Эйнемида III. Надежда на весну.

Глава IX

Закутавшись в тёмный плащ, надёжно скрытый от чужих глаз в простенке меж домами, Энекл мрачно разглядывал приземистый особняк, обнесённый высокой глухой стеной. Ярко освещённый вход, тени стражников у стены и в саду – так просто не влезешь. Впрочем, Нефалим выглядел безмятежным – как и всегда.

Со времени безумного разговора в гостинице рябоносого Хабала минуло уже три дня, но казалось, что это было вчера...

«Энекл, не соображая толком, что происходит, сидел на соломенном тюфяке, а главный шпион царства, человек, для которого не существует закрытых дверей, Нефалим-хегевец, отбросив привычную маску сладкоречивого добряка, мерил шагами тесную комнатку.

– Ты правда думал, что от меня можно спрятаться в сундуке? – насмешливо спросил он, заложив руки за спину. – Или что ты можешь спокойно убить десяток моих людей? И как с такой наивностью ты дожил до своих лет? К слову, наш дорогой Эн-Нитаниш узнал бы о твоём аресте только наутро, не позаботься я о том, чтобы новости дошли до него своевременно.

– Хорошо, ты спас меня, – сказал Энекл, переваривая услышанное. – Зачем?

– В мою доброту и благожелательность ты, конечно, не поверишь? – криво усмехнулся Нефалим. – Что ж, скажу, как есть: твоя смерть мне без надобности, а вот живой ты пригодишься. Есть одна работа, которую испортил один ретивый эйнемский герой. Будет справедливо, если он же её и доделает, так ведь?

– О чём ты говоришь? Какая работа?

– Избавиться от Сарруна, конечно же, – хегевец спокойно взглянул на изумлённого собеседника. – И у меня был отличный инструмент для этого дела – тот, который ты разломал в таверне своего приятеля Пхаката.

– Саррун твой союзник...

– О да, верный и надёжный друг, – шпион тихо хохотнул, и тут же его голос стал ледяным. – Саррун перестал быть полезен царству, теперь он опасен. Как добрые слуги царя, мы с тобой не можем этого допустить.

– Перестал быть полезен царству... Или тебе?

– А это разве не одно и то же? – шпион придвинул к себе табурет и, усевшись перед Энеклом, заглянул ему в глаза. – Мы ведь с тобой похожи, мой эйнемский друг. Мы оба здесь чужаки и оба кормимся от царской казны. Не будет царства, не будет и золота, так кому о нём печься, как не нам с тобой? Хорошо делая свою работу, мы заботимся сразу и о царстве, и о себе.

– Славно вы с Сарруном о нём позаботились. Людей казнили, войска без денег, Каннаар отдали...

– Всё делалось правильно, – махнул рукой Нефалим. – До определённого времени. Мы укрепили царский трон, пошатнувшийся после вашего – да вашего, Энекл! – переворота. Никто в государстве больше не посягнёт на царскую власть, а желающие-то были, поверь мне. Одним было не по нраву то, что произошло с Ушшурбалиссаром, другие, наоборот, свергнув одного царя, вошли во вкус. Жестоко? Многие казнённые были приятными людьми, а кое-кто даже был невиновен, но они представляли опасность для царства. Мы сделали что необходимо, а дальше... – шпион тяжело вздохнул. – Дальше я недооценил – или наоборот, переоценил – Сарруна. Власть ударила ему в голову. Он начал зарываться и перестал слушать чужие советы, даже мои. Сперва списки приговорённых, без моего ведома, выросли едва ли не вдвое, потом эта мерзкая история с нутроедом и поджогом тюрьмы. Я принял решение, но ты вмешался, и Саррун остался жив. Теперь просто так к нему уже не подберёшься.

– И что ты собираешься делать? Зачем тебе нужен я?

– О, будь спокоен, ты обо всём узнаешь самым первым. О том, что наш дорогой Саррун затеял кое-что грандиозное ты ведь уже осведомлён, так? Был у алхимика, видел жёлтый флакон?

– Тебе и про это известно? – бесцветным голосом спросил Энекл.

– О том, что царя поят зельем бесплодия, а заговорщики распространяют порочащие его слухи и собирают оружие? Плохим бы я был шпионом, если бы этого не знал. А ещё я могу сделать из этого некоторые выводы. В частности, о том, что у царя нет живых наследников, и что кое-кто из вельмож древнего рода – ну вроде Газар, Нухур, Болг, – последнее слово Нефалим произнёс с нажимом, – вполне может представить себя на троне. Если заставить жителей ненавидеть нынешнего царя, а потом предстать освободителем от злого владыки... Но это конечно слишком ужасно, чтобы быть правдой, в это почти не верится. Не так ли?

– Раз ты всё это знаешь, почему не расскажешь царю?

– А вот тут-то мы и добрались до сути, – кивнул шпион. – Чтобы обвинить в таком второго человека в государстве, нужны хорошие доказательства, и их-то нам с тобой предстоит найти...»

Воспоминания Энекла были прерваны появлением одного из Нефалимовых людей. В тёмном наряде с капюшоном он казался ожившей частичкой ночного мрака.

– Что там? – спросил Энекл.

– У них всё готово, по сигналу начинаем.

– Вот и славно, – благодушно мурлыкнул появившийся точно из ниоткуда Нефалим. – Негоже заставлять хозяев дожидаться слишком долго.

Энекл осторожно проверил, как ходит в ножнах меч. Для дела Нефалим отобрал четверых мрачных неразговорчивых хегевцев. Помимо них, в заговор был посвящён Эн-Нитаниш, готовый на всё ради спасения царства и царя от красочно расписаных Нефалимом несчастий.

Из глубины сада донёсся крик совы, и Энекл с Нефалимом вышли из укрытия. Нефалимов боец, держась в тени, следовал за ними. К воротам они подошли, когда сова ухнула второй раз. Дорогу им преградил мидонянин в чешуйчатом нагруднике и с островерхим шлемом на голове. Ещё двое встали чуть позади.

– Кто такие? – неприветливо поинтересовался главный. – В чём дело?

– Я Нефалим, – сказал шпион, откидывая капюшон. – Мой добрый друг Саррун дома? У меня срочное известие.

– Да, господин, – спесь с охранника как ветром сдуло. – Я немедля доложу.

– Не стоит, – Нефалим расплылся в радостной улыбке. – Мы сами...

В его руке, точно по волшебству, возник небольшой стилет и тонкое лезвие вошло начальнику под подбородок. Из темноты свистнула стрела, и второй охранник, сдавленно охнув, опустился на мостовую, а третьего убил Энекл ударом тяжёлого бронзового кастета.

– Оружие в ножнах, встали близко. Растяпы, – вздохнул Нефалим, перешагивая через труп. Он постучал в ворота три раза, а затем ещё два. Дверца калитки медленно поползла в сторону.

Здесь тоже всё было готово. Тела охранников лежали у ворот и в сторожке, а трое хегевцев ждали поодаль, один из них невозмутимо протирал длинный кинжал снятой с убитого головной повязкой.

– Часовые вокруг дома? – спросил Нефалим.

– Сделано, – кивнул один из бойцов.

– Хорошо, тогда поторопимся.

Хегевцы затащили тела с улицы во двор, заперли ворота, и шесть теней нырнули в глубину сада, направляясь к приземистому особняку.

Расположение внутренних помещений каждый из участников налёта заучил наизусть. Нефалим умудрился добыть точный план дома и даже выведать примерное количество охраны. У малого входа, куда обычно доставлялись припасы для кухни, хегевцы сноровисто выстроились вдоль стен. В руке Нефалима блеснула отмычка. Щелчок, и дверь распахнулась, открывая темноту коридора.

Первого стражника они встретили сразу за кухонной дверью. Свистнул метательный нож, и бездыханное тело с гулким стуком опустилось на пол. Пробежав дальше по коридору, налётчики добрались до помещения, где часовые отдыхали между обходами. Дверь распахнулась, и хегевцы бесшумно бросились на спящих охранников – пять трупов, и не единого лишнего звука.

Рабы, спавшие на соломенных тюфяках в большой и длинной комнате, быстро поняли, чем грозит неповиновение, и покорно дали себя связать. Двоих охранников у главного входа сняли хегевцы, ещё одного, обходившего внутренние коридоры, заколол Нефалим, и на этом всё закончилось. Хегевцы бросились наверх, к хозяйским спальням, а Нефалим с Энеклом остались у массивной двери, ведущей в подвал.

– Сможешь открыть? – спросил Энекл, рассматривая окованные медью створки.

– Пока не знаю, – шпион осторожно ощупывал дверной замок, помогая себе отмычкой. – Добротно сделано.

На лестнице появился один из нефалимовых людей и что-то крикнул по-хегевски. Шпион ответил, и хегевец скрылся в двери.

– Сарруна взяли, с сыном, – коротко перевёл Нефалим. – Я велел привести. Разожги, пожалуйста, светильники. На это определённо стоит взглянуть получше.

С некоторым замиранием сердца Энекл увидел, как двое хегевцев тащат по лестнице бешено вырывающегося вельможу – страшного Сарруна, второго человека Мидонии. Саррун хрипло рычал, его обезьянье лицо так жутко исказилось от ярости, что даже бывалому Энеклу стало немного не по себе. Следом спустили и Шалумиша. Молодому человеку отказывались служить ноги, хегевцам пришлось едва ли не тащить его на себе. Пленников сурово, но без лишней грубости, поставили на колени у ног Нефалима.

– Что здесь происходит?! – взревел Саррун. – Ты умом тронулся, хегевец?!

– Ты обвиняешься в измене, – спокойно сообщил Нефалим. – Расскажешь всё сам?

– Что?! Да ты точно спятил! – вельможа расхохотался страшным, каркающим смехом. – Теперь слушайте меня, все вы, мразь: быстро развязали меня, не то, клянусь Нахарой, я сдеру с вас кожу полосками и заставлю её сожрать!

– Считаешь, угрожать сейчас разумно? – поднял бровь шпион.

– Хегевец, я думал ты умный человек! Ты же понимаешь, что повелитель посадит тебя на кол, даже если ты меня убъёшь! Твоя единственная надежда спасти шкуру ‒ ползать у моих ног и молить о пощаде! Только учти, чем дольше медлишь, тем меньше у меня милосердия...

– А оно у тебя было? – усмехнулся Нефалим. Вдруг он резко потянулся к шее Сарруна, дёрнул, и в его руке очутился длинный железный ключик.

– Ты за это заплатишь, свиная подстилка, заплатишь! – заревел вельможа, давясь слюной от злобы. Нефалим дал знак, и один из хегевцев набросил на бычью шею Сарруна верёвочную удавку.

– Слишком много болтаешь, – сказал Нефалим, разглядывая хрипящего вельможу. – Довольно, Цемах, – хегевец ослабил удавку, и Саррун тяжело задышал. – Ну что, отдыхай, а мы пока посмотрим, что за секреты ты прячешь. Ты не против, так ведь?

Он отворил дверь и с лампой в руке начал спускаться по узкой лестнице, Энекл последовал за ним.

Странный звук, отдалённо похожий на монотонное гудение комара, они услышали где-то на середине лестницы. Чем глубже, тем сильнее становился звук. Наконец лестница закончилась ещё одной плотно закрытой дверью. Нефалим толкнул створки, шагнул внутрь, поднимая светильник повыше, и Энекл почувствовал, что его сейчас стошнит.

Девушка лежала на широком столе – обнажённая, истощённая настолько, что проступили рёбра, а кожа складками свисала с рук и ног, прикованых к вбитым в столешницу бронзовым кольцам. Монотонный стон исходил из её окровавленного рта – несчастная сломала зубы, пытаясь прокусить медный кляп. Знакомые бугры поднимались на её теле то тут, то там. Нутроед, и давно – бесконечно давно.

– Сколько она так... – бесцветно спросил Энекл в пустоту.

– Не знаю, – в тон ему ответил шпион. – Дней пять-шесть...

Странный всхлипывающий звук пробежал вдоль стен. Нефалим запалил светильники на стенах, и стало возможно рассмотреть всё убранство жуткой комнаты. Расписаные изображениями цветов и деревьев стены, два кресла из дорогого чёрного дерева, кровать, несколько больших столов. На одном – золотой кувшин и бокалы для вина, а на другом – разнообразные приспособления для любовных игр вперемешку с не менее разнообразными пыточными инструментами. Вдоль стен шесть узких тесных клеток, и четыре из них не пусты. Девушки – обнажённые, скорчившиеся в неудобных позах, затравленно дрожащие, и пытающиеся забиться поглубже. Жуткий запах мочи, крови и чего-то ещё, не менее мерзкого, сокрушал ноздри. Энеклу стоило немалых усилий сдержать желудок в узде.

– Не бойтесь, мы не причиним вреда. Скоро вас освободят, – сказал Нефалим, но несчастные словно его не слышали, рыдая и трясясь всем телом. Это были не рабыни. В ушах одной Энекл разглядел дорогие серьги, у другой ногти, по мидонийской моде, блестели золотом и толчёными драгоценными камнями. Он представил, что девушки шесть дней провели в темноте, слушая вопли терзаемой нутроедом жертвы, и его замутило.

– Мразь... – выдохнул он сквозь зубы. – Нефалим, ты позволишь?

Хегевец кивнул, и Энекл вонзил меч в несчастную жертву, целя в поднявшийся на животе бугорок. Стон затих, чёрная кровь густым потоком хлынула со стола на пол. Шпион, тем временем, приотворил незамеченную Энеклом дверь.

– А вот это находка! – радостно сообщил он. – Рабочая комната, идём-ка, посмотрим.

Обстановка здесь была не менее роскошной: рабочий стол, стеллаж, сундук, кресло – всё из чёрного дерева и весьма искусной работы. Энекл сразу приметил полку со знакомыми флаконами жёлтого цвета.

– Ага, а вот и наше «пустое семя», – пробормотал шпион. – А что у нас тут?

Он принялся перебирать таблички и папирусы на столе. Энекл, от нечего делать, рассматривал стеллаж с флаконами – самые разные зелья и, надо думать, выпить любое из них было бы плохой мыслью.

– Чего тут только нет, – задумчиво сообщил Нефалим. – Кое о чём даже я не подозревал. Это, скорее всего, список участников заговора – нужно его расшифровать, хорошее может выйти дело. Но всего этого пока недостаточно, улики неявные... А ну-ка, – шпион взял какую-то табличку и погрузился в чтение, а закончив довольно присвистнул. – Да! Это как раз то, чего не хватало! Саррун наш!

– Что это? – спросил Энекл.

– Доказательства, – ответил Нефалим. – Якобы Нахарабалазар – не сын Нахарахаддона, тут свидетельства служанок Артимии, повитухи. Очень убедительно, хочу заметить... Одна такая запись – приговор, а уж вместе со всем этим, – он обвёл рукой комнату. – Сходи наверх, скажи Ниссиму, пусть зовёт Эн-Нитаниша, а потом возвращайся. Я пока соберу самое важное.

Когда они поднялись наверх, прежде пустой и полутёмный зал было не узнать. Ярко горели факелы, кругом толпились удивлённые дворцовые стражники, а посреди комнаты, сверкая раззолоченым доспехом, подбоченился их начальник Эн-Нитаниш. Завидев вошедших, он нетерпеливо бросился навстречу.

– Ну что, нашли что-то? – возбуждённо спросил он.

– Нашли, нашли доблестный Эн-Нитаниш, – с видом победителя улыбнулся Нефалим и торжественно объявил. – Высокородный Эн-Нитаниш хаз-Нухур, я, Нефалим бинт-Цнаф обвиняю этого человека в измене, заговоре, подготовке покушения на жизнь повелителя и извращённых богопротивных деяниях.

– Что скажешь, Саррун? – спросил Эн-Нитаниш.

– Грязная ложь! – прорычал Саррун. – Эти люди вломились в мой дом, они грабители! Схвати их немедля!

– Ложь, – многозначительно усмехнулся Нефалим. – Да нет, Саррун, всё это чистая правда. Вот.

Он протянул Эн-Нитанишу несколько табличек и тот принялся с любопытством их рассматривать.

– Что это? – спросил он.

– Лживое обвинение против властелина шести частей света, мой язык отказывается повторить эти слова. Я могу доказать, что Саррун, при помощи своего изменника-сына, подмешивал владыке зелье для обесцвечивания семени. Он желал, чтобы повелитель умер, не имея наследника. Он замыслил убить владыку и занять его место. Он порочил его перед народом, для чего снёсся с мятежниками. Всё это можно доказать, просто спустившись в этот подвал.

– Грязная ложь... – упрямо начал Саррун, но его перебил доселе молчавший Шалумиш.

– Отец! Отец, ты погубил нас! – истерически воскликнул он и, содрогаясь в рыданиях, уткнулся лицом в пол.