Еврейские анекдоты навсегда

02

Виктюк поставил в Вахтанговском театре «Анну Каренину». Спектакль шел около пяти часов. Григорий Горин сидел на премьере рядом со старым евреем. Когда прошло уже часа четыре, еврей наклонился к Горину и тихонько сказал:

— Слушайте, я еще никогда в жизни так долго не ждал поезда.

На Красной площади еврей смотрит, смотрит и потом спрашивает милиционера:

— Скажите, пожалуйста, а почему Кремлевская стена такая высокая?

— А потому, — с издевкой отвечает милиционер, — чтобы всякая сволочь не перелезала.

— Туда или оттуда?

Мендель слушает сводку погоды:

— В Архангельске — минус двадцать, в Киеве — плюс двадцать, в Якутске — минус тридцать, в Ташкенте — плюс тридцать.

— Паразиты, что хотят, то и делают!

— Абрам, я слышал, твоя дочка выходит замуж?

— Да, выходит... понемножку.

— Роза, почему ты носишь обручальное кольцо не на том пальце?

— А я вышла замуж не за того человека.

Проводится расследование о пожаре в Одесском оперном театре. Свидетельские показания дает Рабинович:

— Значит, закрыл я вчера вечером свою лавку, прихожу домой, поднимаю Сарину юбку...

— Эти подробности следствие не интересуют. Говорите по существу.

— Так я и говорю. Значит, так. Поднимаю я Сарину юбку...

— Свидетель, короче!

— Куда еще короче? Значит, поднимаю я юбку, которой было окно занавешено, и смотрю, а Оперный-то горит!

Муж говорит жене:

— Тот слепой, которому ты кинула монетку, действительно слепой.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он тебе сказал: «Спасибо, красавица!»

— Рабинович, где вы работаете?

— На железной дороге.

— И много там наших?

— Двое осталось. Я и шлагбаум.

У магазина длинная очередь. Последним стоит пожилой еврей. Подходит молодой человек и спрашивает:

— Что дают?

— Порее.

— А какого размера?

— Как раз на нашу голову!

В синагоге еврей спрашивает раввина:

— Ребе, что бы вы больше хотели иметь: пять тысяч рублей или пять дочерей?

— Пять дочерей, — не задумываясь, отвечает раввин.

— Почему?

— Потому, что у меня их уже восемь.

Приходит девушка к раввину:

— Ребе, двое мужчин одновременно просят моей руки. Но вот проблема: один из них вор, а другой — насильник. Кого вы посоветуете выбрать?

— Знаешь, — говорит ребе, — это не простой случай. Я должен посоветоваться с Богом. Посиди здесь, я пойду в другую комнату.

Едва он вышел, как с кухни заходит жена раввина и шепотом говорит девушке:

— Я не знаю, что вам посоветует мой ученый муж, но что до меня, так пусть меня лучше два раза изнасилуют, чем один раз ограбят.

Муж:

— Раечка, ты говоришь со мной, как с идиотом!

— Семочка, я говорю так. чтобы ты мог меня понять.

Ксендз говорит раввину:

— Что у вас за похороны? Все плачут, кричат, посыпают голову пеплом. То ли дело у нас: все поют, выпивают...

— Да, мне тоже больше нравится, когда ваших хоронят.

Через год после свадьбы к шадхену приходит бывший жених, а ныне муж:

— Слушайте, я так счастлив, что именно вы выбрали мне жену!

— Почему?

— Видите ли, я бы умер от одной только мысли, что я ее выбрал сам.

Два вечно враждующих еврея встречаются в синагоге. Раввин говорит им:

— Сегодня Йом Кипур — день, когда надо просить друг у друга прошения и мириться.

Евреи жмут друг другу руки, и один говорит:

— Мойша, я желаю тебе всего того, что ты мне желаешь.

— Хаим, ты опять начинаешь?

В поезде идет разговор о знаменитых людях. В уголочке сидит еврей и все комментирует.

— Эйнштейн, — говорит кто-то.

— Еврей! — замечает еврей.

— Спиноза...

— Еврей.

— Левитан...

— Еврей.

— Генрих Гейне...

— Еврей.

— О, господи Иисусе, Пресвятая Богородица! — восклицает сосед.

— Оба евреи.

Возле Чейз Манхэттен банка сидит Рабинович и продает семечки. К нему подбегает Финкельштейн.

— Рабинович, я вас ишу по всему городу! Вы мне можете одолжить сто долларов?

— К сожалению, нет.

— Почему?

— Потому что у меня договор с Чейз Манхэттен банком: я не одалживаю денег, а они не торгуют семечками.

Старая еврейская женщина товорит:

— Какой хороший, умный русский парень! Наверное, еврей.

Мать именинника Изеньки говорит детям:

— У меня сегодня очень много разных призов: за лучшую песенку, за лучший стишок, за лучшую загадку. Но главный приз, коробку «Сникерса», получит из вас тот, кто раньше всех уйдет домой.

В школе маленького Сему спрашивают:

— Где работает твой папа?

— В проституции.

— Что ты такое говоришь?

— Ну да. Он, когда уходит на работу, всегда говорит: «Опять иду в этот бардак». А мама ему: «Хоть бы эти курвы хорошо платили!»

— Доктор, посмотрите: у меня выпадают волосы. Это ужасно! Как мне их сохранить?

— Не волнуйтесь! Пустяки! Складывайте их в металлическую коробочку.

На вокзальном перроне стоит старая еврейка и громко рыдает. К ней подходит пожилой еврей.

— Уважаемая, что случилось?

— Боже мой, я опоздала на поезд!

— На много?

— На две минуты.

— А кричите так, как будто на два часа.

Доктор спрашивает одессита:

— Что вас беспокоит?

— Деньги и женщины. Их у меня нет, а здоровье, как у быка.

— Гуревич, значит, вы хотите у меня занять сто тысяч долларов. А где гарантия, что вы мне их вернете?

— Я вам даю слово честного человека.

— Хорошо, я вас жду сегодня вечером вместе с этим человеком.

Цирк набит до отказа. Затемнение. Барабанная дробь. Прожектор выхватывает фигуру в центре манежа. Ведущий программы:

— Внимание! Только у нас! Смертельный номер: человек-еврей!

— Абраша, вы уже знаете, что мне поставили телефон?

— Понятия не имею.

— Как? Разве вы не читаете телефонную книгу?

Судят Рабиновича.

— Рабинович, вам не стыдно было брать взятку десять рублей?

— Стыдно. Но больше он не давал.

У одного еврея сын крестился. В полном отчаянии отец обращается к Богу:

— Господи, что мне делать? У меня крестился сын.

— Знаешь, что? У меня те же цорес, — ответил голос свыше.

— Представляешь, Сара дала в газету объявление: «Зрелая женщина готова внести тепло и свет в вашу жизнь».

— И много предложений?

— Пока одно. От местной электростанции.

Беседуют два антисемита:

— Слушай, ты не знаешь, почему у евреев такие большие носы?

— Потому что воздух бесплатный!

Аптекарь Гольдберг вводит в курс дела молодого практиканта:

— А из этой бутылочки мы наливаем, когда рецепт совсем неразборчивый.

Два еврея беседуют на суде:

— Гриша, ты мне можешь объяснить: почему всегда во время чтения приговора нужно стоять?

— Потому что после этого нужно долго сидеть.

Антисемит стоит около гостиницы «Пекин». Из нее выходит группа китайцев.

— У-у-у, жиды, прищурились!

— Знаешь, Хаим, что-то я не очень понял этого Пушкина.

— А что?

— Если Ленский прислал Онегину вызов. зачем же он тогда его убил?

В Москве около здания израильского посольства молодой мужчина проколол колесо машины израильского посла. Милиционер говорит:

— Что вы делаете? Я понимаю ваше возмущение, но так нельзя! Если вы не согласны с политикой Израиля, напишите плакат...

— Уйди, мент! — говорит прильнувший к колесу мужчина. — Дай родным воздухом подышать!

— Гражданин, гражданин! Что вы лезете без очереди?

— К вашему сведению, я — инвалид.

— Инвалид?.. Что-то не видно.

— Да?.. А вы смотрели мой рентген?

— Все, я развожусь со своей Розой, она мне изменила, — говорит Мендель.

— Она мне сказала, что ночевала у своей сестры.

— Ну и что тут плохого?

— Она же меня обманула. У ее сестры ночевал я.

— Как меня найти в Одессе? Вы идете по Дерибасовской, подходите к дому № 6 и кричите: «Рабинович!». Все окна открываются, а одно — нет. Там живу я. Моя фамилия Хаймович.

У Гальперина засиделись гости. Хозяйка выглядывает в окно и говорит:

— А у Рабиновичей уже свет погас... У них тоже были гости.

Война. Двое солдат лежат в окопе. Хаим, тяжело раненный, стонет:

— Степан, пристрели меня! Фрицы придут. замучают.

— Хаим, как я тебя пристрелю? У меня патронов нет.

— Так в чем дело? Купи у меня.

Отсидев десять лет, Хаймович возвращается домой. Он открывает дверь и спрашивает домашних:

— Мне тут никто не звонил?

В стройбате сержант заметил, что рядовой Гуревич толкает тачку, перевернув ее вверх дном.

— Вы что, с ума сошли, рядовой Гуревич? Толкаете тачку вверх дном!

— Товарищ сержант, а когда я везу ее нормально, эти антисемиты мне туда кирпичи накладывают.

Древние киргизы ничего не знали о существовании евреев и все неприятности своей жизни относили на счет темных сил.

В магазин приходит маленький Мойша.

— Мне три литра меда, — протягивает он банку продавщице.

Та наливает полную банку.

— А папа завтра придет и заплатит.

— Ну нет, — забирает у него банку продавщица и выливает обратно мед.

Мойша выходит на улицу и заглядывает в банку:

— Папа был прав, тут хватит на два бутерброда.

44

— Вы слышали, посадили завскладом Рабиновича?

— Когда, за что? Постойте, так вот же он идет, по той стороне улицы!

— Значит, он еше ничего не знает!

Еврей купил себе новые туфли. Весь вечер ходит по квартире, никто не обращает на них внимания. Тогда он разделся догола и начал ходить взад-вперед в одних туфлях.

Сын спрашивает:

— Папа, а что это у тебя висит?

— Это указатель на новые туфли.

— Ой, — говорит жена, — лучше бы себе купил новую шляпу.

Идет похоронная процессия. Прохожий спрашивает Гуревича:

— Вы не знаете, кого хоронят?

— Какого-то Фридмана, артиста.

— Да-а? Разве он умер?

— Ну... если только это не генеральная репетиция...

Роза Соломоновна говорит дочке:

— Деточка моя, хочу дать тебе один совет: никогда не спорь с мужем. Сразу плачь.

Старый еврей заходит в кабинет руководителя крупного предприятия:

— Скажите, вам нужен бухгалтер с морским уклоном?

— Это как?

— Половину вам, половину мне, и концы в воду!

— Ребе, а что такое дилемма?

— Я думаю, это бесплатное сало.

Рабинович у психиатра:

— Мучают ли вас эротические сны?

— Почему мучают?