Фонарщик

Глава XXXVII Неизвестный друг

Из Катскилла доктор Джереми направился в Саратогу. В разгар сезона в городе был огромный наплыв публики, и непредусмотрительный путешественник, предварительно не заказавший комнаты, не мог и надеяться найти жилье.

— Где вы думаете остановиться? — спросил доктора один знакомый на вокзале.

— В гостинице «Конгресс».

— Вас там ждут?

— Нет; кто же нас может ждать?

— Хозяин. Если вы не заказали комнаты, вы ничего не найдете, потому что гостиницы набиты битком.

— Ну что ж, будем надеяться, — равнодушно ответил доктор.

Но скоро выяснилось, что все отели действительно заполнены.

— Что ж делать? — сказал доктор, подходя к дамам. — Пожалуй, придется сесть на первый же поезд и ехать назад. Не ночевать же на улице!

— Карету, сэр! — кричал извозчик.

— Угодно карету? — приставал другой. — Возьмите карет у, сэр!

— Да на что она мне! — рассердился доктор. — Куда ехать-то, когда у вас все занято, и подвалы и чердаки!

— Послушайте, сэр, — сказал один из извозчиков. — Все отели действительно заняты, но вам могут предложить квартиру вне отеля.

— Вне отеля! — разозлился доктор. — Я хочу не «вне», а «внутри» отеля. От какой гостиницы ваша карета?

— От отеля «Конгресс».

— Ну хорошо, подавайте. Но учтите, что если мы не найдем мест в отеле, вы будете возить нас, пока мы не найдем квартиру.

Дамы с трудом уместились в тесной карете; доктор уселся рядом с кучером.

В гостинице, как и следовало ожидать, не осталось ни одного свободного уголка. Но, стараясь все же как-то разместить гостей, конторщик сказал, что, возможно, ближе к вечеру даст им комнату в соседнем доме.

— А! Вот что, значит, называется «помещением вне отеля»? Но со мной дамы, мне надо устроить их сейчас же!

— Доктор Джереми! — раздался вдруг звонкий голосок Нетты Грейсворт, которая спускалась по лестнице вместе со своей бабушкой. — Как ваше здоровье? А мисс Грэм и мисс Флинт с вами? Вы надолго?

Доктор поспешил раскланяться с миссис Грейсворт, которую он знал лет тридцать тому назад, и не успел еще ответить Нетте, как к нему подошел хозяин отеля.

— Вы доктор Джереми? — спросил он. — Извините, пожалуйста, я не знал вас лично. Вам оставлены комнаты; сию минуту они будут готовы. Уже два дня, как они освободились и ждут вас.

— Как же так? Я не заказывал комнат!

— Наверное, кто-то из ваших знакомых позаботился об этом, и хорошо сделал, тем более что с вами дамы.

Доктор от души поблагодарил неизвестного друга и побежал сообщить радостную новость своим дамам.

Помещение оказалось прекрасным и в высшей степени удобным.

— Однако нам повезло, — сказала миссис Джереми, окидывая взглядом свою комнату и номер Эмилии и Гертруды. — Кто говорил, что люди здесь дерутся из-за помещений?

Доктор, уходивший распорядиться насчет багажа, как раз вернулся. Услышав последние слова жены, он с таинственным видом приложил палец к губам и тихо сказал:

— Это недоразумение. Комнаты, похоже, приготовлены не для нас. Конечно, когда приедут настоящие хозяева, нас попросят вон, но пока мы можем ими пользоваться.

Но никто не явился, и скоро они так там освоились, что даже рискнули попросить сменить комнату Эмилии на другую, на первом этаже, где находилась столовая, чтобы избавить больную от необходимости спускаться и подниматься по лестнице.

Не успели Гертруда с Эмилией переодеться к чаю, как в дверь постучали. Гертруда открыла и впустила Эллен Грейсворт, которая, живо поздоровавшись с ней, вдруг замялась и остановилась на пороге.

— Я боюсь, что вы сочтете меня навязчивой, — сказала она, — но Нетта сообщила мне, что вы здесь, а потом, неожиданно узнав от горничной, что вы поместились рядом со мной, я не смогла удержаться, чтобы не забежать мимоходом и не сказать, как я рада вас видеть!

Гертруда и Эмилия в свою очередь выразили удовольствие по этому поводу, поблагодарили Эллен за то, что она отбросила всякие церемонии, и пригласили ее зайти и посидеть с ними, пока гонг не позовет к чаю. Она вошла, уселась на ближайшем чемодане и стала расспрашивать об их путешествии и о здоровье Эмилии со времени их разлуки в Вест-Пойнте.

Между прочим Гертруда рассказала о встрече с мистером Филипсом.

— Правда? — воскликнула мисс Грейсворт. — Да он, кажется, вездесущий! Дня два тому назад он был в Саратоге и сидел напротив меня за обедом, но с тех пор я его не видела. А вы с ним познакомились, мисс Грэм?

— Нет, и очень сожалею об этом, — ответила Эмилия. — Как Герти ни старалась, ей это не удалось.

— Значит, он вам понравился! — сказала Эллен Гертруде. — Я была в этом уверена!

Девушки стали вспоминать мистера Филипса, его ум и начитанность, его печальное выражение лица. Не забыли и о его вспыльчивости. Эллен рассказала, как однажды, кажется, в Нью-Йорке, она видела его таким сердитым, что сама испугалась. Он разозлился на лакея за пренебрежительное отношение к двум простым женщинам, похоже, крестьянкам, которые чувствовали себя очень неловко, а главное, забыли заранее дать лакею на чай, и поэтому им ничего не подали, пока все остальные не кончили обедать.

— Я не удивляюсь, что это могло вывести из себя мистера Филипса, — сказала Гертруда. — Впрочем, такое может случиться и с Эмилией, и со мной. Доктор, кстати, тоже того мнения, что платить заранее — значит развращать прислугу, и он никогда не дает на чай до обеда.

— И бабушка тоже, но нам никогда не приходилось жаловаться. Лакеи ведь сразу видят, с кем имеют дело, — поддержала ее мисс Грейсворт.

Снова раздался стук в дверь; на этот раз пришла Нетта Грейсворт со словами:

— Я услышала голос Эллен и решила, что мне можно зайти. Я пришла в отчаяние, — прибавила она, поздоровавшись с Эмилией и Гертрудой, — когда узнала, что пока я уже целых полчаса караулю у дверей гостиной, чтобы первой вас увидеть, она преспокойно сидит здесь и рассказывает вам местные новости.

— Я не все рассказала, — перебила ее Эллен, — осталось и на твою долю.

— Она рассказывала о Фоксах и Коксах?

— Ни слова! — ответила Гертруда.

— А о том, как мы испугались на пароходе?

— Нет.

— А о том, что мистер Филипс в Саратоге?

— Об этом она сказала.

— Правда? А говорила ли она, что он занимал эту комнату, а так как перегородка тут тонкая и у нас все слышно, а он всю ночь ходил, то я не могла заснуть и на другой день лежала с мигренью?

— Этого она не рассказывала.

Раздались удары гонга, и все отправились в столовую.

Саратога — оригинальный курорт. В разгар сезона здесь царит невообразимая смесь народностей, лиц, одежд, профессий, званий и состояний. Самые роскошные модные костюмы соседствуют с более чем скромной одеждой. Знаменитые ученые, артисты, поэты, аристократы, богачи, красавицы смешиваются в пеструю толпу. Цель у всех одна — отдохнуть и развлечься. Все радостны, все довольны, и веселая толпа движется по улицам во всех направлениях — пешком, верхом и в экипажах.

Для Гертруды все это ново и необычно. И хотя в отеле «Конгресс» было сравнительно тихо, там все же можно было получить представление об обществе, которое съезжалось в Саратогу.

Миссис Грейсворт была из старинного дворянского рода. Аристократка до мозга костей, она и теперь еще собирала вокруг себя светских людей, многие из которых уже составили себе имя.

Она, впрочем, умела быть и приветливой, хотя с первого взгляда казалась гордой и неприступной. Бедная миссис Джереми вначале просто боялась этой важной дамы. Но миссис Грейсворт сумела сгладить эту неловкость и скоро сделалась ее постоянной собеседницей.

Однажды, когда Джереми уже неделю жили в Саратоге, Эмилия и Гертруда выходили из столовой. Вдруг их нагнала Нетта Грейсворт и, взяв Гертруду под руку, со своей обычной веселостью воскликнула:

— Мисс Флинт, я скоро с вами поссорюсь!

— Правда? — удивилась Гертруда. — По какой же причине?

— Из ревности!

— Я надеюсь, — улыбаясь, сказала Эмилия, — что Гертруда никоим образом не воспрепятствует вашему счастью.

— Нет, она препятствует! — ответила Нетта. — Она разрушила все — мою гордость, мое счастье, мое утешение!

— Расскажите мне, — предложила Эмилия, — и я обещаю принять вашу сторону.

— Сомневаюсь, — возразила Нетта. — Я не уверена, что вы не ее соучастница в этом деле. Но все же я изложу вам свою жалобу. Вы не замечаете, как она всецело захватила внимание одной важной особы? Не замечаете, что лакей Питер все свое внимание перенес только на нее? Я не могу ничего получить за столом, прежде чем не получит мисс Флинт! Я даже решила попросить папу сменить место за столом. Не потому, что меня так волнует мое питание, а потому что оскорблено мое самолюбие. Несколько дней тому назад я была любимицей Питера и всегда была уверена, что мне подадут мои любимые блюда. А теперь все совсем по-другому, а еще я сегодня вечером видела, как он подал ей блюдо клубники, хотя он знает, что я ее безумно люблю, а мне пренебрежительно подвинул тарелку с брусникой, как будто хотел сказать: «Для вас, мисс, хороша будет и брусника!»

— Я действительно заметила, что лакеи здесь очень предупредительны к нам, — сказала Эмилия. — Так вы полагаете, что Гертруда подкупила их?

— Она уверяет, что нет, — ответила Нетта. — Вы ведь говорили, Гертруда, что ни доктор, ни кто другой из вас никогда ничего не давали Питеру?

— Конечно; их внимание добровольно, и я приписываю его мисс Эмилии и их желанию угодить ей.

— Нет, это не то, — не сдавалась Нетта. — Это, несомненно, колдовство! Вы прибегли к черной магии, Гертруда, и я сегодня же предупрежу об этом Питера!

Они прошли в гостиную, где миссис Грейсворт беседовала с миссис Джереми. Эллен только что вместе с отцом вернулась из поездки по окрестностям и разговаривала с ним и с неким господином по фамилии Петранкорт, только что приехавшим из Нью-Йорка. Эмилия, Гертруда и Нетта разместились около старушек, и разговор стал общим. В другом конце гостиной играли дети. Они так шумели, что миссис Грейсворт с неудовольствием оглядывалась на них: этот шум мешал ей слушать, что говорила ее соседка. Скоро и Гертруда обратила внимание на детей.

— Идите, идите, поиграйте с детьми! — засмеялась Нетта. — Я вижу, вам этого до смерти хочется!

— Да, мне действительно очень хочется прекратить эту игру! — воскликнула Гертруда.

Человек шесть богато разодетых детей собрались вокруг вновь прибывшей девочки. Никого из старших рядом не было, и они приставали к бедной девочке и дразнили ее.

Малютка была в трауре. Ее черное платье было измято, нижняя юбка висела из-под платья, и было видно, что присмотреть за ней некому.

Когда Гертруда обратила на них внимание, девочка была окружена другими детьми и с испугом смотрела по сторонам, как бы собираясь убежать, но ее не выпускали и продолжали приставать с расспросами, которые каждый раз вызывали у детей взрыв хохота. Сама же она готова была расплакаться.

Напомнила ли эта сцена Гертруде ее собственное невеселое детство или просто вызвала в ней чувство сострадания, но она вскочила с места и отправилась выручать бедную девочку, воскликнув:

— Нельзя же позволить так мучить ребенка!

Это невольно обратило на нее всеобщее внимание.

— Что такое, Нетта? — спросила миссис Грейсворт. — Куда это пошла Гертруда?

— Она пошла спасать эту странную девочку, бабушка.

— Ту, которая так шумит?

— Шумит не она, но шум-то, кажется, из-за нее.

— Как мило держится Гертруда, — заметила миссис Грейсворт.

— А главное, — сказал доктор Грейсворт, — она в высшей степени естественна и совершенно не старается обратить на себя внимание.

— Правда, нельзя сказать, что она красивая.

— Мне она нравится, а если хотите знать мнение настоящего знатока, спросите мистера Петранкорта — ему нет равных по этой части.

— Спрошу при первом же удобном случае; сейчас он сидит слишком близко к этой слепой даме.

— Это, кажется, тетушка мисс Флинт?

— Это ее подруга, а не тетушка.

— У мисс Флинт весьма своеобразная красота, — продолжала миссис Грейсворт. — Взгляните на нее, когда она оживлена или чем-то заинтересована: вся душа светится в ее глазах!

Тут мистер Петранкорт, услышав последние слова, проследил за взглядом миссис Грейсворт.

— Вы говорите об этой девушке, у которой такие чудные черные глаза и великолепные волосы? — спросил он. — Я уже обратил на нее внимание.

— Да, это она говорит с тем ребенком в трауре.

В эту минуту подошел доктор Джереми.

— А мы все любуемся мисс Флинт, — сказала миссис Грейсворт. — Удивительно милая девушка…

Если разговор заходил на эту тему, доктор не знал удержу. Он еще долго распространялся бы о достоинствах Гертруды, если бы Эмилия не шепнула ему что-то.

— Простите, дорогая Эмилия, — сказал он, — я и не заметил, что вы здесь. Верно, верно! Я расхваливаю ее публично, а это неправильно! Но ведь мы здесь все свои люди…

Он с беспокойством окинул взглядом присутствующих, подозрительно покосился на чету Петранкортов и наконец остановил взор на ком-то, кто стоял за стулом Эллен Грейсворт. Эллен обернулась и, к своему удивлению, очутилась лицом к лицу с мистером Филипсом.

Но прежде чем еще кто-нибудь успел заметить его, он проскользнул на террасу и быстро удалился.