Французский поцелуй

Глава двенадцатая

Теперь компания находилась у бассейна и вкушала потрясающе вкусный обед, состоявший из тающей во рту нежной колбасы и огромной миски с греческим салатом.

Тэш, по настоянию Софии, нанесла солнцезащитный крем на свои загорелые лицо и руки, чтобы остальное тело сравнялось с ними по цвету. В результате она ощущала во рту только вкус «Амбре Солер» и не могла есть.

Александра принесла дочери открытки, чтобы та могла их отправить своим лондонским друзьям. Открытки эти представляли собой странную коллекцию доисторических снимков набережных, старинных «фордов» и женщин в старомодных купальниках. Перевернув одну открытку, Тэш прочитала надпись: «г. Маргит. Июль 1964».

— Разве они не забавные? — засмеялась Александра. — Я откопала их в старом чемодане и все хотела найти им какое-нибудь применение.

Тэш не разделяла энтузиазма матери. Да и что можно написать друзьям? «Моя семейка — скопище извращенцев. Мне подарили лошадь с норовом, и теперь провожу время в ее обществе. Влюблена в полного ублюдка, у которого имеется красивая подружка. Жаль, что вас нет со мной. Тэш».

В конце концов, она решила написать университетским приятелям, журналистам из Хэмпстеда и Майки с Грэхемом о количестве потребляемого здесь алкоголя.

Но тут Аманда приподнялась со своего места и спросила:

— Кажется, едет машина?

— He думаю, дорогая, — ответила Александра. — Ты, скорее всего, услышала шум трактора на одном из виноградников. Когда я оказалась здесь впервые, то тоже долго не могла привыкнуть к тишине.

В следующую минуту во дворе хлопнула дверца автомобиля.

— Определенно кто-то приехал, — взвизгнула София, сняв свои темные очки и проверив в них свое отражение.

Тэш очень хотелось надеть какую-нибудь рубашку, чтобы спрятать свое пятнистое тело, но поблизости оказалась только травянисто-зеленая рубашка Хуго. Вряд ли он будет счастлив, если она измажет ее солнцезащитным кремом. И Тэш усадила Лотти к себе на колени, одновременно утешая хнычущую девочку и пряча свой бледный живот.

Паскаль убежал встречать новых гостей.

— Где, черт возьми, Паола? — начала ворчать София. — Она должна быть здесь и присматривать за детьми.

— Кажется, она ушла с Джошем на прогулку, — быстро ответила Тэш, прекрасно зная, что Паола улизнула в свою комнату с радиотелефоном, чтобы позвонить в Италию своему приятелю, Гвидо.

— Я думаю, скоро ты получишь записку с требованием о выкупе… Боже!

Лицо Салли застыло, когда она увидела повернувших из-за угла дома трех мужчин.

За Паскалем и Мэтти шел какой-то высокий, определенно знакомый ей человек. Салли не сразу поняла, что это Найл, настолько он изменился. Несмотря на широкие плечи, он выглядел болезненно худым. Его загорелое лицо было измученным и искаженным, а темные волосы — растрепанными и немытыми. Гигантские темные синяки оттеняли его глаза, и недельной толщины щетина покрывала впавшие щеки.

На мгновение Найл дрогнул, увидев Аманду. Его лицо внезапно озарилось надеждой, как у собаки, которая неожиданно увидела хозяина, но затем это выражение исчезло, и лицо стало безразличным.

Салли поймала взгляд Мэтти. Лоб мужа перерезали морщины заботы, он в отчаянии пожал плечами.

Паскаль знакомил Найла с гостями, и Салли все больше убеждалась, что с ним что-то не так. И дело тут не только в разводе. Этот остекленевший, отсутствующий взгляд его обычно искренних глаз, неестественно расширенные зрачки. И еще — он был невыносимо вежливым, как будто совсем ее не узнал.

Салли с мольбой посмотрела на Мэтти. Он ответил одними губами: «Потом» — и ушел за стульями. Найл взял один из окурков Бена и начал зажигать его трясущейся рукой.

— Расскажите нам, над чем вы работали в Риме? — радостно спросила у него София. Салли захотелось ее убить.

— В основном поднимал процент алкоголя в крови, — его мягкий ирландский голос стал более хриплым; слова медленно сходили с языка, и в его затуманенных глазах цвета молочного шоколада не было никакого выражения.

— Кроме шуток! — Резкий смех Софии мог разрезать сталь. — Я спрашиваю, что вы делаете?

— Репетирую.

Широкая знакомая улыбка появилась на его грубом, угловатом лице, но глаза по-прежнему оставались безучастными.

Салли хотелось заплакать.

— Как это восхитительно, — вступила Александра. — Мне всегда хотелось быть актрисой, но было лень учить роли. Однажды в школе я играла роль Порции, весь текст был написан за колонной. Мой отец тогда решил, что я зацепилась за нее платьем и поэтому все время крутилась в глубине сцены.

Найл рассмеялся. И, казалось, не мог остановиться. Он все смеялся и смеялся, пока по его лицу не потекли слезы. Мэтти, возвращавшийся с двумя стульями в руках, немедленно бросил их и подошел к Найлу.

— Пойдем, дружище, — мягко проворчал он, уводя Найла от стола. — Думаю, тебе нужно отдохнуть. У него нервное истощение, — сказал Мэтти остальным. — Слишком много работал. Я отведу его в дом, пусть выспится.

— Какое странное чувство юмора, — заметила Александра после того, как они ушли. — Я не сказала ничего особенно смешного.

Остальные были в шоке. Неужели это и есть тот знаменитый, спокойный, дружелюбный, не похожий на остальных актеров О'Шогнесси, о котором они так много слышали?

— Не присмотришь за детьми, Тэш? — прошептала Салли и убежала в дом.

— Бедняга, — Хуго покачал головой. — В Ирландии я видел совсем другого человека. Это сколько же нужно пить, чтобы дойти до такого состояния?