Французский поцелуй

Глава десятая

Тэш боялась предстоящего ужина. Она устала, плохо себя чувствовала и меньше всего хотела участвовать в очередных затянувшихся посиделках с выпивкой и пустопорожними разговорами.

К тому же, что бы Тэш не надевала, из-за неровного загара она выглядела как австралийский строитель. Это заставило ее вспомнить о Грэхеме, а от Грэхема ее мысли перешли к Максу. Само собой, настроения это не улучшило.

Она перемеряла все, что мать оставила для нее разложенным на кровати, и теперь чувствовала себя гаже некуда. Юбки либо не надевались на ее бедра, либо не снимались. В топиках она смахивала на заключенную. В конце концов, Тэш решилась надеть мешковатую кремовую шелковую рубашку матери, которая по крайней мере скрывала ее двухцветную окраску и короткую черную юбку, выгодно-демонстрировавшую ее длинные ноги. Плохо, что ей пришлось надеть непрозрачные колготки, чтобы скрыть синяки, которые она получила с утра, во время тренировки со Снобом. В такую жару это создавало ощущение, что на ней надеты три пары теплых кальсон.

— Выглядишь как официантка, — сказала она своему пингвиньему отражению в зеркале.

А тем временем Хуго бегал кругами по комнате, которую им с Амандой отвели в одной из башен усадьбы, ни на минуту не переставая говорить о великолепном гнедом коне.

— В наши дни такие лошади на вес золота, — сказал он, раздраженно попыхивая сигаретой. — Будь конь в Англии, за ним бы уже выстроилась очередь. Вместо этого какая-то неряшливая девчушка считает, что сможет тренировать скакового жеребца такого класса. Скорее он убьет эту тупую корову.

И в раздражении Хуго метнул такой взгляд в окно, что голубь, сидящий на карнизе, чуть не умер от сердечного приступа.

— Тэш Френч с натяжкой можно назвать девчушкой, — отреагировала Аманда, лежа на кровати. — Ей лет двадцать пять, как минимум.

Аманде нравилось дразнить Хуго, когда тот был раздражен.

— Но ведет она себя как капризный ребенок.

— Кто бы говорил.

Обнаженная Аманда растянулась на старинной кровати и стала медитировать. Она увлекалась медитацией и калланетикой. К тому же ей надоели вечные разговоры Хуго об этих чертовых лошадях.

— Ну не может же она быть так привязана к животному, которого ей подарили всего двадцать четыре часа назад? — Хуго снова начал бегать по комнате. — Я думаю, она в меня влюблена. Ты видела, как она меня игнорирует?

— Ты ее тоже игнорируешь, — заметила Аманда, стараясь сконцентрировать внимание на ногах от пальцев до коленей. — Ее все игнорируют.

— Да, но не намеренно, — резко сказал Хуго. — Просто она вся такая никчемная.

— Мне кажется, ты не прав. Тэш просто застенчивая. Почему бы тебе не уделить ей немного своего неотразимого очарования?

— Этой толстой корове? Ни за что. Я лучше пересплю с матерью Бена.

Вообще-то Хуго уже приходило в голову пофлиртовать с этой девчонкой сегодня вечером, но было что-то по-настоящему сбивающее с толку в младшей сестре Софии, в ее странных глазах разного цвета. Хуго пугало, что его смущает эта неуклюжая, молчаливая девушка. Такого с ним еще не бывало.

— Тэш изменит свое мнение, после того как несколько раз свалится с лошади, — вздохнула Аманда. — Просто подожди и увидишь. У нас еще много времени до ужина. Иди ко мне, дорогой.

А тем временем София выясняла с мужем отношения.

— Должно быть, ты оставил его в Париже, Бен!

— Не понимаю как, ведь носильщик спустил все чемоданы. Вряд ли они какой-то пропустили.

— А куда же он тогда подевался?!

София, которая была в ярости, обнаружив, что ее чемоданы от Луис Вьюитон все в курином помете, пришла в еще большее негодование, когда поняла, что чемодан, в котором хранились все ее нижнее белье и повседневная одежда, пропал.

— И что ты мне предлагаешь делать целый месяц? Таскаться по полям в костюме от Шанель и без нижнего белья?

Бену подобное предложение показалось весьма заманчивым.

— Я уже вдоволь находилась с голой грудью, пока была моделью, — в ярости продолжала София.

— Я уверен, что Аманда одолжит тебе что-нибудь.

— Я не могу носить чужое нижнее белье! — закричала София, затягивая пояс на банном халате.

— Хорошо. Завтра съездим в Тур и что-нибудь тебе купим. Купишь джинсы, если они тебе так нужны, — предложил Бен, пытаясь успокоить жену.

Ноздри Софии яростно раздувались. Ей придется снова надеть грязные трусы после душа. Она ненавидела это делать.

— Иди без них, — предложил Бен с надеждой в голосе.

Проигнорировав его предложение, София сполоснула трусы в раковине и повесила на окно просушиться.

Паскаль и Александра возвращались с прогулки со спаниелями.

— Тэш странная девушка, — заметил Паскаль.

— Да, — вздохнула Александра. — Боюсь, что так.

— Мне она нравится. С ней весело. Она напоминает мне тебя.

— Ты серьезно?

— Да. Только… она несчастлива. Очень несчастлива.

— Я знаю.

— Ей не нравится Хуго. Причем антипатия эта взаимная. Он был очень груб с ней сегодня за чаем.

— Бедная Тэш. — Александра вытащила лист из волос мужа. — Мне кажется, дорогой, что на самом деле Хуго ей нравится намного больше, чем следует. Он очень привлекательный мужчина.

— Ты так думаешь? — Паскаль хмуро раздул щеки.

Александра засмеялась.

— Да. Жаль, что он так испорчен. — Она остановилась, глядя через плечо Паскаля. — Разве это не странно? На окне висят трусы.

— Это salle orchidee.[23]

— Я разместила там Софию и Бена.

— Может, они вывесили флаг в честь победы над Францией?

— Я думаю, что это было бы слишком колонизаторской замашкой даже для Бена.

Тэш сидела в китайской гостиной и смотрела на все ту же уродливую вазу, что и накануне. Ей постоянно хотелось зевать, а глаза сами закрывались от усталости.

Через десять минут она услышала голос Бена и Хуго, которые шли по коридору в гостиную. Чувствуя себя преступницей, но не в силах вынести еще одного диалога на тему продажи Сноба, она бросилась на кухню.

— Выпью-ка я кофе, чтобы не спать на ходу.

Тэш с сомнением изучила блестящую кофеварку и сделала себе чашечку растворимого кофе.

Зашла Паола, согнувшаяся под весом коробки с железными баночками.

— Давай помогу, — предложила Тэш. — Бедняжка. Это нечестно, когда тебя оставляют одну присматривать за ребенком. — Втайне она хотела бы поменяться с няней местами.

— Я не против.

Они бухнули коробку на пол, и Паола начала искать открывашку.

— Твоя мама очень добрая. Она накормила меня супом и сыром.

Тэш улыбнулась.

— Как поживает твоя семья в Италии?

— Все хорошо. Мой брат поступил в университет в Милане, и мама просто счастлива.

Тэш пила кофе и наблюдала, как Паола подогревает баночку с детским питанием.

Через черный ход зашел Паскаль.

— Я ходил покормить твоего коня, а он лягнул меня в рубашку, и теперь мне нужно принять душ… а горячей воды нет.

Загорелые щеки раздулись.

— Мне очень жаль, — посочувствовала Тэш, удивляясь, почему, если что-то идет не так, ей всегда кажется, что она лично в этом виновата.

Паскаль пожал плечами и достал упаковку пива из холодильника.

— Это поможет… как же вы это называете… поддержать дух войска.

Он поставил перед падчерицей одну банку пива и исчез в коридоре.

Тэш предложила пиво Паоле.

— Grazie,[24] — симпатичная итальянка улыбнулась Тэш и взяла банку. «До чего же сестры не похожи друг на друга». — Значит, теперь у тебя есть своя лошадь?

— Да, — вздохнула Тэш. — Не было печали…

— В Италии я тоже ездила верхом, — прошептала Паола, вылавливая ложкой питание и одновременно отпивая пиво из банки. — Я очень люблю лошадей. Хочешь, буду тебе помогать?

Она взглянула на Тэш горящими глазами.

— А получится? — Лицо Тэш просветлело. — Я хотела сказать, разве тебе София разрешит?

— У меня же бывают выходные часы. Так ты согласна? Вот здорово! Возможно… — начала Паола и порозовела. — Возможно, синьор Хуго нам поможет. Он изумительный наездник. — «И не только наездник», — добавила она про себя.

— Э… в этом я сомневаюсь, — проворчала Тэш, отхлебнув столько кофе, что он потек по ее подбородку прямо на рубашку. — Черт!

Паола, решив, что вопросом о синьоре Хуго она перешла границу, рассказала Тэш о том, что у Софии нет запасных трусов, и они обе залились смехом.

Когда Паола ушла кормить Джоша, Тэш отправилась навестить Сноба.

Конь угрюмо стоял в углу стойла и не обращал на хозяйку ни малейшего внимания.

— Дружок, кажется, у тебя много общего с Хуго Бошомпом, — вздохнула Тэш. — Возможно, тебе было бы лучше в его профессиональных руках… но боюсь, что ты застрял в никуда не годных моих.

Сноб захрапел и повернулся к Тэш своим пыльным медным крупом.

— Небось ты тоже обо мне невысокого мнения, как и сексуальный Хуго, не так ли? Это изменится, дорогой. Обещаю тебе.

Бен в нетерпении ходил взад-вперед по коридору.

— Умираю с голоду. Надеюсь, София успокоится. Теперь еще обнаружилось, что она забыла взять свой скраб для лица. — Бен остановился напротив Тэш. — У тебя не найдется сигареты?

Тэш протянула ему пачку «Кэмел» и взяла одну сигаретку себе.

Бен порылся в карманах и почесал голову.

— А вот зажигалки-то у меня и нет. Эй, Хуго! Юная леди хочет, чтобы ты пришел и разжег ее огонь!

Тэш вздрогнула, когда из боковой комнаты появился Хуго.

— А, это ты. — Он бросил ей серебряную зажигалку. — Не видел Аманду? — спросил он у Бена.

«Как трогательно, — подумала Тэш. — Моя грудь полна огня, хотя я только держу его зажигалку. Что же было бы со мной, держи я его за еще более огненное место?» Тэш засмеялась, чем вызвала пренебрежительные взгляды Бена и Хуго.

Когда через пять минут появились Аманда и Паскаль, смеющиеся над какой-то только им известной шуткой, Паскаль выглядел как школьник с широко открытыми изумленными глазами.

Аманда посмотрела на Хуго, чтобы увидеть его реакцию, но он разглядывал картину с изображением усадьбы, которая выделялась на одной из белых стен.

— Отличная картина. Не прочь бы иметь что-нибудь подобное. Кто писал?

— Тэш, — ответил Паскаль. — Она подарила ее нам на четвертую годовщину свадьбы.

Хуго посмотрел на Тэш. Она выдержала его взгляд, все гот же самый взгляд, полный презрительного изумления. Интересно, что ей нужно сделать, чтобы произвести впечатление?

— А где остальные? — спросила Аманда, злясь, что ее усилия привлечь внимание Хуго оказались безрезультатны. Она посмотрела на часы. — Нам, кажется, пора отправляться в ресторан.

— Схожу потороплю их, — пробубнила Тэш и, стремясь как можно быстрее удалиться, налетела на Бена.

— Грациозное юное создание, не так ли? — произнес с подчеркнутой медлительностью Хуго.

Тэш нашла Софию и Александру сидящими на кровати в большой уютной спальне. Тэш остановилась в дверном проходе, вдохнув опьяняющий запах дорогих духов.

— Даже не знаю, — говорила София. — Кажется странным, что он решил вдруг уехать в Штаты. У меня не было возможности как следует ее расспросить. Мне кажется… о, привет, Тэш. — Она явно смутилась.

— Все уже готовы, ждут только вас.

Александра посмотрела на часы.

— Боже, уже так много времени? А я еще даже не переоделась. — Она поднялась. — Я мигом.

И вылетела из комнаты.

Тэш уже привыкла к пренебрежительному отношению своей сестры, поэтому, когда София взяла ее за руки, как обычно делают сестры, она была удивлена. Это напомнило Тэш детство: как сестра утешала ее, когда в школе ее обозвали толстой, как обнимала малышку, когда та боялась темноты. Та, другая София, существовала до того момента, когда тщательно скрываемая постыдная тайна разверзла пропасть между ними. С тех пор прошло много времени, и сестры никогда об этом не вспоминали.

Но сегодня вечером, разомлев от спиртного и усталости, Тэш вдруг решила, что сама все придумала: их отчуждение и высокомерный образ сестры.

— Пойдем, сестренка, встретимся лицом к лицу с мужчинами.

София засмеялась, и Тэш не могла не улыбнуться в ответ.

— Но, дорогая, прежде чем мы спустимся, расскажи мне, что же все-таки случилось со стариной Максом? Нет смысла держать все в себе — будет только хуже, поверь мне, я знаю, — София мягко улыбнулась. Ее красивое лицо засветилось.

Как-то Бен сказал, что София одной своей улыбкой может растопить лед. А Тэш было к тому же так плохо, она нуждалась в утешении.

В десять тридцать, когда Бен уже приготовился умереть от голода, все наконец были готовы к отъезду.

Хуго, который много пил и почти не закусывал, вдруг захотелось сделать что-нибудь безрассудное. Хорошо бы с кем-нибудь поссориться, желательно с сестрой Софии, по это, скорее всего, выведет из себя их симпатичную хозяйку. Он порешил на том, что станет игнорировать все попытки Аманды привлечь его внимание.

Тэш почти засыпала. Остальные были в приподнятом праздничном настроении.

Все толпой направились к машинам и как раз решали, кому садиться за руль, когда вдруг послышался шум мотора и во двор въехал автомобиль.

— О нет, — простонал Бен. — Кто же ходит в гости так поздно?

Хлопнули двери, и в темноте двора появились Мэтти и Салли.

— Простите, что так поздно, — извинилась Салли, целуя свекровь, — Планы поменялись.

— Как я рада видеть вас! — закричала Александра, целуя Мэтти и сбив при этом с него шляпу. — Вы как раз вовремя. Мы едем ужинать. Поехали с нами.

— Мы не можем, — сказал Мэтти с сожалением. — Дети на заднем сиденье крепко спят. Нужно их уложить.

— Не переживайте, мы вас подождем. Отведите детей и дом, а мы пока выпьем что-нибудь, — настаивала Александра. — Нет, как удачно все получилось!

До ресторана они так и не добрались. Салли была не способна хранить секреты и сразу всем разболтала о своей беременности, наводнив холл новыми игрушками. Паскаль достал шампанское, чтобы отпраздновать радостное событие. Засидевшись за столом, они и не заметили, как наступила полночь.

Желудок Бена сократился до размера почтовой марки. Заметив его страдания, Салли извлекла из своей сумочки замусоленный «Твикс» и начатую упаковку жвачки.

— Ты меня просто спасла!

Бен с благодарностью принял эти подарки, восхищаясь румяными щеками Салли и ее игривыми зелеными глазами. София недолюбливала золовку, считая ту слишком шумной и неряшливой. Но Бен решил, что Салли была довольно милой, ему понравилось, что она приветливая, остроумная и совсем не пользуется макияжем.

София, холодно поприветствовав своего брата поцелуем в щеку, вежливо осведомилась, почему они решили завести еще одного ребенка так скоро. Особенно если учитывать тот факт, что Тор была — прямо скажем — сложным ребенком.

— Конечно, говорят, что дети, рожденные дома, немного отстают в развитии, — высокомерно заявила брату София. — Хотя роды дома были ужасно популярны в семидесятых, не так ли?

Мэтти пристально смотрел на сестру, пока та украдкой разглядывала свое отражение в ведерке для шампанского.

— У меня не получилось заснять последние роды на видео, — наконец сказал он с совершенно невозмутимым видом, — но ничего, заснимем теперь. На этот раз, я думаю, мы попробуем рожать на корточках в теплой воде, под музыку африканских племен, и соберем всех соседей на зрелище. А когда ребенка уже можно будет показывать, приходи, попьем «Гиннеса» и поедим вегетарианской еды.

Глаза Софии на несколько секунд сузились до двух великолепно нарисованных линий, потом она резко рассмеялась и игриво похлопала брата по потертому рукаву рубашки; она решила не выходить из себя.

Салли с Тэш уединились в уголке, чтобы посплетничать. Они часто встречались в Лондоне, и время от времени Тэш забегала, чтобы посидеть с детьми, если не получалось пригласить няню. Салли нравилось, что Тэш всегда непредсказуема, всегда одета шиворот-навыворот и рассказывает детям всякие истории перед сном. Мэтти жаловался, что его сестра никогда толком не помнит, кто им звонил, и забывает поставить молоко в холодильник.

Александра ходила от одной группы гостей к другой, собирая с пола тарелки.

Мэтти беседовал с Паскалем о британской политике. Аманда прислушивалась к их разговору, игнорируя монолог Софии о новинках фирмы «Клиник» по уходу за лицом.

— Тот бардак, который они устроили с подушным налогом, — говорил Мэтти. — Я уж молчу, что у нас творится и системе здравоохранения. Один мой приятель пытался раздобыть материалы для документального фильма о махинациях вокруг очереди пациентов, ожидающих пересадки органов. Он просто столкнулся с каменной стеной. То, что он в конце концов раздобыл, оказалось настолько скандальным, что Министерство внутренних дел наложило резолюцию и конфисковало все наработки за три года.

— У вас в Англии строгая цензура, да? — Паскаль наполнил бокалы.

— Да уж, — согласился Мэтти. — Но нужно еще понять почему. Простые люди считают, что правительство Ее Величества защищает их интересы, но оно лишь постоянно подчищает за собой.

Аманда внимательно слушала и изучала его бесспорно привлекательное лицо. Его кожа была бледнее, чем у сестер и у матери, но у него были такие же выразительные карие глаза, как у Александры. А величественный римский нос, скорее всего доставшийся от отца, придавал его лицу настороженную нервозность волкодава. Но самой притягательной чертой его лица был широкий чувственный рот. Мэтти тщательно выговаривал слова, время от времени демонстрируя блестящие слегка неровные зубы.

Аманда задумалась: интересный мужчина, ничего не скажешь. Но она догадывалась, что вся его страстность заключалась в тех словах, которые он сейчас говорил. Стоит с ним пошутить или начать флиртовать, и он сразу смутится или растеряется. Она посмотрела на Паскаля и едва заметно ему подмигнула.

Салли, сидящая в углу с Тэш, заметила, как ее муж пытается заинтересовать Паскаля, а заодно и стильную блондиночку своим проектом по Северной Ирландии. Мэтти всегда наклонялся вперед и размахивал руками с выражением восхищения на лице, когда говорил о своем последнем увлечении.

— Что из себя представляет эта девушка Хуго? — заговорщицки прошептала Салли Тэш.

— Очень грубая, — прошептала Тэш в ответ.

Сейчас говорила Аманда, а Мэтти, Бен и Паскаль ее слушали. Нехорошо сплетничать, но было так приятно иметь Салли на своей стороне. Ее взъерошенная светловолосая невестка была такой болтливой и восхитительно дружелюбной, что кого угодно заставила бы быть неосторожным.

— Вся из себя такая крутая бизнесвумен — она уже попросила Паскаля одолжить ей факс, — сообщила Тэш хриплым шепотом. — И договорилась с Софией, что Паола будет записывать ее деловые письма в перерывах между сменой пеленок.

— Ужас, — Салли закатила глаза.

— Но она потрясающе умная, — быстро добавила Тэш, испытывая угрызения совести. — И когда она решает быть обаятельной, даже стены нагибаются послушать.

— Бедняга Мэтти! — Салли захихикала, оглядывая комнату. — Похоже, единственный мужчина, которого она не интересует, — это Хуго.

— Он просто знает все ее уловки, — вздохнула Тэш и покраснела. — Видимо, им обоим нравится злить друг друга. — Ей не хотелось обсуждать отношения Хуго и Аманды. — Я думала, вы приедете с Найлом О'Шогнесси.

Салли отхлебнула из бокала и кивнула.

— Он прячется от всех в Провансе, Мэтти пытался с ним связаться, но похоже, бедняжка в очень плохом состоянии. — Салли внезапно погрустнела. — От него ведь жена ушла.

— Просто ужасно. Это же Мэтти их в свое время познакомил. Ее вроде бы зовут Лисетт?

— Да, представь, она режиссер. И довольно неплохой. Они раньше вместе работали на Би-Би-Си. А теперь жена Найла сбежала с какой-то американской знаменитостью. — Салли задумалась. — Ты ведь ни разу не видела ни Найла, ни Лиссетт?

Тэш покачала головой.

— Забавно, — Салли понизила голос, — но наша Аманда очень похожа на Лисетт. Такой же взгляд, те же манеры.

— Боже. — Тэш отпила из бокала. — Тогда, может, Найлу не стоит сюда приезжать?

— Может быть, и так. — С унылым видом Салли откинулась на диване. — А может, и наоборот: своего рода шоковая терапия. — Озорная улыбка блеснула на ее симпатичном лице. — Я тебе еще не рассказывала, почему мы так поздно приехали?

— Нет.

— Мы были бы здесь уже к обеду, но Мэтти — это Мэтти. Захотел непременно заехать в какой-то захудалый бар, который сыграл важную роль в движении Сопротивления. И представь себе…

Но Тэш уже перестала слушать. Она замерла с бокалом и руке, прислушиваясь к разговору, который происходил справа от нее.

— …в Америке, — говорила София своей матери и Хуго. — И, конечно, во всем винит себя. Она сказала, что до последнего откладывала объяснение с Максом. Даже не могла пригласить его сюда. А потом уже было слишком поздно.

— А мне кажется, что там просто пустяковая ссора, дорогая, — мягко возразила Александра, многозначительно взглянув на свою дочь.

— Мне она сказала другое. — София повернулась к Хуго. — Только представь, неделями не разговаривать с человеком. Все это похоже на…

— Тэш? — Салли положила ладонь на ее руку. — Дорогая, ты в порядке? Ты выглядишь так, как будто увидела привидение. — Она указала на Паскаля, который пьяными пальцами пытался откупорить бутылку коньяка.

«Мне ни в коем случае не следовало ничего ей рассказывать». Тэш прикусила губу от унижения. Сейчас София рассказывает о ее несложившейся личной жизни, и кому — Хуго.

— Все хорошо, я просто устала. Извини, — Тэш заставила себя улыбнуться. — Как там ваш дом в Ричмонде?

Они просидели до четырех утра. У Тэш не осталось сил, но она не могла заставить себя пойти спать, поскольку чувствовала паническую уверенность, что, как только она уйдет, все начнут говорить о ней.

Мэтти легко сжал руку младшей сестры.

— Ты в порядке? Бедняжка. Ты выглядишь изможденной.

Тэш решила, что закричит, если кто-нибудь еще раз спросит, в порядке ли она.

— Расскажи мне о Найле, — попросила она брата. — Как вы познакомились?

И Мэтти начал рассказывать. Он поведал, как в юности они дикарями путешествовали по Юго-Восточной Азии, а затем по Южной Америке. Мэтти вспомнил обо всех их проделках и вечеринках. Рассказал, что благодаря Найлу он сам не превратился из испуганного и одинокого студента в консервативного ученого-отшельника, как друг научил его быть небезразличным и заниматься делом, ценить чудеса «матушки природы» (так называл Найл окружающую среду), показав, на какие ужасные мучения и медленную смерть обрекло ее человечество. Но самое главное, Найл научил его доверять людям и жить, не отгораживаясь от окружающих своими книгами и мечтами.

На середине своего прочувствованного монолога Мэтти вдруг понял, что потерял обеих слушательниц. Тэш уснула на одном плече, а Салли — на другом.