Эйнемида III. Надежда на весну.

Глава XVIII

Скинув куртку с усталых плеч, сняв штаны и пропитанную потом рубаху, Кинана укутала обнажённое тело тонким чистым полотном и подсела к жаровне, с наслаждением грея озябшие руки. Хотелось вымыться, хотелось, гарпия его побери, напиться, но жуткий и бесконечно долгий день вытянул все силы, оставив лишь самую малость на то, чтобы протянуть тонкие пальцы к теплу и тупо смотреть на огонь. И всё-таки напиться придётся. Слишком ноют натруженные мышцы, слишком ярко стоят перед глазами оскаленая звериная пасть, трупы на припорошенной снегом земле и исступлённое лицо Гезевры. Лицо матери, проклинающей сына.

В дверь тихо постучали. Долгие несколько мгновений Кинана боролась с искушением притвориться глухой, затем тяжело вздохнула и, набросив поверх голого тела просторный меховой плащ, направилась к двери.

Она ожидала увидеть Аркиппа со срочными новостями либо рабыню с тёплыми одеялами, но на пороге, со свечой в руке, предстал Велевойс. Как был на устроеном по случаю удачной охоты пиру: в красной куртке с орлиными перьями и красных штанах, перевитых хитрой шнуровкой. Выражение его лица было странным.

– Что тебе угодно, вождь, – устало спросила царица.

– Ты позволишь войти?

Кинана отступила, давая проход. Верховный вождь несколько нерешительно прошёл в комнату и с любопытством огляделся. Его взгляд остановился на завёрнутой в плащ девушке, терпеливо ожидающей продолжения.

– Я пришёл объясниться, – сообщил он. – Не хочу, чтобы между нами были недомолвки…

– Ты с самого начала собирался их убить, – спокойно сказала Кинана.

– Я думал об этом, – кивнул Велевойс. – Они считали, что могут взять мою жизнь безнаказанно. Виноват ли я в том, что был готов к этому?

– Почему этот Зорак перешёл на твою сторону?

– Потому, что Гослов был глуп. Он считал, что, если оскорбить человека, тот останется верен. Отказался женить Левереза на дочери Зорака, а потом доверил ему свою спину. Зорак не зря вызвался участвовать в этой охоте…

– Ты собирался их убить с самого начала, – уверенно кивнула Кинана.

– Я дал им возможность. Если бы они покорились, им бы не причинили вреда. Если бы Леверез потребовал поединок, он бы его получил. Они поступили иначе. Ты винишь меня в том, что я не дал себя убить?

– И тебя не страшит проклятье матери?

– Может ли та, что собиралась убить сына, называться матерью? – вопросом на вопрос ответил Велевойс. В его словах послышалась совершенно детская обида.

Это Кинана остановила руку вождя с чашей, поданой матерью вернувшемуся с охоты сыну. Это она бросила в вино мойранский камень, с шипением задымившийся на глазах у оторопевших вождей. И это тогда, воздев руку с растопыренными гребнем пальцами, мать вождя изрекла своё проклятие. На сына, и на неё, Кинану. «Трижды проклятая, трижды предавшая и трижды благословенная…» Начало положено, так, Неистовая? Проклятие чужой женщины из варварских земель на краю света и жгущее под левой ключицей благословение, с каким не нужно никаких проклятий. Ещё два раза по паре и три предательства – остаётся гадать, смогут ли они оказаться ещё поганее первых.

– Ты сделал, что сделал, и судить тебя я не стану, – Кинана усмехнулась. – Так значит эта прекрасная шкура, что ты мне вручил, всего лишь приманка? Подначка для врагов? Ты мудр, вождь Велевойс, очень мудр.

– Не смей так думать! – с жаром воскликнул Велевойс. – Не смей! Клянусь Тавезом, Асатой, Рамезой и Зевертоксом, этот трофей твой по праву, ибо я вручил бы его тебе, что бы ни случилось! Ты не бросила меня, ты сражалась как сотня дракайн, это дар твоей отваге… И дар моей любви!

– Что?! – девушка оторопело взглянула Велевойса.

– Я люблю тебя, царица герозов… Кинана.

Он сграбастал девушку могучими руками прежде, чем до неё успел дойти смысл его слов, и жадно впился губами в губы, больно, едва не кусая. Кинана отчаянно пыталась отпихнуть кажущегося каменным гисера, а затем, неожиданно для самой себя, обхватила руками его мощный торс, царапая шею и спину ногтями. Ненужный более плащ волной соскользнул к её босым ногам.

Стук в дверь они, разгорячённые, тяжело дышащие, ещё не пришедшие в себя после пылавшего мгновение назад пожара, услышали не сразу, хотя колотили со всей мочи. В наступившей после бурной страсти тишине грубый звук казался настолько далёким и чужеродным, что резал уши расстроеной кифарой, сирингой в руках бездарного флейтиста.

– Вождь, ты здесь?! – послышался громкий голос Зеслева. – Ты здесь, Велевойс?!

– Я здесь, Зеслев, что стряслось? – недовольно спросил вождь, прижимая Кинану к себе.

– Гезевра, вождь, твоя мать – она повесилась!

Могучие пальцы Велевойса до боли стистнули плечо Кинаны.

***

– Я уже говорил, царица, ты спасла вождя и твоя помощь бесценна. Мы благодарны, но пойми, мы не можем дать тебе войско.

Зеслев развёл руками и откинулся на спинку кресла. Они с Кинаной сидели друг напротив друга у пустого стола, а Велевойс, заложив руки за спину, смотрел в распахнутое окно на упражняющихся с оружием сотрапезников.

– Может небольшой отряд? – спросил он. – Тысяч пять мы соберём…

– Когда ты, наконец, начнёшь думать, как вождь, а не как мальчишка?! – взъярился Зеслев. – Небольшой отряд! Неужто ты не видишь, что творится в Заркевесте?! Половина людей восхищается тобой, а другая половина хочет тебе мстить. Уже поговаривают, что проклятый матерью недостоин быть вождём, а ещё, что тебя околдовала чужеземка и ты пляшешь под её барабан, – он указал на Кинану, усмехнувшуюся, представив себя с барабаном. – Хочешь всех в этом убедить? Вот-вот начнётся смута. Если сейчас уйдёшь на юг, вернувшись, обнаружишь здесь другого вождя. Да и кто за тобой пойдёт? Едва ли пара кланов согласится на такое.

– В этом походе можно взять славу и добычу…

– Какую добычу? Ты идёшь не в набег, а наёмником у герозов. Желающие найдутся, герозы хорошо платят, но кланы останутся здесь – делить твоё место. Пойми, царица, если мы пойдём с тобой, то и тебе не поможем, и себя погубим. Не стоит требовать этого от нас. Тебе же самой будет лучше, если Предгорьями будут править твои друзья, а не враги.

– Я понимаю тебя, Зеслев, но и ты меня пойми. Если к весне я не соберу войско, мне конец. Мой дядя, Сосфен – ты ведь знаешь его? – сотрёт меня в порошок. Меня приведут к врагам в цепях и казнят. Мне нужны воины, и я не могу ждать. Весна близко.

– Сейчас мы просто не можем собрать такое войско, что победит Каменного пса, – покачал головой Зеслев. – Если нужно убежище, оставайся сколько пожелаешь, но больше мы ничем помочь не можем, как бы ни хотели.

– Неужели нет способа? – Велевойс оторвался от окна и прошёлся взад-вперёд по комнате. Зеслев покачал головой.

Кинана долго молчала, разглядывая дощатый пол. Она знала, что этот миг настанет, и всё же надеялась, что этого не потребуется. Потребовалось. Разум отчаянно искал выход, и не находил. Гисерские ромфеи и фалксы нужны, обойтись без них невозможно – никак! ‒ но Зеслев совершенно прав и с этим глупо спорить. Значит, либо она возвращается ни с чем и сражается с дядей вдвое меньшим войском едва обученных селян, либо… Не отрывая взгляд от пола, царица выдохнула.

– Способ есть. Гисеры не пойдут за предводителем наёмников… А за царём Герии?

– Что? – оба гисера удивлённо обернулись на девушку.

– Если вождь Велевойс сядет на трон Герии, пойдут ли за ним гисеры? – спокойно повторила Кинана. – В прошлом ваши вожди выдавали дочерей за родичей наших царей, я знаю, это считается у вас почётным. Но что, если ваш вождь женится на царице Герии? Такого, кажется, ещё не бывало ведь так? Муж не троюродной сестры царя, а царицы, сидящей на троне. Вся сила Герии будет на его стороне, если кто-то посягнёт на его власть.

– Звучит неплохо. И где же мы возьмём царицу, чтобы выдать её за вождя? – скептически поднял бровь Зеслев.

– Я перед тобой. Или тебе знакома другая царица Герии?

– Но Кинана, ты хочешь сказать… – недоверчиво выдохнул Велевойс.

– Да, я хочу сказать именно это. Ты, Велевойс, поможешь мне вернуть трон отца, а я стану твоей женой, и ты будешь сидеть на этом самом троне рядом со мной. Я буду править герийцами, ты – гисерами Предгорий, а может и вообще всеми Селаками. В будущем твой ребёнок станет царём Герии. Огромное царство: вся Герия и все горы. Если хочешь этого, помоги мне, вождь Велевойс. Выбор за тобой.

– Царица герозов, это всё звучит сладко, – сказал Зеслев, опередив раскрывшего было рот Велевойса, но ты забыла кое о чём: у тебя уже есть муж! Или ты собираешься его…

– Покинуть, – с нажимом произнесла Кинана. – Мой брат стал царём незаконно, а моим мужем насильно. Я не подниму руку на родную кровь, но потребую развода – наши законы это позволяют. Он отречётся от царства за себя и своих потомков, а потом я дам ему надел и возможность безбедно жить до самой смерти. После этого я буду свободна и исполню то, что обещала вам. Если вы согласитесь.

– А потом сделаешь то же самое с новым мужем, так? – усмехнулся Зеслев.

– Сделаю, – гордо вскинула голову Кинана. – Если он покажет себя недостойным царицы Герии, сделаю. Всё зависит от него самого. От тебя, Велевойс.

Зеслев собрался было что-то возразить, но вождь остановил его взмахом руки.

– И ты правда согласна… на это? – спросил он, глядя в глаза Кинане.

Царица кивнула.

– Ты получишь моё войско, мой меч и всё, что пожелаешь! Вот дар моей невесте!

Печально улыбнувшись, Кинана протянула вождю руку, и тот жадно схватил тонкие бледные пальцы. Зеслев недовольно покачал головой.