужны, — все мне.

Как-то маленький Фима спрашивает у отца:

— Папа, что такое процветание и что такое кризис?

— Ну, что б тебе объяснить... Процветание — это шампанское, «Мерседес» и красивые женшины, а кризис — это ситро, метро и твоя мама!

Брежнев — Андропову:

— Сколько у нас евреев?

— Миллиона два будет.

— А если разрешим выезд, много из них уедет?

— Миллионов пять-шесть.

— Разрешите представиться. У меня фамилия из двух слогов.

Мой первый слог — то, что нам советская власть обещала. Второй слог — то, что она нам дала. Райхер. Борис Моисеевич Райхер.

По улице идут двое хулиганов. Один говорит:

— Васек, ты посмотри, какой жидяра идет. Глазки маленькие, носище здоровый, волосики курчавые... Давай ему в глаз дадим?

— Брось, опасно, Серега. Видишь, какой он здоровый? А вдруг он еще нам врежет.

— А нам за что?

— Хаймович, одолжите сто рублей?

— Хорошо, а у кого?

Стоят на улице два еврея и о чем-то оживленно спорят. Подходит третий:

— Я не знаю, о чем вы разговариваете, но ехать надо!

— Подсудимый Рабинович, где вы взяли деньги?

— В тумбочке.

— А кто их туда положил?

— Жена.

— А ей кто дал?

- Я.

— А вы где взяли?

— В тумбочке.

— Доктор, у меня что-то страшное со здоровьем: куда ни ткну пальцем, всюду острая боль.

— Успокойтесь, у вас просто сломан палец.

Рабинович с родственниками идет за гробом тещи. Вдруг кто-то спрашивает:

— Рабинович! А почему у вас теща лежит в гробу на боку?

— Потому что на спине она храпит.

— Ну как? — спрашивает жениха сват. — Вы уже видели невесту? Что скажете?

— Ничего, но мне не понравились в ней три вещи.

— Какие же?

— Ее подбородок.

В тюрьме охранник говорит заключенному:

— Абрам Самойлович, к вам родственники пришли на свидание.

— Скажите, что меня нет!

— Циперович, вы просто удивляете своим олимпийским спокойствием. Как это вам удается?

— Ежедневный тренинг. У меня дома жена, теща, четверо детей, две собаки и зажигалка, которая не работает.

Объявление в брачной газете:

«Жена-еврейка — не роскошь, а средство передвижения».

Изя звонит своему другу на работу:

— Привет, старый осел! Позови Абрашу!

— А вы знаете, с кем говорите? — спрашивает незнакомый голос.

— Ну, с кем?

— С генеральным директором фирмы, где работает ваш Абраша.

— А вы знаете, с кем говорите?

— Нет.

— Ну и слава богу! — говорит Изя и кладет трубку.

Судья:

— Цукерман, вы заявляете, что Хаймович два года назад обозвал вас бегемотом. Но почему вы обратились в суд только сейчас?

— Я вчера побывал в зоопарке...

В классе у Сережи Иванова половина детей уехала на ПМЖ в самые разные страны. Сережа приходит домой и спрашивает отца:

— Папа, а мы евреи?

— Нет.

— А скоро будем?

Умер старый богатый еврей. Вся семья собралась у нотариуса, чтобы узнать завещание.

Нотариус читает:

— Я, Лахман Исаак Давидович, находясь в здравом уме и трезвой памяти, все деньги потратил перед смертью.